***
Дойдя до моста, отгороженного от застройки большими воротами и бетонными стенами, Юн подошел к зарешеченному окну у массивной бронированной двери. За стеклом сидела «шторх» в нарядной черно-серой броне, на правой стороне груди и левом плече белым цветом был указан ее номер, а над ним две белые полосы — символ Винеты. На левой стороне груди и правом плече две большие буквы «WR». «Охранный полк». — Звание, фамилия и имя, — сердито-равнодушно спросила она, открывая журнал. — Гауптман Александер Юн, — последовал ответ, — Национальная Народная армия. — Понятно, цель визита? — Прием у командующей Фальке. «Шторх» резко прекратила писать и с силой воткнула ручку в бумагу, недоверчиво глядя на Юна. — Документы. Он протянул ей удостоверение. — Вы не с Винеты, — чуть ли не процедила она сквозь зубы. — Так точно. Она подняла телефон и нажала на кнопку. — КПП дежурному по части, прибыл офицер, согласно документам, с Хаймата. Пропуска нет. Ей что-то ответили. — Нет, он гауптман. Утверждает, что у него прием у командующей. Ей снова что-то ответили и она резко поменялась в лице, превратившись из злобного вахтера в образцового солдата, готового броситься на амбразуру, чтобы прикрыть собой гауптмана. — Приняла. Порывшись в ящике стола, она извлекла оттуда целый рулон пропусков. Оторвала один и подписала. Потом протянула Юну вместе с удостоверением и, выполнив приветствие, открыла ему дверь. — Нуль! — крикнула дежурная куда-то внутрь помещения. Из-за угла появилась вторая «шторх» в такой же темной расцветке. — Я! — Отведешь гауптмана на прием к командующей. Выполнять! — Есть! Бросив воинское приветствие, она повела Юна через мост, прямо к массивным воротам цитадели. Еще двое свирепых охранниц пропустили их, спросив что-то хриплым полушепотом и нервно осматривая его. Внутри «шторх» в черной броне было еще больше, а вместе с ними «гонгалы», усиленная модификация «шторх», вооруженные тяжелыми пулеметами и запакованные в угловатую стальную броню. У некоторых на груди и плече красовались аккуратные буквы «F». По всему двору стояли броневики и танки, по широкому и ровному плацу гордо вышагивали несколько сотен боевых реплик, проводивших развод. В отдалении слышались выстрелы, скорее всего, со стрельбища. Ровными рядами в разных местах возвышались флагштоки с красными и трехцветными знаменами, щиты с агитацией и инструкциями. Гештальтов здесь не было совсем. За воротами начиналось царство реплик, приготовленных на войну. Порядок через силу! — гласил плакат, на котором были изображены стоявшие по стойке «смирно» одинаковые реплики. Юн не мог не заметить, что абсолютно все реплики, стоявшие во дворе, на стенах и вышках, пристально вглядываются в него. Местами ему мерещилось, что на каждой из них сиял белый венец. Но стоило присмотреться, как он исчезал. Фальке находилась на вершине башни, за толстыми стенами из железа и бетона, но даже отсюда ощущалось ее незримое присутствие, постепенно заглушавшее все звуки и мысли. Невозможно было объяснить это, но в самом воздухе чувствовались сосредоточенность и любопытство. Внутри башни Фальке, несмотря на грубый серый камень снаружи, все выглядело исключительно элегантно. Гладкие белые стены, начищенный серый паркет, выложенный сложным узором. Первое помещение было огромным треугольным залом, тянувшимся вверх до самой вершины башни, которую венчал витраж из прозрачного и черного стекла, изображавший всем известный фрактал. По всем трем стенам располагались высокие окна, сквозь которые было видно все, что происходит внутри. Повсюду были шторхи-охранники и «краничи», которые выглядели совсем как их стражницы, с той лишь разницей, что вместо оружия носили с собой папки и дипломаты с документами, а вместо несения караула сидели за письменными столами и работали за компьютерами. На левой стороне корпусов «краничей», как и у их предводительницы, был узор из белых треугольников. Заметил Юн и то, что внутри башни полностью изменилось оформление — все флаги и знамена сменили красные оттенки на строгий черный, а золотой телескоп с флага Нации перекрасился в белый цвет. И влияние Фальке внутри этого черно-белого царства полностью заглушало какие-либо звуки, а воздух как будто стал плотнее, не давая сделать и шага без сильного напряжения. Юн хотел было подумать о чем-то, но кое-как осознал, что у него это совершенно не получается, а в голове витает какой-то трепет, ощущение торжества перед встречей с кем-то вроде древней богини. Это был ее храм, ее дворец, где ничто не могло случиться без ее воли, даже самая простая и короткая мысль не смела перечить тому потоку ощущений, который она вкладывала в каждого, кто был внутри башни. Не в силах сопротивляться, Юн позволил читать себя как открытую книгу, открывая перед Богиней все свое нутро. Юн отстраненно наблюдал за тем, как его ноги отрываются от пола, а затем он начинает парить над залом, медленно пролетая мимо окон и равнодушных «краничей», продолжающих работу. Божество удостоверилось в его чистоте и было готово пустить к ступеням своего трона, что венчал эту белую башню, как храм Императрицы венчает вулкан Олимп на Китеже. Чувство эйфории от полета охватило его, чем-то это было сродни давно забытому чувству, когда руки матери проносят тебя через комнату, чтобы уложить в постель.***
И тотчас я был в духе; и вот, престол стоял на небе, и на престоле был Сидящий;
и Сей Сидящий видом был подобен камню яспису и сардису; и радуга вокруг престола, видом подобная смарагду.
И вокруг престола двадцать четыре престола; а на престолах видел я сидевших двадцать четыре … которые облечены были в белые одежды и имели на головах своих золотые венцы.
И от престола исходили молнии и громы и гласы, и семь светильников огненных горели перед престолом, которые суть семь духов …;
и перед престолом море стеклянное, подобное кристаллу; и посреди престола и вокруг престола четыре … исполненных очей спереди и сзади.
И каждая из четырех имела по шести крыл вокруг, а внутри они исполнены очей; и ни днем, ни ночью не имеют покоя, взывая: свят, свят, свят … Который был, есть и грядет.
***
Не заметив как, Юн оказался в еще одном высоком зале, точной копии предыдущего, за исключением полного отсутствия каких-либо окон и дверей, только слепящий белый свет проникал в помещение через треугольное отверстие в потолке. И в центре зала одиноко стоял массивный стол из серого дерева. Юн, уже твердо стоявший на ногах, оглянулся и увидел Фальке, медленно идущую прямо по воздуху вдоль стены, на высоте третьего этажа. Тонкие пальцы ее левой руки скользили по стене, словно перебирая невидимые книги на полке. На черном корпусе поблескивали серебрянные вставки, а на голове сиял белый венец. Ее пальцы обхватили что-то. И прямо из гладкой каменной поверхности появилась книга. Юн удивился, и пришел в еще большее изумление, когда Фальке исчезла оттуда, стоило лишь ему на мгновение моргнуть, и уже парила возле своего стола. Вокруг нее, образуя странное подобие колец у газового гиганта, парили документы, разнообразные печати и ручки, карты с пометками, множество раскрытых книг и кипы бумаг. Все это находилось в постоянном движении, в множестве указов и докладов появлялись подписи и печати, что-то пропадало куда-то в невидимое пространство, а что-то возникало оттуда, пускаясь в этот странный пляс по широкой круглой орбите. Фальке повелительно повела кистью и пространство зала словно сжалось, и гауптман оказался прямо у ее стола, ни сделав ни шага. Сам собой под ним возник мягкий стул и Юн послушно сел на него, не отрывая взгляда от этой «белой» Фальке. Он почувствовал легкость, и туман, окутавший его мысли, постепенно раступился. Божество хотело говорить. Она медленно спустилась вниз, орбита из предметов вокруг нее растворилась, а из пустоты выдвинулось высокое кресло, напоминающее огромный трон из блестящего железа и черной кожи. Фальке присела на него, улыбчиво разглядывая своего гостя. На пустом столе возник стакан воды и проскользил по поверхности прямо к Юну. — Я слушаю вас, гауптман, ‐ сказала она, — Я уже осведомлена о задачах вашей группы и готова предоставить всю необходимую поддержку. Только попросите. — Здравствуйте. Меня интересуют данные по имперским обстрелам, которые идут в последние дни. Мне хотелось бы, чтобы ваши подчиненные пересылали доклады о них на мое рабочее место. Это нужно для моего расследования. ‐ Это… допустимо. — Также меня очень интересует полная информация о захваченной группе реплик. Есть ли у вас какая-либо информация, предположения об их маршруте и задачах? ‐ Мои подчиненные не добились в этом успеха. Но, предположительно, SALR и две LSTR прибыли с южной или юго-восточной стороны, откуда и ведутся обстрелы. — Насколько известно, эти регионы контролируются Нацией, а не мятежниками. — Не исключено, что мы имеем дело с полноценным рейдом по нашим тыловым коммуникациям. Я докладывала об этом вышестоящей Фальке, и она согласилась расширить мои полномочия и предоставить дополнительные силы, — говорила реплика торжествующим тоном, — Острова Эржебет отдаленны от анклавов Армии Освобождения и крупных транспортных узлов, и представляли бы для проимперских сил мало интереса. Но совсем неподалеку, на западе Туманного моря, находится орбитальная батарея «Винета-12», гауптман. Согласно моим расчетам, наша островная группа может стать плацдармом для захвата этого стратегического объекта. ‐ Так вы считаете, что мятежники уже сосредоточили силы в этом регионе? — Туманное море отдаленно от основных театров военных действий, и при этом почти не заселено. Наша оборона здесь носит очаговый характер, а подводные судна Империи способны достигнуть этих вод. Поэтому я направила на юг эскадру, чтобы разведать обстановку. В их же распоряжении два противолодочных самолета на круглосуточном дежурстве. В рассказе Фальке имелся смысл, и Юн, все еще ощущая в своей голове присутствие командующей, не смел усомниться в нем. — Еще мне известно, что между вами, агентом Внешней разведки и KLBR-9097, главой регионального отделения Протекторов, возник импровизированный союз… — сказала она, резко помрачнев, и свет в зале потускнел. Юн не знал, что ответить. На Хаймате он привык врать собеседнику в лицо и умело лавировать между влиятельными лицами. Но модули Фальке имели талант к обезоруживанию таких хитрых офицеров, и не было ни одного приема, способного обойти мощь их биорезонансных модулей. — …в свою очередь, мне бы хотелось, чтобы между нами установилось такое же сотрудничество, но без лишней огласки. Мы с вами оба офицеры Вольксармии и прекрасно понимаем, что ни один сотрудник спецслужб никогда не оправдает нашего доверия, что «колибри», служащие интриганам, протирающим брюки на Хаймате, что неблагонадежные гештальты, извращенные властью, что им не по плечу. У меня нет никакой информации касательно директив, что получили эти двое, но есть основания полагать, что служба Протекторов хочет перехватить контроль над островами у моей военной администрации и нарушить иерархию, которую я и мои офицеры выстраивали здесь годами. Более того, их задачей может стать дискредитация нашей доблестной армии и наших усилий по организации обороны, что недопустимо… — Я вас понимаю, — сдавленно ответил Юн. — Я уверяю вас, что вы получите достойную награду за сотрудничество, — она улыбнулась одним уголком рта, — …и мое покровительство в вашем расследовании. Такой могущественный союзник был бы очень кстати, несмотря на намечающийся конфликт. — В данный момент силы Протекторов сосредоточились на проверке заброшенной имперской фабрики, — продолжила Фальке, — И, пользуясь своими полномочиями, KLBR-9097 и агент Макке вывели из моего подчинения один пехотный батальон. Мне бы хотелось, чтобы они менее расточительно относились к моим силам… — Я понял вас, командующая. — Мне также известно, что силами Протекторов был пойман имперский агент. Я прошу предоставить полный отчет о его допросе, а также информацию о его местоположении, поскольку ваши коллеги отказали мне в этой услуге. Это необходимо для обеспечения безопасности, понимаете? Юн кивнул. — Не могли бы вы рассказать, как продвигается ваше маленькое расследование? — Мы только начинаем работу с вражеской репликой. В данный момент я занят установлением точного маршрута ее группы. — Что-то показалось вам недостаточным в нашем расследовании? — Ваши аналитики считают, что они прибыли с юга, на малогабаритных судах, а затем начали свое патрулирование на гравициклах. Но я склоняюсь к иной версии событий. Что если они уже имеют опорный пункт на островах Эржебет и их маршрут мог начаться сразу с архипелага? — Это исключено, гауптман. Острова находятся под нашим полным контролем, у них нет условий для заброски боевых реплик в наш тыл, ни для хранения и обслуживания неучтенного транспорта. Мы уже проработали этот вопрос. В отличии от вас, гештальтов, склонных к неуместным фантазиям, мы, реплики, оперируем только точными данными и переменными.***
Аудиенция закончилась очень быстро, и с не самым желательным для гауптмана итогом. С другой стороны, он получил все данные, которыми располагала военная администрация. Показатели систем обнаружения соответствовали ее мнению и мнению ее дознавателей. Группа реплик отмечалась вдоль внешнего периметра островов, с указанной стороны. Но что-то не давало гауптману покоя. В очередной раз отметив стрелками, кружками и цифрами свои наблюдения на большой карте островов, купленной в ближайшем магазине с всяким старьем, он собрался уже отключить свой компьютерный терминал и лечь спать. Вдруг в его комнату постучали. — Входите, — устало сказал Юн, вставая со стула. В комнату, низко склонив голову, вошла «ара» и как-то неуверенно отдала воинское приветствие. — ARAR-3340 прибыла, — сказала она совсем потускневшим голосом. — Тебе чего? — заинтересовался Юн, внимательно осматривая ее, — Я тебя уже отпустил. — По дороге в общежитие, меня остановила другая реплика… Это была «шторх». — Какие-то неприятности? Я могу все уладить. — Я… я не уверена, что это было. Но она потребовала, чтобы я передала это вам. С этими словами реплика протянула гауптману мятый лист из плотной цветной бумаги. Это оказалась туристическая брошюра, изрядно потертая, вымокшая и покрытая грязью. Больше похоже на какой-то мусор. — Хм, какая это была «шторх»? Как она выглядела? — Судя по форме, из службы Протекторов. — Ты видела номер? — Ночное освещение больше не действует, там было слишком темно. Она не назвала себя. А еще требовала никому ничего не рассказывать. — Понятно. Свободна. В этот раз попытайся дойти до общежития. — Спасибо. Юн начал листать грязную брошюру, кривясь от отвращения. Наконец он дошел до страницы, где поверх красочной фотографии, изображавшей вид с одной из набережных, толстым черным маркером было написано: «Их видели здесь, остров Каталин, северная сторона, ближе к двенадцати дня». Юн, сбросив с себя сонливость, подошел к карте. Каталин, маленький островок, располагался в самом центре островной группы, совсем недалеко от фабрики. Он обвел его. Посмотрел на остальные пометки. По этому сообщению выходило, что внутри архипелага их заметили раньше, чем у окраин. И весь ранее отмеченный им маршрут терял свой смысл. — Интересно… — пробубнил Юн. Он продолжил листать брошюру. Изначальный текст почти весь размыло, и трудно было что-то прочесть. Впрочем, Юна это и не интересовало. Мельком он разве что увидел какие-то обрывки о том, что острова Эржебет были местом уединения для талантливых биорезонаторов Империи, и что сама Императрица когда-то посещала их. На острове Каталин в те старые времена находился маленький храм, разрушенный в годы войны. Наконец Юн наткнулся на еще одну запись. И еще одну. В конце концов, пролистав все страницы, он получил такой текст: «Их видели здесь, остров Каталин, северная сторона, ближе к двенадцати дня. Остров Эстер, станция, северная сторона, отмечена активность, пятьдесят два километра от острова, одиннадцать часов, сорок минут, позже первой, раньше третьей. Данные были удалены, и она знает об этом. Законы были нарушены ради одной-единственной персоны. Но этой шестерне ржавчина больше не страшна.Уаджит»
***
Стрелки наручных часов постепенно приближались к заветной цифре, и «шторх» торопилась изо всех сил. Ара должна передать послание. В любом случае, у нее больше не будет времени, чтобы проверить это. Она быстро шагала по темной пустой улице, разбрызгивая грязную воду из луж, и не обращая внимания на все, что происходит вокруг. Все ее нутро горело, мысли путались, а зияющие провалы окон, заколоченные давно сгнившими досками, смотрели на нее как темные глазницы черепов, за которыми не было ничего, кроме пыли и сырой пустоты. Конец всего сущего. Конец колебаний. Когда оба конца одинаковы. С этими мрачными, но обнадеживающими мыслями, «шторх» вошла в одно из заброшенных зданий, и, осторожно ощупывая стены и обходя завалы, добралась до массивной железной двери, ведущей в подвал. Нация цветет на трупе мертвой планеты, но ее корни еще не проникли достаточно глубоко. Ключ со скрипом повернулся в замочной скважине, и дверь отворилась. Реплика сгорбилась и пролезла внутрь, заперев за собой дверь. Крутая каменная лестница вела глубоко вниз, в катакомбы, пропахшие затхлостью и гнилью, где стены были уложены большими черными глыбами, а земляной пол чавкал и хлюпал под ногами, напитанный влагой и слизью. Путь «шторх» не длился долго. Скоро она пришла в условленное место — укромную комнатушку, где в одном из углов стоял маленький стол из сгнившего дерева. На нем кто-то устроил странную композицию из старой иконы, изъеденной плесенью, оплывшей, но еще горящей свечи и древней истрепанной книги с желтой фигурой на обложке. Протектор вышла в центр комнаты и закрыла глаза. Она чувствовала, что кто-то, или что-то, стояло у входа. Не прошло и одного мгновения, как она ощутила холод стали на своем затылке. Дуло пистолета уткнулось в ее голову. — Я сделала все, что вы просили. Красная корона готова быть переданной, — сказала она в пустоту. На ее лице промелькнула улыбка. Дуло пистолета отступило от ее затылка. Холодная рука передала оружие в ее руку. Улыбка на ее лице медленно превратилась в отвратительный, растянутый оскал. Щелкнул предохранитель. Реплика открыла рот и обхватила ствол зубами, продолжая глядеть на потолок, как в трансе. Палец опустился на спусковой крючок. В затхлой тишине подземелья прозвучал громкий хлопок. Потом что-то тяжелое рухнуло на землю.