Петельгейзе Романе-Конти Дефектный дух Месяц до прибытия Хамаля.
Петельгейзе Романе-Конти был трудолюбивым человеком. Хотя, точнее будет сказать трудолюбивый дух, чем человек. Несмотря на его телесную оболочку, его истинное "я" всегда будет духом. В этом плане он сильно выделялся по сравнению с другими представителями его вида. Взрослые духи обычно либо так и оставались в их первоначальной форме, либо принимали облики разных животных. Довольно редко они принимали решения выглядеть как люди. Но Петельгейзе не принимал облик человека. Он вселялся в них. Кому-то это может показаться крайне жутким и жестоким, но всё было не так плохо. Те люди добровольно отдавали свои тела ему. Будь то из чувства долга, альтруизма или обычного желания помочь другу. Петельгейзе не стал бы насильно отбирать чью-то жизнь. Он бы хотел вообще отказаться от этого зловещего метода, но иначе он банально не смог бы нормально существовать. А исчезать ему было нельзя. Он ещё не отплатил свой собственный долг. Хотя, в его глазах долг был настолько огромен, что на его погашение не хватит и миллиона лет. Однако, даже несмотря на это, Петельгейзе всё равно пытался это сделать. Он бы трудился и трудился не покладая рук, если это поможет его спасителям дать хоть немного покоя. Он бы не смог жить с чистой совестью, если труды его мастера пропадут даром... Сейчас он и несколько верных ему культистов находились в одном из северо-западных соборах. Этот конкретный собор был расположен прямо возле снежных гор Густеко, так что его изолированность от посторонних глаз была весьма эффективной. Они недавно закончили набор новых членов культа, так что скоро их небольшая группа покинет это место. После этого Петельгейзе хотел снова посетить лес Элиор и проведать Фортуну. Он её не видел уже... 4 месяца? Время действительно быстро летит, особенно для существ вроде него. Алек недавно подарил ему ещё несколько переведённых книг, так что подарок для госпожи Эмилии у него уже есть... — Вы уже покидаете эти края, Архиепископ Романе-Конти? — внезапно, сзади него раздаётся ангельский голосок. Но Петельгейзе был совсем не рад появлению обладательницы голоса. Сконцентрировавшись, чтобы не быть покорённым её красотой, он повернулся и идеально поклонился ей. — Добрый день, госпожа Пандора. Что вас привело сюда? — его голос мог показаться вежливым и спокойным, но на самом деле он был крайне далёк от спокойствия. — Вам не нужно быть со мной таким формальным, Архиепископ Романе-Конти. Мы ведь знаем друг друга много лет, так что в почтении нет необходимости. — слегка помотав головой, Пандора присела на один из ящиков с припасами. Хоть она и говорила это, но Петельгейзе всё равно старался оставаться как можно более профессиональным и неоткрытым. Он знал её лучше, чем ему бы хотелось, так что лишняя осторожность не повредит. — А насчёт моего визита... Я пришла к вам с целью сообщить радостную весть. Недавно был занят пост Архиепископа Гордости. — после её слов, глаза Петельгейзе очень сильно расширились. Они теперь были настолько большими, что это выглядело почти комично. — В-в каком это смысле занят!? Вы отдали кому-то ведьмин ген Гордости!? Почему вы не обсудили это со мной!!? — от былого спокойствия ничего не осталось. Петельгейзе перешёл на откровенный крик, что было довольно нетипично для такой кроткой и скромной личности. — Это была... Чрезвычайная ситуация. Времени на раздумья было мало у нас обеих. К тому же, она была идеально совместимой. Как по мне, то итог вышел весьма удачным. — Пандора не обращала внимания на панику духа. По её мнению, он слишком сильно беспокоился о множестве несерьёзных мелочах. — Это всё равно было слишком поспешно! Нам было запрещено так бездумно раздавать эти проклятые факторы! Если бы мастер Флюгель узнал, он бы...! — Архиепископ Романе-Конти. Неужели вы сомневаетесь в выборе вашего дорогого друга? — прервав его, Пандора решила надавить на самое уязвимое место духа. — Флюгель лично поручил мне Гордость, Чревоугодие, Похоть и Жадность. Стал бы он это делать, если бы хоть немного сомневался во мне? — Пандора слегка наклонила голову и внимательно уставилась на замолчавшего Петельгейзе. Он глубоко вдохнул и попытался унять свою дрожь. — Это было ещё до смерти ведьм... Ситуация могла сложить совсем не так, как ожидал мастер. Тот факт, что мастер достаточно доверял вам тогда, ещё совсем не значит... — Но всё в итоге вышло именно так, как он и говорил, верно? Вы без вопросов приняли опеку над Ленью и позволили мне забрать остальные четыре гена. Но стоит чему-то выйти из системы ваших убеждений, так вы сразу начинаете сомневаться в этом. Неужели ваша преданность и вера настолько хрупки? — хоть её тон и не изменился, создавалось впечатление, будто она упрекала своего собеседника. Он же не смог как-либо ей возразить. — Так или иначе, выбор был сделан, и с этим уже ничего не поделаешь. Я надеюсь, что вы сможете более спокойно это обдумать. Официальный Архиепископ греха будет ожидать вас в юго-западном соборе, который расположен в системе пещер. Мы с нетерпением ждём вашего прибытия. — закончив, она тут же исчезла. Петельгейзе с облегчением выдохнул, как только эта прекрасная девочка испарилась с его поля зрения. Он никогда не умел с ней общаться. Да и до сих пор не понимает, как мастеру Флюгелю это удавалось. Тем не менее, у него появилась новая задача, помимо посещения леса Элиор. Земляной дух надеялся, что с новым носителем гена удастся гораздо легче поладить, чем с его предшественниками...**********
Мориц ван Кляйн Неудачливый дворянин.
Полтора месяца до прибытия Хамаля.
По длинным коридорам шла тёмная фигура в чёрной мантии. Капюшон эта личность не удосужилась надеть, так что её внешность была легко видна всем желающим. Хотя, не то чтобы это здесь имело значение. Этого человека звали Мориц ван Кляйн. Он выглядел как довольно стройный, пусть и немного хилый мужчина, которому было около 35-40 лет. У него были светло-каштановые волосы до плеч и тусклые зелёные глаза. Когда-то он был одной из самых значимых фигур в королевстве Лугуника, но теперь это в прошлом. Сейчас же, он обычный рядовой член культа Ведьмы. Как его жизнь могла так резко измениться? Буквально года два назад, он был одним из трех камерариев самого короля Фарселя, последнего короля Льва. Мориц охранял королевскую сокровищницу и некоторые архивы, что ставило его довольно высоко в королевской иерархии. Зарплата была высокой, почёт также прилагался. Даже после Великого бедствия его жизнь особо не изменилась. Стоит заметить, что он не был потомственным дворянином, в отличии от подавляющего большинства в Лугунике. Мориц был ветераном войны, который проявлял активное участие в конфликтах между его королевством и империей Волакии. Он хоть и был сынов простого кузнеца, но всё же смог выслужиться перед лицом тогдашних командиров и знатных рыцарей. Он был настолько успешным, что слухи о нём дошли аж до короля. В итоге, его назначили на довольно незначительные королевские должности, но Мориц опять смог взобраться по карьерной лестнице и "отвоевать" для себя место под солнцем. Став гораздо богаче и успешнее, он в итоге смог купить себе поместье и завёл себе жену. Через два года после брака, у них уже появился первый ребёнок. Это была девочка, которую они решили назвать Альма. Довольно неплохая жизнь, особенно после масштабной катастрофы. Но эта идиллия разрушилась довольно неожиданно для Морица. Однажды, к нему в спальню ворвались королевские рыцари и обвинили его в государственной измене. Отойдя от шока, он разумеется начал оправдываться и пытаться доказать свою невиновность, но всё это было четно. Оказывается, кто-то из королевского двора смог почувствовать, как от него воняло миазмами. Сам Мориц ещё раз впал в шок от подобных обвинений. Ведь, во первых, он не верил в это и считал простой клеветой, а во вторых, он и не подозревал об этом. Как от него вообще могло вонять этой проклятой Ведьмой? Он ведь прекрасно жил и вообще не замечал чего-то подобного. Но рыцарям даже таких поверхностных доказательств хватило, чтобы презирать его. Собственно, как и его семье. Они также услышали об его миазмах, и после этого поспешно убежали от него подальше. Мориц не успел им даже слова сказать. В итоге, ему пришлось бежать. Кое-как отбившись от рыцарей, он добежал до своего дракона и ускакал прочь. Во время пути в никуда Мориц долго думал о том, как очистить своё доброе имя, но ничто толкового ему так и не пришло в голову. Он не хотел бросать всё то, что он заработал с таким большим трудом. В итоге, когда он уже был неподалёку от владений Карстена, его обнаружил Культ. Сначала, он с подозрением отнёсся к этим подозрительным парням в мантиях, но оказывается, многие из них столкнулись с такой же проблемой, как и у него. У них так же был запах Ведьмы. В этом так называемом культе было много людей, чьи жизни испортились по множеству разных причины. У некоторых был его случай, другие же присоединились из-за усилившихся предрассудков против полулюдей, а есть ещё те, кто были настолько в ужасе от Великого бедствия, что начали этому самому бедствию поклоняться. В итоге он всё же согласился вступить в этот Культ. Мориц понимал, что это по своей сути незаконная подпольная организация, но особого выбора у него не было. Он не мог вечно быть в бегах, да и способа очистить свою репутацию он так и не придумал. Он, конечно, мог попытаться пожить некоторое время в Густеко или недавно сформированном Карараги, но это всё равно не избавило бы его от розыска или шанса быть обнаруженным ещё одним "нюхачём". А про Волакию речи вообще идти не могло, ведь он был там весьма узнаваемой фигурой... по понятным причинам. Он прожил в этом культе уже два года, но всё ещё был далёк от своей цели. Ему выдали Евангелие, которое иногда подсказывало, как необходимо действовать, дабы достичь его желания. Ему иногда приходилось поступать бесчестно, но перспектива остаться несправедливо обвинённым в измене и продолжать получать ненависть и отвращение от собственной семьи, пугали Морица гораздо сильнее, чем совершение пары не совсем законных проступков. Так бы и продолжалась эта рутина, пока в их соборе не появилась маленькая черноволосая девочка. И своим появлением она сразу же наделала много шума. В основном, среди этих так называемых "фанатиков", которые будто оживились после её прибытия. Те страшные близнецы, которые до этого просто наводили порядок в соборе и постоянно тревожно улыбались, так и вовсе стали постоянно ходить за ней по пятам. Некоторые культисты попытались с ней поговорить, но она будто их и не слышала. Просто полное игнорирование. Она даже взгляда их не удостаивает. Разумеется, некоторые были разгневаны от такой наглости и попытались поговорить с ней "более прямо", но те близнецы не позволяли этого. Их силу видел практически каждый, так что желание вступать с ними в конфликт ни у кого не было. Даже опытный воин по типу Морица не решался на драку с этими маленькими монстрами. Да и чёрт знает на что способна та мелкая девочка. Лучше не испытывать судьбу и продолжать жить так, как умеешь.**********
Веритас фон Антарес Две недели после инцидента в лесу Элиор.
Веритас фон Антарес внимательно и напряжённо смотрела прямо в глаза платиноволосой красавицы, сидя напротив неё. Они находились в том же самом кабинете, что и в прошлый раз. — Вы от меня что-то хотели, Архиепископ Веритас? — Пандора также смотрела прямо в глаза своей собеседнице, но, в отличие от неё, её взгляд был наполнен лёгким предвкушением и любопытством. — ...Ты сказала в том лесу будет то, что напрямую связанно с моими целями. Но я так и не поняла, что ты имела в виду. — спустя пару секунд молчания, Веритас всё же решила расспросить Пандору об её прежних словах. — Вы видели печать, не так ли? — вместо прямого ответа, Пандора как всегда начала говорить какими-то загадками . — Печать...? Единственное, что я там видела, так это домики в деревьях, Эмилию, духов и ту странную громадину в виде двери... — Вертас слегка наклонив голову и чуть поправила уже немного разросшиеся волосы. — Последнее и является Печатью. Именно её открытие даст вам долгожданное возвращение домой. — улыбнувшись чуть шире, Пандора ненадолго прикрыла глаза. — ......Тогда почему мы не... — Этого ещё нельзя делать. Её открытия мне хочется не меньше, чем вам, но к сожалению подобный вариант ещё долго не будет доступен. — уже догадываясь об вопросе Веритас, Пандора не стала дожидаться окончания её предложение и быстренько дала свой ответ. — ... — Я могу вас заверить, что ваше желание не потеряет своей ценности со временем. Временные потоки между двумя мирами довольно разные, так что о смерти ваших родных можете не переживать. Ох? Вы уже уходите? — Пандора смотрела, как едва стоящая на ногах Веритас пыталась поковылять до двери. — У меня болит голова... Потом снова поговорим. А сейчас мне нужно это всё уложить в голове... — выйдя из комнаты, Веритас отправилась в свои покои, при этом чуть не упав пару раз по пути. — Хм... Неужели я переборщила? Ну, это не особо важно. Она уже неплохо справляется, так что небольшой дискомфорт ей не повредит.**********
Гензель Хороший ребёнок. Месяц до прибытия Хамаля.
Гензель был хорошим ребёнком. Он слушался старшую сестру, не разговаривал с незнакомцами, был чистоплотен и вежлив. Если его попросят о помощи, он старался всегда исполнять эти просьбы. Он был улыбчив и добродушен. Но у него плохо получалось улыбаться, да и не особо он это любил, поэтому Гензель просто копировал улыбки своей старшей сестры. Гензель плохо помнил своё детство. Единственное, что он точно помнил из тех времён, так это присутствие старшей сестры. Он даже родителей своих не помнил. А были ли они у него вообще? Что ж, Гензеля это не особо волновало. Но хороший ребёнок должен любить своих родителей, так что он будет их любить. Гензель сделал много хороших дел. Например, именно он со своей старшей сестрой сжёг одну из злых ведьм в большом огне. Была ещё одна злая ведьма, которая убежала от них в пустыню. Тогда им удалось гонять её туда сюда без всякого отдыха, хотя без... Как там старшая сестра называла его? "Депрессивная задница"? В общем, без него, им бы навряд-ли это удалось. Всё же та ведьма была очень сильной. Но в итоге, они смогли загонять её до смерти и она умерла от голода. Хотя эта ведьма всё же успела их перед этим проклясть. Он и старшая сестра посмотрели в оба глаза этой прожорливой ведьмы, и с тех пор они стали чувствовать постоянный голод. Ничто не могло утолить их новый чудовищный аппетит. По крайней мере, до прихода госпожи. Как только Гензель увидел её, то сразу же почувствовал облегчение. Этот голод исчез. И у старшей сестры, судя по всему, тоже. Поэтому им не хотелось быть слишком далеко от госпожи, ведь голод мог вернуться. Но источником их привязанности было не только это. Близнецов будто что-то тянуло к маленькому Архиепископу. Что это было за чувство, они так и не смогли понять. Гензель хороший ребёнок, поэтому он почти всё время убирается в залах и коридорах собора. Ему всё равно не нужен сон. Сегодня он снова прибирался, на этот раз на кухне. Сейчас как раз его старшая сестра заканчивала готовить для госпожи. Гензель уже закончил мыть полы, так что осталось только дождаться, пока его старшая сестра закончит с готовкой и он сможет помыть посуду. — Гензель! На складе уже кончается мясо! Принеси ещё! — тон Гретель был довольно раздражённым и сварливым. В принципе, она редко было довольной, так что подобное поведение было скорее нормой. Она старалась скрыть эту свою неприглядную сторону от Веритас, но в остальное время она снова вела себя как прежде. — Но до магазинов слишком далеко идти, я не успею.. . — Тогда просто поймай что-нибудь в лесу! Клянусь, от тебя ноль пользы! — прервав брата гневным криком, Гретель продолжила готовку, даже не посмотрев в его сторону. — ... Гензель хороший ребёнок. Он послушался старшую сестру и вышел из собора, чтобы поохотиться. В его руках был только увесистый одноручный топорик и несколько мешков для добычи. Хотя в одежде у него были спрятаны пару метательных ножей и игл. Гензель умный ребёнок, так что он старался быть подготовленным в случае опасности. Некоторое время бредя по лесу, Гензель услышал несколько звуков, которые издавал явно не он. Остановившись и прислушавшись, он понял, что рядом пасутся олени. Хотя Гензелю это сначала показалось странным, ведь олени обычно не обитали в этих лесах. Ближайшее крупнейшее пастбище оленей находилось западнее, на склонах гор. Гензель хороший ребёнок, поэтому он решил не упускать потенциальную добычу и пошёл прямо к источнику звуков. Когда он дошёл, то увидел маленький деревянный домик, изнутри которого виднелся свет. Там кто-то жил? Но звуки доносятся оттуда. Может быть, если Гензель хорошо попросит, то жильцы поделятся одним оленем. Гензель хороший ребёнок, так что разумеется он заплатит им. Когда Гензель подошёл к домику, он несколько раз постучал в деревянную дверь. Но никто не ответил. Только звуки оленей стали громче. Может, сейчас никого нет дома? Но свет внутри горит... Может, с ними что-то случилось? — Эм... Извините, с вами всё в порядке? — Гензель добрый и вежливый мальчик, поэтому он решил поинтересоваться насчёт здоровья жильцов. Но опять никто не ответил. Только звуки оленей стали громче. Может, олени их обидели? Они гораздо сильнее большинства обычных людей, так что такой вариант возможен. Придя к логическим умозаключением, Гензель решил спасти этих людей от злобных оленей. Ведь Гензель хороший ребёнок. Он быстро взмахнул топориком и ударим им прямо по двери. Та сразу же разломалась от силы удара юноши, позволяя ему войти внутрь. Как только Гензель переступил порог дома, то увидел именно то, что он и ожидал. На него крайне агрессивно смотрели два крупных оленя. Позади них находились маленькие оленята, у которых почему-то были только одни рога, в отличие от их родителей. Но это не важно. Гензель так и не увидел людей, населяющих этот дом, так что олени их уже скорее всего съели. Гензель хороший ребёнок, поэтому ему стало грустно от судьбы тех несчастных, но он мог отомстить за них. Пока Гензель предавался размышлением, самый крупный олень кинулся прямо на него. Но он был слишком медленным для парня, так что ловким взмахом топора голова этого оленя больше не была соединена с туловищем. Голова покатилась по полу, пока из шеи падающего тела активно фонтанировала кровь, которая к несчастью забрызгала Гензеля. Маленькие оленята стали ещё сильнее выть, а второй крупный олень кажется впал в шок. Не теряя времени, Гензель быстрым рывком оказался прямо около ошеломлённой оленихи и резким ударом топора рассёк ей брюхо. Кишки, желудок, печень и матка стали выползать из неаккуратного разреза. Олениха упала на пол, облокотившись об стену. Через пару секунд молчания рёв оленят стал ещё громче, чем прежде. Они прижались к самому дальнему углу дома, как можно дальше от мальчика с топором. Их ноги бешено дрожали, не позволяя им даже попытаться встать и убежать. Хотя, учитывая скорость Гензеля, их побег был бы недолгим. Ещё пару секунд посмотрев на труп оленихи, Гензель начал подходить к маленьким оленятам. Оказавшись прямо перед ними, он ещё раз приметил их маленькую странность. Он впервые видел оленей с одним рогом на голове, поэтому детское любопытство ненадолго взяло верх над ним. Но, наконец отойдя от этого чувства, Гензель решил закончить свою охоту. Он занёс топорик над головой первого оленёнка и быстро пробил тому череп. По крайней мере, Гензель на это рассчитывал. Второй оленёнок всё же смог найти в себе силы прыгнуть прямо под удар топора, защитив тем самым первого оленёнка. Небрежный диагональный разрез отделил переднюю левую ногу. Истекая кровью на полу, он что-то прокричал первому оленёнку. Тот после этого резко встал и побежал прямо к выходу из дома. Но не успел он хотя бы переступить порог, как обе его задние ноги были насквозь пронзены парочкой длинных метательных ножей. Пока тот оленёнок кричал от боли, Гензель решил прекратить страдания второго оленёнка. Сильным ударом, голова отсоединилась от тела. Гензель подошёл к последнему из этого семейства оленей и проделал ту же процедуру умерщвления. Закончив охоту, Гензель затолкал тела двух оленят вместе с их головами в первый мешок, а тела их родителей пришлось разрубить, чтобы они влезли во второй мешок. Гензель был рад, ведь он не только смог найти много мяса для госпожи, но и ещё смог избавиться от кровожадных оленей, которые могли навредить невинным людям. К сожалению, хозяинов дома это уже не вернёт, но по крайней мере новых жертв удастся избежать. Гензель хороший ребёнок. Вернувшись в собор, Гензель заметил много странных взглядов от других культистов. Он не мог их винить, ведь кровь полностью покрывала его одежду, лицо и волосы. Да и из мешков её капало довольно много. Придётся ещё раз помыть полы. Но это на потом. Ему нужно придти к старшей сестре и показать свою добычу. Гензель надеялся, что она будет довольна. — Гензель, что ты так долго! Ты хоть что-нибудь при.....нёс... — пока его старшая сестра жаловалась на долгое отсутствие, Гензель вытащил из мешков туши и головы оленей, положив их на разделочный стол. Гретель шокировано уставилась на добычу своего младшего брата, пока... — Ты идиот! Я же говорила тебе не разрезать животы! И что это за дырки в ногах у мелкой!? А у второй вообще почти четверть тела отсутствует! Ты с какой силой их бил?! Аргх! Вот почему ты не можешь хоть раз сделать что-нибудь нормально!? Ну, по крайней мере близняшки могут служить деликатесом. Удивительно, что их по традиции не убили... — ну, хоть Гензель опять налажал, но старшая сестра стала немного менее сварливее. Это уже успех. Оставив дальнейшую судьбу мёртвых оленей старшей сестре, Гензель пошёл мыться. Помывшись и переодевшись, он собрался идти мыть грязные от крови коридоры, как вдруг по пути встретил госпожу Веритас. Она видимо опять идёт в библиотеку. — О! Гензель, опять идёшь мыть коридоры? — заметив его, Веритас с любопытством уставилась на него. — Да, госпожа. Я немного испачкал южные коридоры после возвращения с охоты, так что мне нужно прибраться там ещё раз. — сделав идеальный поклон на 90 градусов, Гензель как хороший слуга проинформировал свою госпожу. — Ох? Это значит ты принёс мяса? Эм... Можешь сказать, какое оно? — пока Веритас говорила это, её живот успел несколько раз громко объявить о своём голоде. — Это оленина, госпожа. — Гензель хороший ребёнок, так что разумеется он ответит своей госпоже. — Хм... Я никогда её не ела. Интересно, какая она на вкус! — будто полностью забыв об Гензеле, Веритас с довольной улыбкой продолжила свой путь в библиотеку.**********
Гретель. Нехороший ребёнок. Три недели до прихода Хамаля
Гретель находилась в величественном зале любимой госпожи. Она закончила приготовление ужина и хотела сообщить своей госпоже об этом, но перед её глазами было довольно странное зрелище... — Хехехехе~ *Ик*! Хехе~ — Веритас валялась в постели с глупой улыбкой на лице. Её милые щёчки покрывал небольшой румянец. Гретель уже несколько пыталась поговорить с ней, но та в ответ только прерывисто хихикала. — Гензель, что это. — сохраняя спокойствие, Гретель решила расспросить того, кто находился рядом с Веритас последние несколько часов. — Госпожа. — голос Гензеля был невозмутим. Такое ощущение, будто эта ситуация вообще не смущала его. — Я вижу. А почему она такая? — Гретель сдержала порыв стукнуть её глупого братца. — Какая? — Гензель не видел ничего необычного. — Такая. — Терпение Гретель было на исходе. — Какая такая? — Гензель наклонил голову. — ПОЧЕМУ ОНА ПЬЯНА, ТУПОЙ ТЫ ОЛУХ! — не выдержав, Гретель наорала на своего младшего брата. Веритас на это вообще внимания не обратила, а лицо Гензеля всё ещё сохраняло полнейшую невозмутимость. — Госпожа обнаружила склад, где мы храним бочонки с вином. — спокойно ответил Гензель. — И...? — постаравшись успокоиться, Гретель решила продолжить свой расспрос. — Она спросила, что в них. — И что ты ответил...? — Я сказал, что там вино — Гретель сильно сжала кулаки. — А она что...? — сквозь стиснутые зубы прошипела Гретель. — Захотела попробовать — не замечая вновь нарастающего гнева сестры, Гензель продолжил копать себе могилу. — А ты что...? — лицо Гретель уже начало краснеть. — Я ей налил. — яма становилась всё глубже... — И сколько она выпила...? — Три бочки. — Гензель, кажется, наконец-то понял, что скоро ему будет плохо. Поэтому он начал неспеша выходить из зала, стараясь не привлекать внимания горящей от гнева сестры. — ИДИОТ! — этот крик услышали почти все культисты в соборе. Гретель не помнила своих родителей. Она даже не помнила, когда они стали сиротами. Всё, что она помнила, так это их постоянные попытки прожить ещё один день. Ей и брату уже было 10 лет, и сейчас они жили в одной из деревень, которая находилась в королевстве Лугуники. Они жили в небольшой землянке, которой раньше владела пожилая пара, но пару месяцев назад они скончались и близнецы быстренько заняли освободившуюся территорию. Эти старики были нелюдимы, так что факт их смерти ещё никем не был известен. Разумеется, это рано или поздно обнаружится, но до тех пор, брат и сестра с удовольствием продолжат пользоваться их новым жильём. — С-Сестра, ты уверена ч-что это хорошая идея...? — голос маленького мальчика немного дрожал, пока его сестра пыталась сделать ему правильную причёску. — Только не говори, что ты опять струсил? Тебе ведь просто нужно отказать тому богатому ублюдку, чтобы он больше не приставал ко мне. — Н-Но... — хлипкий голос Гензеля всё же умолк, не желая продолжать перечить старшей сестре. Он был одет в простое белое платье, которое раньше носила Гретель. На его голове был белый бант, а причёска почти такая же, как у его сестры. В целом, никто и не поймёт, что он мальчик. Сейчас Гензель был полностью идентичной копией своей старшей сестры. Даже голос у них был одинаков. — Заткнись! Как ты думаешь, откуда у нас сейчас столько денег? Если бы я не охмурила этого тупоголового сына старосты, то ты бы не питался так хорошо! — закончив с прической, Гретель стала поправлять его платье. — Н-Но почему ты сама не можешь ему отказать... Да и зачем это вообщ- — Потому что эта лягушачья морда решила встречаться более "серьёзно"! А я лучше сдохну от голода, чем буду целовать эту толстую жабу! А тебя я отправляю, потому что ты гораздо быстрее бегаешь, так что в случае чего ты сможешь убежать, а я нет. Ты же не хочешь, чтобы твоя старшая сестра пострадала, верно? — Гретель проговорила последнее предложение немного угрожающе. Гензель в ответ начал быстренько мотать головой, не желая снова злить старшую сестру. — Вот и отлично. Тогда вперёд. И убедись, что эта свинья поняла моё нежелание его видеть. — Гензель кивнул, и скрепя сердце вышел из землянки. Гретель услышала слабый стук в дверь уже ближе к вечеру. Она раздражённо нахмурилась. Её глупого брата не было уже 5 часов. Что у него заняло так много времени? Встав с соломенной кучи, Гретель подошла ко входу и открыла дверь. Перед ней стоял Гензель. Но он выглядел совсем не так, как 5 часов назад. Его руки и лицо были в синяках, его волосы были растрёпаны и он был весь в грязи. Белое платье было порвано в нескольких местах и уже не было пригодно для ношения. От него воняло смесью странных мерзких запахов, начиная от банальной грязи и заканчивая мочой и... рыбой? — Я... Я..... — Гензель был весь в слезах и соплях. Он сопел и кряхтел, пытаясь выговорить хоть слово. — Фу! Ты в какую кучу дерьма упал, что от тебя так воняет!? Тц. Сегодня будешь спать на полу. И как можно дальше от меня. — Гретель просто отошла от двери и снова легла на кучу сена. Гензель же, всё ещё хныкая и дрожа, медленно вошёл в дом о закрыл дверь. Как только он это сделал, то просто сел, поджав колени к заплаканному лицу. — Я надеюсь, тот мерзкий ублюдок больше не подойдёт ко мне... Всё прошло удачно? — Гретель повернулась боков в сторону брата. — Они... Узнали, что я мальчик... — на удивление ровным и спокойным тоном ответил Гензель. Он всё ещё прятал лицо . — Ха?! Отлично, тогда нам придётся уходить отсюда раньше, чем мы думали... Погоди, ты сказал "они"? — спросила Гретель, заметив небольшую странность в ответе брата. — Да... Он был не один... — на этот раз голос Гензеля немного дрожал. Гретель в ответ просто пожала плечами и легла на другой бок, не воспринимая слова брата как что-то важное. Через некоторое время она уснула, пока Гензель тихо плакал в своём маленьком углу.**********
Маркус. Вечно недовольный тип. Три дня до его прихода.
Маркус сбежал из дома в возрасте 14 лет. С тех пор он путешествовал сначала по своей стране, потом Маркус отправился на юг. Но пробыл он там недолго, так как Сателла, ведьма Зависти, начала сеять свои разрушения. Он вовремя успел вернуться в Волакиию, прежде чем безумство той ведьмы смогло достичь и его. Немногим тогда также повезло, но Маркуса это не особо задело. На самом деле, он был на удивление спокойным, когда всё это происходило. Пережившие буйство Зависти стали делиться своими история об ужасе, которой она вызывала у них. Маркус относился к ним с презрением. Сейчас он находился в комнате, которую он снял на ночь в одной из таверн. В его руках находилась маленькая чёрная шкатулка, которую он внимательно рассматривал. — Что же ты такое...? — голос Маркуса был задумчивым и настороженным, что было редкостью для него. И причиной этому было зловещее чувство, которое исходило из этой коробки. Он украл эту подозрительную вещицу у одного неудачливого торговца, которого он спас от бандитов. Затем, в качестве благодарности, этот торгаш пригласил его выпить за свой счёт. Согласившись на это, Маркус и торговец дошли до Ивады. Остановившись в местном трактире, торгаш, который назвал себя Алеком, заказал кучу алкоголя. Когда он уже был в стельку пьян, Маркус обокрал его и сбежал в Лугунику. Ему было даже немного жаль этого парня. Это каким невезучим надо быть, чтобы наткнуться на грабителей, которые обычно не патрулировали территорию настолько близкой к городам, так ещё и быть спасённым человеком, который тебя потом ограбит. Хотя, учитывая сколько он бубнил о своей несчастной жизни, для него это должно было быть нормой. Тем не менее, Маркус не по счастливой (по крайней мере для него) случайности наткнулся на этого торговца. Дело в том, что Маркус слышал слухи о том, как в группе героев, которые смогли запечатать Сателлу, был один ничем непримечательный торговец. И его описание идеально совпадало с внешностью этого Алика. Поэтому, он был особо интересен для Маркуса. — И всё же, как простак вроде него может быть... — Надо же, видимо Алек не смог справиться с этой задачей. Но зато оно оказалось в довольно подходящих руках. Я надеюсь, что он не будет слишком сильно винить себя. — Маркуса прервал прекрасный голос, обладательница которого внезапно появилась в его комнате.**********
Веритас фон Антарес. Месяц до прихода Хамаля.
Я как всегда находилась в библиотеке и читала кучу книг. За этот день я уже смогла полностью прочесть около пяти. Для восьмилетней девочки это было бы довольно трудной задачей, но я обладала одной неприятной особенностью, которая позволяла мне подобную продуктивность. Это заметили ещё Кеничи с Наоко, которые поражались моей удивительной памяти. Я могла назвать дату довольно давних событий с точностью до секунды, попутно рассказав, какая температура тогда была, сколько людей они повстречали, сколько слов или букв сказал определённый человек и так далее. Это уже было не поразительно, а что-то за гранью фантастики. В итоге меня отдали на обследование, где мне поставили диагноз "Гипермнезия". Но даже это не могло объяснить такую абсолютную память. Меня водили к целой куче врачей и разных специалистов, но все они просто пожимали плечами и не могли понять подобный феномен. Возможно, это звучит классно, запоминать всё с первого раза и без всякого напряжения, верно? Не нужно часами сидеть за учебниками, чтобы запоминать правила и заучивать школьные темы. Не нужно вечно переживать, что что-то забудешь. Например о дне рождении друга или дальнего родственника. Просто раз и всё. Это навеки в твоей голове. Так вот, это совсем не так радужно, как может показаться. Бесспорно, все плюсы правдивы и это действительно может значительно упростить жизнь. Но среди всех этих плюсов, люди обычно забывают о минусах. Вы будете помнить всё. Абсолютно ВСЁ. Даже то, что вы бы захотели никогда не вспоминать. Например, как вы опозорились в школе перед всем классом. Или как вы испугались чего-то очень страшного, после чего вы не могли уснуть по ночам. Конечно, эмоции от этих воспоминаний можно побороть, но на деле это гораздо сложнее, чем на словах. Особенно когда помнишь каждую мельчайшую деталь, которая происходила в те дни. Я сталкивалась со всем этим. Например, у меня с Нии-Нии был светленький котёнок по имени Спес. Нии-Нии дал ему это имя, так как ему очень нравились латинские имена и названия. Мы обожали этот пушистый комочек милоты и любили играться с ним. Но однажды он выбежал на дорогу. Мы тогда ещё не совсем понимали, как опасна дорога, поэтому просто продолжили нашу игру с мячом во дворе. Однако, через пару секунд мы услышали громкий гудок. Когда мы обернулись, колёса машины были уже в метре от Спеса. Меньше чем через секунду, его крошечное тельце было с хрустом раздавлено под колёсами машины. Он был будто сжат и разрезан пополам. Ничего милого от него не осталось. Лишь скомканная плоть, кровь и внутренние органы, которые в крайне искажённом виде вываливались из его мёртвой тушки. Это всё произошло за одно мгновение, но я запомнила всё это это. Звук, запах, эмоции, искалеченное тело. Спес... Действительно было глупым именем. Нии-Нии смог смириться с этим через некоторое время, но не я. Спать мне стало ещё труднее, ведь воспоминания о моменте смерти нашего домашнего любимца проигрывались в моей голове снова и снова. И подобные случаи несчастий или горестей были не очень редки. И все они будут в твоей голове навечно. Однако, даже это было не самым главным минусом абсолютной памяти. К сожалению, наш мозг не может хранить в себе бесконечное число информации. Лимит существует, что является огромной проблемой для меня. Запоминая огромную кучу абсолютно ненужной информации, мой мозг банально переполнялся. Голова с каждым днём начинала болеть всё хуже и хуже. Таблетки помогали, но все мы прекрасно знали, что это лишь временная мера. Когда-нибудь мне станет настолько плохо, что мне просто не захочется жить. Узнав это, я попросила Кеничи и Наоко не рассказывать Нии-Нии об этом. Я даже впервые назвала их папой и мамой. И вот, когда я уже почти смирилась со всем этим, меня отправили в этот мир. Мир, где меня первым же делом попытался убить какой-то мужик, которого я затем собственноручно грохнула. Я изо всех сил стараюсь игнорировать это, но ощущение его крови на своих руках и вид его бездыханного тела всё ещё не дают мне покоя. Я убила кого-то. Даже если он сам первым попытался это сделать, чувство от убийства другого человека так просто не проходит. Затем случился период моего "Грандиозного бомжевания". Отвратительная грязная вода из луж, гнилая еда, холодные ночи, антисанитария и прочие прелести бездомной жизни я также прекрасно помню. Про лес, где меня попытались заживо съесть стая крылатых крыс я вообще молчу. Спектр ощущений тогда был непередаваем. В общем, абсолютная память была действительно отстоем. "Да быть такого не может, чтобы она являлась моей родной сестрой!" ...Действительно, подобная память была отстойной....