Ночь перед экзаменом

Чимин прячет котелок в кухонный шкаф и взмахивает рукой, рассеивая заклинание. Послушная метелка и тряпка тут же в первозданном виде возвращаются в кладовку. И вот уборка закончена. Юноша всегда так делает, когда волнуется. Только становится тревожно, и мысли начинают разъедать голову – ведьма тут же принимается готовить или убирать свой небольшой старенький домик. А в последнее время поводов для переживаний достаточно. Самый серьезный, конечно же, квалификационный экзамен магической академии – КЭМА. И у Чимина серьезные проблемы: он хоть и имеет колдовские силы, но с рождения был слабой ведьмой, хотя всегда компенсировал этот недостаток усердной учебой и практикой. К сожалению, испытания на КЭМА действительно трудные, и даже сильные ведьмы могут получить Низшую степень или провалиться вовсе, поэтому все стараются успеть заключить контракт с покровителем для усиления магического потенциала. Это могут быть любые сверхъестественные существа, которых ведьмам удастся задобрить и убедить помочь, заключив контракт: водяные змеи и наги, сирены и оборотни, призраки, дриады, демоны и даже драконы. Правильный контракт с правильным покровителем значительно увеличивает шансы пройти КЭМА на «отлично» и получить Высшую степень. Вот только и это Чимину не удалось. Год назад он начал свои поиски, даже не думая спешить. Контракты всегда были обыденностью, и не было случая, чтобы никто из нечистой силы не захотел чего-нибудь от милой молодой ведьмочки взамен на частичку силы. Не было такого до Чимина. Русалки, наги, оборотни и другая нечисть скептично относились к светловолосому юноше, напоминавшему птенчика, а не заклинателя и управителя темных сил. Один водяной змей так и сказал: «С тобой не только подписываться не захотят, тебя даже трахать жалко, цыпленок, только съесть за один укуссс». Тогда Чимин решил искать помощи у друзей. Тэхен – его однокурсник и близкий друг – смог заключить контракт с демоном. Это, кстати, было удивительно, потому что потомков суккубов не особо любят, так как они не могут поглощать энергию, как их предки, и при этом всегда пребывают в некотором недостатке магических сил. Привязывать к себе всегда голодную ведьму так себе решение, но смельчак все-таки нашелся. Хосок – типичный демон с жилистыми мощными крыльями, очаровательно-лукавой улыбкой и желанием сжечь все, что ему не нравится. Чимин надеялся, что хотя бы демоны согласятся, и уже успел обрадоваться, когда покровитель Тэхена пообещал поискать желающих заключить контракт среди своих сородичей. К сожалению, демон вернулся несвойственно мрачный, напряженный и отрезал четкое «нет». Хосок так и не объяснил причину, но Тэхен тогда заметил, что это был первый и последний раз, когда он видел своего покровителя таким хмурым и угрюмым. Так последние надежды Чимина рухнули. Юноша продолжал пытаться, слыша отказы, но в глубине души уже смирился. Он решил сконцентрироваться на учебе и обеспечить себе, если не Высшую степень, то хотя бы проходную Низшую, насколько бы позорной она не была. КЭМА должен состояться завтра. Чимин выжал из года подготовки все, что мог, но продолжает бояться не справиться с испытаниями. Тэхен знал, как сильно переживает его друг, и просидел с ним весь вечер, стараясь отвлечь. Они пили турецкую белладонну, болтали о всяком и сплетничали. Ким, конечно же, не мог удержаться и не рассказать о том, как складываются его отношения с новым покровителем – оборотнем Чонгуком – и как они вдвоем с демоном две ночи подряд наполняли Тэхена своей магией – и не только ей, как лукаво подметил Ким – так усердно, что у ведьмы даже загудела татуировка суккуба. Чимин был за друга очень рад, но под давлением тревоги и усталости, как говорится, не от всего сердца. Когда Тэхен отправился домой, оставив после себя легкую дымку заклинания, Чимин кинулся заполнять голову домашними обязанностями. Сейчас же он стоит на кухне и хочет выть от досады. Противные мысли все равно возвращаются. Юноша подхватывает графин с турецкой белладонной и отправляется в спальню. Он падает на кровать и почти залпом выпивает графин. Чимин даже не знает, чего в его голове больше: сожалений или возбуждения. Да, Тэхен, демон его дери, очень красочно рассказывал и про их секс, и про передачу силы. Чимин не может не представлять на его месте себя. Как его заполняют, наполняют и закачивают магией так, что живот тянет и кожа на кончиках пальцев покалывает, как с обеих сторон его прижимают разгоряченные тела, как жадно он принимает все, что дают, и скулит, прося еще чуть больше. И как его обнимают после, как он засыпает не один. Возбуждение уступает слезам. То ли это из-за нервного напряжения, то ли из-за настойки из белладонны, но Чимин утыкается в подушку лицом и действительно хнычет. Кажется, стресс сыграл с ним плохую шутку. От самобичевания ведьму отвлекает переливчатая мелодия. Чимин вскакивает, вытирает остатки слез, приводит волосы в порядок и спешит к письменному столу. Стеклянный шар, стоящий в окружении стопок старинных фолиантов, озаряет комнату свечением. Юноша взмахивает рукой, и из артефакта выплывает сияющее в дымке красивое лицо. Сокджин был старше Чимина и уже успел успешно сдать КЭМА на Высшую степень, что совсем неудивительно, ведь он заполучил себе в покровители очень древнего и сильного нага. Ходили слухи, что у Джина – ведьмы с пухлыми губами, высоким носом и колдовски притягательными глазами – в роду были вейлы. Наверное, поэтому Намджун не смог устоять перед ним. – Привет, хен! – нарочито радостно говорит Чимин, чтобы скрыть недавние слезы, – Как дела? – Привет, Мини. Ты готовишься? Я не помешал? – спрашивает Сокджин, чуть сощурив глаза, разглядывая собеседника сквозь дымку магии, – Птенчик, ты что, плакал? – голос его сразу смягчается и становится теплым и заботливым. – Переволновался, хен. Не обращай внимания. Я просто устал. – Тэхен сказал, что был у тебя. – Да, он приходил. Мы выпили немного белладонны, поболтали, и он ушел готовиться, – понуро отвечает Чимин. – Надеюсь, несмотря на старания Хосока и Чонгука он успеет выспаться, – шутит Джин. Чимин отвечает полуулыбкой. – Кстати, я тут, кажется, нашел кое-что, то есть кое-кого, кто может стать твоим покровителем. Юноша оживляется и подходит ближе, с интересом ловя каждое слово: – Хен, правда? – Ага, – самодовольно хихикает Сокджин и заправляет нежно-розовый локон за ухо, – В общем, я еще до этого подозревал, что что-то тут не чисто. Не может быть такого, чтобы никто не захотел быть твоим покровителем. Такого не бывает. А Намджун недавно ненароком оговорился, что, мол, кто-то очень не хочет, чтобы ты заключал с кем-то контракт. Чимин хмурится и складывает руки на груди. – Кому это может понадобиться? – недоумевает он. – Не знаю, птенчик, – пожимает плечами Джин, – могу только сказать, что сущность эта очень могущественная, раз смогла запугать даже демонов вроде Хосока. Но не расстраивайся! У меня есть кое-кто на примете. – Кто? – допытывается юноша. – Демон. – Хосок сказал, что никто, совсем никто, из демонов не согласится. – Я думаю, с этим Хоби не общался, – улыбается Джин, – На днях Намджун встречался со своими древними важными друзьями, – на этих словах он закатывает глаза, – и вернулся ко мне чересчур расслабленным, если ты понимаешь, о чем я. Моя хмельная змейка, вспомнила, что когда-то давно он был знаком с одним демоном – он не в тусовке, чтобы ты понимал. У них было совместное дело, какой-то скандал с яблоком и голодной парочкой в саду, не помню точно. В общем, я нашел имя этого демона. Призови его, думаю, он не откажется от контракта. – А если откажется? – мрачно вздыхает Чимин. Он так часто слышал отказы, что мучить душу лишней надеждой не было сил. – Попробуй, Мини. Просто попробуй. Ты заслуживаешь намного больше, чем Низшую степень. Если бы профессор Кан не был душным говнюком, он бы вошел в положение и разрешил бы альтернативу. Ты самая способная ведьма, которую я знаю, птенчик, – голос его смягчается, становится таким ласковым и мелодичным, кажется, что в груди разливается топленый шоколад. – Хен, ты сейчас меня околдовать вздумал? – усмехается Чимин, изогнув бровь. – Просто стараюсь придать убедительности своим словам. Почему же сразу «околдовывать»? – Джин усиленно делает вид, что понятия не имеет, о чем речь, но его стремительно краснеющие уши выдают ведьму с головой, – Ладно, уже поздно. Я спать. Имя пришлю. Удачи завтра. Сокджин посылает воздушный поцелуй и растворяется в нежно-розовом облачке. Из него на стол падает клочок пергамента с одним загадочным словом, написанным на древнем языке. Чимин наклоняется, рассматривая витиеватые буквы, и вспоминает, как читаются такие письмена. – Юнги… – задумчиво произносит он, расшифровав последний символ, и тут же пергамент загорается, и на столешнице остается выжженное имя демона. Юноша тут же отступает, а потом улыбается своим мыслям и подмечает: – А ты очень строптивый, Юнги. Несмотря на воодушевление, начинать ритуал призыва Чимин не спешит. Он относит графин из-под белладонны на кухню, моет его подозрительно долго, двигает идеально стоящие стулья, лишний раз протирает кухонный стол и подкидывает несколько поленьев в камин. Ладно. Все равно. Попытка не пытка. И он решается. Юноша возвращается в комнату, убирает книги и быстрыми уверенными движениями мелом чертит колдовской круг призыва вокруг имени демона. Заклинанием пускает кровь на указательном пальце и, проведя по выжженным отметинам, шепчет заговор. Огонь в камине трещит громче, дребезжат оконные ставни, и, когда Чимин произносит последнее слово, свечи во всем доме разом гаснут. Темнота окутывает все вокруг, и раскатисто хлопает входная дверь. Юноша устало выдыхает. Ясно, ему снова отказали. Но хотя бы появился для приличия! Зато показал скверный характер и чуть не снес с петель дверь. Прелесть! Чимин, раздраженно топая ногами, подходит к порогу и уже тянет за ручку, как вдруг его взгляд падает на дощатый пол. Мокрые следы тянутся с улицы и следуют дальше в глубину дома. Юноша возмущенно вздыхает, щелкает пальцами, заставляя свечи и огонь в камине снова загореться, и идет по следам в комнату. Он стоит у стола и водит пальцем по меловому кругу, изучая. В полумраке его фигура кажется огромной, а его аура пускает мурашки по спине Чимина и заставляет коленки подгибаться. – Т-ты пришел… – проглотив нервный ком, проговаривает ведьма. – Ты звал, – голос глубокий, хриплый и пронизывающий насквозь. Взгляд цепляется за крупные витые рога на голове и огромные черные крылья за спиной гостя. Сначала крылья не кажутся чем-то необычным, но в дрожащем свете свечей юноша замечает, что вместо жилистой кожи и заостренных когтей тихо шуршат длинные иссиня-черные перья. Они до того притягательно переливаются в теплом сиянии огней, что в голове возникает соблазнительная мысль протянуть руку и погладить их. – Твои крылья… – запинаясь, начинает Чимин, – ты не просто демон. – Какая умная ведьмочка, – урчаще ласково отвечает гость, оборачиваясь и исследуя юношу взглядом. Демон одет в черные, сотканные из струящейся ткани рубашку и брюки. Пара верхних пуговиц расстегнуты, а рукава закатаны, будто Чимин призвал его, вырвав прямиком из обители, где рогатый, кажется, отдыхал. Это нехорошо. Только сказать что-то, принести извинения, да даже открыть рот трудно. Широкие плечи, венистые руки, бледная кожа, россыпь черных, как смоль, волос и темный властный взгляд лисьих глаз – весь облик демона лишает дара речи. Юноша невольно склоняет голову, бессознательно признавая власть над собой. Юнги замечает это и довольно прищуривается. – Ты так удивлен. Неужели не знал, кого призываешь? Ради кого ранишь свои нежные пальчики и проливаешь кровь? – демон приближается. Берет руку ведьмы, склоняется к ней и бесстыдно слизывает струйку запекшейся крови. Язык, горячий и влажный, обводит фалангу и пускает по телу мурашки. Чимин не может отделаться от мысли, где еще он хочет ощутить эти жаркие прикосновения. Юнги отстраняется. – Так ли я строптив для Верховного? – с хищной улыбкой говорит он, продолжая изучать Чимина взглядом. Ведьма закусывает губу, вспомнив свои слова. – Хотя ты тоже легко обманываешь взор, ведьмочка. Заклинатель тьмы, а сам выглядишь безобиднее райской птички. Чимин облизывает пересохшие губы. Он ощущает мощь демона, и от этого все в животе приятно тянет. Волнение только разжигает желание и жажду заполучить хотя бы глоточек темной силы. Юнги замечает интерес ведьмы, но не может отказать себе в удовольствии поиграть. Он отходит от стола, встряхивает и прячет крылья, обходит Чимина и, медленно шагая, осматривается, разглядывая небогатое убранство дома. Юноша следит за ним одним лишь взглядом и думает, как начать разговор или просто разомкнуть губы, но демон нарушает тишину первым. – Так зачем ты прервал мой вечер и призвал меня? – Я хочу заключить контракт, – выпаливает Чимин, не поднимая головы. Он никогда ни перед кем не пресмыкался, но почему-то рядом с этим демоном подчинение не кажется унизительным. Юнги удовлетворенно хмыкает, хотя этот звук больше напоминает мурчание крупной хищной кошки. – Просишь стать твоим покровителем? А что предложишь взамен? – Что ты хочешь? – Обычно это зависит от того, насколько сильно колдун бедствует. Я редко заключаю контракты, и цена всегда велика, – спокойно отвечает Юнги, хищником оглядывая ведьму, будто раздумывая, чем поживиться, во что впиться клыками в первую очередь. – Могу предложить жертвоприношение или постройку храма... – начинает перечислять Чимин. – Мало. – Свое тело... – Банально, – отрезает Юнги. – Тогда что? – кипит юноша. Демон молчит. Он приближается к кровати и на столике рядом видит пяльцы с незаконченной вышивкой, подхватывает ее, рассматривая каждую петельку. Чимин отчего-то смущается. Он стремительно подходит и выхватывает вышивку, прижимая ее к груди, как самую большую драгоценность. Осознав, как грубо поступил, он опускает голову, прячась от взгляда Юнги, но канву из рук не выпускает. Демон лишь хитро улыбается, наклоняет голову и разглядывает смущенное румяное личико: – Я дам тебе свою силу взамен на одно желание. – Какое? – тихо спрашивает ведьма, робко поднимая глаза. – В этом и суть, Чимин, – хрипло смеется Юнги. Услышав свое имя, юноша вдруг чувствует разливающееся тепло внутри. Почему-то из уст демона оно звучит так любовно, – Придет время, и ты должен будешь выполнить одно мое желание. Чимин задумывается. Если заключить бессрочный контракт, тогда одно даже самое ужасное желание можно обменять на всю мощь демона. Самое ужасное, это какое? Юноша смотрит на Юнги. Впервые прямо, без стеснения или смущения, без опаски и тревоги. Он ожидает увидеть во взгляде бесконечную тьму или холод, но встречается с игривым огоньком, соблазнительным, шкодливым и совсем не страшным. Какое-то внутреннее предчувствие подсказывает, что демон не пожелает и не сделает ничего, что может навредить Чимину, и ведьма своей интуиции верит. – Согласен, – кивает юноша уверенно, протянув руку, – ты становишься моим покровителем. Бессрочный контракт в обмен на одно желание. – Не боишься, ведьмочка? – лукаво спрашивает демон, и его притягательно алые губы растягиваются в улыбке. – Ты меня не пугаешь почему-то, – задумчиво в ответ. – Почему? – Это мне и интересно выяснить, – игриво улыбается Чимин, сам не зная, откуда взялись в нем эти азарт и смелость. Юнги отвечает рукопожатием, подтверждая условия контракта, и ведьма только сейчас замечает, какие большие и сильные руки демона по сравнению с его собственными. Длинные узловатые пальцы заставляют представлять прикосновения и ласки. Желание почувствовать их внутри кажется слишком притягательным, и от этого приятно тянет низ живота. – Сними рубаху, – спокойно приказывает демон, притянув ведьму ближе, горячо выдыхая прямо в покрасневшее ушко. – Ненавижу оставлять контрактные метки на руках. Это грубо и по-варварски. Сердце бьется быстрее. Близость Юнги, его запах, властный голос и аура заставляют тело слабеть. Чимин мнется, медленно задирая одежду, и, даже не видя лица демона, чувствует его нетерпение. Ведьма скидывает рубаху на пол, и только легкие домашние брюки остаются висеть на бедренных косточках. Он переступает с ноги на ногу, чувствуя, как одновременно прохладный воздух и жгучий взгляд черных глаз ласкают его грудь и подтянутый живот. Юнги бережно обвивает тонкую талию и кладет вторую руку на светлый затылок, приближаясь к бархатной шее. На удивление, бледные руки демона совсем не холодные, наоборот, они приятно горячат кожу каким-то потусторонним жаром, и Чимин доверчиво открывает шею, закрывая глаза. Он слышит, как в ответ одобрительно рычат. Демон приникает к ключице губами, целуя, облизывая нежную кожу и втягивая естественный запах ведьмы, смешанный с ароматом пряных трав. Спускается чуть ниже косточки и лижет место будущей метки. Язык, жаркий и влажный, рисует узоры чуть ниже ключицы, и Чимина ведет. Он чувствует, как жар спускается и концентрируется между бедер, и несдержанно и прерывисто вздыхает. Юнги довольно улыбается, проводит языком в последний раз, вонзается зубами в бархатную кожу, выбивая из ведьмы высокий стон, и тут же заботливо зализывает ранку. По телу будто пускают разряд тока. Место укуса жжет, жар внизу живота нарастает. Между ног становится влажно. Стараясь хотя бы как-то справиться с невозможным напряжением, Чимин неосознанно трется промежностью о крепкое бедро и чувствует, как приятно поджимается киска. Юнги хрипло смеется и выдыхает горячо на ушко: – Кому-то не терпится? – он проводит рукой по упругому бедру. Юноша вскидывает смущенный и обиженный взгляд. – Метка есть, так что либо говори свое желание, либо давай приступим к тому, зачем я заключал контракт, – он, румяный и потерянный, звучит совсем нетерпеливо. – Какой капризный птенчик, – воркует демон, ласково проводя рукой по светлым мягким волосам. А затем резко отстраняется, из-за чего Чимин чуть ли не теряет равновесие. Юнги смотрит холодно, властно и говорит спокойно, но строго, – Хочешь моей силы, ведьма? Получишь. Но перед этим я хочу подкрепиться. Юноша теряется, хлопая глазами. Он шутит? – Мне тебе еще готов… – не успевает договорить Чимин, когда его перебивает повелительный грозный голос. – Хочешь о чем-то поспорить со мной? – склоняет голову на бок Юнги. Под его темным тяжелым взглядом хочется покорно опустить голову, и от этого низ живота опаляет жаром, а между бедер пульсирует. Чимин качает головой, поджимая губы, и молчит. Хотя хочется завыть. Демон будто специально его мучает, то приближаясь и распаляя, то отстраняясь и игнорируя. – Хорошо. Подойди к столу, – все так же спокойно говорит Юнги, и Чимин подчиняется, – Спиной, – строго уточняет демон, – Сядь, – юноша следует указаниям, не отводя взгляда от покровителя. Юнги подходит почти вплотную, подтягивает рукава и расстегивает еще две пуговицы на рубашке так, что теперь видно его фигурно очерченные грудные мышцы. И Чимин, правда, старается не пялиться, но получается у него это очень плохо. – Можешь коснуться, если хочешь, – разрешает демон. Голос его снова ласковый, игривый. Ведьма отворачивается, чтобы хотя бы как-то спрятать смущение, но руку тянет. Юнги помогает, перехватывая запястье и прижимая ладонь к своей крепкой груди. Чимин пищит от неожиданности и почти сразу убирает руку. Он краснеет все больше и чувствует, как горят щеки. – Ничего особенного, – бросает юноша, все еще избегая взгляда демона, а сам от возбуждения, кажется, дышит через раз. Юнги лишь ухмыляется. Какая капризная, застенчивая и очаровательная птичка ему попалась. – Ложись, – возвращает строгий тон демон. Чимин теряется и непонимающе смотрит на покровителя. Черные лисьи глаза щурятся предостерегающе, – Повторю только один раз, птенчик. Ложись спиной на столешницу. И Чимин ложится, следуя приказам, как зачарованный. – Развяжи шнурок. Ведьма облизывает губы и дрожащими пальцами распутывает узел на домашних брючках. Он в предвкушении порывается стянуть их, но Юнги прерывает: – Руки за голову, птенчик. Чимин вскидывает голову, смотря с непониманием. Демон лишь слабо кивает в ответ, нежно подхватывает расслабленные тонкие запястья и заводит их за светлую макушку, наклоняясь все ближе. Юноша ерзает – в этой позе он чувствует себя слишком открытым, обнаженным, доступным и уязвимым. Юнги ласково гладит нежную маленькую ладошку большим пальцем, успокаивая. Ведет руками по плечам, оголенной груди, впалому животу и властно сжимает полные бедра. Это не больно, хотя хватка и сильная, наоборот, до ужаса приятно, потому что в этом жесте так много собственничества и влечения, что Чимин бессознательно подается вперед. Демон подхватывает легкую ткань и преступно медленно стягивает брюки вниз, наслаждаясь тем, как алеет личико ведьмы. Чимин, кажется, готов сгореть от смущения под хищным взором черных глаз. Он поджимает ноги, упираясь пяточками о край столешницы, и отворачивается, застенчиво пряча красное лицо в сгибе локтя. – Чимин, – низко и ласково зовет Юнги, поглаживая бархатные ножки, – смотри на меня. От стыда и желания хочется сгореть, но что-то завораживающее в голосе демона заставляет ведьму убрать руку и посмотреть на Юнги. Темный голодный взгляд, напряженная челюсть – заметно, как трудно сдерживаться, как трудно не наброситься на соблазнительного птенчика – и притягательные витые рога. Чимин уже плавится в горячке от предвкушения того, как он ухватится за них, пока его будут бесстыдно громко трахать. Юнги будто видит плещущееся желание в глазах напротив и начинает медленно спускаться поцелуями по нежной коже бедер, не грубо, но настойчиво разводя ноги ведьмы шире. Чимин высоко стонет, когда чувствует горячий язык. Казалось, что касание облегчит жгучее напряжение внизу живота, но все совсем, наоборот, и возбуждение сводит с ума. Демон вылизывает его жадно, совсем не смущаясь хлюпающих звуков, голодно и жарко. Язык двигается до подлого идеально: ласкает клитор, приближая к оргазму, а в последний момент отстраняется и ритмично и глубоко трахает истекающую смазкой дырочку. И это так сладко и мучительно, что Чимин, кажется, расплачется, если с ним продолжат играть и не дадут кончить. Он хнычет, мечется, подается навстречу и скребет стол ноготками. Дышит чаще и уже не собирается сдерживать свои капризы. Ведьма опускает руки к черной макушке и бесстрашно хватает демона за мощные крепкие рога, настойчиво притягивая ближе и заставляя его почти зарыться лицом в сочных розовых складках. Смазки так много, что на столешнице прямо под юношей образуется маленькая лужица. Чимин поглаживает шершавые витые рога у основания, и Юнги откликается на это низким рокотом, впивается сильными пальцами в упругие ягодицы и ласкает интенсивнее. Ведьма не сдерживается, громко кончая, дрожа, и сводит бедра, сжимая голову демона. Тот отстраняется, сыто облизываясь, и усмехается: – Умереть между твоих ножек это достойно, но пожалей меня пока, птенчик. Ты же не хочешь заканчивать на этом? Он чертовски прав. Чимину мало. Приятно, но несправедливо мало. Киска сжимается, требуя наполненности, и ведьма качает головой, прижимая руки к груди и закусывая пухлую губку. Он выглядит таким нежным и сладко невинным, будто не стонал и не извивался, как ненасытный суккуб всего пару минут назад. Юнги рычит и страстно впивается в розовые губы. Поцелуй властный и жаркий. Ведьма обвивает крепкую шею, запускает руки в черные волосы, проводит по рогам и всем существом наслаждается чужой силой и необузданным желанием. Он чувствует, как его хотят, и от этого по спине бегут мурашки. – Ты воплощение греха, Пак Чимин, – хрипло шепчет демон, – Чего ты хочешь? – Расплакаться на твоем члене, – задыхаясь после поцелуя, отвечает ведьма. – Это можно устроить. Все, что угодно, для моего птенчика, – любовно говорит Юнги и сгребает юношу в объятиях. Чимин обхватывает его сильный торс ногами и цепляется за крепкие плечи. Демон осторожно укладывает его на кровать, одним движением скидывая с себя рубашку и обнажая напряженные мышцы. Ведьма загипнотизировано следит за каждым движением, облизывая взглядом. Только сейчас понимает, какие широкие плечи у Юнги – он может полностью накрыть юношу и спрятать. И от этой мысли внизу все сжимается от предвкушения. – Перевернись на живот, – приказывает демон, и Чимин покорно следует. Одеяло послушно подминается под коленками. Ведьма прогибается, приподнимая упругие бедра, и виляет попкой. Узел в животе скручивается туже, когда Чимин чувствует властные прикосновения на талии и спине. Сильные руки оглаживают, ласкают, заставляя окончательно разомлеть. Ладонь зарывается в золотистые волосы и медленно оттягивает их, а крепкие бедра толкаются о напряженные ягодицы. Чимин скулит, чувствуя горячую, истекающую смазкой плоть демона. Он призывно расставляет ноги чуть шире и ложится грудью на постель. Юнги входит тягуче медленно, внимательно следит за каждым стоном и вздохом. Несмотря на то, что Чимин влажный и возбужденный, демон все равно оказывается большим для него, и тянущая наполненность выбивает из головы все мысли. Ощущений так много, но все существо ведьмы концентрируется там, внизу живота. И это так хорошо и приятно-приятно-приятно. Юнги двигается медленно, и Чимин быстро привыкает к сладкому распирающему чувству. Он сжимает в миниатюрных пальчиках простынь и высоко стонет на каждый толчок. Постепенно напряжение внизу живота распространяется по всему телу. Кажется, что каждая мышца функционирует только для того, чтобы разнеженное тело могло стоять на коленях перед верховным демоном и жадно подаваться назад, подмахивая бедрами. Даже через пелену желания и мучительного самоконтроля Юнги замечает маленькие попытки ведьмы увеличить темп и насадиться глубже. Жадный–жадный птенчик. Демон хватает мягкие бедра, фиксирует их и усиливает толчки, буквально втрахивая Чимина в постель. Длинные пальцы впиваются так сильно, что обязательно оставят синяки на бархатной коже. Но юноше это нравится даже больше. Следы Юнги. Его покровителя. По комнате разносятся пошлые шлепки, но это никого не волнует. Оба погружены в грех с головой, каждой клеточкой, и симфония из стонов, вздохов, рычания и хлопков кожи о кожу, кажется, только заводит еще больше. Чимин чувствует, как ноги слабеют и разъезжаются. Он правда, как хорошая ведьмочка, старается держаться смирно, но коленки предательски подрагивают, руки становятся ватными и юноша нехотя ложится на кровать животом. Юнги замедляется и выходит, давая небольшую передышку, но Чимин лишь скулит капризно. Пустота ощущается отвратительно. Демон будто не слышит жалобного хныканья, гладит бедра, мнет упругие ягодицы и покрывает их поцелуями. Это так ласково и вкусно, но Чимин сейчас почти на грани, поэтому лишь вредно взбрыкивает, подкидывая бедра. В наказание Юнги оставляет по укусу на каждой половинке. Он садится между ног юноши, который соблазнительно подается в ответ, и входит глубоким и резким движением, начиная наращивать темп. И эти ощущения, кажется, не сравнятся ни с чем, что Чимин испытывал до этого. Член давит на переднюю стенку, тяжесть мощного и горячего тела сводит с ума, а точные и мощные толчки заставляют глазки заслезиться. Это и правда много, но потрясающе хорошо. Чимин теряется, скулит и хнычет, он пытается что-то сказать, но в голове туман, и слова не складываются в предложения. Он лишь сжимается вокруг демона сильнее, чувствуя приближающийся оргазм. Юнги наклоняется к влажному от капелек пота затылку, целует голодно, будто сдерживая желание укусить, а потом выносит приговор: – Пак Чимин, ты кончишь только, когда я разрешу. Таково желание твоего покровителя, – говорит он хрипло и коротко прикусывает загривок. Тело прошивает странное ощущение прохлады – условие контракта вступило в силу. Чимин жалобно воет. Приближавшийся оргазм разрушен, но возбуждение лишь продолжает нарастать, плавя мозги. В голове абсолютный туман. Кажется, что демон каждым толчком выбивает из головы хоть сколько-то оформленную мысль. Ведьма то хрипло стонет, то плаксиво скулит, кусая простынь, в то время как Юнги, не сбавляя темпа и силы, как проклятый отбойный молот, вбивается глубоко и сладко. Слышится треск ткани. Чимин мотает головой и оставляет коготками дырки в простыни, не замолкая. В какой-то момент ему кажется, что он умрет, если не кончит – все тело напряженно и напоминает воспаленный нерв, откликающийся на каждое прикосновение, на каждый поцелуй. Слезы текут по алеющим щечкам, он задыхается от незнакомого, но разрушительного чувства жажды. – П-пож… ах… Юнги!.. П-про-шу, – выстанывает Чимин, еле ворочая языком, – пожалуйста… хах… д-дай. Умоляю, пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста. На последних словах он начинает плакать и скулить, как маленький замученный щеночек. Юнги сразу бросается покрывать румяные плечики и тонкую шейку успокаивающими поцелуями, замедляясь. Он выходит и переворачивает захныкавшего юношу на спину, целуя грудь, точенные ключицы и горячие красные щечки влажные от слезок. В ответ на возмущенный всхлип демон воркует, успокаивающе поглаживая по светлым волосам: – Потерпи, птенчик. Хочу видеть твое прекрасное личико, Чимини. Он почти мурлычет вкрадчивым баритоном, и ведьма затихает, раскрывая влажные глазки. Юнги смотрит на него с таким обожанием и нежностью, что Чимин смущенно выпячивает плюшевые розовые губки. Демон замечает просьбу о поцелуе, но улыбается ласково и чмокает его в носик. – Иди ко мне, – говорит Юнги, подхватывая ведьму под упругие бедра. Покровитель садится у спинки кровати, а Чимин умещается сверху. Ножки подрагивают, и он полностью припадает к груди демона, обнимая его за крепкую шею. Ведьму трясет от желания, напряжения и мучительного возбуждения, он потирается о бедро Юнги, безрезультатно пытаясь догнать недосягаемый оргазм, и снова хнычет, зарываясь в бледную шею и втягивая терпкий аромат табака и бергамота. Если так пахнет Преисподняя, то Чимин готов провалиться в дьявольские угодья хоть сейчас. Только больше бы этого запаха. Больше Юнги. Комнату наполняет шелест мощных крыльев, и юноша чувствует щекочущее прикосновение перьев на коже. Демон коротко целует румяные плюшевые щечки, и в коконе из крыльев, тепла и рук Чимин размякает окончательно. Он, как слепой котенок, тычется поцелуями в высокие скулы, царапает ноготками широкие плечи, подтягивается, насаживается до конца, постанывая от удовольствия, и начинает двигаться, несмотря на жуткую слабость в ногах. – Юнги, пожалуйста… – голос ведьмы звучит хрипло и тихо, – сделай это. Пожалуйста, – он хныкает, впиваясь ноготками сильнее, – Юнги… Демон подхватывает мягкие бедра, покрывая поцелуями тонкую шею и ключицы, и начинает двигаться, вбиваясь во влажную горячую узость по самые яйца. Чимин стонет, цепляется за широкие крепкие плечи и растворяется в ощущениях. Касания рук, щекочущие перья, тепло крыльев и такая ошеломительная правильная наполненность. Юнги вбивается жестко, четко, точно, покусывает и облизывает контрактную метку, заставляя юношу буквально плакать, скулить и умолять, всхлипывая. И когда Чимину кажется, что больше он не выдержит, когда тело начинает сводить от напряжения, не выпущенных чувств, Юнги говорит хрипло и властно: – Разрешаю. И Чимин кричит. Все тело будто наполняет раскаленное железо, и плавит-плавит каждую мышцу. Каждая клеточка горит, но этот жар, кажется, самое приятное, что юноша когда-либо испытывал. Он сжимается вокруг члена, выдаивая, желая поглотить все, что сможет получить. Юнги кончает с нечеловеческим низким звериным рыком и впивается поцелуем-укусом в метку. И в этот момент вместе с жаром низ живота и внутренности наполняет магия, несоизмеримая темная сила, но такая вкусная и сытная. Чимин кожей ощущает электрический разряд искрящейся силы. Тело впитывает демоническую мощь и расслабляется. Чимину кажется, что его накрыла волна – в ушах белый шум, перед глазами плывет, он совсем не понимает, где находится, но вокруг тепло, и течет мощная энергия. Ведьма приходит в себя уже на горячей груди Юнги, укрытый одеялом и большим черным крылом. Тело приятно тяжелое, а кожа демона уютно горячая. Юнги перебирает светлые мягкие волосы и что-то довольно и сыто мурчит низким голосом. И правда большой кот. Чимин льнет ближе. Ему так хорошо. Он защищен, в безопасности, укутан теплом и силой могущественного покровителя. – Спи, птенчик, – тихо шепчет Юнги на самое ушко, заметив, как юноша ворочается, и оставляет поцелуй на горячей щеке. Нужно ли говорить, что Чимин сдал экзамен и получил Высшую степень? Возможно, Юнги даже однажды расскажет, кто все это время отгонял от прекрасной ведьмы потенциальных покровителей. Но это будет как-нибудь потом…