Волны судьбы.

Утро перед Жатвой выдалось прохладным. Открыв глаза, я увидела серый потолок. Совсем как в прошлый раз, накануне моих Голодных игр, я проснулась ни свет ни заря и больше уже уснуть не смогла. Нервы шалили так, что я не могла больше оставаться в постели и, одевшись в простые штаны и натянув сверху кофту, вышла на улицу. Родители и брат все еще спали, и я собиралась вернуться до их пробуждения. Не успела я и на пару шагов от дома отойти, как меня окликнул кто-то сзади. Я обернулась и сразу поняла в чем дело. Передо мной стоял тот самый человек, которого я видела в доме мэра несколько месяцев назад. - Селин Эванс, - скорее утверждающе произнёс человек. Я кивнула. - Пройдемся? - спрашивает человек. Я смотрю на незнакомца, одет он весьма на манеру нашего Дистрикта: белая рубашка, серые брюки, синий жилет, который обычно носят работники с лодок, на голове шапка с козырьком. Однако на этот раз я заметила то, чего не замечала раньше. Голова у незнакомца была налысо выбрита, а из-под шапки чуть заметно торчала татуировка. - Вы из… - начала я, но закончить мне не дали. Незнакомец развернулся и направился к бухте. Так мы и шли молча, пока не дошли до самых лодок. Некоторые рабочие уже были при деле и сонно разматывали сети. Мой незнакомец сел в одну из лодок и тоже стал разматывать сети, делая вид, что всю жизнь занимался этим ремеслом. Я выжидающе смотрела на него. - Подай мне вон те горпуны, будь добра, - попросил меня незнакомец. Судя по его действиям, за каждым нашим шагом наблюдает Капитолий. Я молча передала ему связку горпунов. - Присядь, - говорит он мне, и я сажусь в лодку. Незнакомец отчаливает, и мы отплываем от берега. С самого детства я просто обожала лодки и каждый раз просила отца взять меня с собой, когда тому нужно было спуститься к бухте. Однако сегодня я была настолько сконцентрирована на незнакомце, что не замечала ничего вокруг: ни отблеска первых лучей солнца на воде, ни приятного ветерка, ни успокаивающего шума волн. Как только мы отплыли достаточно далеко, мужчина перестал грести и взглянул на меня. Я в ответ посмотрела на него. Там, на борту маленькой лодки, незнакомец поведал мне план 13 Дистрикта. Почему-то он был уверен, что так или иначе я окажусь в Капитолии; наверное, Чарли поведал ему о моих намерениях быть ментором в любом случае. Итак, все трибуты из 3, 4, 6, 7, 8 и 11 Дистриктов, попавшие на арену, должны будут защищать Китнисс и Пита, если того выберут на Жатве, хотя бы ценой своей жизни, так как эти двое просто необходимы для предстоящей революции. Все менторы, попавшие в контрольный зал из перечисленных Дистриктов, должны также играть на руку трибутам из 12, но при этом не раскрывая планов другим менторам из вражеских на данный момент Дистриктов. - А кто еще знает обо всем этом? - спрашиваю я. - Мэгз Флэнаган, Мусида Селькирк, Рон Стаффорд и Финник Одэйр, - отвечает незнакомец. - А остальные? - спрашиваю я. - Остальных было принято решение не посвящать в детали, - коротко и сухо отозвался мужчина. - Ясно, - говорю я. - А что потом? После того, как игры начнутся? - После начала игр подкупленные распорядители будут присылать на арену хлеб. Присланный хлеб обычно из разных Дистриктов, в данном случае номер Дистрикта будет означать день побега, а количество хлеба - час. Все это будет решено немного позже, поэтому имейте в виду: каждый раз считайте хлеб, - говорит он, и я киваю в знак согласия. Сердце от волнения у меня колотится так, будто готово выпрыгнуть из груди. - Трибут из 3 Дистрикта должен будет подорвать силовое поле арены и даст нам возможность забрать тех трибутов - союзников, что еще останутся в живых к тому времени. Для того чтобы мы могли забрать их с арены, им придется вырезать себе датчики отслеживания, встроенные Капитолием. Менторы тоже будут вывезены из столицы, и что бы ни случилось, все они обязаны слушать команды Хеймитча Эбернети, - заканчивает незнакомец. Я снова киваю. - Если вопросов нет, нужно возвращаться обратно, - говорит мужчина и вытаскивает из воды сеть, полную рыбы. Интересно, он заранее ее туда повесил, чтобы была видимость того, что мы рыбачили? Солнце уже полностью поднялось из-за горизонта и медленно ползло к верху. - Мне нужно домой, - прошептала я бесстрастным голосом. Незнакомец молча развернул лодку, и мы поплыли обратно к бухте. Пока мы причаливали, я заметила какую-то возню. Слева от нас набежала куча миротворцев, они схватили седого моряка и, сильно тряхнув, выволокли его из лодки. Я так и застыла на месте. Старик все еще держал в руках не размотанные сети и с удивлением, даже немного растерянно, смотрел на сбежавшихся миротворцев. Женщина рядом кричала, что было сил, звала на помощь, но миротворцы наставили свое оружие на рядом стоящих моряков, так что те не могли сдвинуться с места. - Изменщик! - проорал один из миротворцев. - Он ничего не сделал! - истерически кричала женщина. - Оставьте его! Тут на причал выбежал молодой парень и попытался один, без оружия, растолкать миротворцев. Попытки парня остались безуспешными, миротворец, отдававший приказы, направил оружие в сторону старика, и послышался выстрел. Сети наконец-то выпали из его рук, и старик рухнул на землю. Парень закричал, что было сил, но его скрутили стоявшие вокруг миротворцы и ударом в челюсть заставили замолчать. Женщина в истерике рыдала над застреленным стариком, вокруг них повисла гробовая тишина. Воздух будто наэлектризовался. Моряки молча стояли вокруг миротворцев, кто-то с сетями, кто-то с гарпунами, кто-то с трезубцами, кто-то с веслами. Но что такое весла по сравнению с Капитолийским оружием? Однако я почувствовала настроение людей. Все они будто объединились в одно целое. В одну большую массу сопротивления и несогласия. Наша лодка стукнулась о причал. Взойдя на мостик я поспешила домой, даже не оглянувшись на незнакомца. В глазах все еще стоял образ недоуменно смотрящего по сторонам старика с сетями в руках. Дома меня уже ждали. Отец сидел за общим столом и ждал меня. - Селин, - начал он, не дав мне даже на порог толком зайти. - Да? - спрашиваю я. По лицу отца было ясно, что он прекрасно знает, что я замешана в каком-то опасном деле. - Тебе письмо, - говорит он и отдает мне конверт. - Спасибо, - говорю я и, так как за этим ничего не следует, ухожу в свою комнату, удивленная тому, что отец не стал мне ничего говорить. Сев на кровать, я открываю письмо и вижу почерк родного отца. "Селин, я прекрасно осведомлен о ваших планах и прекрасно знаю, какую роль в этом всем ты можешь сыграть. Я и Чарли пытались отговорить тебя, но ты стоишь на своем, а мы связаны тем, что не можем ничего обсуждать открыто даже в собственном доме. Поэтому я пишу тебе это письмо. Мэр Роджерс и больше половины верхушек нашего Дистрикта участвуют в заговоре по свержению власти. Как только поезд с трибутами уедет, в Дистрикте начнется подготовка к мятежу. Я не участвую во всем этом, но и мешать им не намерен. Мэр Роджерс, несмотря на это, пообещал нашей семье абсолютную неприкосновенность со стороны мятежников и защиту от Капитолийских наемников и миротворцев. Как долго он останется у власти - сказать сложно. Остается надеяться, что он человек слова и продумает все наперед для всех нас, включая самого себя. Была бы моя воля, я бы запер тебя в твоей комнате сию же минуту, пока ты читаешь мое письмо, но я знаю, что это тебя не остановит. Ты слишком привязана к своим друзьям, особенно к этому Финнику. На мой взгляд, не очень удачный выбор, тем более, он сам принимает активное участие в планировании мятежа уже сейчас с командой рыбаков. Селин, отец Финника закончил плохо, как раз из-за подобных действий. Он пытался бороться за справедливость и связался не с теми людьми, им доверять не стоило. Его сын не сильно отличается своими поступками и мышлением. Будь осторожна, если Капитолий схватит тебя, то точно станет пытать ради информации, ведь вы с Финником все эти годы ходили как сиамские близнецы и были почти неразлучны. Его действия могут плохо отразиться на тебе, и я не смогу тебя защитить. Надеюсь, в конечном итоге ты примешь благоразумные решения, и они спасут тебе жизнь. Я не одобряю твоих тайн, но должен признать, что восхищен твоей силой воли и храбростью. Будь осторожна. Я так и застыла с листом бумаги в руках. Финник разрабатывал план мятежа с моряками? Его отец не просто пропал, но был предан? И я об этом ничего не знала? И Энни, видимо, знает еще меньше, раз ее в общий план даже посвящать не стали? У меня затряслись руки, и я поспешила спрятать письмо под половицу, где раньше хранила свои драгоценности. Запихав конверт так, чтобы его не было видно, я плотно закрыла его доской. Отцу мне сказать было нечего. Я осознанно выбрала свой путь, отказав Чарли. Теперь остаётся только следовать ему. Завтрак проходит в тишине. Родители печально смотрят на меня время от времени, но ничего не говорят. Мой маленький брат сегодня тоже не в обычном своем настроении. - Селин, ты уезжаешь? - вдруг спросил он. Моя мать резко подняла голову. Отец же по-прежнему смотрел перед собой. - Думаю, да, - тихо отвечаю я. - А когда ты вернёшься? - спрашивает мой брат снова. - Надеюсь, скоро, - горько усмехнувшись, говорю я. Мой брат молча смотрит на меня несколько секунд. - Пусть это будет твое последнее отлучение, - говорит он, смотря на меня так серьезно, что мне начинает казаться, что этот ребёнок уже понимает больше, чем мне казалось на первый взгляд. - Я очень постараюсь, - говорю я в ответ. У матери на глазах навернулись слезы. Ее нервную болезнь так и не удалось вылечить, и с каждым годом она становилась все беспокойнее и сентиментальнее. Часы пробили 11 и я поспешила доесть свой завтрак, а потом удалилась в свою комнату. Переодевшись в белую рубашку, светлые брюки и не забыв надеть часы, подаренные шпионами из 13, я распустила волосы. Убедившись, что в комнате нет ничего такого, что могло бы скомпрометировать мою семью, я спустилась вниз. Родители и брат уже ждали меня у входной двери. Все вместе мы вышли во двор, и отец прочно захлопнул за нами дверь. Шли мы медленно, будто пытаясь отсрочить момент разлуки. - Ты прочитала письмо? - как бы между прочим спросил меня отец. - Да, прочитала, - невозмутимо говорю я. - И что же? - снова спрашивает отец. - Я выбрала свой путь, - пожав плечами отвечаю я. Отец только лишь хмыкнул в ответ. Несмотря на то, что в этом году Жатва будет проведена лишь среди победителей, все жители Дистрикта все равно должны были присутствовать на площади и ее окрестностях. - Полагаю, тут нам придется попрощаться, - говорит отец, заметив рядом с нами кучу миротворцев, готовых окружить меня. Я подняла руку, давая понять, что сама к ним сейчас подойду. Миротворцы отошли на пару шагов. Обняв мать, я подошла к отцу. Его бирюзовые глаза, совсем как мои, пристально смотрели на меня. - Судьба - интересная штука, Селин. Ты об этом знаешь не хуже меня, - говорит он мне. - Может, свидимся еще, а может и нет, но в любом случае, знай, что 4 Дистрикту очень повезло иметь такого победителя, как ты. Я удивленно посмотрела на отца. - Спасибо, - говорю я. - Я очень сильно вас всех люблю. Обняв брата, я провела рукой по его светлым волосам. Уходить от него было сложнее всего, но я заставила себя отвернуться. Не успела я и на пару шагов отойти, как сзади послышался крик. - Селин, подожди, - кричал мой брат. Миротворцы, готовые меня окружить, слегка расступились. Мой брат подбежал ко мне и протянул открытую ладонь. - Что? - спрашиваю я. - Это твоя жемчужина с первых игр, - говорит он мне. - Я хотел тебе ее отдать и чуть не забыл. Тут я и вспомнила, что держала это ожерелье у себя в комнате с тех самых пор, как вернулась с игр. Однако теперь вместе с жемчужиной рядом красовалась серебристая ракушка. - Что это? - снова спрашиваю я. - Я нашел эту ракушку прошлым летом. Это самая красивая из всех, что я когда-либо находил. Когда я узнал, что ты уезжаешь, мне захотелось подарить тебе что-то, что напоминало бы о доме и о нас, и в голову пришло взять твое ожерелье с игр. Ведь если в прошлый раз тебе разрешили его пронести на арену, то и в этот раз пропустят, правда? - на одном дыхании пролепетал Сэм. - Да, конечно, - говорю я и беру ожерелье с его протянутой руки. Миротворцы молча меня окружают, я машу рукой на прощание брату и мы направляемся к остальным победителям. Я поднимаюсь по лестнице наверх, и сознание выдает чувство дежавю. Вспомнился мой первый раз на этой сцене, когда в микрофон прогремело мое имя. Поджав губы, я подняла голову вверх и зашагала увереннее. Больше нету той пугливой и неуверенной девочки. Теперь я точно знаю, кто я и чего хочу. На сцене уже стояли Энни и Мусида. С противоположной стороны поднялись Финник и Тритон, за ними пришли Мэгз и Лайбри. Женщины встали слева, мужчины справа. Каломира, наш вечный гид из Капитолия, без особого энтузиазма поднялась на сцену вслед за мэром. Мэр угрюмо на меня посмотрел, но не сказал ни слова, лишь кратко кивнул. Я кивнула в ответ. Лицо его сильно изменилось, он выглядел сурово и очень устало. Съемка началась, прогремел гимн Капитолия и Каломира, с волнением обернувшись на нас, подошла к прозрачной чаше с четырьмя листочками. Я вздохнула поглубже и отвела глаза от стоявших перед нами жителей 4 Дистрикта. На ясном, почти безоблачном небе красовалась чуть заметная белая луна. Я сконцентрировалась на ней, будто она была моим якорем на этом свете. В голове у меня не было ни одной мысли. Целую вечность Каломира разворачивала выловленную бумажку. Наконец опустив взгляд, я смотрю перед собой в пол сцены. - Первый трибут 4 Дистрикта - Энни Креста, - прозвучало в микрофон. Шумно выдохнув, я замечаю, как мои глаза распахнулись от ужаса. В голове была такая ясность, будто кто-то сделал мир вокруг меня резче, будто все мои чувства разом усилились. Энни же не выдержав давления разрыдалась. Если бы Лайбри не подхватила ее, то она точно бы рухнула на пол. Я украдкой посмотрела на Финника. Тот молча стоял глядя перед собой, лицо его ничего не выражало, но руки за спиной были плотно сжаты в кулаки, еще немного и кровь пойдет. Подойдя ко второй чаше, Каломира достает одну из двух бумажек. - И второй трибут от 4 Дистрикта…, - Каломира поперхнулась, но сразу продолжила. - Финник Одэйр. Мир вокруг меня будто бы обрушился. Я подняла голову наблюдая, как Финник идет к Каломире и встает напротив Энни. Кажется, его слегка позабавила такая ирония судьбы. Нет. Ни за что. Вдвоем они туда не поедут. - Итак, трибуты 4 Дистрикта определены. Желает ли кто-нибудь вызваться волонтером вместо них? - чуть дрожащим голосом вопрошает на весь Дистрикт Каломира. Я делаю первый чуть заметный шаг по направлению к Энни, но меня кто-то мягко берет за руку и оттягивает назад. Ошеломленная, я оборачиваюсь и вижу Мэгз, которая добродушно улыбнувшись, выходит на середину сцены. Я изо всех сил сдерживаю слезы, которые клокочут внутри. Мэгз? Волонтер? Как такое вообще возможно? Мы так не договаривались. Энни, увидев Мэгз и поняв в чем дело, зарыдала еще сильнее. Кажется, у нее нервный срыв. Финник, чуть улыбаясь, повернулся к Мэгз и обнял ее в знак приветствия, а точнее благодарности. - Отлично, - говорит Каломира. - А теперь менторы… Не дав ей договорить, я и Тритон выступаем вперед. Финник бросает на меня угрюмый взгляд, и я его возвращаю. Тритон тоже не в восторге с произошедшей сцены, лицо его каменное, как и у нас всех, кроме Мэгз, которая добродушно смотрит в камеры и Финника, который, похоже, вошел в свой обычный Капитолийский образ. Не успевает Каломира договорить свою речь, как вокруг выстраивается толпа миротворцев и вытесняет нас со сцены, отрезая от других победителей и всего народа. Мы быстро шагаем, но не по направлению к Дому Правосудия, а к машинам, уже поджидающим нас. - Нам не дадут попрощаться? - спрашивает Финник. - Нет, - отвечает один из миротворцев. - Новые правила, никаких лишних разговоров. Я и Финник молча переглядываемся и даем миротворцам увести нас прочь от толпы. Мои серебрянные часы на запястье цепко сжимали руку, будто стали в триста раз тяжелее.