Покажи мне свои ручки

*** С того дня, как Антон заболел прошла неделя. Арсений работал через день, по этому переодически дома его не было, а вот Дмитрий был в отпуске, и по этому каждый день следил за состоянием здоровья Антона. Что говорить про самого Антона? Он пошёл на поправку. Температура не поднималась выше 39.0 в первые два дня, а потом и вовсе не поднималась выше 38.3. *** Сегодня уже был девятый день, как Антон болеет. Всё, что от него требовалось — это мерить температуру, и в случае чего, говорить врачу о наличии температуры или других симптомов болезни, но кроме как «Температура 37.5», " Горло немного болит, но всё нормально» и «Всё хорошо» Антон больше ничего не говорил. Он не говорил о том, что опять резал себя, и что ему нужно обработать порезы, не говорил о том, что просыпался ночью из-за температуры, не говорил о том, что ему в принципе хуёво, пусть даже не физически, а морально. *** — Антон, можно я зайду? — послышалось из-за двери, когда Антон опять умирал от своих же мыслей. Лезвие, которой было в руке отправилось под подушку, кровавые руки он начал вытерать о такие же кровавые ноги, где было около 10 новый, глубоких порезов, а одеяло, которое лежало рядом, теперь накрыло ноги Антона, тем самым скрывая последствия своей истерики. Взяв телефон с тумбочки, он быстро разблокировал его и открыл первое попавшиеся приложение. — Антоон? — вновь позвал его врач, когда ответа не последовало в течении секунд 20. — Да, да, я же сказал, можно — сказал Антон, делая вид, что взрослый просто не услышал его. Дверь открылась и в комнату зашёл Дмитрий с медицинским чемоданчиком в руках. Страх мнгновенно прорвал «крышу» Антону, из-за чего тот начал отползать от врача. — Тише, тише, всё нормально, я просто осмотрю тебя, как это было в первый день, хорошо? — ласково произнёс Дмитрий и сел на край кровати к Антону, поставив свой чемоданчик рядом с кроватью Пытаясь вспомнить, что было в первый день, он вспомнил, как Арс и врач его держали, и против его воли обрабатывали ему порезы. Воспринив слова Дмитрия Тимуровича слишком серьёзно, он подумал, что сейчас его опять будут держать и обрабатывать порезы. — Нет! Не надо! Пожалуйста, не надо! Я не хочуу, — завопил Антон, но в конце его голос дрогнул и он начал плакать как не в себя согнув ноги в коленях и обняв из руками. — Тише, тише. Всё хорошо. — врач хотел дотронуться до плеча Антона, но его руку моментально сбросили, не давая даже нормально прикоснуться к себе. Дмитрий поднял руки вверх, в знак того, что не собирается трогать мальчика. — Что не надо, Тош? Объяснишь? — тепло спросил врач опуская руки на кровать. — Не надо д…держать! И…и…и. обрабатывать не надо ничего! П.пожалуйста! — еле сказал Антон, захлёбываясь в своих же слезах и всхлипах. Врач, вспомнив, что в первый день они закончили осмотр тем, что обрабатывали порезы Антона, понял, что тогда они сильно перегнули, и теперь доверие Антона будет очень тяжело завоевать. А ведь ему это очень надо. Ведь ещё в первый день Арс попросил его поговорить с Антоном и стать ему психиатром, хотя бы на несколько дней. — Я не собираюсь ничего обрабатывать, слышишь? Всё хорошо, успокаивайся. Ты ведь не резал себя больше, так? — в ответ врач ничего не услышал ни через 10 секунд, ни через минуту. — Антон? — Опять молчание. — Покажи пожалуйста, что ты сделал, — как можно мягче попросил его врач, стараясь немного встормошить Антона за плечо. — Я обещаю, что не буду ничего обрабатывать, если ты не дашь согласие, хорошо? Антон? — Не надо, пожалуйста… — Что не надо, Антош? — Не надо смотреть ни на что. И обрабатывать ничего не надо. И вообще, я не хотел, чтоб об этом кто то узнал! — психанул подросток, и откинулся спиной назад, ударяясь головой о спинку кровати, а ноги выпрямляя вперёд. — Тише, тише. Осторожнее. — врач подскочил ближе к подростку и притянул его в свои объятия, легонько поглаживая его ушибленную голову. — Я понимаю. Об этом мало кто хочет рассказывать. И ты очень сильный, если в один день не только рассказал, но и показал всё, что ты сделал с собой врачу и родному брату, который тебя очень любит. Слышишь? — Дмитрий отстранился от Антона и посмотрел в его глаза. — Пожалуйста, не делайте мне больно. Пожалуйста, — «ну как маленький ребенок» подумал врач и тепло улыбнулся. — Я не собираюсь делать тебе больно, если это навредит тебе. А если же тебе это поможет, то я не сделаю тебе ничего без своего согласия. Слышишь? — Мг… — Могу я задать тебе вопрос? — Какой? — Антон впервые посмотрел в глаза врачу. — Ты сам чувствуешь, что тебе нужна психологическая помощь? — задал риторический вопрос врач, не отрывая глаз от глаз Антона, которые выглядели заплакаными. Антон задумался. Ведь он никогда не хотел обращаться к мозгоправам. А сейчас он и вправду понимает, что сам не может. Он просто не может понять, что с ним. Странные вещи, которые он испытывал, он всегда гуглил, и результаты были не утешительные. То у него депрессия. То у него СДВГ. То вообще шизофрения. Мысленно он понимал, что рано или поздно он расскажет Арсению о том, что хотел бы пойти к психологу. Но говорить об этом вслух он не мог. По этому уже второй год терпел всё, что с ним происходит. А тут ему предлогают помощь, от которой скорее всего, если он откажется, то уже будет желеть до восемнадцатилетия. Подумав секунд 20 он принял решение, что он хочет, чтоб ему помогли. — Д.да… Я хочу, чтобы мне помогли, но… — и тут он замолчал. «Антон, блять, что ты сморозил сейчас?!» подумал Антон про себя. — Что «но», Антош? — Нет… Нет, мне не нужна помощь! Нет! — давать заднюю, как показалось Антону — самый лучший вариант. — Почему же? Ты же понимаешь, что тебе нужна помощь, так? — в ответ не смелый кивок. — Но ты боишься это признать, так? — и снова не смелый кивок. — Тош, я могу тебе помочь. Слышишь? Сейчас ты думаешь, что разговариваешь с обычным педиатром, который ничего не понимает, но Антош, у меня есть образование психиатра, и я действительно могу тебе помочь, но главное, чтобы ты сам хотел, чтоб тебе помогли. Ты согласен на мою помощь в качестве психиатра? — Да… Можно только… — он опять замолчал на половине предложения и закусил нижнию губу. — Что, Тош? Сейчас можешь спросить всё, что тебя волнует, не стесняйся, хорошо? — Ладно… А… Арс знает? — Конечно знает. Ты думал, что я к тебе тут в секрете пристаю? — Нет, просто… Всё, что вы обо мне узнаете, останется между нами или… — Антош, ну конечно. Я расскажу Арсению только то, что ты сам захочешь, чтобы он знал. Если ты скажешь не говорить ему обсалютно ничего, то я ничего не скажу. Слышишь? — Мг… Вы… — он посмотрел на свои ноги, которые до сих пор кровоточили, но не так сильно, как в первые минуты. — Вы опять будете обрабатывать всё это? — с грустью произнёс Антон. — Ты хочешь? — Честно?.. Нет… но оно же может… короче, забейте… — Тогда давай я тебя осмотрю, а потом обработую твои творения, хорошо? — Вы будете держать меня, да? — Нет, но попрошу ручками меня не трогать и не закрывать ранки, хорошо? — Ладно… — Всё, давай тогда начнём, м? — Угу… — Поднимишь толстовку? — попросил его Дмитрий, надевая стетоскоп. Антон без колебаний поднял худи и следовал указаниям врача, пока тот работал. — Твоё сердцебиение такое частое, ты боишься? — спросил врач убирая стетоскоп обратно в чемоданчик. В ответ сново молчание, — Тош, если это так, то просто скажи. Никто не будет смеяться с этого. Бояться — это нормально, м? — Да, я боюсь… — Чего именно? — Всего, — честно признался Антон. — Ты ятрофоб, да? — Мг… — Хорошо, Тош. Я постараюсь не делать ничего, что может вызвать у тебя страх. — Спасибо… — Пожалуйста, Тош. Теперь открой ротик, — Антон без колебаний открыл рот, хоть и было страшно, но он старался не мешать врачу работать. — Мг… Можешь закрывать, — сказал Дмитрий убирая деревянный шпатель, который открыл, пока Антон летал в мыслях. — Я могу сказать, что ты здоров, — с улыбкой сказал врач убирая все инструменты в чемодан. — Теперь нам надо обработать ранки, да? — уточнил он, смотря, как Антон начал нервничать, но всё равно кивнул в знак согласия. — Вы точно держать не будете? — Зачем мне тебя держать, когда ты будешь спокойно сидеть. Ты ведь будешь спокойно сидеть? — Да… Наверное… Я постараюсь, честно, — от чего то стыдливо сказал Антон и опять посмотрел на ноги. — Я надеюсь, — с улыбкой сказал врач, — Ну что, начинаем? — спросил он, смачивая ватный диск в перекиси водорода. — Да… — тихо произнёс Антон и облокотился на спинку кровати, полностью отдаваясь врачу. — Молодец какой. Только подсять немного поближе, пожалуйста… Спасибо, — сказал он, когда Антон пододвинулся ближе. — Я могу начинать? — Да. — Только помнишь, ручками мне не мешаем, угу? — Да, я помню. Я постараюсь. — Всё, теперь сделать вдох и медленный выдох, хорошо? — доктор начал обрабатывать порезы. — Да, — сказал Антон и скривился от боли. Он выполнил, что сказал ему врач, но это не помогло, -Ай, яй, яй! Пожалуйста хватит! — Антон взял свободную руку врача и сжал до побеления пальцев. — Антон, — врач остановил свою работу и посмотрел на Антона, который выдохнул с облегчением, — Я рад, что ты не стал мне мешать, и взял свободную руку, но мне в любом случае надо обработать, я ведь уже начал, — спокойно разъяснял ему врач. — Я понимаю, но я не могу, правда. Это слишком больно для меня. — А как ты себе сделал вообще эти порезы, что тебе не больно было? — Я не знаю, правда. — Тош, давай мы закончим, а? — Ладно, — сказал Антон, и посмотрел на врача, — Аааа… Можно… Ну… Руку вашу взять? — его голос был как у провинившегося котёнка. — Конечно можно, Тош. Но ты мне не мешаешь, угу? — Да, я знаю… Врач продолжил обработку, а Антон скривился от боли и опять сжал ладонь врача до побеления пальцев. — Всё, Антош. Мы закончили, — сказал врач через секунд 30 после начала пытки. — Ну наконец-то! — сказал Антон и облегчённо выдохнул. Дмитрий взял использованный шпатель, встал и подошёл к мусорке под столом подростка, чтобы выкинуть всё не нужное. Каково было удивление врача, когда в мусорке он увидел пустые упаковки из-под таблеток снотворного и упаковки из-под лезвий «Rapira». Он выкинул всё и подошёл к Антону, который видимо даже не заметил, что врач отошёл. — Теперь у нас с тобой есть очень серьёзный разговор, — сказал врач и сел рядом с Антоном.