Двойное дно

Строчки лезли в голову, как наглые, непрошеные гости, только что пришедшие с мороза. Они были настолько громкими и назойливыми, что Женя, несмотря на чудовищное желание спать, всё же встала с кровати и записала придуманное стихотворение. Но, увы, сделала она это не в точности. Изначальный вариант успел размыться, прежняя гениальность, как казалось Жене, ускользнула, и теперь ей оставалось только додумывать потерянные строчки и с обидой смотреть на оставленные ими мокрые следы. Зазвенел будильник. Женя со слабым удовлетворением подумала, что наконец-то встала раньше этой адской машины, и прочитала написанное: «Монеты» Расплющены мечты с надеждой На высыпанье, столь чудесной Тяжёлым поездом—ученьем, Что есть всеобщее мученье. Раздавлены железным телом Бывают иногда монеты. Их участь, как и у детей: Хранить, молчать, терпеть. «Не совсем плохо", –подумала Бессонова и отправилась завтракать. После остальных утренних процедур она приступила к последней—макияжу, а точнее своему изменённому варианту этого действия—простому замазыванию своих нейродермитных болячек, которые появлялись у неё из-за стресса. Нанося тональный крем на нижние части щёк, у Жени промелькнула мысль : «Я прячу эти пятна от тех, кто является причиной их существования», но она её отогнала, потому что знала, неважно сколько она думает и понимает—это ничего не изменит. «Чёрт! Я же так опоздаю!»–вскрикнула в мыслях Женя, схватила все нужные вещи и вышла из квартиры, предварительно вытащив передние пряди из-за ушей, так что одна из них закрывала ей почти половину лица. Женя быстро сбежала вниз по лестнице, обойдя дверь притона этажом ниже за несколько метров. Дверь в подъезд далась ей немногим легче, чем дверца банковского сейфа, и Женю тут же окутало чувство тревоги. Так чувствует себя человек, за которым следят. Вдруг оглушительно хлопнула входная дверь, и Бессонова резко обернулась. Предчувствие её не обмануло. Там стоял Кирилл—ученик из параллельного класса "В", любитель машин и русского рэпа. –“Привет, давно тут стоишь?” –неловко сказала Женя, скомканно улыбнувшись. –“Привет, да минут 20 тебя жду уже. Что так долго?” [Мы с тобой даже о встрече не договаривались, так что с чего ты мне тут ещё что-то предъявляешь?] –“Да я так обычно всегда выхожу…” –, пробормотала девушка. –“Ну ладно, пошли уже, а то опоздаем, как дела кстати?” –“Да нормально, а у тебя?”—спросила Женя, положив ключи в карман. –“Всё просто ужасно! Вчера вот…” Следующие 8 минут, пока они добирались до школы, Женя успела выслушать очередную длиннющую жалобу Кирилла , на жизнь, как все вокруг несправедливы к нему, и как же ему тяжело жить. Реакцией Жени на подобные монологи была лишь непревзойдённая сочувствующая мимика и выражения по типу “О, нет”, “Мне так тебя жаль”, “Мрак”, “Ужас”. Внезапно они попали в очень густой туман табачного происхождения с запахом винограда, а вынырнув, увидели большую надпись на доме слева “Имел твоих своих матерей” и парня лет 15, скорей всего автора этого граффити, который стоял и разглядывал своё испорченное творения. Женя самодовольно усмехнулась, вспомнив тот летний вечер, когда они с другом увидели эту надпись и поставили автора этого оскорбительного высказывания на место, зачеркнув перманентхным маркером слово “твоих” и приписав “своих”. Впрочем радоваться ей оставалось немного, они уже подошли к школе. Возле неё как обычно очищал тропинки от снега Иван Петрович—охранник Школы номер 202. Это был лысый, улыбчивый мужичок со слегка горбатым носом и детскими голубыми глазами. Он всегда был в хорошем настроении и без умолку болтал, для того, чтобы завязать с ним разговор достаточно было на него взглянуть, и именно поэтому на него старались даже не смотреть. Женя с Кириллом зашли в школу, и переодевшись, пошли по лестнице. В школе на втором этаже, который они прошли, шёл ремонт и поэтому дверь на этот этаж сделали временно из листа железа, который отдали во власть школьникам, увлекающимся литературой. На этой двери была написана фраза Тургенева «Учение—только свет. По народной пословице,--оно же и свобода. Ничто так не освобождает человека, как знание», дальше был список русских и зарубежных литераторов, к примеру: Есенин, Эрдман, Эдгар По, Оскар Уайльд и Грибоедов, а также нарисованы портреты А.С. Пушкина и Л.Н. Толстого. Жениной рукой тоже было вписано сюда большое количество деятелей искусства. На 3 этаже, куда им и было нужно, они увидели двух девятиклассников, отдавших друг другу честь, метнув руку от сердца и сказав при этом «Зиг Хайль!». [Эх, шутники хреновы, да кто ж так делает-то? На глазах у всех учеников и некоторых учителей такое вытворять.. Я понимаю еще в классе за закрытыми дверьми, но здесь, в рекреации…хотят они что ли очень сильно у директора после такого сидеть? Да кто их поймёт…, хотя мне бы хотелось сделать также и не бояться последствий как они.] –«Ну, ладно, пока», –попрощалась с Кириллом Женя, подойдя к своему классу. –«Давай!» –ответил ей он. Женя глубоко вздохнула, нажала на резную дверную ручку и со скрипом открыла дверь. Класс встретил её как обычно. Кто-то тихо проматерился, Рома закатил глаза, а в углах сразу замолчали. Подобным обращением Женю как-будто обливали клеем, а потом вываливали мешок с перьями, в результате чего, девушка чувствовала себя неуместной и глупой, вроде единственной курицы среди фазанов. Женя пошла к своему месту и споткнулась о чей-то рюкзак, она не упала, но испытала настолько сильный стыд, что покраснела. Захотелось умереть, провалиться под землю, и чтобы о ней все забыли. Её сосед –Олег сказал ей без прелюдий, когда она села за парту: «Жень, дай списать русский» На что она ответила : «Да, сейчас, подожди, тетрадь достану только.» Олег был мастер списывания, всё-таки не первый год в школе учился, и поэтому прекрасно успел всё списать за 5 минут до начала урока. Женя же в то время, пока он это делал, пошла к своим подругам, что стояли отдельно группой в конце класса. –“Привет!”—поздоровалась со всеми Женя. –”Хай!”—ответила ей Эля. –"Доброе утро”, –мягко сказала Саша. –"Привет”, –произнесла Лиля. –“Ой, девочки, а вы чекнули, какие брови себе нарисовала сегодня Вера?”—спросила Эля, поправляя причёску. –"Эта которая в 10 ещё учится?”—уточнила Саша. –“Ну да, да, она, это просто кринжатина года, вы бы видели.”—добавила Эля, закатив на последних словах глаза. –“А меня ещё очень бесит, когда говорят, что густые прямые брови это некрасиво”,–немного не в тему вклинилась в диалог Лиля. [У кого что болит, тот о том и говорит, видимо ей самой недавно так кто-то сказал.] –“У тебя они не густые и вполне изогнутые, вот у Жени действительно густые и прямые, как две палки, просто ужас, ахахахах,”—высказалась Эля. Жене как-будто полоснули по сердцу ножом и присыпали вдобавок солью. Смех в конце разъедал не хуже извести. Чувство нелепости и стыда за себя снова опутало крепкими верёвками, снова захотелось исчезнуть. Вдруг прозвенел звонок. Женя вздрогнула и поспешила занять своё место. Страх пробежался по ней мурашками. В кабинет лёгкой походкой вошла учительница русского и литературы, что у них преподавала. Это была Булавина Елена Сергеевна—женщина лет 40 с приятной, располагающей к себе внешностью, довольно улыбчивая обладательница сладкого парфюма, шлейф от которого оставался на этажах на долгие часы. Отличительной её чертой было то, что она всегда носила юбки, а точнее юбку, прямую синюю, также она любила свитера с высоким горлом и различные водолазки. За глаза или сильную экспрессивность некоторые школьники прозвали её “булавой”, некоторые же пренебрежительно говорили “булавка”. Она поздоровалась с учениками, и они поприветствовали её в ответ. Звук, когда они сели, был похож на звук шага при марше. Также безлико, и тяжело, как атмосфера в школьном коллективе. Елена Сергеевна начала спрашивать учеников тот материал, что они на прошлом уроке записывали в конспект. Жене на грудь как-будто привязали камень, дышать стало также тяжело. Один за одним ученики были разбиты как корабли при игре в морской бой. Учительница уже давно сорвалась на крик, уже давно многие получили двойки за сегодняшнюю работу на уроке. Жене просто было страшно. Она сидела сгорбившись и сцепив пальцы, обливалась холодным потом. Она и сама была не до конца готова, знала, что, если спросят её, то она точно попадёт под сегодняшний разлив помоев. Она бы начала молиться, но была атеисткой. Елена Сергеевна вдруг особенно громко крикнула, и Женя взрогнула даже сильнее, чем от звонка. Хотелось выбежать из кабинета, хотелось выйти в окно, всё, что угодно, лишь бы не это. Женю слишком уважала свою учительницу, чтобы опозорить её своим убогим, неправильным ответом, чтобы опозориться самой, потерять её заработанное с трудом уважение и особое внимание, чтобы стать ненужной ей и неважной. Буря стихла также внезапно как и началась, Елена Сергеевна успокоилась, урок продолжился. По команде учителя все как один открыли дополнительные учебные пособия—особые печатные книжечки с подобранными лучше, чем в учебнике заданиями. Превзнемогая себя и свой страх, Женя всё-таки подняла руку. –“Что такое, Юджиния?”—спросила учительница, приподняв вопросительно бровь. –“Елена Сергеевна, я забыла пособие”—с видом побитого щенка сказала Бессонова. В глазах педагога промелькнуло раздражение: “Ладно, тогда ты пишешь сочинение. Тему и всё, что нужно для его написания ты найдешь в учебнике на странице 39 в упражнении 3.” –“Хорошо”—проговорила Женя, уже листая учебник. Текст упражнения был таков: Напишите сочинение по теме “Магазин счастья”, опишите, что бы там продавалось, и что там купили бы вы.” Женя глубоко вздохнула и принялась писать. Десятое февраля Классная работа Сочинение на тему “Магазин счастья” Для начала проясним, что такое “Магазин счастья”? Это то место, где можно купить любимую вами вещь, которая сделала бы вас счастливым человеком. Открыть подобный магазин—я считаю прекрасной идеей, ведь тогда решилось бы очень большое количество проблем. Я, если бы мне выпал шанс оказаться в “Магазине счастья”, купила бы там наверное книгу. Скорей всего, это был бы сборник стихов какого-нибудь поэта серебряного века. Например, Сергея Александровича Есенина. Я бы положила потом эту книгу в маленький ящик своего стола, заложила бы в ней множество закладок и регулярно перечитывала, может даже выучила некоторые стихи наизусть. В заключение могу сказать, что если бы сделать такой магазин было возможно, то я бы обязательно приложила руку к его созданию, ведь нет ничего лучше на свете ощущения, что ты помог чем-то людям и сделал их счастливыми! Прозвенел звонок, Бессонова дописала последнее предложение. Она дошла до учительского стола, отдала свой листок Елене Сергеевне и тут же пошла обратно, собирать свои вещи. Учительница же вместо того, чтобы проверить его позже начала читать сразу. Женя почти вышла из класса, как Елена Сергеевна её окликнула: “Юджиния, подожди! Не хочешь пройтись со мной до столовой?” [Что? До столовой, а что не до учительской сразу? Ей что-то настолько не понравилось в сочинении, что она сразу же меня решила отпинать? В чём причина? Что это за разговор будет? О чём?] –“Как скажете, Елена Сергеевна,”—ответила Женя робко улыбнувшись. –“Вот и прекрасно!”—ответила ей учительница, подхватывая вещи и выходя из кабинета. Женя быстренько выскользнула вслед за Еленой Сергеевной из кабинета и пошла рядом с ней. –“Я вот, что хотела у тебя спросить, как думаешь, а создание такого магазина счастья действительно возможно?” –“Конечно нет! Каждый человек индивидуален, у каждого свои интересы, создать один магазин, в котором находится всё для счастья невозможно!”—не задумываясь ответила Бесснова. –“Но тогда почему ты написала это в сочинении?” –“Мне просто нужно было написать что-то в заключении и всё.” Елена Анатольевна быстро улыбнулась, но вскоре нахмурилась. –“Кстати, а что ты такая грустная сегодня? Что-то случилось?” –“Да ничего такого, просто устала. Ну и мне немного жалко, что из-за школы времени на что-то другое не остаётся. Хотя всегда остаётся возможность что-то поделать ночью, например пописать.”—выдала девушка на одном дыхании. –“Пописать? Ты что-то пишешь?”—удивлённо переспросила Елена Сергеевна, высоко подняв брови. –“Ну, да, есть такое, стихи пишу, рассказы…” –“Даже рассказы??”—идеально нарисованные брови учительницы прочно обосновались на лбу. –“Ну, да,”—смущенная такой бурной реакцией Женя опустила глаза в пол. –“Да ты же умница! Молодец! Покажешь что-нибудь уже написанное?” У Жени загорелись глаза от похвалы. –“Конечно!Конечно покажу! Хотите в следующий раз принесу?” –“Давай!”—ласково улыбнулась ей учительница. Неожиданно прозвенел звонок, он был похож на звук гильотины, которая отрезало голову Жениному счастью. –“Мне уже бежать надо, так что до свидания Елена Сергеевна! Стих я вам обязательно принесу!” –“Удачи, Юджиния!”—напоследок пожелала ей учительница. Женя неслась по коридорам как запущенная петарда в новогоднюю ночь, внутри неё взрывались яркие фейрверки эмоций: радость, удивление и даже уважение. Всё это ярко отображалось на её лице, и у неё не было ни малейших сил это скрывать, пока она бежала по школе. Но перед классом математики она остановилась, нужно было собраться, нужно было спрятать всё, только что ею испытанное. Женя глубоко вздохнула три раза и открыла дверь. –“Здравствуйте, извините за опоздание, можно войти?” Роза Израильевна –Женина учительница математики ничего не ответила, лишь удивленно кивнула. Женя быстро прошла к своему месту и села, стараясь не смотреть на перешептывающихся одноклассников. Весь оставшийся урок она провела в своих размышлениях, да, она записывала материал, но кто сказал, что записывать и понимать—это одно и тоже? Мыслями она же всё ещё была в том разговоре с Еленой Сергеевной и ей приходилось закусывать изнутри щёки, чтобы не выдать счастливую улыбку. Ведь счастье—это, когда тебя понимают, а она только что похоже нашла единомышленника. Снова прозвенел звонок, но он уже не испугал её, потому что, когда ты обретаешь поддержку, ты обретаешь уверенность, даже, если только на один день.