Wermutstern

— Там все наши полегли, тебя это вообще беспокоит? — снова спросил Микко громким шепотом, идя вдоль стены и выставив автомат в темноту. Раздражает. — У меня еще остались дела наверху, — раздраженно ответил Вилли, — Страдать буду потом. Хрена-с-два я останусь тут. Эти суки не дали им ни гранат, ни бронежилетов, ни касок. Обычная полицейская операция, твою мать. Только одна граната сиротливо лежала в подсумке у Гонгал. — Она же ебаный псих, свернем обратно, пока не поздно! — Пока у нее есть боезапас, она — наш единственный шанс. Где гарантии, что эти жестянки уже не вынесли посты? — Суки, я все слышу! — совсем не стесняясь, проорала реплика, так, что ее сигарета упала на пол, рассыпав пепел по пыльному бетону, — Если вы не заткнетесь, то я сама вас прикончу! — Ты слышал командира, Микко, — мрачно проскрипел Вилли. — Какие мы серьезные… Мрак рассеялся после стрельбы, враг включил освещение и угрожающий красный свет заполнил глубины пробужденной фабрики. Гештальты и реплика отключили фонари, боясь быть замеченными раньше времени. За поворотом показался коридор. Пол его был устлан серой плиткой, между которыми проглядывало несколько сервисных люков. Еще несколько были на стенах и потолке. — Обойдем? — едва слышно шепнул Микко. — Мы торопимся, — ответила Гонгал, — Идем напрямик, я прикрою. С пулеметом наперевес она двинулась вперед. Микко и Вилли выглядывали из-за угла. Нарочито громкие шаги реплики отбивали четкий ритм, а их эхо расползалось по техническим помещениям. СКРИ-И-ИП! Один из люков резко откинулся и из него высунулась «ара», наставив на Гонгал компактный пистолет-пулемет с складным прикладом. Громкий выстрел прорезал тишину, а короткая вспышка ярко осветила фонтан гемооксиданта, запчастей и кусков органики, в который превратилась голова «ары». СКРИ-И-ИП! Грянул еще один выстрел, разломавший и сервисный люк, и реплику, которая даже не успела выставить свое оружие. СКРИ-И… Гонгал резко топнула ногой, вдавив обратно в пол створку люка, который открывался прямо за ее спиной. Еще один громкий выстрел прошил пол насквозь, а вместе с ним очередного «техника». — Суки, сколько вас еще тут? — рыкнула Гонгал, осматривая коридор и медленно продвигаясь вперед. Металлический лязг и грохот раздались в полумраке и прямо из потолка на шею Гонгал спрыгнула реплика в низко надвинутой сварочной маске. Гонгал, не дав той размахнуться виброрезаком, неприятно гудящим, как электробритва, развернулась и навалилась спиной на стену, с характерным хрустом расплющив противника. СКРИ-И-ИП! ХЛОП! Еще два люка опрокинулись. Микко дал короткую очередь, и одна из «ар», сдавленно хрипнув, рухнула под пол. Вторая «ара» успела выстрелить из пистолета, но ее выстрел лишь оцарапал стальную плиту на груди Гонгал. Та успела резко вскочить и своей длинной рукой достать вражескую реплику из ее убежища в стене, после чего размозжила той голову, впечатав в бетонную стену. Микко и Вилли, пригнувшись, пересекли опасный участок и заняли позицию на выходе. Впереди было просторное помещение, чей потолок терялся где-то в темноте. Огромные ржавые резервуары стояли по обе стороны широкого прохода на высоких бетонных коробах. В конце открытого прохода виднелась массивная железная дверь, приоткрытая и едва висящая на одной петле. — Выглядит дерьмово, — шепнул Микко. — Мы не сможем контролировать такое пространство, — подтвердил Вилли. — Это кратчайший путь, — возразила Гонгал, — Мы пересечем этот зал. Идем за мной. Внимательно осмотревшись, она вышла наружу и начала продвигаться вдоль стены, держась подальше от освещенного прохода. Гештальты последовали за ней, всматриваясь в каждый уголок. Раздался громкий треск, за ним громкие шаги. Кто-то бежал. Несколько гештальтов, это было понятно по характерному стуку сапог. Вилли приостановился и начал всматриваться в дверь. Она с отворилась с мерзким лязгом и четверо солдат Нации оказались как на ладони. Один из них держался за плечо, пытаясь задержать кровь, стекающую по футболке. — Закрывай, закрывай! — кричал один из них. — ДА Я ПЫТАЮСЬ БЛЯТЬ! — заорал в ответ второй, захлопывая дверь и лихорадочно проворачивая вентиль на ней, не обращая внимания на неровный топот за дверью, словно кто-то прыгал на одной ноге. — НЕТ! СТОЙТЕ! СТОЙТЕ! — глухо закричал голос за дверью, потом сорвавшийся в инфернальный вопль и плач, — А-А-А-А!!! ОТКРОЙТЕ!!! ОТКРОЙТЕ!!! БЛЯТЬ ОТКРОЙТЕ!!! ОТКРОЙ… А-А-А-А-А-А!!! БЛЯ-Я-ЯТЬ!!! Последовал глухой удар об дверь и раненый гештальт замолк. — Суки! Кто дал вам право?! — свирепо крикнула Гонгал, выбегая из укрытия. — Черт! — Вилли и Микко бросились за ней. Перепуганные гештальты выставили свои автоматы, один из них пальнул, а пуля, глухо стукнувшись об серый панцирь, срикошетила в цистерну и пробила насквозь трухлявое железо. — Ублюдок… — с этими словами Гонгал дала очередь, разорвав солдата на куски. Второй вскинул автомат повыше и сразу же оказался разорван — кулак взбешенной реплики проломил ему грудную клетку. — Сдаюсь! Сдаюсь! — солдат у двери бросил оружие. Это ему не помогло. БАХ! И выстрел разорвал его череп, разбросав ошметки по проклятой двери. Последний гештальт бросился наутек, но сразу же был пойман за воротник футболки. Едва Гонгал размахнулась для последнего удара, как Микко обхватил ее за пояс. — Стой! — крикнул он, — Потом разберемся! Сначала надо выбраться! — Он нам не помешает, — добавил Вилли, дернув ее за плечо. Гонгал, с разорванным лицом, измазанная в оксиданте и крови, злобно и тяжело дышавшая, выглядела очень грозно. На мгновение Вилли представил как она ломает его черепушку за препирательства. — Эти суки бросили его на растерзание! — рыкнула реплика, обхватив шею уже плачущего солдата. — Они в панике, — хладнокровно ответил Вилли, и нервно сглотнул, — …он в панике. Микко, до этого без остановки ругавший реплику, заткнулся и боялся произнести хоть слово. Он застыл, не в силах разжать свои руки и оторваться от взбешенной Гонгал. — Кожаный… — процедила она сквозь зубы, сжимая шею бойца все сильнее, — …не тебе меня учить, что такое «допустимые потери». Мне кажется, что ты понимаешь дух товарищества намного хуже, чем я… — Поэтому ты убила сразу троих гештальтов за то, что они бросили одного? — Гргх… Сукин сын, ты меня подловил. Держи своего уродца! — гаркнула она и толкнула гештальта, приложив его головой об стену. — Ай!.. — всхлипнул тот. — Только попробуй еще пожаловаться, сучье отребье! — она показала пальцем на дверь, — Ему ты не оставил выбора! … — Эй, ты… Отлипни от меня, — неожиданно холодно сказала она Микко. — А, да, сейчас… — и тот сразу отстал, отойдя как можно дальше. — И ради этого швалья мы прорывались с боем… — процедила реплика, снова смотря на растерянного гештальта, потирающего шею. Вилли, недоверчиво покосившись на реплику, подошел к бойцу и присел рядом с ним на корточки. — Что там случилось? Сколько вас осталось? — спросил он. — Кха…кха-кх-кх-кхе… Мы заняли склад. Там стояли сотни реплик. Потом последовали взрывы… и… кх-кх-кха… они все включились. Все одновременно. Они набросились на нас. Мы отбивались… Но пришли еще, со всех сторон, отовсюду… С оружием. С потолков, и стен, они сыпались волнами. «Ары», «шпатцы». Нашу группу рассеяли, наших командиров убили… «Гонгалы» организовали нас, фельдфебель Конрад выжил. Мы закрепились и начали прорываться… — И? Нахера вы бросили своего?! — снова вспылила Гонгал. — …пришли призраки. — Ты ебанутый? — Гонгал прицелилась. — Погоди, ты о чем? — спокойно спросил Вилли, осторожно опуская ствол ее пулемета к полу. — …мы не знаем этих реплик. Они не отсюда. — Что с ними? — Они почти не стреляют. Но они быстрые. Они не издают шума. Их почти не видно, почти нельзя увидеть. Наши пули… они уворачиваются от них. Они проникают отовсюду. Ходы… люки… выпрыгивают из потолков… рвут нас голыми руками… — он затравленно посмотрел на реплику и показал пальцем, — Они охотятся на них. Их ножи рассекают любую броню. Мы обречены… — Хм, ясно, — произнес Вилли и поднялся, — Какие-то новые реплики. Есть идеи? — Кто-то еще мог выжить? — спросила Гонгал. — Конрад. Его группа. Их отбросили к грузовым лифтам. Они прорываются. А мы застряли. Я не знаю, живы ли они, — ответил боец. — Ладно, у склада ловить нечего. Ты согласна идти к лифтам? — спросил Вилли у реплики. — Если он не лжет, то это устроит меня. Мы можем добраться туда раньше Конрада и поддержать их, — ответила Гонгал. — Решено. Идем туда. — Ты рехнулся, ты точно рехнулся, — шепнул ему Микко. Впрочем, в его голосе скорее проглядывал характерный азарт, чем страх. — Вставай, товарищ. Пойдешь с нами, — бросил Вилли бойцу, — Как там тебя вообще? — Ефрейтор… Едва он это сказал, как Вилли с ног до головы оказался в кусках его мозга и черепной коробки. Что-то попало и в рот. Выстрела не было. Вилли ничего не понимал. Он не успел открыть глаза, когда почувствовал, как его схватили за плечо и грубо толкнули в сторону. Вилли рухнул на пол, приложившись затылком об основание цистерны. Выставил автомат. Какая-то тень бросилась на него, но наперерез ей, словно тяжелый паровоз, рухнула Гонгал. Микко выстрелил по двум фигурам, одной большой и в латах, и второй, темной, маленькой. Тень, получив автоматную пулю в плечо, резко отпрянула от Гонгал и взмыла высоко вверх. Вилли еле успевал следить за ней. Но он разглядел этот изящный женский силуэт, смутно знакомый. Тень приземлилась на руку, и сделав изящное «колесо», встала на ноги. Была она настолько неестественно быстрой, что ее движения словно размывало. Но она наконец остановилась. Тенью оказалась складная реплика, обычного человеческого роста. На голове было видно синий берет. Ее лицо. Черные волосы и холодно-равнодушные синие глаза. Лишь на мгновение. Она выглядела знакомо. LSTR. Что она здесь делает? Залаял пулемет. Но LSTR уже и след простыл. Вилли увидел, как она запрыгнула на цистерну, а затем перемахнула на стену, ловко запрыгнув в раскрытый сервисный люк. — Сволочь, уходим! — скомандовала Гонгал. И они побежали прочь отсюда, оставляя за собой растерзанные тела и закрытую дверь, с молчаливой угрозой за ней.

***

— Ничего святого. Эти сволочи скопировали моих сестер! — злобно шептала Гонгал, когда они короткими перебежками пересекали очередное помещение. — Возможно, этот «ефрейтор» слишком преувеличивает… — вдруг добавил Микко. — Это точно сказал тот Микко, которого я знаю? — спросил Вилли, выглядывая в пустынный коридор из-за угла. — Эта «эльстер», она испугалась нашей Гонгал, — задумчиво ответил Микко, косясь на реплику, — Один на один она точно слабее. — А если мы встретим целую толпу таких сестричек? — снова спросил Вилли, поднимаясь по лестнице, низко пригнувшись для лучшего обзора. — Они не застанут нас врасплох. — Пока вы будете пиздеть, провороните даже меня… — злобно прошипела Гонгал, а затем добавила, но уже спокойно, — А еще… —… —… — Что ты хотела сказать? — спросил Микко, держа на прицеле сервисный люк. — Вот что… — Гонгал вдруг замялась, — Если мы будем в такой же ситуации… — Что? — он отвернулся от люка. — …если я вдруг окажусь за дверью… — уже более злобно произнесла реплика. —… —… — Мы ее не закроем, — вдруг сказал Вилли, — Даже не думай. Перед глазами все еще стояла эта сцена. Нога LSTR, занесенная для удара. И Гонгал, что бросилась наперерез. — …хм, понятно, — мрачно ответила реплика. — А сказать «спасибо»? — тихо возмутился Микко. — Я еще не за дверью.

***

— А представь такую ситуацию, — говорила Марта, лежа в постели рядом с ним, — Приснился тебе сон. А в этом сне у тебя перегорела лампочка на потолке… — Это очень скучный сон. За такой я деньги не дам, — отшутился Вилли, приобнимая ее. — Да ты не дослушал, дурак! На столе блестели пустые бутылки. — Я весь внимание, — сказал он, рассматривая одинокую лампочку на потолке, словно та действительно сгорела. — …а в этом сне у тебя сгорела лампочка. И ты просто поменял ее. Не знаю, там, сходил в магазин, встал дома на стремянку или принес табуретку. Неважно. А потом сразу проснулся, — продолжила Марта, каким-то странным, отвлеченным тоном, — И когда ты уже точно не спишь, у тебя снова сгорает лампочка. Та же, что во сне… — …интересно, продолжай… — …так вот. А наяву, после того сна, ты поменяешь ее абсолютно так же? Насколько схожим будет твой новый способ? А ты купишь ту же лампу, что и во сне, или немного другую? А встанешь так же на табуретку, или все-таки предпочтешь стремянку? А встанет ли она в паз так же легко, как в твоем сне? Или ты немного промахнешься и докрутишь? Насколько все будет похоже? — …хм, не знаю даже. — Ты ведь уже делал это во сне, и еще много раз наяву. И насколько все это будет похоже? — Я ведь не реплика, чтобы все делать одинаково хорошо. Они, впрочем, тоже ошибаются. — Ты ведь становишься гештальтом, совершая мелкие ошибки? И неужели единственное наше уникальное умение — это ошибаться? Мы так накапливаем опыт. Мы сами меняемся. — А чего это ты вдруг? — Да я пьяна, забей хуй наконец… И с этими словами она поцеловала его в щеку.

***

— Ваше Высокоблагородие, большая часть вражеского авангарда рассеяна и уничтожена, противник концентрирует силы в районе грузовых лифтов. — Все идет согласно моим вычислениям. Продолжайте оказывать давление. Не выводите лифты из строя, они нам еще понадобятся. Если противник соединит свои силы, в этом не будет ничего критичного. — Я поняла Вас.

***

Где-то в глубинах бетонного лабиринта раздавался грохот очередей и взрывов, сопровождаемый громкими окриками и ругательствами. — Это должно быть здесь, — громко прошептал Микко, осторожно выглядывая в длинный коридор, загибавшийся дугой в обе стороны. — Да, мы почти дошли, — добавил Вилли, перепроверив автомат и выйдя наружу. Через равные промежутки в противоположной стене были проделаны широкие проходы, из-за которых струился яркий стерильный свет. Прислонившись к стене, Вилли подошел к одному из них и осторожно заглянул. Как они и думали, этот коридор смыкался в кольцо вокруг огромного круглого зала. В центре, на бетонной возвышенности, виднелась шахта грузового лифта, похожая на башню, чья вершина терялась где-то в темноте, среди проводов и железных ферм. Белые прожекторы освещали лишь нижнюю часть этого помещения, но уже отсюда было видно, что по стенам «барабана» идут многочисленные узкие площадки из стальных решеток, соединенные лестницами и мостиками. Повсюду стояли вражеские реплики. «Шпатц». Вилли уже успел позабыть их отталкивающий облик. Сложно было сформулировать, что они напоминали. Вилли бы остановился на том, что это что-то среднее между гештальтом и насекомым. Обманчиво тонкие конечности с оголенными механическими суставами, корпус больше похож на хитиновый панцирь, чьи грубые изгибы только напоминают линии человеческого тела, словно в насмешку над природой и солдатами из плоти и крови. Стеклянные, вечно выпученные глаза не выражают ничего кроме внутренней пустоты и тупого, механического подчинения. Вместо нижней части лица — черная баллистическая маска с встроенным респиратором, скрывающая под собой примитивный прибор для дыхания и приема пищи через трубочку, и отвратительно хрипящий микрофон. Композитная бронепластина, напоминающая шлем, на самом деле, являлась частью их головы и иногда срывалась или раскалывалась при удачном попадании, оголяя черепную коробку из карбида, а иногда и опухший мозг, утопленный в гемооксиданте и специальных гелях. Они никогда не носили бронезащиты, полагаясь на свое крепкое искусственное тело, почти лишенное органики. Отстреленные конечности они просто меняли на новые, если их командиры вообще видели хоть какой-то смысл в ремонте и обслуживании, часто оставляя на поле боя кучи истерзанных одинаковых тел. Сейчас почти три десятка модулей механически прохаживались по залу, либо стояли на постах, даже не думая осматриваться по сторонам. И этот топот. Как бы не отличались маршруты отдельных реплик, их ноги всегда синхронно стучали по полу, не отклоняясь ни на мгновение. Почти у всех в руках были автоматы, странные и неудобные для гештальтов, у которых магазины были вынесены за рукоятку. Несколько «шпатцей» сидели за терминалами, расставленными кругом у одной из стен, немигающим взглядом сверля мониторы и торопливо постукивая по клавишам. Командирская реплика, отличавшаяся только синими отметками на плечах и белым кругом на груди, стояла рядом с ними, убрав руки за спину. Стрельба и шум становились все ближе. Командирская реплика спросила в пустоту: — Противник приблизился к пункту управления, мои юниты не смогли сдержать наступление… Противник достигнет пункта три-три-один в течение двух минут… Не вычисляю положение одной из групп… — выдержав паузу, словно выслушивая кого-то, она сказала, — Согласно приказа… После этого она достала пистолет из кобуры и, повернувшись к остальным репликам, передала приказ: — Наши линии прорваны. Занять позиции обороны. Держать лифт. Реплики начали расходиться по углам, прячась в проходах, укрываясь за ящиками и оборудованием, сложенным по всему залу. Вилли увидел как двое реплик торопливо вынесли к центру зала станковый пулемет и повернули его в сторону самого широкого прохода. — Так, а вот это смотрится дерьмово, — неожиданно громко прозвучал голос Гонгал у самого уха. Следом что-то преступно громко щелкнуло. Гонгал, совершенно не таясь, вышла в проход и бросила гранату прямо в пулеметный расчет. «Шпатцы» сразу же бросили орудие и отпрыгнули в сторону. Граната рванула, свалив пулемет со станка и разбросав вокруг осколки, пыль и мелкий хлам. — Ты ебанулась? — зашипел Микко из темноты. — Получайте, ублюдки! — радостно крикнула Гонгал, гремя уже своим пулеметом. Ошарашенный Вилли отпрянул от прохода, смотря на реплику, которая раскатисто смеялась, чуть ли не пританцовывая от радости. Пули свистели рядом и щелкали об ее доспехи, высекая искры и оставляя царапины и вмятины. Тяжелый пулемет уверенно сидел в одной руке, словно пистолет, второй рукой, в бронированном наруче, Гонгал прикрывала свою незащищенную голову. — Гранаты летят, в укрытие! — Гонгал схватила Вилли в охапку и прижала к себе, закрывая его своим телом. Микко спрятался в дверной проем. Что-то стукнуло об пол. Вилли вжался в нагрудник Гонгал, чувствуя на себе ее горячее, неровное дыхание. Вспышка и хлопок, громкий свист у самого уха и резкая боль в плече. Гонгал встала и втолкнула Вилли в проем, продолжая закрывать его спиной. В коридоре громыхало, послышался быстрый синхронный топот. Вилли с неудовольствием заметил, что ему посекло плечо, он чувствовал брызги алой крови, покрывшие его руку. Тонкий ручеек струился из рваной раны. Неразбериха. Гонгал отпрянула от проема и поймала очередь в грудь. В всполохах очередей угадывались корявые тени. Вот свирепая реплика размахнулась и боднула кого-то пулеметом. Ломающиеся суставы мерзко хрустнули, гемооксидант брызнул на стены. Гонгал повернулась и отбила летящую гранату обратно к противнику. Ее кулак снес «воробью» голову, выбив пластину с макушки. И тут вихрь пуль полностью заблокировал коридор и Гонгал присела, прикрыв голову. Пули звонко стучали по броне и рикошетили в разные стороны. — Блять! — ругнулся Микко, — Нас сейчас кончат! Хруст рвущейся ткани. Микко разорвал ножом свою майку и перевязал кусок тряпья вокруг раненного плеча. — Если помрешь, то Марта — моя. — Иди нахрен. Блять! Громыхнуло. Из проема вылетела целая куча осколков, Микко и Вилли испуганно вжались в угол. — Ты там живая?! — проорал Микко. — Еще повоюю! — крикнула реплика, ввалившись в помещение. Израненное лицо выглядело еще более безобразно, все тело покрылось толстым слоем бетонного крошева и пыли, броня стала полосатой от следов пуль и царапин. — Ебаные имперцы, я их закопаю! Она высунулась в проем и дала туда длинную очередь. — Восемь уже положили! Ну! — кричала она себе, утопая в охотничьем азарте. И тут Вилли услышал громкий стук. Что-то отскочило от стены и медленно прокатилось по полу. Граната. Короткое мгновение, в темноте вспыхнул взгляд Гонгал, удивленный и растерянный. Микко сделал один неловкий шаг, скорее всего, пытаясь пнуть гранату обратно в коридор. Вилли, уже поняв, что к чему, просто вжался в бетонную стену. — Твою мать! Ложись! — словно издалека прозвучал голос Гонгал. И она, с распростертыми руками, рухнула на гранату. Взрыв больно ударил по ушным перепонкам, и грохот уступил место протяжному, неприятному свисту. Тело реплики слабо дернулось, а затем обмякло. — Гон… гон… — сложно было услышать собственный голос, — Гонгал?.. Словно отвечая на его вопрос, из-под тела, закованного в угловатые серые доспехи, потек гемооксидант.

***

Марта, напевая какой-то старый марш, мешала яйца в сковородке, превращая их в желтоватую кашицу, из которой торчали куски помидоров. Из конфорки весело вырывался голубоватый огонь. Закончив готовку, она высыпала кашицу в две тарелки и пододвинула одну к Вилли. — Начальника так и не нашли. Похоже будут искать нового, — сказала она, как ни в чем ни бывало, — А жаль, лейтенантик был симпатичный. На стол легли рюмка и полупустая бутылка водки. — Сразу с утра? Ты уверена? — Думаю, хватит использовать ее как антисептик. Если принять внутрь, то затягиваются раны, которые ты не достанешь снаружи, — она постучала пальцем по виску. — Может быть. — Уверяю, это бодрит лучше, чем эта смесь из цикория и болотной грязи. Она осуждающе взглянула на чашку с вонючим эрзац-кофе. — Все общежитие сложилось как карточный домик. Понять бы еще, зачем они туда целились. — Говорили, что наши сбили ракету, и она рухнула куда придется. — Очень славно. Даже неясно, что было бы лучше, — сказала она, опрокинув рюмку и отстраненно уставившись на бутылку, — Может, им вообще все равно, во что они летят. Все равно куда-нибудь упадут.