кости

Иногда мечты рушатся, словно сахар над огнём. Результат, может, и сладок, однако последующая горелая горечь преследует ещё полдня от такой карамельки. Выращенный в семье потомственных кондитеров Квак Джисок мечтал не иметь ничего общего с делом своих родителей, родителей их родителей и родителей родителей своих родителей. Так уж повелось. То тесто у него не месится, то сливки становятся маслом, то сахар превращается в отвратительную чёрную вязкую жижу, которую чёрт разбери как он должен отрывать от сковородки. Чего не сказать о его старшем брате — Квак Гаоне. Джисок был ростом с два вершка, вечно зашуганный и невыспавшийся, в сравнение со своим родственником никуда не шёл — может и не слишком высокий, однако довольно сильный молодой человек, у которого внутри за место личности сидит золотой ретривер. После общения с такими типами люди часто говорят, что их «приютил экстраверт». Гаон был до коликов в любви к выпечке и в ладах с хлебобулочными изделиями. И пусть им обоим пророчили успешное будущее в кондитерском деле, стоило ему лишь приложить усилия для достижения идеального результата, и бум! — рецепт идеального семейного бизнеса раскрыт. Джисоку же такое предписанное богом назначение не нравилось от слова совсем. Больше всего на свете он мечтал помогать людям, долго метался при выборе института — хотелось быть и врачом, и пожарным, и полицейским. Только вот ткнув пальцем в небо, — нечаянно — поступить ему удалось на детектива. Кажется интересным то, что они делают на практических занятиях: при помощи металлической стружки учатся искать отпечатки, собирают скотчем волосы с сидушек, очерчивают мелом место преступления и учатся различать трупные пятна — от тёмно-фиолетовых до дубовых. Джисок выучил происхождение каждого. Работа мечты: помогаешь людям, всегда занят делом, как будто играешь в бесконечную «Нэнси Дрю»; крутишься как белка в колесе, да и звучит гордо это ваше «Детектив Квак». Первое собеседование прошло как нельзя лучше — грудь колесом, чувство уверенности заполняло тогда тушку юного сыщика по самые уши. Наверное, сил ему больше придавал диплом и аттестат в руках — внутри каждой графы были написаны наивысшие баллы, успех ему обеспечен. Или нет? Да, он стал детективом, однако лишь на бумагах — под руководством начальника отдела детектива О, который был известен своими легендарными переговорами с террористами и высвобождением полсотни заложников из плена; под управлением того самого легендарного детектива, который раскрыл дело о пожаре в городской мэрии; и под крылом того самого известного своей бесконечной добротой детектива, который отправляет миллионы вон на благотворительность. Кто же знал, что эта лисья шкура на самом деле страдает от тиранизма? Кажется, унижение подчинённых — его личный фетиш. Он, как активный и ответственный сотрудник, вечно брал на себя обязанности, а на тех, кто в его глазах ниже — на «прорабов» — скидывал лишь дела с потерявшимися кошками, потерянными сотовыми и угнанными велосипедами, присваивая славу от неоднозначных расследований себе. А если пожаловаться?.. Только куда? Государственные детективные агенства, они такие: усомниться в действиях тирана нельзя — он главнее; выскажешься кому — не заткнут деньгами, так заткнут силой. Не дай боже уволят и повесят судимость, что позволит работать разве что офисным клопом в какую-нибудь компанию по производству деталей для ксерокса. Впрочем, деятельность Джисока была не сильно далека от этого сценария: — Джисок, принеси мне ванильный латте с кремом. — Джисок, ты разобрал бумаги по делу о пропавшем двадцать лет назад ребёнке? — Джисок, ты оплатил счета за отопление? — Джисок, задержись на работе, у нас некому встретить ремонтника, чтобы починил кондиционер. — Джисо-ок!.. «Джисок. Джисок. Джисок…» Осторчертело уже ему это имечко слышать, несмотря на то, что оно его собственное. Как не трудно догадаться, Джисок у них здесь на побегушках, ещё и офисным клопом подрабатывает — такая уж у нынешнего детектива рутина: разбирать бюрократию сорокалетней давности (что в руках сыпется) целый день без света в каморке, заставленной ящиками, полками с папками, канцелярией и кучей перевязанных бечёвкой документов, которые валяются даже на полу — здесь буквально некуда наступить. Чтобы добраться до определённого угла комнаты, нужно сыграть в тетрис со стопками бумаги, и не дай бог хоть одна из них упадёт — капут, все несчастные листочки разлетятся по округе, как конфетти. А вот посреди всего этого бумажного королевства стоял стол. Правда нельзя сказать, что он прямо-таки «стол-стол» специально для «столовых работ», ведь практически всё место занимала шайтан-машина, эй-кей-эй дореволюционный компьютер, на котором стоит пресловутый виндоус 95 и отсутствует выход в интернет. Более того, эта коробка могла нагреваться временами до такой степени, что в гнезде-чулане становилось душно — прямо-таки самая настоящая традиционная корейская парилка. В один из обычных дней Джисок, надев свой колючий серый костюм и погнутые очки, возвращается на работу; он усаживается за скрипящий стул в своей родной каморке и, глубоко выдыхая, принимается за дело. Над головой — ржавая лампа с вентилятором, которая никогда не включается и поскрипывает едва, подобно Квакову сиденью. Сегодняшняя его задача — вручную составить файл с текстом «анамнеза», древнего как мир дела о «свинцовых масках». — Неужели это то, ради чего я здесь?.. — В комнату проникает лишь немного воздуха из-за сквозняка из-под двери. Джисок оглядывается по сторонам и чувствует лишь безысходность, давящую на серое вещество в мозгу и заставляющую Квака мысленно содрогнуться. Время пролетает незаметно: стоило лишь начать клацать по пожелтевшим квадратным кнопкам клавиатуры, так стрелки небольших круглых часиков стали показывать три часа дня. Но, из-за отсутствия хоть каких-либо намёков на окна в своей «гробнице», Джисок об этом узнал лишь когда спустился за очередной порцией американо. Коллеги веселятся — идут всем отделом в барбекю после работы: пить пиво и жарить рёбрышки. Только вот Джисока, как обычно, прихватить с собой забыли — оно и к лучшему, не очень он любил такие шумные посиделки, где все обсуждали своих красавиц женушек, да тугосериков. Джисок на фоне этих огромных, потных и пьяных дядек чувствовал себя словно подросток-девственник. Секс на постоянной основе он, конечно, не практиковал — занялся им лишь однажды, так и не распробовав главное блюдо. Увы, таких, как Джисок, зачастую называют «скорострелами» — девочка, которая ему нравилась, пристыдила его однажды за то, что даже отсосать не успела, а тот уже кончил. Возвращаясь назад, удерживая в руках горячую кружку с глупым утёнком, он мелкими шажочками пробирается по коридорам, стараясь не пролить ни капли спасительной энергетической жидкости. Комнату наполняет синий свет, исходящий от монитора. Чёрт. Это может значить лишь одно. Из рук падает кружка прямиком на синий ковролин. Джисок несётся на всех парах к своей проделанной работе, когда видит «экран смерти». «На вашем устройстве была обнаружена проблема, мы отключили вашу ОС, чтобы устранить её. Если у вас возникли вопросы, обратитесь в нашу техподдержку по телефону: +82 14 012 XX XX» Джисок хватается за монитор, мысленно тараторит «живи-живи-живи» и трясет его, будто пытаясь вразумить, привести в чувство; смотрит в его полумёртвое табло и едва ли не пускает слезу, когда тот отключается. Он тыкает в большую круглую кнопку на стоящем рядом системном блоке, но, увы, машины, как и люди, подвержены износу и дальнейшей смерти. Нервы на исходе, Джисок пытается пнуть стоящий перед ним стол, но тонкая нога цепляет свисающий шнур — тянет его за собой по направлению назад, заодно присоединяя к падению и монитор, что тут же сдавливает стоящую конечность. Джисок верещит на весь отдел, пугая таких же, как и он сам, «клопов», что влетают сразу в кабинет, вспомнив о его существовании будто единожды за весь год, что Квак здесь просидел. Пустые лица, украшенные дорогими галстуками и дорогими парфюмами, тянутся к полу, на котором сидит Джисок и жалеет свою ногу. — Не нужна мне помощь ваша! Руки тянутся к его спине, гладят по лопаткам. — Уйдите вы от меня! Ладони оглаживают колени, пробираясь к ушибленной ступне. — Прекратите меня трогать! Джисок переворачивается на бок, дабы удобнее было встать, и своей хромой походкой ковыляет в кабинет Детектива О. Ох, как он зол! Казалось, что вся едкая злоба, накопившаяся в его худеньком тельце за весь этот мучительный год, вскипела до той отметки, что постепенно начала выливаться через уши. Ох, он покажет этой лисьей шкуре кузькину мать! Пускай боится, морда! Кабинет старшего детектива был полностью стеклянным — прямо-таки аквариум с панорамными окнами и прозрачными стенками. Джисок думает: он ни капли не удивится, если выяснится, что О, подобно рыбке, временами стучится лицом о стекло. Больше детектив похож на рыбку-петушка: стоит показать этим малюткам палец, так они в полной боевой готовности — всегда рады убивать, метать и рвать на куски. Сидит весь из себя такой гордый блондин в очках и клетчатом костюме, скорее всего от диор. Определенно, деньгами от него пахло за километр всегда; весь кабинетный воздух пропитался бесконечным потоком зеленых бумажек, что хранятся в люксовом парфюме, дорогущем кожаной диване и кресле; в чистейших, кристально чистых окнах. Детектив сидит, скрестив нога об ногу, наматывая на аккуратный длинный пальчик шнур от телефона. — Ты прелесть, зай, я тебе потом перезвоню, тут какой-то чёрт в мокасинах пришел. Мокасины? Джисок ведь целое состояние отгрохал ради этих вилюровых ботинок, пылинки с них сдуваёт, а этот полупокер ещё имеет совесть к ним придираться. Блондин кладёт пластиковую трубку обратно в стационар, поправляет металлический бейджик, на котором выгравировано: О Сынмин. Такой слащавый, как ириска, приставшая к зубам. Так же бесит, так же вырывает тебе пломбы, только вот вместо пломб — адекватная работа в своей же должности. — Чего тебе? — он заводит руку в свои уложенные на утюжок сухие блондинистые волосы, точно цвет самого дорогого игристого шампанского. Прищур у него лисий; заводя глаза вверх, он приподнимает уголки губ, ехидно намекая, что за душой у него ничегошеньки нет. От взгляда этого парня у Джисока по шее побежал леденящий пот, обегающий каждую мурашку на его голове. Какой же он чудной, этот ваш О Сынмин, будто действительно душу дьяволу продал. Застывши, он пялится прямо в его пустые, тёмные зрачки; чужая усмешка эхом отдается в ушах, стучит, отлетая от стенок черепной коробки. Старший детектив щелкает пальцами, приводя онемевшего Джисока в чувство, повторно спрашивает: — Детектив Квак, тебе что-то нужно? — Д-да, я хотел бы повышение, Сонбэним. — И что ты делаешь для этого повышения? — Он встаёт из-за кресла, обходит Джисока, — Ты ездишь по каждому чиху полиции на трупы под мостами? — стоит Джисоку повернуться к нему лицом, он тут же исчезает, как тень, перебегая к его затылку — Ты, может, обыскивал дома ужасов? — Старший детектив кладет ледяные руки ему на плечи, холод от них чувствуется даже через слои ткани. — Ага, а ещё ты у нас сдаёшь результаты анализов ДНК и стоматологические записи? — Руки резко сжимаются на трапецевидных мышцах. — Джисок-щи, мне не за что тебя повышать. Горячее дыхание опаляет чужую шею, пробегаясь между каждой волосинки к ушам. — Вы даже не пробовали дать мне дело, Сонбэ! — А с чего это я должен тебе что-то давать, клопик? — Он проворачивает Джисока на сто восемьдесят градусов, сгибается в коленях, чтобы быть ближе к его лицу, и дует губы, показывая наигранное сочувствие. Этот подлец грязно играет — надеется на то, что пристыдив, он сможет получить желаемое: вызвать чувство зависти, едкой жижей разливающееся по венам и доходящее прямо до сердца. Только вот Джисок натерпелся и имеет уже особую устойчивость к подобного рода выходкам. — А где вам брать новых, молодых специалистов? Моя учеба, что, была зря? — выбиваясь из чужих рук, говорит Джисок. Он усаживается на кожаный диван, который противно скулит под его елозящей задницей. — Твоя учеба, Джисок-щи, меня волнует в последнюю очередь. — Сынмин присаживается обратно за свое кресло, кладет голову себе на ладонь — А теперь вон из кабинета. Жи-во. — последнее слово он проговаривает по слогам, дабы придать особой важности проговорённой фразе. — Я уйду из этой комнаты с повышением, либо вы выдадите мне адекватное рабочее место и новый компьютер. — Почувствовав чьë-то присутствие, Джисок обернулся к стеклянной стенке. Увидев толпу своих же сотрудников, он встал и, кивнув головой, закрыл штору сверху. — Ах, вы ещё и сломали хозяйское оборудование? Вычтем из следующей зарплаты. — Сынмин достал небольшой голубой стикер и чёрной толстой ручкой с золотыми вставками начал что-то торопливо писать на клочке бумаги. — Да какого черта я должен был работать на коробке с болтиками, в то время как у остальных сотрудников адекватная техника? У меня даже выхода в интернет не было, а вы мне тут пытаетесь зарплату урезать! — Джисок ведет руками в воздухе, агрессивно размахивает и жестикулирует. — Я предлагаю тебе сделку, Квак. — Сынмин кладет обе ладони под свой подбородок, юрким взглядом оглядывает каждую точку на хрупком теле перед ним. — Я даю тебе возможность раскрыть твоё первое дело, но если что-то пойдёт не так, ты пишешь заявление на увольнение по собственному желанию. — Идёт, Сонбэним. — он протягивает потную ладонь вперёд. — Я согласен. — Зачем такие прелюдии? — он, отодвигаясь на стуле, тянется к полке стола, расположенной сбоку, выдвигает ящик и достаёт оттуда жёлтую папку с застёжкой на резинке. Джисок осмеливается подойти на пару шагов, сжав руки за спиной в кулаки. Старший детектив роется в бумагах из папки, читая заголовок на каждой: — Жертвы в сточных трубах, маньяк из северного Сувона, труп на детской площадке в сумке. Всё не то, совсем не то… — Сынмин листает бумажки, быстро перекладывая одну на другую, нервничает, начинает наматывать круги вокруг стола. Раздаётся противный звонок стационарного телефона, громкое мелодичное трещание, раздающееся даже в коридоре. Когда Детективу О звонили на рабочий телефон, узнавать об этом приходилось всему отделу, и разве что Джисок никогда в своей норе не слышал этого противного звука — один из плюсов работать в подобии кабинета. Скорее, конечно, единственная положительная черта этого склепа метр на метр. Старший детектив, отвлекаясь от бумаг и швыряя их все в воздух, словно конфетти, поднимает трубку: — Какая тварь посмела меня потревожить, когда я занят? — из трубки слышится гулкое шипение чужого голоса, Джисок наклоняет голову, чтобы рассмотреть надпись на папке. «Нераскрытые дела 20ХХ — 202Х» Он что, хотел выбрать для Джисока самое сложное, чтобы он наверняка не раскрыл ничего? — Джисок-щи, тебя к телефону. — говорит Сынмин, протягивая пластиковую серую трубку. Он отлипает взглядом от документов, переводит глаза на чужую руку, сжимающую бездушный кусок пластмассы. Аккуратно его выхватывая, он подходит ближе к столу, чтобы провод дотягивался, неловко подносит трубку к уху и спрашивает: — Алло? — У нас тут дети нашли череп в лесу, можете приехать ознакомиться? — хриплый голос мычит.

***

Дорога заняла чуть более часа. Благо, их отдел был в пригороде, и до нужной точки в глубине леса было ехать не столь далеко, да и старший детектив согласился подбросить на своем черном «едва-ли кабриолете» с тонированными стёклами. Весь путь они провели в тишине, слушая лишь гудение крутящихся по кругу колёс и жужжание мотора. На улице морозно и зябко; солнце светит, но совсем не греет; снег до сих пор не выпал, несмотря на отрицательные температуры. Остановившись около небольшой группы полицейских машин с мигалками, Сынмин, наконец, поворачивает к юному детективу голову, на выдохе предупреждая: — Ну, воробушек, я с этого момента тебе помогать не буду. Дальше ты действуешь сам. — Джисок сжимает в руках проведённый через его грудь ремень, взглядом уставившись в серый бардочок перед ним. — Ты забыл как ремень отстёгивать? Если будешь гипнотизировать мою машину, он не растёгнется, даже не надейся. Старший детектив нажимает на красную кнопку рядом с Джисоком. Ремень мгновенно отлетает в угол. Потянув свой торс вперед, он открывает дверь автомобиля и слегка отталкивает её, чтобы намёкнуть, дабы малышня проваливала. Джисок встаёт ногами на сухие порыжевшие листья, которые под его ногами хрустят, как зажаренные. Он кидает тихое спасибо и, не оборачиваясь, закрывает за собой дверь одним толчком руки назад. Чувствуя, как машина сзади него начала отъезжать, он шагает впёред к оранжевой полицейской ленте, проведённой через деревья. Джисок идёт по направлению к скоплению людей в формах, держится за локти, пытаясь согреться, выдыхает холодный воздух. Люди в толпе доброжелательно не выглядят: в большинстве своём высокие мужчины, лет сорока, глядят на него пустыми глазами, нахмурив лбы и приподняв брови. Из толпы выходит длиннолосый и худой, как палка, молодой человек; улыбается во всё тридцать два зуба, как счастливый пёс, однако тон его благонамеренно не звучит: — Прошу прощения, вы не можете тут находиться, это место преступления. — на левой части его куртки пришито имя: «Ли Джуён». — Прошу прощения! Куда же я его подевал?.. — Джисок хлопает себя по карманам штанов и пиджака, залезает во внутренний и находит удостоверение в кожанном чехле. — Детектив Квак, дело уже передано в наш отдел. Могу я осмотреть место преступления? — он, раскрыв бумажку, тычет ей в лицо стоящему перед ним полицейскому, который смотрит на него с недоверием. — Квак, значит… А твой брат, случайно, не владеет кондитерской? — сзади слышится громкий смех; Джуён в вопросительном жесте перекрещивает руки у себя на груди, нахохлившись, как голубь. Джисок громко сглатывает слюну: — Владеет, да. «Гаонова выпечка», как-то так. Мы почти с ним не общаемся. Джуён хватает детектива за плечи и тормошит его вперед-назад: — Да как так-то? У него чудеснейшие пончики с крем-брюле, ты такой негодяй, если не пробовал. А сколько крема внутри! Я живу в одном доме с его пекарней, у меня всегда такой запах стоит, голод сам приходит ко мне! — осознав, что только что сделал, он убирает свои ладони с чужих плеч. — Простите, детектив. Можете пройти посмотреть, у нас тут не особо много имеется. Джисок кивает головой и следует за Джуёном. Не выглядит он как работник полиции, совсем: где-то провисла пуговица, где-то торчат нитки; волосы лохматые и длиннющие, от обычного человека его отличало лишь наличие пистолета в малюсеньком чехольчике из кожзама, висящего сзади, едва ли не на заднице. — Из любопытного у нас тут пока что череп, предположительно мужской. Мы уже принялись за раскопки ближайшей к этой зоне территории, но пока что ничего не нашли… Есть ещё какие-то вопросы? — Нет, но было бы любезно с вашей стороны, если бы у вас нашлись лишние одноразовые перчатки. — Джисок пару раз моргает своими огромными глазами, чтобы усилить эффект от собственной миловидной внешности и наверняка получить необходимое снаряжение. — Да, ага. Сейчас. — Джуён хлопает себя по карманам на груди, чтобы нащупать перчатки, однако те оказались настолько тонкими и не ощутимыми под слоями ткани, что пришлось залезть в каждый карман, проверяя на наличие нужного предмета. Джуён находит перчатки — смятые. Он протягивает их Джисоку, не распутывая силиконовый комок. — Розовые, серьезно? — Джисок, вскидывая бровь, сомневается в серьезности происходящего. — Мой любимый цвет. Что-то не так, детектив? — Полицейскому становится слегка стыдно, он раскачивается на носочках, перекатываясь с них на пятки, отводит взгляд вниз и чешет нос, проводя под ним пару раз, шмыгая. Джисок, смирившись с судьбой «девчачьих» перчаток, натягивает их на свои руки, подходит поближе к черепу, садится на корточки, выставляя одно колено перед собой. Крутит череп во все стороны, заглядывая в коробочку, где обычно у людей хранится мозг; ложбинкой большого пальца гладит по швам, очерчивает небольшую ямочку посредине задней «крышки». — Вы уверены, что это череп? — спрашивает Джисок, сперва прокашлявшись. — А вы уверены, что вы детектив, если задаете такие вопросы? — надменно отвечает рядом сидящий мужчина, хихикает и шепчет партнеру слева про смешные перчатки Джисока, тыкая в них пальцем. Джисок, краснея, тараторит: — Я имею в виду, что череп, с ваших же слов, сержант…— Прищуривая глаза, он слегка замедляет свою речь, чтобы прочитать вышитую на куртке подпись, — …Сержант Хон, череп нашли школьники. Позвольте спросить, что школьники делали в глухом, пустом лесу в конце октября? Хеллоуин ведь скоро, вот и вызывают какую-нибудь кровавую Мэри или… — Джисок чешет затылок, пытаясь вспомнить название новомодного чудища, по которому фанатеют нынешние дети, — Что у нас ещё есть? Слэндермен? Хагги Вагги? Вот и носятся с фейковыми черепами, а потом натыкаются всякие дурачки, вроде нас, на искусственную атрибутику. — Он разводит ладони в стороны, оттопыривая пальцы, машет ими и корчит лицо, показывая своё недоумение. — Детектив, мы очень рады вашей интуиции и способности строить теории, однако искусственные черепа весят куда больше настоящих за счёт материала, а внутри этого ещё копошилось несколько дождевых червей, которых мы любезно оттуда достали. — Говорит сержант Хон, подходя к Джисоку и затмевая солнце над ним своей фигурой. — Поэтому, детектив, не стоит давать нам повода сомневаться в… — Сержант Хон, мы нашли одежду под землей. — Врывается в диалог уже ранее познакомившийся с детективом полицейский. — …В вашем профессионализме. Прошу за мной, осмотрим новые улики. Они все молча неловко идут за Джуёном некоторое время, пока тот, как собака-ищейка, не показывает пару грязных джинс и чёрный худи, такой же испачканный в земле. — Ли-сонбэним, соберите это всё в пакеты и отвезите в участок. — Рядовой Ли, отправьте вещи на спектральный анализ и аккуратно очистите бирки на одежде. Все надписи с них вместе с результатами отошлите на мой рабочий и-мейл. Электронку уточните у начальника отдела. — влезает в разговор детектив. — Так, блоха, стоп-стоп-стоп, — продолжает за Джисоком сержант Хон. — Я тут раздаю приказы, и я решаю тут судьбу этих вещдоков, ясно? — говорит сержант, указывая на себя большими пальцами. — Меня всякие шавки вроде тебя не интересуют, вы все продажные и лицемерные. — Как и полицейские, мы все люди, сержант. Однако, для чего-то меня ведь позвали сюда. Явно не молча посмотреть на вашу разъяренную морду. Поэтому, рядовой, будьте любезны, предоставьте мне результаты спектрального анализа, как только будут готовы. Данные моей электронной почты уточните у моего начальства. — Джисок, осмелев, улыбается и, сделав низкий поклон, отправляется куда-то меж деревьев, кидая за собой всё такое же самонадеянное «я осмотрюсь и вернусь» В глубине тонких стволов, хрустящей под ногами листвы и одинокого свистящего ветра, среди медленно редеющих крон, Джисок нашел умиротворение, которого не чувствовал ровно с того момента, как началась ещё школьная возня с экзаменами. Небо едва ли видно сквозь паутину древесных ветвей. Джисок идёт по прямой, чтобы не потерять наряд полиции, с которым планировал доехать обратно до города. Ненадолго задержавшись, он садится и погружается в мягкую горку листьев, чтобы отдохнуть и почувствовать душевное спокойствие, уединиться с природой. Хотелось просто раствориться прямо здесь, в этой потускневшей охапке, под пение именно этих птиц, ощущая на коже прохладу только этого воздуха. Джисок ещё некоторое время сидит, прикрыв глаза, но просыпается, когда чувствует, как по его носу ползут чьи-то шаловливые лапки. Он, скосив к носу оба зрачка, находит у себя прямиком на «кнопке» огромного жирного паука. Квак скидывает его ладонью на землю и испуганно визжит, вставая и облокачиваясь на дерево, под которым сидел. Поёжившись, он бежит назад, откуда пришел. Пробираясь сквозь те же самые стволы, путаясь в них, он ищет место, откуда ушёл. Все деревья как на одно лицо — черная палка, воткнутая в землю, и полулысая макушка. — Помогите! — Джисок кричит на всю округу, но в ответ слышит лишь карканье напугавшихся ворон. — Я здесь! Один! — Джисок бежит ещё несколько метров, огибая стволы. — Помогите-е! — Стараясь не паниковать, он выдыхает. Но как он может быть спокоен в такой ситуации? Он посреди леса, совсем один. Связи практически нет, с наступлением темноты станет совсем холодно, его пиджак и пальто не спасут от ночных заморозков. Он быстрым шагом идёт, найдя то самое место по следам шин и остаткам полицейской ленты, Джисок выходит к проложенной коричневым песком тропинке, присаживается на корточки, будто на глаз пытается узнать, сколько времени прошло с момента, как наряд уехал, с точностью до секунд. Он берет в кулак немного песка, рассыпает его: глядит, как он улетучивается по направлению ветра. Встав обратно, детектив пинает песчаную дорожку ногой и направляется туда же, куда тянется след от шин. Дорога была не сильно долгой, однако солнце уже начало окрашивать небо в оранжевый, румянить облака. Джисок пошел чуть вперёд, по направлению к табличке «Сеул, 35 км.», рядом с которой была прозрачная пластиковая остановка с деревянной лавочкой. Джисок, усевшись на лавку, начал устало болтать ногами, словно ребёнок. Из-под полузакрытых, едва ли не смыкающихся из-за сонливости глаз было видно, как приближается фиолетовый автобус. Джисок прикрывает глаза и разлепляет их лишь когда до его ушей доносится кряхтение старого мотора и гудение выхлопа. Дверь со скрежетом и стуком открывается, приглашая все забредшие в эту глушь души в своё нутро. Он спрыгивает со скамьи, поднимается по небольшим ступенькам внутрь, немного проходит вправо, чтобы спросить у водителя: — Сколько за проезд до вокзала? — Семь тысяч пятьсот вон. — прокуренным голосом отвечает сидящий за рулём мужчина. — Да, конечно, минутку. — Джисок ищет кошелек по карманам, но нащупывает в пиджаке лишь удостоверение. Вспышкой в его голове проносится воспоминание об оставленном на рабочем столе бумажнике. — Черт. Вы знаете, — Джисок раскрывает удостоверение, тыкая в водителя бумажкой, — Я, вообще-то, государственный детектив Квак Джисок из отдела… — Молодой человек, меня ваши звания не интересуют. Семь пятьсот мне прямо сейчас отдайте или до вокзала пешком пойдёте. — Перебивая Квака, хрипит мужчина. Джисок строит кислую мину, едва ли не сжимая губы зигзагом и нахмуривая бровки домиком. В руке сжимает удостоверение, которое ни на что не годится. И зачем ему эта макулатура, если никаких преимуществ она не даёт? Он глубоко выдыхает через нос, спрашивая о возможности перевода через мобильный телефон. Получая утвердительный ответ, он садится за ближайшее к водителю место на кресло в уродливо-цветные крапинки. В его голове проносится воспоминание, как его брат говорил, что чем страшнее принт на сидениях автобуса, тем меньше на них видно грязи таким образом. Джисок ёжится в легком приступе отвращения, но с места не встаёт. Переводит деньги по указанным реквизитам, берет у водителя билет и усаживается обратно. Глядя на калейдоскоп из лесного пейзажа и сменяющегося разными цветами неба, он засыпает, стоит ему лишь прикрыть глаза… …Так же быстро он и просыпается, когда чувствует, как его толкают, приговаривая: — Парень, просыпайся, мы на конечной. Джисок, сначала открыв только один глаз, кивает головой — таким образом благодарит водителя за поездку и за пробуждение. Он тянется руками, тянет вверх каждую свою косточку; хрустит ими и зевает, издавая звук больше похожий на мяуканье. Он сонливо вываливается из автобуса, ладонями растирает глаза. На улице темно, половина ламп в столбах не горят, а некоторые моргают, словно в ужастике. Благо идти не так далеко: всего лишь каких-то два километра, но Джисок выучил дорогу с вокзала до дома наизусть — знает каждый закуток и уголок, потому и топает своим ходом до небольшой двухэтажки, в которой находится его малюсенькая квартирка. Плюсы Кореи: тут безопасно. Минусы Кореи: такси стоит как месячная зарплата какого-то детективишки вроде Квака Джисока, который подрабатывает в своём отделе подручным мальчиком. Заведи его моторчик сзади, прокрутив золотой ключик на спине, и он, как дрессированый, сделает что угодно. Джисок, спустя час своей пехоты, вводит пароль от квартиры, кидает на пороге пиджак и пальто. Не включает свет, лишь здоровается с аквариумными рыбками, на ходу засыпая в круглую ёмкость немного корма. В квартире всего по-немногу: кухня соединена вместе с залом, в спальне одна большая кровать и ванная с туалетом. Ничего лишнего, самое необходимое для жизни. Джисок садится на диван, стягивая со своих штанов кожаный ремень, и включает телевизор. То да сё, какие-то дорамы про любовь, очередные шоу на выживания да ужастики про школьников и зомби. Ску-ка. Джисок выдыхает и ложится на живот, отвернув голову к телевизору, когда находит прогноз погоды. Девушка в красном костюме с юбкой-карандашом и не менее наряда красной помадой, тыкая указкой в экран, показывает районы, на которые в ближайшую неделю нагрянет холодный циклон — принесет снег и пургу. Среди них и часть Сеула, в которой живёт и работает Джисок. Тридцать первого октября синоптики не рекомендуют праздновать хеллоуин, чтобы избежать опасности во время метели. Далее что-то там про Дэгу и Сувон, потом Кимхэ и Пусан с Инчоном… А дальше… Джисок засыпает под собственное сопение.

***

Противный звук мусоровоза под окнами заставляет детектива вскочить с места. Всю ночь он провёл бездвижно, открыв рот и залив весь диван слюной. Он вытирает лицо рукавом рубашки, достаёт телефон из заднего кармана брюк. Цифры на экране показывают 10:31, а это значит… Значит что Джисок халатная клуша, безалаберно относящаяся к чужому и собственному времени, раз имеет право опаздывать на работу на добрые полтора часа. Запаниковав, он кидает телефон на диван, и тот успешно проваливается в ложбинку между подушками. — Почему это всегда я? — Джисок наигранно скулит, будто умоляя диван выплюнуть телефон обратно. Парень поднимает руку вверх, принюхивается и морщится — кривит лицо, когда чувствует горький запах пота. А говорят, корейцы не воняют! Ещё как воняют, вы просто не нюхали потного детектива, который не удосужился помыться после тяжелого рабочего дня. Джисок бежит в ванную, попутно снимая с себя брюки и рубашку, раскидывает одежду на полу. Он заползает в ванну, включает душ и верещит, когда чувствует холодный напор воды. А вот, сливать надо было! Джисок и так уже опаздывает, поэтому, присев на корточки, он подносит душ прямиком к сливу, чтобы уменьшить поверхность контакта с ледяной водой, пока та сливается. Хуже уже не будет. Чувствуя что-то липкое на своей стопе, он оглядывается на нее. Совсем того не заметив, Джисок забыл снять левый носок, а сейчас тот, насквозь промокший, неприятно холодит кожу. Одним легким движением, продев палец под ткань, он стягивает со стопы носок, кидая его на пол за пределы ванной. Из зала доносится звон будильника. Джисок, думая, что у него есть минутка свободного времени, раз уж он не может ополоснуться, пока вода не сольется, решает отключить надоедливую трещетку. Он кладёт на поверхность ванны душ, но тот соскальзывает, пуская струю воды прямо ему в лицо. Джисок ёжится от холода, руками вытирает моську. Вылезает обратно: вставая на холодный кафель-мозайку, совсем не замечает, как его нога оказывается на уже небезызвестном мокром носке, и он поскальзывается, словно на банановой кожуре. Падает вниз, чувствуя сильный удар поясницей и каждую маленькую часть мозайки, уложенной у него под задницей. Шипит, пару мгновений хватается за голову и копчик, растирая место ушиба. Джисок, сгорбившись, идет по направлению к источнику звука: маленький красный круглый будильник, заведенный ровно на 11:00. Он вглядывается в телевизор. Транслируют список адресов, по которым из-за аварии водоканала временно отсутствует подача горячей воды. И что он находит там? Свой дом, точно. Даже к соседу не сходить помыться — у него будет такая же чепуха с водой. — А нельзя это было ещё позже сказать, чтобы я больше воды спустил? — Он выпрямляется, поворачивая грудь в сторону кухни, стоит полубоком и глазами ищет пожелтевший от старости поттер для воды, который достался ему ещё от бабушки. — Блять…

***

Джисок едва ли не на цыпочках пробирается в главный холл своего отдела, подходит к двери для персонала, проводит пластиковой айди-карточкой по сканеру. Под заносчивое пищание механизма он пересекает порог; слегка шугается, когда на ходу, совсем того не заметив, врезается головой в стоящего позади двери детектива О. Тот стоит, важно сложив руки на груди, сведя брови к переносице; пальцем стучит по своему локтю и дует губы. — Опаздываешь, детектив Квак? Мог вообще не приходить. Ты время видел? — Он наклоняет голову влево, с максимальным пренебрежением разговаривая со своим подчиненным. — Ты вообще вчера куда пропал? Мне полиция весь мозг из-за тебя выела. — Приближается головой к Джисоку, чтобы посмотреть прямиком в душу, — Знаешь ведь, как эти псы к нам относятся, а? Джисок растирает место ушиба на лбу, смотря прямо на свою руку, которая загораживает ему половину обзора. — Детектив О, это первый раз, когда я опаздываю, давайте будем честны, никто из нас не святой. — Джисок убирает ладонь ото лба, поправляет напоследок очки. — Полицейские сами меня в лесу оставили, я лишь хотел осмотреть местность, как и должен делать каждый порядочный детектив. Я попросил меня подождать, однако вернувшись обратно, все улики, как и наряд полиции, были уже далеко от меня. — Вот так значит. — Сынмин выпрямляется, поправляя свои очки за дужку. — Хорошо детектив, хорошо. По твоему распоряжению, я поставил в твой кабинет новый компьютер, можешь спокойно им пользоваться, но сломаешь и этот, — он показывает кулак, трясет им прямо около чужих глаз — убью. — Принято, детектив. — Джисок берет чужой тяжелый кулак в свою руку, отводит его от лица и протискивается вперед, заставляя Сынмина вжаться грудью в дверной проём. Шмыгая внутрь, он направляется скорым шагом к своему кабинету, который был последним прямо по коридору. Чувствуя, как чужие лисьи глазницы прожигают взглядом его пиджак насквозь, образовывая в нём вымышленные сознанием дырочки. Джисок вваливается в кабинет. Прислоняясь спиной к деревянной поверхности, он опускает веки и, навалившись сзади грузом своего худенького тельца, закрывает дверь. Он облегченно выдыхает, сползая вниз, и ещё пару мгновений тишины решает провести в темноте — ровно до тех пор, пока его не испугает звук споткнувшегося о коридорный ковролин очередного детективного растяпы. Джисок встаёт, одним ловким движением указательного пальца переключает рычажок, отвечающий за освещение комнаты. И ведь действительно, старший детектив не обманул — в комнате, посреди стола покоятся новые коробки с системным блоком и монитором, каждая обёрнута фиолетовой лентой. Джисок подходит ближе, дергая себя за край пиджака, чтобы поправить его. На столе лежит большая пастельно-пурпурная открытка в виде сердечка: «Детектив Квак, ты это заслужил, если действительно хочешь работать в нашем отделе. Продемонстрируй себя, чтобы получить повышение и, может, я награжу тебя ещё чем-нибудь. — Старший детектив государственного отдела по расследованиям О Сынмин.» Ну и мерзость, этот подлец ещё и лебезит Джисоку назло на этой бездушной бумажке. Джисок от злости комкает в руках лист и скидывает его на пол, к такой же мукулатуре. Джисок, конечно, не компьютерный гений, однако повозиться с железяками ему сейчас придётся. Зачем вообще оставлять эти коробки? Если детектив О такой миллиардер, он не мог позволить нанять сотрудника, чтобы установить оборудование? Или Джисок у нас ещё и информатиком устроился? Загадки человечества. Джисок стягивает ленту, тянет за картонные язычки сверху, открывает верхнюю крышку коробки. Увидев пенопластовую прослойку, он слегка щурится и зажевывает нижнюю губу. Больше всего на свете Джисок не любил две вещи — суп с потрохами и ощущение пенопласта на руках. Вернее, Джисок ненавидел взаимодействия с пенопластом вообще. Скрипит, на руках после него ощущение, будто в песке поковырялся, а маленькие невесомые крошки магнитятся к одежде. Он просовывает ладонь в специальное отверстие, подхватывая снизу кусок пенопласта; тянет вверх, чтобы высвободить, однако надолго его не хватает: материал настолько противно трется о картонные стенки, что скрип от него отдается эхом где-то на подкорке мозга со стороны затылка. Джисок отскакивает и поджимает под себя поочередно ноги, машет в стороны ладонями, в попытке скинуть с них противное тактильное ощущение. Вот бы этот проклятый кусок пенопласта испепелился, расплавился просто под напором силы мысли. Или были бы у Джисока глаза-лазеры, прямо как у супергероя из манхвы, что он прочел недавно… Господи, он такой лузер. Коротыш-задрот, которого и не отличить от школьника, если поставить его в толпу таких же коротышек-старшеклассников. Любит комиксы, единственное увлечение помимо работы — играть в Mario Kart на своей пыльненькой нинтендушке. Джисок чувствовал себя бесполезным, от слова совсем. Никто никогда ведь не интересовался всеми бумагами, которые изо дня в день ему приходится перепечатывать; людям не было дела до жизни маленького клопика с переферии коридора офиса. Чувствуя, как жалость к самому себе пересиливает ощущение телевизорных помех в ладонях, Джисок вновь косится на устрашающую его коробку. В общем-то, чего он боится? Того, что из коробки, словно из лампы с джином, вдруг из ниоткуда выскочит его начальник с разъяренными криками, мол, он растяпа, ни черта сделать не смог, ещë и за сутки практически никакой информации об умершем не собрал? Он делает пару шагов вперед, сжимая руки в кулаки, выдыхает, будто готовится перед битвой с самим собой. Протягивая ладони, он будто старается забить мысли в голове, чтобы их громкость перебила скрип глупого пенопласта. На секунду он задумывается, понимая, что популярность детектива О в общем-то вполне оправдана. Пусть он берет на себя самое тяжелое и получает всю славу вместо их отдела, пусть и так, однако он ещё и несусветно притягательный внешне. А вы сами посудите, сколько у него фанаток, которые следят за ним чисто из-за внешности. А ведь за этой ангельской улыбкой, ранее выровняной брекет-системой, и не скажешь, что с ним может быть что-то не так. Как говорится — по одежде встречают, по уму провожают. От Сынмина всегда пахло засахаренной розой — аромат дорогого парфюма. В какой бы заднице не приходилось ему ковыряться, повсюду оставался яркий, но ненавязчивый розовый шлейф. Прямо-таки воистину любовное зелье из мультика, на аромат которого сбредаются всякие дурачки, любящие лишь за внешность, а не за внутренний мир. Ну вот, пусть Джисок и лузер последний, лох цветочный и вообще козявка, размазанная по парте, зато мир его внутренний был богат на наличие различного рода духовных ценностей, на которые, конечно, никто не обращал внимания. Всем лишь лисью харизму эту и подавай. Действительно, харизму Сынмина можно было употреблять ложками, как хлопья с молоком. Только вот в этой метафоре хлопья, как и в жизни, вкусные лишь пока хрустят — дальше ты уже ешь склизкий мякиш. Согластитесь, никому не приятно такое ведь, да? Конечно, существуют различного рода извращенцы, однако к социальным нормам общество почему-то решило их не причислять. Вот и с Детективом О так же. Хорош, пока ты не узнаешь, что он из себя на самом деле представляет, этот ваш принц-детектив с сухим желтым блондом. Почему никто никогда не обращает внимание на качество волос? Потому что камера не может до конца передать этот сеновал, да? После окрашивания волоса блондирующим порошком, волосы разрушаются в своей структуре, избавляясь от пигмента. Краситель также открывает кутикулу волоса, словно створки. Вот тебе и эффект соломы на голове. Всё, что он имеет — фальшивка, как и его паршивый блонд. Вообще, поговаривают, что семья детектива О довольно богата, но утверждать о правдивости этих слухов эквивалентно чтению надписей на заборах. Подумаешь, сколько однофамильцев в этом городе, однако не всем повезло родиться с золотой О. — Квак, ты меня слушаешь? — Пока Джисок с упоением возился с коробкой, присобачивал шнуры в штекера, шуршал ненужным коробочно-пакетным хламом, в его кабинет вторгся, словно призрак, старший детектив. Он стоял, облокотившись на дверную рамку, сложив руки на груди, в ожидающем ответа жесте. — Кхм. — Джисок судорожно откидывает полиэтиленку, которой шуршал последние пару минут, будто это что-то запрещенное. — Да, детектив, я вас слушаю. — Говорит он, заводя руки за спину. — Во-первых, приберись у себя в кабинете, негоже как крот в своей конуре сидеть. — Сынмин, шагая так громко, будто специально старается стучать своими туфлями по полу, подходит ближе к новенькому компьютеру, с которым Квак возится, — А во-вторых, сходи и возьми мне большой латте на кокосовом молоке с лавандовым сиропом и миндальной крошкой. — Сынмин протягивает сложенную в несколько раз купюру, зажатую между двух пальцев, подносит её прямо к чужому лицу и решает взглянуть на стол. — Уже включал? Джисок жадно выхватывает купюру, закатывая глаза. выдыхает через нос: — Нет, только подключил к сети. — Он тянется к небольшой кнопочке под монитором, активируя загрузку. Из системного блока резко доносится разноцветное свечение, светодиодная подсветка плавно меняла свою окраску. — Молодец, нравится? — Сынмин закусывает губу, наклоняется поближе к лицу Джисока, косится вбок и поправляет очки, заводя язык за щеку. — Да, чудесный. Спасибо, сонбэним. — Получив одобрительную лисью улыбку, Квак под шум кулеров провожает взглядом старшего детектива, — Хотя, вы знаете, все эти приблуды с подсветками… — Да, Джисок-щи? — Сынмин легким движением проворачивается на все сто восемьдесят, вновь натягивая ту же самую улыбку, едва ли ею не скрипя. — … Явно лишние. Мне бы хватило просто работающего компьютера. Вы много для меня сделали, сонбэ. Я могу вам чем-нибудь отплатить? — Да, знаешь, Джисок-щи, можешь. Прекрати медлить, разгребешь хотя бы половину дела до хеллоуина — я тебя похвалю. Жду свой кофе в течении получаса, опоздаешь второй раз за день — каждый последующий мой кофе будет вычитаться из твоей зарплаты. Дверь резким движением захлопнулась, оставив Джисока наедине с жужжанием кулеров и мигающими огоньками.

***

Разобравшись со всеми делами, в том числе с миссией со звёздочкой «не забыть, какой хипстерский латте хочет начальник», Джисок усаживается за компьютер и подключается к локальной сети их отдела. Только вот незадача: вай-фай еле-еле дотягивает до его кабинета, показывая лишь одну полосу соединения, а иногда и вовсе — перечеркнутый глобус, означающий: «хер тебе, а не стабильная работа». Прежде Джисоку приходилось прибегать к помощи собственных жестких дисков и интернет-кафе, чтобы разобраться со всеми рабочими вопросами. Ну разве он не сотрудник года? Тратит личное время на то, чтобы разобраться со столетними бумагами. Джисок открывает почту и видит пересланное сообщение, помеченное как «Джон Доу». Кликнув на письмо курсором, он открыл пару файлов с прилагающимся к ним текстом: «Детектив Квак, по вашему распоряжению высылаю Вам фотокарточки всех улик, со всеми сопутствующими спектральными анализами.

— Ли Джуён ”

Бинго! Осталось лишь связаться с антропологическим отделом, чтобы восстановить лицо погибшего. Джисок любопытства ради открывает фотографии, чтобы рассмотреть череп поближе, под светом прожекторных ламп, однако не тут то было! Фотография прогружается лишь наполовину, демонстрируя только черепную коробку и её швы. Дальше — серый квадрат. Квак недовольно стучит по столу кулаком, будто запугивая жестянку, но монитор резко выдаёт на такую угрозу ошибку — нет подключения к сети. Придётся возвращаться к детективу О… Возвращаться в эту стеклянную коробку каждый раз эквивалентно «вызову на ковер». Вообще, очень досадно, что в их отделе отсутствует какой-либо менеджер по настройке техники и подключению интернета. По сему и приходится обращаться по вопросам отвратительного соединения к местному «заведующему», чтобы получить финансовый бюджет на оплату услуг интернет-проводчика, или кто там сетью занимается. Нехотя, Джисок приходит вновь в кабинет старшего детектива О, и, в общем-то, всё проходит довольно гладко. Видимо, лисья морда сегодня в хорошем расположении духа, раз прямо при Кваке решается позвонить в провайдер-компанию и решить вопрос отсутствия связи в одном из кабинетов. А пока остается лишь ждать и верить, что к нему приедут как можно быстрее. Джисок возвращается в кабинет, оглядывается по сторонам: вокруг небоскребы из бумаг да пыльные шкафы с таким же количеством папируса внутри. Пока ему нечем заняться и пока от него, в прочем, пользы без компьютера нет, в голове загорается идея-лампочка: необходимо прибраться. Все дела давно устарели, а многие из них уже были раскрыты и не требовали обжалования. Бумаги необходимо выбросить, негоже юному детективу заниматься вороньим собирательством. Джисок весело скидывает первую стопку, лежащую рядом с ним. Одним движением руки, сметает её и рядом стоящие. Разлетаются по комнате, как бумажные самолетики. Раз уж решил что-то менять в своей жизни, делать это надо до конца. Нужно сменить вид своего рабочего места. С этой задачей Джисок возится не много, не мало: целый день рвет кучи листов, замазывает маркером личные данные, указанные в материалах дел. Утилизация это хорошо, да. Особенно быстро дело бы пошло со шредером, однако в списке его канцелярии такового не оказалось. По сему, всю работу приходится делать вручную. А что? Как говорится, хэндмэйд — это всегда дорого. Правда, оплата у него по почасовой ставке, а не по количеству проделанной работы, но тем не менее. До самого вечера никто не смел врываться в его кабинет. И знаете, пространства действительно стало больше, стоило лишь избавиться от хлама. Главный босс — черный шкаф с выдвижными ящиками, забитый в угол, который Джисок решается отодвинуть: не задумываясь, поддавшись влиянию момента — для каких-то своих целей. Джисок, слегка переместив вбок шкаф, видит источник света. Там что, гномы завелись? Пробираясь ближе своей маленькой ладонью, он нащупывает пыльный подоконник и… окно? То есть, он тут целый год просидел и убил себе зрение только потому, что какой-то умник решил окно в этом кабинете задвинуть этой бандурой? Джисок продолжает тянуть шкаф на себя, но в какой-то момент слышит звук отпирания двери. Пугаясь, он делает слишком резкое движение и чувствует, как, покачнувшись, шкаф начинает падать вперед. Джисок, благо, успевает отбежать и, заведя руки за спину, неловко сказать: — Здравствуйте… — он кланяется, слегка оборачиваясь на шкаф и открывшееся угловое окошко — Вы, я так понял, интернет мне пришли починить? Пробивающийся из окна свет указывает на каждую мелкую летающую пылинку в воздухе. Мужчина перед ним устало выдыхает и чешет нос. — Я могу использовать ваш компьютер? — Мужчина указательным пальцем тыкает в стоящий посреди комнаты стол с инновационным ПК. Немного неловко: как будто он нищевал половину своей жизни и, поднакопив денег, единственное, на что их потратил — крутой компик, чтобы все обзавидовались. А, да… Извините. Ситуация, по-сути, схожая. — Конечно, присаживайтесь. — Джисок кивает головой и смотрит на свои заляпанные руки. Вновь повернувшись на окно, в черепной коробке возникает мысль, что поставить сюда маленькие цветные кактусы и суккуленты было бы милым решением. Возиться с настройкой интернета мастеру долго не пришлось, и как только Джисок выпроводил мужчину из своей конуры, он принялся за работу на компьютере. Сеть ловит просто отлично, хоть интернет-кафе тут устраивай. Вновь заходя на почту, он открывает письмо с фотографиями черепа и файлом с анализом. На задней стенке черепа имеется ямка, будто чем-то тяжелым стукнули. Квак пальцем тычет в монитор, обводя её. Зубы в целости, что позволит сузить круг лиц, кому черепушка могла принадлежать. Также приложили фотокарточки одежды, в том числе бирки с нее: «Мужские джинсы Xheroes, размер L» — А этот ваш Джон Доу был довольно богатым человеком, я погляжу, раз на такие бренды мог тратиться. — мычит в нос Джисок, открывая файл со спектральным анализом. В целом, ничего интересного он не предоставил, разве что показал повышенный процент содержания гидроксида кальция в почве. Это действительно убийство, гидроксид кальция не мог в таком повышенном содержании просто взяться из ниоткуда: многие убийцы его используют, чтобы ускорить процесс разложения тела. Наконец, хоть какие-то продвижения! На данном этапе ему остается отослать череп в антропологический отдел, чтобы они помогли восстановить модель лица, сделав слепок, или при помощи компьютерной графики могли «слепить» модельку. Только вот, чтобы связаться с городским антропологическим отделом, необходимо получить ордер. А ордер выдает кто? Правильно, детектив О. Статус Джисока не позволяет распоряжаться ценными уликами так, как он пожелает, и за всеми вопросами приходится обращаться к начальству. На улице начинает темнеть, совсем скоро закончится рабочий день, поэтому лучше не медлить, если решил довести дело до конца. Шеф не будет сидеть на месте всё время. Собрав волю в кулак, он направляется третий раз за сегодня в этот чертов аквариум. Детектив О сидит на диванчике, перелистывая какой-то журнал и зевая, словно кот, аккуратно прикрывая ладошкой рот. Джисок стучит в дверь. Не дождавшись пригласительного «войдите», встаёт напротив дивана. Сжимая руки и напыжившись, он резко выкидывает: — Детектив О, выпишите мне ордер на связь с антропологическим отделом для расширения возможности использования улик. Журнал захлопывается и кладётся на столик. — Джисок-щи, я тебе ещё вчера сказал, что с момента, как я отвез тебя в лес, ты работаешь сам. Не так ли? — Сынмин облокачивается на ручку дивана и смотрит на Джисока, будто совсем не вслушиваясь, что он говорит. — Сонбэ, я понимаю, однако связаться с отделом я не смогу лишь потому, что направляете меня туда вы. — Так если ты понимаешь, какого черта ты смеешь меня беспокоить? — Вы сами себе противоречите, Сонбэ. Даёте мне дело, где из улик у меня есть лишь череп да штаны грязные, а сопутствовать раскрытию не желаете. — Ещё одно слово, и я сниму тебя с этого дела. Работай сам, либо плачься маме, как тебя на работе буллит начальство. Прочь из кабинета, мне уходить отсюда скоро. — Сынмин кивает в сторону двери, надув губы. Джисок немного рычит и, громко топая, вываливается обратно из кабинета, заодно и сваливая домой. Не намерен он сегодня терпеть такое обращение. Джисок, по пути домой, думает, где ещё в городе есть антропологи и как ему получить все улики от полиции. И знаете, всё гениальное просто: он может связаться с антропологическим институтом, необязательно ведь госорганы для его дел напрягать, да? А улики можно выменять на сертификат в булочную Гаона у этого смешного растяпы-рядового Ли Джуена. Отличный план, просто замечательный, десять из десяти. План надежный, да. Пока не получаешь отказ от всех антропологических институтов. Хоть бы практиканта какого-нибудь выделили, ну! Наверняка есть же какой-нибудь любопытный студент, который хочет лишней работенки себе, ну! Баранку гну, видимо. Последний вариант — прибегнуть к помощи антропологов из музея эволюции человека. На следующий день, слава богу выходной, Джисок решается прошмыгнуть в музей, заодно оставить жирненький намек на то, что ему требуется помощь в расследовании. В музее пусто: вокруг лишь макеты скелетов да какие-то окаменелости. Каждый звук здесь отдается эхом от стен, свет заливает каждый зал, играясь со стеклами витрин. — Здравствуйте! — Джисок выкрикивает на всё пространство музея, но в ответ ему прилетает лишь отразившийся голос. — Мне нужно поговорить со смотрителем музея. Послышалось шебуршение, похожее на звук колес. Из небольшой подсобки вываливается юноша с красными кудрявыми волосами и родинкой над глазом. У него по самые локти натянуты резиновые желтые перчатки, а рядом с ним — ведро, видимо, на тех самых колесиках, звук которых Джисок распознал. В руках мальчика швабра, больше похожая на лохматую собаку, прицепленную к палке. — Сегодня никого нет, кроме меня. Я студент антропологического университета, но мог бы вам помочь в интересующих вас вопросах, касаемо экспонатов. Бинго. Наша жертва нашлась. Джисок торопливо топает к мальчику. Издалека он выглядел поменьше, а так — на две головы выше Джисока. Квак вновь роется по карманам за злополучным удостоверением и показывает его мальчику, немного привставая на носки, чтобы быть уверенным, что на высоте его лица будет отлично видно подлинность этой бумаги. — Я Детектив Квак Джисок, хотел бы проконсультироваться насчет черепов с кем-нибудь. — Он начинает шептать сквозь зубы, чтобы придать своему образу загадочности. — Знаешь, пацан, у меня тут дело. Нужно восстановить модель лица, имея лишь череп. Сможешь? У мальчика моментально загораются звёзды в глазах; он откидывает швабру вместе с перчатками куда-то в сторону и торопливо, хватая детектива за руку, ведет его в какую-то каморку, похожую на его рабочий кабинет. Свет здесь включается при помощи лампы на веревочке; мальчик её потянул, и лампочка загорелась. На стенах висят какие-то бумажки по анатомии, от каждой идёт линия из красной нити. Пока юноша ковыряется и что-то ищет у себя в ящиках, Джисок любезно пользуется моментом, читая надписи на тетрадях, лежащих на столе: «Личный дневник Хан Хёнджуна. Не открывать!!!» — Тебя Хёнджун зовут? — переспрашивает детектив, чтобы убедиться в ясности прочитанных каракулей. — Да-да, что-то типо того… Нашел! — В его руках мгновенно оказывается жирная, потрепанная энциклопедия с желтыми страничками. Надпись спереди выгравирована блестящими золотыми буквами: «Анатомия человека. Книга I. Мышцы.» Все бы ничего, но взгляд опускается ещë. «Для школьников» — Это шутка, да? У тебя не нашлось никакого там. учебника? — Джисок ведет руками в стороны, издевательски кивает головой и выгибает губы дугой. — Ты ведь студент антропологического института. — Бывший. — В каком смысле бывший? — Джисок растерянно поднимает глаза вверх, вглядываясь в спрятанное смущением чужое лицо. — Ну, отчислили меня. За прогулы по физре. — Оно и видно, ишь тощий какой. Тебя бы моему брату показать, за день отъешься. — Детектив выдыхает, закатывая глаза — Слушай, Хёнджон, я не в куклы сюда пришел к тебе играть. — Хёнджун. — поправляет он старшего. — Ну, Хёнджун, как там тебя? Не важно. Мне уже все отказали, и мне необходимо побеседовать с тем, кто поможет мне разобраться в этом деле, иначе я могу потерять работу. А чтобы раскрыть это дело, мне нужен человек, способный восстановить модель лица, понял? — Ну. — Мне нужен номер телефона твоего управляющего. И-мейл там, скайп, что у него там. — Управляющий сейчас в отпуске, тут только экскурсоводы остались да я за главного. — И как тебя на должность главного поставили? Хёнджун молча тыкает своими длинными пальцами в стену позади Джисока. Не совсем понимая этот жест, он подходит к стене, завешеной рукописями и рисунками различных костей. Слегка поднимая слои бумаг, Квак обнаруживает висящие в рамках почетные грамоты, присвоенные Хан Хёнджуну. За первые места в олимпиадах, за отличную учебу, за активную работу в жизни университета. — И тебя из-за физкультуры отчислили? — У меня просто закончились деньги оплачивать колледж, мама заболела, и… — Хан выдыхает. — …Мне пришлось уйти. Конечно, мне предлагали восстановиться, но в связи с маминой кончиной… бюджета мне хватать перестало. Тем не менее, знания в моей голове никуда не делись, более того, мне было бы приятно посотрудничать с государственным детективом в данном вопросе. И… Джисок решает дать мальцу шанс; протягивая руку и почесывая пальцем нос, он говорит: — Давай, Хёнджэ. — Хёнджун. — Без разницы. Я предоставляю тебе череп — ты делаешь мне слепок и рассказываешь всё, что только можешь извлечь из этой черепушки. В идеале компьютерную модель хотелось бы, потому что слепок — это ещё на неделю минимум, а у меня тут дедлайн… — Да, хорошо, детектив Квак. — Хан жмёт руку, слегка кланяясь к ней. — Я вас не подведу. После продуктивного дня хорошо бы подкрепиться, и путь здесь только один — заскочить к Гаону. Лавочка Квака старшего довольно милая и уютная: обстановка внутри минималистичная, а над крыльцом сверху вывеска «Gaon’s bakery» и смешной маскот-человечек, которого старший ласково кличит «Баон». На двери висит колокольчик, который информирует продавца за прилавком о пришедшем посетителе. Дзынь! — Извините, мы уже закрыты! — Слышен голос, доносящийся из рабочей подсобки. — Я к Гаону. Выходит тот самый мальчишка-золотой ретривер с розово-голубым сплитом, точно жвачка или сладкая вата. — Не думал, что ты сюда ещё зайдешь, Джисок… После того, что я тебе наговорил тогда… — Гаон выглядит опечаленым. — Мне уже все равно, не поднимай эту тему. Я к тебе за делом. — Это каким таким? — Старший облокачивается на локоть, поставленный на деревянную поверхность прилавка. — Ну, мне нужно какой-нибудь подарочный сертификат или типа того. — У нас нет подарочных сертификатов, но есть подарочные наборы. Погодите-ка. — Он выходит из-за стойки, кладёт руку на голову Джисока, заставляя того вздрогнуть, словно напуганная мышь. — Ты что, девушку себе нашел? Джисок выбивается из-под руки, краснея до самых ушей. — Ага, мечтай, дурень! — Он слегка топает ногой, угрожающе. — Мне нужен самый большой набор твоих пончиков с крем-брюле. — Увы и ах, братишка, мы их убрали из наличия ещё неделю назад. Ну очень плохо они продавались, за ними заходил только полицейский какой-то… Как же его звали… — Гаон прикладывает указательный палец к надутым губам, вздирая глазки вверх. — Ли… Джумин? — Ли Джуён. — Точно. — он быстро цокает — А че, он известный какой-то? — Не сказал бы. Обычный рядовой, вроде. У меня к нему просьба есть, и просьба весьма незаконная, по сему и буду выпытывать у него нужное, давая взятку. — Джисок поправляет очки средним пальцем. — Взятку… пончиками? Это до такого уровня полицейские в наше время опустились? — Тебе не понять. — он жмет себя за переносицу — Просто сделай, а я тебе заплачу сверху за отсутствие пончиков в перечне выпечки. — Необязательно платить. Просто приходи завтра в обед, всё уже готово будет. — Отлично, давай. — Джисок открывает дверь в надежде быстро выместись обратно, но его окликивают. — Джисок! — Гаон громко выдыхает — Извини за то, что я сказал тогда. Мне правда жаль. — Забей. — Он бросает дверь, захлопывая её. Лишь покинув помещение, Джисок (вернее, его урчащий желудок) вспоминает, что вообще-то пошел поесть. Оглядываясь по сторонам, он замечает небольшую кафешку с курочкой-рокершей на вывеске. «Наггетсная. Круглосуточно» Сопоставить эту забегаловку с пекарней брата Джисока довольно сложно: вокруг неоновые вывески, пара столиков с кожаными диванами красного цвета, пол в черно-белую клетку и посреди зала длинный барный стол, заставленный высокими стульями без спинок из такого же материала, из которого сделаны диваны. За барной стойкой висело меню, каждая позиция написана мелом от руки. Из еды здесь только жареная курица, и при чем не только наггетсы: ассортимент также предлагает курочку в панировке, без панировки, запеченную, в соусе, в маринаде, копченую и, почему-то, в меню также имелась «курица для веганов». Это из чего она? Из не-куриц? Джисок садится за высокий барный стул, просит подать ему чикенмайо и, в ожидании, копошится в телефоне: скроллит ленту новостей, играет в глупые таймкиллеры. Он резко оборачивается назад, когда чувствует, как его схватили за плечи. — Да это же детектив Квак! — знакомое лицо, закрытое пышной шевелюрой, потрепанная ветровка. Перед ним стоит тот самый виновник торжества, ради которого пришлось видеться с Гаоном. — Поразительно, Ли Джуён собственной персоной. Вы же тут живете неподалёку, правильно? — Так точно! — Он прикладывает тыльную сторону ладони, шуточно имитируя армейское поведение. — А я тут к брату забежал, попросил у него на завтра приготовить мне пончиков с крем брюле. Вроде он убрал их из меню, а я попросил самую большую коробку. — Да вы что, серьезно убрали? Последнюю неделю с этой суматохой на работе совсем не было времени заскочить. Я даже как-то завидую, что вы братья. — Ну да, правильно завидуете. — Джисок начинает свою игру на три… два… — Я вот по вашему совету попросил сделать, хотя, думаю большую часть коробки я не съем. Ненавижу выпечку. — …один. — И что вы делать собираетесь с остатками? — Джуён смотрит довольно растерянно, как брошенный щенок — Выкину. Мне не жалко таких денег на себя любимого. — Да вы что! Столько денег тратить на то, чтобы всё выкинуть? Совсем иррациональное использование денежных средств. — Знаете, а мы могли бы совершить сделку. Вы мне предоставите улики по делу, над которым я работаю, а я вам пончики, Джуён-щи. — Я вам уже предоставил и отправил на вашу электронную почту, детектив Квак. — Вы, должно быть, не поняли. — Джисок наигранно смеется — Мне необходимо забрать череп из вашего участка. — Ваш череп опечатан, я не смогу его забрать. Трону хоть что-то с полки вещдоков, и мне конец! Меня уволят! Мне необходимо, чтобы вы ордер предоставили. — Ордер выписывает начальство, а не я. Поймите, я тоже могу лишиться работы, если не найду убийцу. — К нему подходит официантка, ставит на стол тарелку с рисом и курицей в майонезном соусе, сверху присыпанной луком. — У вас эти улики никому не понадобятся и со временем будут уничтожены. Никто в полиции не возьмется за дело о старом, одиноком черепе, который бог знает сколько мог проваляться в лесу. — И на кой мне ваши пончики сдались? Вы думаете, меня так легко купить? — Джуён тянется палочками к чужой тарелке с едой, немного нагло, но он пытается придать своему образу таким путём совсем немного злой энергетики. — Раскрою дело и каждые две недели по воскресеньям я буду заказывать на ваш адрес любую выпечку от моего брата. Вы мне только скажите. — Идёт. Шалость удалась. Джуён протягивает ладонь к Джисоку, пытаясь её пожать, но он что-то увлеченно пишет на салфетке, передавая её полицейскому. — Завтра приходите к Гаону в обед, всё будет готово. Передайте ему это. — Джисок протягивает салфетку. — Содержимое не читайте, это между мной и братом. — Череп приедет к вам доставкой вечером в воскресенье, то есть завтра. Можете мне ваш адрес сообщить, пожалуйста? — О-о, нет-нет, череп поедет в антропологический институт эволюции человека. Будьте добры, привезите его туда. — Джисок улыбается, показывая зубы, наклоняет голову в бок и слезает со стула. На барную стойку он кладёт денежную купюру — Аппетит пропал. Сдачи не надо. Джисок выметается из наггетсной.

***

Воскресенье началось довольно сумбурно; в обед Джисоку прилетает звонок с неизвестного номера: — Алло? — Джисок только разлепил глаза, а его голос звучит так, как будто он выкуривал по пачке в день с состояния зиготы. — Кто это? — А ты как думаешь, дурилка картонная? Ты до сих пор дрыхнешь что-ли? — голос на конце провода знакомый, но Джисок никак спросонья не может вспомнить, где он его слышал. — Что надо-то? — Я тебе зачем тридцать пончиков этих несчастных жарил? Ты знаешь, как тяжело для них крем делается, а? Я думал, ты за ними лично зайдешь, а тут оборотень этот волосатый шары ко мне катить начал! Я же не из этих, вообще-то! — Гаон, ты что-ли? — Джисок облизывает пальцы, чтобы смочить ими слипшиеся веки. — У тебя много знакомых кондитеров? Вам вообще, детективам, делать нечего? — раздаётся знакомый звон колокольчика, прицепленного к двери пекарни. Гаон громко выдыхает в трубку. — У меня клиенты пришли, не могу говорить. Ты ещё по шеям охватишь, понял? Недоросль. Трубку сбросили. Джисок смотрит на время и задается вопросом: для чего был этот диалог на самом деле? Какие шары кто куда катит… — Тю, братишка совсем сладкого объелся. Джисок слезает с кровати, чешет волосатые ноги и мчится на кухню. Сегодня на завтрак у него кимчи-рамен, для которого он ставит воду на кипячение и направляется в ванную, чтобы, не торопясь, привести себя в порядок перед возвращением к Хёнджуну. Вечером воскресенья в музее по-прежнему пусто, только Хёнджун встречает Джисока на этот раз не со шваброй, а лёжа на деревянной кушетке в главном холле музея. Он лениво перелистывает какой-то японский комикс с девочкой-рокершей на обложке. Уткнувшись в книжонку, он так и не заметил, что Джисок над его головой читает вместе с ним. — А я читал эту мангу, знаешь. — Джисок резко решает заговорить, пугая Хана, из-за чего тот дёргается, роняя том. — Авторка заболела туберкулезом и сказала, что ей морально трудно писать продолжение. А жаль, — он мнёт плечами, — мне так хотелось, чтобы главные героини встречались в конце. — Д-да, мне тоже. Я вообще-то просто перечитываю, это моя любимая работа этой мангаки… Вы череп достали, хён? — Прибудет к нам сегодняшним вечером, я лишь заглянул убедиться, что ты на месте. — Джисок оглядывается и присвистывает. — Ты тут живешь, что-ли? — Ну, что-то типа того. Вообще, если интересно, живу я в квартире, но у моих соседей маленький ребёнок, каждый визг которого я слышу через стены. Мне приятнее находиться тут, в тишине, нежели терпеть это всё. Центральная дверь раскрывается: заходит мужчина в кепочке и несет пакет с нарисованным на нём покемоном. — Здравствуйте, доставка для Квака Джисока. — Он поправляет кепку за козырек, оглядывает двух парней перед ними. — А, это я, да. — Джисок достаёт из кармана удостоверение личности и показывает курьеру, который, в свою очередь, протягивает ему бланк для подписи, прикрепленный к планшету. — Вот тут распишитесь, пожалуйста. — Мужчина тыкает в самый низ бумажки. Джисок хватается за ручку, прицепленную за планшет и пытается расписаться, но ручка цепляется шариком за бумагу и благополучно рвёт край листа. Мужчина тихонько смеется: — Я принесу новый лист из машины, подождите здесь. Пакет я оставляю, да? — Конечно. Не за чем такую хрупкую вещь лишний раз таскать. — А я думал, там детский подарок на день рождения. — На пару секунд в помещении царит неловкая пауза, после которой курьер машет указательным пальцем в сторону выхода. — Я скоро вернусь. Джисок с ног до головы оглядывает Хёнджуна, который зажал в руках края скамьи. — Готов? — Да, думаю, справлюсь. Мне понадобится пара дней для создания слепка из пластилина. — Давай. — Джисок показывает кулачок, будто подбадривая и говоря «у тебя всё выйдет». Хан немного смущается от этого жеста и отводит взгляд в сторону, давит милейшую улыбку. Джисок смотрит, как у него постепенно краснеют уши. Улыбка у Хёнджуна и правда особенная: уголки губ вздёрнуты весьма необычным образом, по сему улыбка слегка напоминает кошачью. Он правда как маленький и потерянный котенок, который остался без мамы. Возвращается курьер, снова передавая детективу бумагу на планшете. Осталось последнее действие, финальный квест перед битвой с боссом. Джисок вновь берет ручку, но. Она не пишет. Джисок с нажимом широко вазюкает по поверхности бумаги. Ручка отказывается писать от слова совсем. Хан смеется и по-дружески сжимает плечо Джисока: — Хён, не мучайтесь. Я сейчас новую принесу.

***

В комнате Хана всё как обычно: те же бумаги на стенах, скелеты в стеклянных шкафах; конспектами исписан даже рабочий стол — Хёнджун ставит пакет с пикачу на него. Сверху лежит кусок черной ткани, очевидно, чтобы не испугать бедолажку-курьера и не вызвать лишних вопросов. Джисок вытягивает ткань, которая оказывается старой потёртой футболкой с черепом и топорами. — Что за отстой. — Джисок вздыхает, пока его подручный возится с содержимым. Внутри ещё один пакет, на этот раз прозрачный, с зип-застежкой и маркировкой. — Ага. — Хан пару раз вертит пакет в руках. Он достаёт из полки в столе пару силиконовых перчаток и, вооружившись, достаёт череп из бездушного куска полиэтилена. — Отлично он сохранился, слушайте. Очевидно мужской, а здесь, — он поворачивает к Джисоку череп затылочной частью, на которой имеется глубокая выемка, — место удара. Очевидно, нанесли чем-то тяжелым вроде молотка. Такой удар мог быть исключительно смертельным — никто не выжил бы при такой травме. — Он вновь вертит череп в руках, заглядывая под него. От такого вида у Джисока по рукам бегают букашки-мурашки. — Возраст… около двадцати пяти? Около того, да. Отличные зубы, я вам скажу. — А с зубами ты работать умеешь? — спрашивает Джисок, перекрещивая руки на груди. — Смотря что подразумевать под «умеешь» — Он вновь хмыкает и улыбается. — Ну, если я найду человека, который будет соответствовать описанным тобою параметрам, и если смогу найти стоматологические записи о нём, то по зубам мы сможем определить, действительно ли мои догадки верны. — А, ну да. Такое смогу. — Хёнджун жмёт плечами и продолжает оглядывать черепушку, словно в местах, где ранее были глаза, узнает, что приключилось с этим человеком на самом деле. — Я сейчас же сяду за изготовление молда черепа, чтобы не прям на нем вылепливать лицо. Засыхание модели займёт около двух дней. Далее я буду делать всё, что в моих силах, чтобы закончить как можно скорее. — Похвально, Хёнджун-щи. Свяжешься со мной как только закончишь. — Джисок находит на столе чистую бумажку и пишет свой номер телефона на ней. — Давай, я жду отчет.

***

Первые дни ожидания прошли довольно спокойно, Джисок продолжил обустраивать свой кабинет. Заноза в заднице-детектив О куда-то запропастился, поэтому нервишки младшего детектива ничего не щекотало. Первые дни. Со среды Джисока преследовало чувство, что его где-то обманывают: Хан не успеет или не сможет сделать. Может вообще криво слепит, и ничего у них не выйдет. А вот к вечеру четверга Джисоку позвонил неизвестный номер, который он уже хотел было скинуть, подумав, что там снова разъяренный Гаон трезвонит, однако что-то заставляет его поднять трубку. «Детектив Квак, давайте я вам фотокарточку пришлю лучше, чтобы не мотать вас туда-сюда лишний раз.» Джисок лишь положительно мычит в ответ и моментально ему прилетает пара сообщений. bun 18:37 *фотография* *фотография* «Вот, как и обещал.» kwakjs 18:38 «Ты уверен, что не перемудрил с количеством пластилина на щеках?» bun 18:38 «Уверен, Хён» И вправду, щекастеньким довольно был этот ваш Джон Доу. Перед ним молодой человек с большим нависшим веком, крупным носом-кнопкой и глубокими глазами. Джисок садится за компьютер и лезет в базу данных пропавших без вести по данным ему Хёнджуном описаниям. Перелистывает каждую фотографию. В основном это, конечно, девушки, однако и парни среди них тоже имеются. Когда Джисок натыкается на знакомое лицо среди кучи разных, сверяет улики с данными на сайте; он про себя проговаривает написанное на его персональной строке имя:

«Ким Чонсу»