Мой увядающий цветок

      — Этот рапорт нужно доставить госпоже Фукудзаве. — Сигма ставит небольшую папку поверх кучи листов, что несла Ацуши. Та запаниковала, когда вес и без того тяжелой кучки сменился, потому Сыромятникова подскочила, чтобы удержать стопку. И когда кучка была наклонена правильно, её поблагодарили и удалились. Ацуши хоть и являлась равным ей работником, но на побегушках работала часто. Сигме же дали роботу, почти равную Куникиде: трудолюбивых тут берут с ногами и руками.       Тяжело выдохнув, она опустилась обратно в кресло, поправляя длинную юбку. Она положила руки на стол и посмотрела на экран ноутбука. Но взгляд был расфокусирован. Сейчас она действительно была отдохнувшей. Дазай не подавала больших признаков тактильности ни на роботе, ни дома. В одном месте просто профессионально отлынивала от роботы, слушая музыку в наушниках, а дома спокойно залипала в старый телик или читала манги. Хотя, чаще всего она куда-то пропадала. Но к своему же позору — Сыромятникова действительно не обращала на это внимание. Ей даже... лучше было. Она верила Дазай, и знала, что та вернется. Может, в час ночи. Может в три. А то и пять. У неё не было конкретного режима сна даже когда они начали встречаться. Белобрысая всегда знала, что посреди ночи проснется от холодных рук на животе. Это никогда не раздражало, как бы другая не была прилипчива. Это просто метод подтверждения, что та пришла. Спит с ней в одной кровати, жива и здорова.        Их "контракт" действовал по плану: Сигма уже чувствует себя более отдохнувшей, а Дазай зацеловывается за весь упущенный день по вечерам. Недавно пришлось купить целебную мазь для губ, ведь Осаму прокусила ей губу. Это очень сильно тогда разозлило Сигму, и потому она в ответ сильно укусила шатенку за ладонь, что никак ни кстати находилась на её щеке. После этого, вечера проходят уже в более нежном темпе, чем в том, который любили набирать.       Она прикоснулась пальцем к прокусанной губе, чувствуя сухую корочку. Краем глаза глянула на место, где должна быть виновница. И её здесь не было. Решив просто на просто не вникать в это, быстро вернулись к роботе. Её партнер довольно ветряной человек, потому такое - не дивно. Поправив ободок, пальцы после разместились на сенсорной панели ноутбука — курсор повелся на другую папку файлов с делом.       Но вот сегодня, она не почувствовала холодных рук после ночной улицы на животе. Набранный номер, и автоматическое "Абонент не доступен". Из-за этого она некоторое время ворочилась в кровати, прежде чем вновь уснуть.       А потом и на второй день не почувствовала. Сигма проснулась и начала сильно беспокоиться. Она неуверенно набрала один номер, который был у одной в черном списке, а у неё — как навигатор по нахождению Осаму. Чуя. Ответ отрицательный.       И потом третий. Сигма не спала. Она опять пытается позвонить Дазай. Звонила шесть раз.       Четвертый. В агентстве все спокойны, кроме Сигмы.       Они правы. Она ещё не знает полностью Дазай: та может спокойно пропасть на неделю и больше, и сказать какую-то ересь вроде "Бабушку через дорогу переводила". Но на этот раз какой-то непонятный тремор брал тело, когда она думала об этой ситуации.       Пятый, шестой. Десятый.       Это пиздец.       Сигма никогда не материться. Только если не вывести её настолько хорошенько. Но сейчас она пьет горсть успокоительных. Теперь даже Куникида звонила, и не меньше за Сигму раз Ацуши. На последнюю уже выпала судьба успокаивать свою подругу в уборной и помогать подправить растекшийся макияж. Рампо ничего не хотела говорить. И это сводило с ума: Рампо точно знает, что с Дазай, но говорить отказывается. Сыромятникова молиться, чтобы ненароком не сорваться на неё. Она точно не хочет ни на кого кричать, и самой портить нервы. Может, шатенка немного задерживается в своих обыкновенных пропажах?       Двадцатый.       Ей выписали отпуск. На мобильном Осаму должно быть под сто пропущенных звонков. И это только от Сигмы. Дома бывают случайные истерики. Но в один из таких дней, без каких-либо предупреждений, наведалась Рампо. Она держала корзину с фруктами и сладостями. Та была немного пуста, и не сложно было понять, что по дороге корзинку немного опустошили. "Она вернется, это я тебе точно могу сказать". Сигма шмыгнула носом и просто опустила принятую корзинку на пол меж порогом дома и коридором. Она видела кучи записок с поддержкой, рисунки с сердечками. "Когда?" с беспокойством и надеждой спрашивают. Но в ответ молчат.       И она ненавидит это. Со дня на день, ненависть перетекает и на Осаму, а после опять уползает назад. С какой целью? Зачем? Почему? И каждый час такой мучительный, словно школьник, ожидавший конец нудного урока. Будто вот: прямо сейчас распахнется дверь, и она явиться. Неважно, как отреагируют остальные, да даже как сама Сигма. Будут ли крики или слезы — не важно. Но Осаму явиться. Но вот помимо самих внутренних переживаний, пропажа коснулась не только неё. Не то что в ВДА начался переполох, а и в Портовой Мафии. Казалось, как пропажа всего одного человека может вызвать такую панику? Тем более, если сейчас абсолютно мирное время. Но вот, она слышит звонок от телефона. По привычке, дико бросается к гаджету, в надежде, что звонит Осаму. Но это всего лишь Чуя. Уже от одного "Ч" на экране на глазах наворачиваются слезы невидимой обиды. Но прочищает горло, прежде чем взять трубку. Рыжая, по голосу, кажется напряжена. Она просит выйти ту из общежития и поговорить. На улице жарко, потому поверх топа на бретельках она накидывает легкую, прозрачную накидку. О домашних шортах вспомнит только тогда, когда вернется домой.       — У-у. Выглядишь херово. — Накахара откровенна, когда комментирует внешний вид Сигмы. Последняя только понимающе кивает. Она толком не смотрела в зеркало последние дни, потому может только поверить. Только обнимает себя за плечи и смотрит вниз, в глаза рыжей.       — О чем ты хотела поговорить? — Сигма уже давно не обращается к той на "вы" по самой просьбе. Они вообще практически не общаются. Их двоих связывает только Дазай. И то, потому что пронюхали, что это как некая помощь в нахождении проблемной девы. Все же, стаж общения между этими двоими зашкаливает. Да и к тому де, Накахара в целом была приятной собеседницей.       — Ну. Первым делом, пойдем в какой-то бар. — не дожидаясь какого-либо ответа, Чуя уходит. А вот уже ли идти за ней, это решение самой себя. И успели довольно далеко отойти, прежде чем младшая сорвалась и побежала вслед. Все же, ей непременно нужно выйти из той квартиры, где практически все напоминало о возлюбленной. Манга, спрятанная в шкафу Сигмой, принадлежала Осаму. И как на зло, обкладка была слишком яркой, когда та просто собиралась переодеться. Несмотря, что цвет обложки был темно-синий. Вентилятор чаще включала Дазай, чем сама Сигма, и постоянно звучали жалобы на жару. Но теперь перед ним сидят в одиночку. Было любимое постельное белье Осаму — как-то невзначай просто проронили о его качестве, и после этого ткань так же запрятали в шкафу. Что сказать. Весь шкаф страшно теперь открывать, и все свои вещи просто на просто скоро выбросят из него, чтобы не открывать его лишний раз.       Когда они шли, они молчали. Сигма старалась привести себя в порядок хотя бы как-то: расчесывалась пальцами волосы, старалась всячески проглотить ком в горле. Хоть сейчас и было за полночь, и людей практически нет, любого можно было довести до испуга своим растрепанным видом и опухшим лицом. Будь то дворового котенка, которую та давно хотела забрать в их с 'Саму квартиру. И вот, после пропажи одной, кошку особенно теперь хочется приютить.       — Мы пришли. — в очередных раздумьях, Сигма не заметила, когда та завернула за угол, и та просто пошла вперед. Её окликнули, и та поспешно вернулась назад. Бар не был тем, который полюбила шатенка. На усмотрение Чуи, туда не стоит водить белобрысую, даже если это был бы единственный бар к Йокогаме.       Накахара взяла бокал вина, а Сигма — стакан виски. Совсем неподходящий ей напиток. Но в желании понять все же, чем так цеплял этот напиток девушку, что так его любила, пытается ещё раз сделать глоток. В обычном состоянии, она бы взяла слабоалкогольный, или то же вино. За неё заплатили, так как понимали, что вытащили человека посреди ночи в бар, не предупредив взять кошель. Если прикид Чуи ещё можно было назвать клубным, в виде кожаной черной куртки и штанов с черным топом, то Сигму будто сразу из постели на руках понесли и усадили на барный стул. Некоторое время, они молча распивали свой алкоголь, чтобы развязать язык. К ним даже успели прилипнуть пары парней, что из немногих посетителей тут ошивались. Те были грубо посланы от одной взглядом, а от второй словами. Благо, оказались ненастырные, раз уж отлипли так же быстро, как и возникли.       — Дазай вернется. — Чуя положила бокал на стойку и оперлась о неё локтями, смотря на последнюю каплю вина на дне. — Она хоть и та ещё овца, но всегда после таких выходок возвращалась.       Сыромяникова сжала пальцы на стакане, мутным взглядом смотря на плавающие квадратики льда в виски.       — И часто она так делала?       — Да, часто. И каждый раз огребала равносильно длительности своей пропажи. Правда, знаешь... она очень редко пропадала на большие сроки. — та повернулась к собеседнице, и Сигма к ней. Нравилось слушать о прошлом Дазай, несмотря насколько оно было ужасным. Чуя одно большое "прошлое" 'Саму, потому именно она является источником таких историй. — Мы в основном всегда первым делом связываемся с нашими программистами, чтобы они прочистили все камеры Йокогамы. Если на них не было Дазай, то посылали людей, чтобы её отыскали. Потому, сейчас мы опять провернули эту схему. Но... — один выдох, прежде чем продолжить говор. — её нигде не нашли. Даже жители города жмут плечами.       Это вообще не утешало. Она что, сквозь землю провалилась? Иди с ней что-то сделали? Нет, вряд ли, такого она никогда не допускает. Но факт остается фактом: все слишком подозрительно, и либо она все спланировала, либо она действительно попала в беду. Да в руки настолько разумного человека, что замел абсолютно все следы. Ещё немного, и эти мысли сведут с ума. Сигма в усталости опустила лицо в изгиб локтя, держащий стакан виски. Нервы опять давили. Хотя виски, кажется, смягчало боль.       — Её все ещё продолжают искать наши люди, если тебе будет от этого легче. — Чуя осторожно похлопала рукой в перчатке по плечу Сигмы.       Они ещё некоторое время беседовали, но это уже разговоры ни о чем. И закончилась их встреча на милой ноте: Чуя, прежде чем уйти, слегка приобняла за плечо. У Сигмы впервые за долгое время от этого появилась улыбка. Ацуши всегда оставалась с насквозь мокрой рубашкой, а здесь душа действительно нашла облегчение и без слез. То ли уверенная аура Накахары, то ли слез не осталось. Но это уже не важно. Ведь ей действительно немного легче после легких объятий от малознакомого человека.       После стакана виски, та действительно спала, словно младенец. Хоть голова на утро раскалывалась, а живот крутило. Но совсем немного отпустило. Слезы все равно наворачивались, когда думалось о больном. Благо, одна здоровая мысль в голову залезла, когда прошел почти месяц нервов дома и на роботе: нужно брать себя в руки, несмотря на траур. Вечерами пусть плачет, а не целуется, и утром все должно быть как обычно. Понемногу, колесо жизни вновь начало крутиться, и она с особым удовольствием теперь принимала объятия от Накаджимы. Думается, с ней они знатно сблизятся из-за этого периода. Доктор Йосано даст пару рецептов, чтобы убрать высушенную от стресса кожу на лице, а Доппо даст список ближайших знакомых массажистов. Да, нужно смотреть вперед. И все же, она ждала.       Каждую неделю звонила мафиози и спрашивала, как идут дела. Ответ всегда был одинаковый — "Ничего нового". Пришлось привыкнуть опять пить кофе одной по утрам. Не просыпаться посреди ночи от чужого присутствия. В некий момент даже до жути неправильная мысль появилась в голове. "Уж лучше бы терпела её приступы, чем переживала этой все". Из-за таких мыслей приходилось наяву стряхивать голову. Нет, она не должна была терпеть, но... Кажется, она слишком привыкла к постоянному присутствию одного человека.       "У меня есть все: друзья, ставшие семьей. Квартира, которую называешь домом. Но почему каждый раз, когда я одна пью кофе на кухне, я вспоминаю такие холодные утра в казино?"       Несомненно, сердце жмет, когда она вспоминает об этом заведении. Но были именно некоторые аспекты, которые бывают даже дома: когда ты не любишь ту или иную комнату, потому что в ней запах одиночества.       Все шло своим ходом. Никто старался не спрашивать об Осаму. Хотя знали, что дело дошло до того, что главы организаций между собой связывались. Утро, робота, обеденный перерыв, робота, вечер, домой. Вот так вот делился распорядок дня. Выходные старалась проводить в городе. Всячески радовала себя шоппингом, новой едой и любованием кошек в кошачьем кафе. Даже мысли о том, чтобы все же приютить ту кошечку с улицы стали более реальными. Зоомагазин тоже был в списке отмеченных, когда гуляли по городу.       И в конце концов, с уверенностью, что котенок будет жить счастливой жизнью в её руках, она закупила все. Игрушки, разные виды кормов, наполнителей, ошейник, лоток и домик. Пришлось довольно сильно по кошельку, потому следующие выходные она не гуляла в городе. Она вновь копила деньги с зарплаты, чтобы наконец привить кошку и взять её домой. Ведь она уверенна, что 'Саму поступила б точно так же.       С маленьким другом стало во множество раз спокойнее. Даже не было так страшно проводить выходные в квартире. Время текло как песок сквозь пальцы, но он застревал и превращался в глину только в периоды осенней хандры. В один из дней, решив сделать печенье в честь первого октября, своего дня рождения, она слышит стук в дверь. За ней бежит звук с колокольчиком, на мягких четырех лапках и гласными мяуканьями. Маленькая выросла в считанные дни, что только вчера она держала её в одной руке, а сейчас приходиться в двух.       — Вам письмо. — ещё раз сверив номер квартиры, мужчина протянул письмо. Сигма сконфуженно взглянула на конверт. Он выглядел как обычный конверт о предупреждении о выплате счетов за квартиру. Но ведь только вчера она все выплатила! Поблагодарив и закрыв дверь, она закинула на плече кухонное полотенце.       Внутри был обычный, даже слегка потрепанный альбомный лист. Котенок потерся о ногу, и после, сразу же чем-то отвлекшись, побежал на кухню. Внутри развернутого листа было нарисовано сердечко, и надпись без подписи: "С днем рождения, любимая!:)".       Сигма Сыромятникова взвыла.       Это одновременно утешающий и скотский поступок. Утешающий, потому что ясно, что Осаму действительно жива. А скотский, потому что она опять вернулась в это состояние. Оно будто ухудшилось в пару сотен раз. После этого письма она будто сошла с ума. В конце концов, её даже вырвало после всего марафона эмоций из гнева, горя и отчаяния. Это оказалось самое худшее день рождение за всю её короткую жизнь. Печенье сгорело, и так и осталось черным внутри духовки. А кошка мяукала и скреблась на нервы своей хозяйки под дверь, когда та закрылась в спальне. Очередные попытки набрать высеченный в памяти номер. Дазай была проклята, и одновременно оплакана. В этот день, сердце так ныло, что пришлось просить Ацуши сбегать купить таблетки посильнее успокоительных. Не важно, что она там купила: главное чтобы помогло. А вот почему голос в трубке был заплакан, пояснять категорически отказались, грубо повесив трубку.       Только на следующее утро, так и не сомкнув глаз, смотря всю ночь на родной почерк, первым делом о письме узнала Чуя. Та кажется, даже подавилась утренним кофе, когда услышала краткое изложение ситуации. Сигму настойчиво попросили явиться у того же бара, что и в прошлый раз, дабы забрать письмо как улику. Камеры вновь прочищали. Так же спрашивали о парне, который доставлял это письмо. Бедного, кажется, чуть ли не на пытки уже хотели брать, пока не подтвердили, что он даже не работал в тот момент, когда письмо отдали в отделение. Эта вся ситуация вновь вспыхнула. И вот вопрос, что в последствии возник:       "Зачем ты это делаешь?"       Который можно было прямо спросить в трубку, если все же, с божьей помощью, звук "абонент недоступен" пропадет из контакта Дазай. Она садистка. По словам всех портовцев, всегда ею была, и по наблюдению ВДА ею и остается. Просто в каждом доме ведешь себя по-разному. Они походу, сорвали джекпот, раз уж у них не та девочка пятнадцати лет, что была в Портовой Мафии. Не было б самого агентства с такой Дазай. А сердце Сыромятниковой было б не просто разбито, как сейчас, а вырвано. Прошло почти два месяца, как она пропала, и будто ни в чем не бывало, от неё пришло письмо. Будто она не в пропаже, а всего лишь в каком-то отпуске или путешествии. Уже все припустили мысль, что скорее всего, её не стоит искать в пределах Японии. Но ни одной информации о покупке билета, ни одного свидетеля.       Нервы сдали окончательно. Можно ли избавиться от таких надоедливых чувств, что так прочно засели в грудной клетке? Обросли кости, связали своими волокнами нервы и сосуды. Насколько же любовь удивительная штука: что в горе за другим, живим существом, вызвало в куске плоти, зовущийся мозгом, раскол нейронов и изменение в организме. Когда человек может зависеть от другого. Точнее, его здоровье. И как же чувства сами себе противоречивы. Сначала, хотелось обычного спокойствия от объекта обожания. Просто ласковых объятий, совместных вечеров и пустых разговоров, но в меру. Она не обидится, если они весь день не будут видеть друг друга. Но сейчас, за эти мысли будто можно было самого себя карать. Насколько они казались недопустимы. Хотела в меньшей дозе? Так почему бы вообще не отказаться? От наркотика ведь мало чем отличается.       Одно лишь письмо принялось не как милый жест, а как попытка окончательно добить.