***
В то же время, Сатору и Сукуна продолжали бежать по лесу в сторону другого города, давно преодолев Токио, обгоняя Синкансэн. Нет, не подумайте, они всё же вспомнили, про кабинет Гето, но уже где-то за Токио… И было не с руки останавливаться, поэтому забег приобрел более широкие рамки, без конкретной цели, никто из противников не собирался останавливаться. И всё же было кое-что ещё, что им нужно было сделать, и как бы не хотели, бежать до изнеможения своего соперника, не могли. Взвесив всё, Сукуна выбрал потратить своё чудом удавшееся выкрасть время на кое-что другое, а не на Сатору, который пришёл к точно такому же выводу и резко сделал выпад правой рукой в сторону Сукуны. Удар был не из слабых, но Двуликий спокойно увернулся. - Как обычно? – уточнил Сукуна, – наш последний счет был 54:49. Так как после очередной драки Сукуны и Сатору пришлось восстанавливать целый павильон одного из храмов. Директор Яга вынудил этих прохвостов дать клятвенное обещание больше не драться в полную силу, и то если под барьером, вдалеке от жилых мест. Нехотя но этим двоим пришлось дать клятву, ведь одному угрожали отстранением от должности, а второго грозились казнить. Конечно, всерьез такой детский для них шантаж они не воспринимали, тем не менее, клятву дали. - Хорошо, в этот раз давай разберемся по-быстрому. - Только за. - Тогда начали! - Камень, ножницы, бумага! - Бумага! - Камень! - Ого, Сукуна-кун счет наконец-то пошел в твою пользу, как давно это было в последний раз, – притворно сочувствующим голосом пропел Сатору и состроил максимально милую мордочку. - Да кому нужен этот счет, думаешь я всерьез с тобой соревнуюсь? Гони свою куртку. Но как бы не хорохорился Двуликий, всем было ясно, что именно он больше всего нуждался в этих дуэлях. Королю проклятий элементарно было скучно. И так уж вышло, что самым достойным противником для него был Годжо. - Вау, мне стоит начать бояться за себя, – в притворном ужасе воскликнул Сильнейший, театрально прикрыв грудь ручками, – теперь ты решил раздевать не только себя? - Сколько говорить, мне так удобнее, одежда сковывает движения. - Поэтому ты выбрал женское кимоно? – продолжал подкалывать Сатору, - а теперь моя куртка... Ты принял её за женскую, я конечно, польщен, что ты такого большого мнения о моей красоте, но я все же парень, хоть и красивее большинства девушек, и одежда у меня не женская. - ГОНИ СВОЮ ЧЕРТОВУ КУРТКУ! – пробасил уже порядком взбешенный подъебами Сукуна. - Ох, но если ты так сильно хочешь... Ах, только не смотри на меня... Я стесняюсь, это мой первый раз – смущенно пролепетал Сатору, слегка отвернувшись и все так же прикрывая грудь. Нервы Двуликого давали не просто трещины, она кричали о своей близкой кончине, ибо Годжо Сатору мог довести даже его. Но тут, впервые за всю истории их потасовок, Королю проклятий пришла неожиданная идея, словно его голос разума наконец дошел до него и он решил воспользоваться против Сильнейшего его же приёмом. - Ну, я был бы не против посмотреть на то, как ты это сделаешь, смертный, попробуй развлеки меня, – спокойно сказал Сукуна, с интересом наблюдая за оппонентом. - Оу, наш мальчик наконец-то вырос на втором тысячелетии, – Годжо вытер несуществующую слезу, – мамочка тобой так довольна, дай я тебя поцелую! Но Сильнейшей не тот противник, что может от такого смутиться, Сукуна добился ровно противоположного результата. Такого Двуликий не ожидал и оторопело смотрел, как к нему с явным намерением задушить, которое скрывают за поцелуями, приближается ненормальный Годжо. Кто знает, как дальше развернулось развитие событий, но именно в этот момент зазвонил телефон Сатору. Он быстро взял трубку и сказав короткое "да", отключился. - Как жаль, Сукуна-чян сегодня ты будешь обделен моей любовью, но не переживай, однажды, мы это наверстаем, а пока, возьми мою куртку, чтобы тебе не было так одиноко, можешь смотреть на неё и вспоминать меня, – протараторил Годжо со всё тем же елейным голоском, поспешно всучил проигранную куртку в игре и телепортировался. Сукуна чертыхнулся и брезгливо оглядев оставленную вещь, нехотя надел. У великого короля проклятий были дела, и в месте, где он будет их решать необходима куртка, ну или другая верхняя одежда. Приходилось терпеть ради большего.***
На самом деле Сильнейший догадывался, что задумали его подопечные и быстро всё рассчитав, решил воспользоваться их планом в своих интересах и свалить из техникума, так как на самом деле урок никто не переносил, зато сегодня был выпуск лимитированной серии данго в одном из его любимых магазинчиков сладостей. Дорогие ученики не подвели и он смог удачно свалить. Особенно приятно использовать Сукуну в своих целях. Сатору тактично упускал из головы момент, как сам попался на крючок и помчался с Двуликим наперегонки. И вот Сатору стал счастливым обладателем великолепных сладостей под апельсиновым соусом, что может быть лучше. Разве что, дополнить это прогулкой по милому душе Токио? В удовольствиях Сильнейший мог позволить себе не отказывать и частенько баловал не только любимые вкусовые сосочки, но и глазки, нуждающиеся в лечении красивыми видами, после всех уродцев, что ему приходится лицезреть на работе, поэтому радостно потопал вдоль магазинчиков.***
Долгое время Двуликому хорошо удавалось скрывать свои тайные увлечения. Все думали, что единственным фетишом была странная еда, но на самом деле, было ещё кое-что, что он ни за что не мог позволить узнать другим, особенно Годжо Сатору. Королю проклятий и саму было презренно его собственное увлечение, но он просто не мог это контролировать. Впервые это началось неожиданно, он и сам не мог понять, что с ним происходит, весь день он просто молча провел, высунувшись на руке Юджи. Такое несвойственное поведение даже вызвало волнение у детей, которые стали носить ему его любимые закуски, но ничто не радовало Сукуну. Его словно засасывало изнутри, и он выполз на тело мальца, дабы хоть как то отвлечься. Его депрессия продолжалась уже неделю, все немного привыкли к новому поведению проклятья и даже нашли плюсы. Пока на одном из заданий по уничтожению проклятий третьего уровня, поселившихся в школьном туалете, Сукуна не увидел ЭТО. Он сразу почувствовал, что это оно, то самое. Это его он искал, из-за него не мог спать, даже любимая еда стала безразлична. Но что за нелепица, он Великий Король проклятий пал страстью к этому!? Да не бывать такому, лучше уж он на всю оставшуюся жизнь запрется в теле пацана, чем прикоснется к этому. Гордость Сукуны была сильно потшатана, и росло его непонимание к самому себе да и своим странным пристрастиям. Сначала еда, потом Это. Почему его не тянет убивать? Что с ним такое? После того, как эта чертова Мэна появилась всё пошло черт знает как. Он стал ещё мрачнее, тут даже Сатору перестал над ним измываться и время от времени приносил тому всякой живности, которую ловил с помощью проклятой энергии на заданиях и делился зубосводящими сладостями, который тот лишь тоскливо жевал, позволяя Итадори класть ему в рот. Но и это не радовало нашего Короля проклятий. Он словно чах с каждым днем. Внутри него велась борьба между его новыми странными желаниями и прежним собой. Разум, который был занят лишь кровью и интересными соперниками, вдруг впустил в себя, или точнее сказать в него вторглись пугающие жильцы, что открывали ему взгляд и заставляли смотреть на другие вещи. Он стал замечать за собой чувство неведомое и ненужное ему ранее, оно и не давало ему устраивать бойни. Становиться противным самому себе, что может быть хуже, конечно, все его увлечения можно списать на прихоть, но в глубине души он знал, за всем этим стоит куда более страшная правда, чувство которое он познал было ни чем иным как способностью сопереживать. Одно оно изменило мир Сукуны до неузнаваемости, он пытался причинять боль другим, но было проще оторвать себе руку, чем поцарапать жалкого котенка. Это бесило его побольше чем ненавистный Годжо, которого он хотел задушить со всеми его приколами. Выводило из себя, он столько раз перехватывал контроль над телом и пытался убить хоть кого-нибудь, но не мог, внутри его сознания всё обрывалось и чем дальше тянулась его рука к жертве, тем яснее приходило понимание, это будет его конец, стоит только оборвать жизнь. Скрипя зубами он решил оставить этот вопрос на время, списав такие странности на ту женщину и её технику, нужно сначала разобраться с ней. Но когда появилось ещё и эта странная наклонность, Сукуна хотел взвыть! Все его силы ушли на внутреннюю борьбу, и он продолжал болтаться на руке Итадори вялой тряпкой. Надолго Двуликого не хватило, одной ночью, когда все дети спокойно спали в общежитии и даже одна вечно раздражающая личность превратилась в спокойно спящего и на вид нормального человека, Сукуна одурел вкрай, всё его хладнокровие отступило и полностью проиграло новой страсти. Взяв контроль над телом своего сосуда, мужчина помчался на встречу своей судьбе, которая должна его погубить, точнее его гордость, как короля проклятий. Он вломился в книжный магазин, его глаза дико вращались, аки у наркоманы который искал свою нычку во время ломки. И в этот момент его глаза остановились, как и он сам, найдя искомое. С тех пор Сукуна стал таким, ему нравилась его тайное увлечение и он наконец обрел внутренний покой. Каждый раз, как удавалось, он тратил всё своё время на него, это была его отрада и самая же большая тайна, ибо не пристало королю проклятий тайком читать любовные романы!