Секс, наркотики и секта

Cause we can go wandering under the moon. The stars are brighter now after the doom. Phones and tablets, they won't be back soon, So we can go wandering under the moon. Dan Romer - Wandering Under the Moon

— Чонгук приказал доставить его живым… Стреляйте Блажью! — раздалось из ниоткуда. — Не дайте ему сбежать!       В глазах Помощника мир начал расплываться, укрывшись белой пеленой. Тэхен пытался убежать, скрыться в гуще леса, но ноги не слушались его, спутывались, шаг становился неровным, пока он наконец не упал на холодную землю, споткнувшись обо что-то.       Непонятно сколько омега провел в зеленой дымке, лежа на траве, пока бабочки порхали над ним, играясь и нашептывая что-то. — Проснись, грешник, — вдруг раздалось отовсюду, и Помощника будто выплюнули обратно в жестокую реальность. — Чонгук ждет. Хочет услышать его исповедь.       Тэхен очнулся в темном холодном и сыром пространстве. Голова шла кругом, трещала так, будто сейчас лопнет, как лампочка от превышения напряжения питания. Помощник попытался пошевелить руками, но они были крепко привязаны к металлическому стулу, видавшему виды. Слева стоит зеленая лампа с облезшей местами краской, а напротив старый самодельный монтажный стол с задней стенкой, на которой с помощью степлера прикреплен чей-то отрезанный кусок кожи, с вытатуированными названиями грехов. Поодаль привязанный к офисному стулу на колесиках сидел Сокджин и, мыча, пускал сопли.       Дверь отворилась, заскулив, словно битая собака, за ней в дверном проеме выросла высокая мужская фигура. Громкие и размеренные шаги раздались под сводчатым потолком бункера.       Насвистывая, Чонгук вошел в камеру и положил ящик с инструментами для проведения извращенной исповеди на монтажный стол. После чего альфа громко вздохнул и повернулся, неотводно устремив свой взгляд на Тэхена. — Папа с отцом первыми научили меня силе слова «да», — этот проклятый эдемщик снова завел свою шарманку.       Тэхену не хотелось слушать, его слова звучали для него как шум, от которого только звенит в голове. Состояние омеги было похоже на похмелье после очередной пьянки в баре Пак Чимина по поводу уничтожения еще одного блокпоста в округе Хоуп, который скоро должен был свободно задышать, по крайней мере, в это хотели верить местные жители. — Однажды вечером они приволокли меня на кухню и бросили прямо на пол, — Чон Чонгук достал из ящика очередной кусок чьей-то кожи и с особым хладнокровием прицепил степлером к монтажной стенке. На мгновение сердце Тэхена пропустило удар, а Джин тихо захлюпил. — А потом была только боль, снова боль и снова, и снова… — Вестник мгновенно рассвирепел и ударил кулаком о стол, но затем так же быстро затих, будто и не было этой внезапной вспышки гнева.       Рана на ноге, которую Тэхен получил при падении на землю, сильно саднила, а сидеть привязанным к металлическому стулу становилось все более неудобно с каждой минутой. — Чонгук, ты действительно думаешь, что мне интересно слушать твой плаксивый рассказ о детстве? — найдя в себе силы, выплюнул Помощник.       Альфа взял что-то правой рукой со стола, развернулся лицом к омеге и, шибко сократив дистанцию, схватил его за горло. Ни один мускул на лице Тэхена не дрогнул до того момента, пока Чонгук не наклонился к нему и не сдавил глотку так сильно, что в глазах проступили искры. — И когда я подумал, что не смогу больше терпеть, я смог, — прошептал Инквизитор, стиснув зубы. — Что-то внутри меня освободилось. Я больше не был напуган, я был… чист.       Чонгук отстранился и включил зеленую обшарпанную лампу, тогда Тэхен откашлялся и смог разглядеть в его руке тату-машинку, ту самую, которой он набивал эмблему проекта на лбу некоторых адептов. Интересно, по какому принципу он выбирал людей, чтобы сделать с ними это? Мужчина подключил машинку, а на его лице красовалась бесящая ухмылка. — Я посмотрел на них и начал смеяться. И мог сказать только… «да», — процедил сквозь зубы Чонгук и проверил тату-машинку на работоспособность. — И всю свою жизнь я искал новые поводы сказать «да».       Пауза и вот Чон уже, как будто сорвался с цепи, схватил Тэхена обеими руками за блузку и резко дернул в разные стороны материю так, что первые две пуговицы, которые были застегнуты, разлетелись и покатились по полу. Чонгук с особым наслаждением начал разглядывать декольте омеги. Тэхена теперь, по-настоящему, охватил страх. Его бросило в дрожь. Что, если этот садист захотел вырезать что-то на его чистой коже или, что еще хуже, отрезать что-то? — Я испытывал свое тело по сантиметру в тщетных попытках унять свою боль, — Чонгук коснулся подушечками пальцев лунки между ключицами и повел вниз прямо по накаченной груди Тэхена, от чего он по-настоящему почувствовал себя жертвой, куклой в инквизиторских руках, которая может только терпеть и ждать, когда это закончится. — Но Намджун показал мне, каким эгоистом я был.       На секунду альфа замолчал, отстранился и взял мокрую старую желтую губку, Тэхен не понял, откуда он ее достал, настолько он пытался абстрагироваться от происходящего. Чонгук провел губкой от левой ключицы к правой и спустился немного вниз, в завершении выжав губку прямо на грудь Помощника. Омега почувствовал, как холод одолевал его тело. — Только получал. Только брал. Лучший дар — тот, что ты отдаешь, а не берешь. Но здесь нужна смелость. Смелость… — Чонгук с упоением наблюдал, как ткань в области груди намокала, а рельеф подтянутой груди омеги все лучше проступал. — …признать свой грех, — Креститель удалился в сторону стола, воодушевленно жестикулируя. — Вживить его в свою плоть и нести это бремя, а когда настанет час искупления, когда ты начнешь смиряться, вырезать, словно опухоль, и показать, чтобы видели все.       Настала короткая пауза, даже Джин больше не мычал, и лишь только тихие смешки Чон Чонгука нарушали эту тишину. Очевидно, что он гордился той ересью, которую сейчас выпалил. — Это и есть смелость! — Вестник сделал глубокий вздох, пристально смотря на Помощника. Он выглядел безумным и воодушевленным. — Нет… — тихо, очень тихо, почти про себя произнес Тэхен. — Я научу вас смелости. — альфа взял продолговатый металлический предмет похожий на отвертку и начал с энтузиазмом размахивать им, расхаживая взад-вперед. — Научу вас, как сказать «да» и победить свои слабости. Победить свой грех. Вы пересечете море боли и будете… — Чонгук остановился у стола, положив на него свою левую руку и устремив свой взгляд на Тэхена, пока резко не сдвинулся с места в его сторону, направляя на омегу свою точилку для ножей вытянутой правой рукой. — Свободны. Ведь таков единственный путь к искуплению.       Альфа медленно провел наконечником по нежной коже Тэхена от декольте до подбородка, оставляя след на коже, и вновь удалился к своему столу. — Ну, с кого начнем? М-м? — облокотившись на столешницу и угрожающе держа в воздухе точилку, произнес Чонгук. — Может, с тебя, Помощник Шерифа? — Да пошел ты! — злостно отреагировал Тэхен, но потом задумался, ведь если это будет не он, то выбор падет на бедного Джина, который и так пережил огромное количество пыток за последние месяцы заточения в бункере Чон Чонгука. Нет. Тэхен не мог себе позволить, чтобы он снова страдал. — Чего ты, блять, хочешь? — Да. Да! — воодушевленно зашелся Чонгук. — Ты об этом не пожалеешь. Правда. Но пока мы не начали, мне одному кажется, что помощник Джин должен вернуться к себе? — точилка отлетела в сторону и вот Инквизитор уже держался за спинку офисного стула, где сидел Ким Сокджин. — Иначе мы нарушим тайну исповеди.       Альфа подкатил Джина впритык к Тэхену и погладил хныкающего заложника левой рукой по спине, после чего он обратил внимание на презрительный взгляд Тэхена и усмехнулся, однако его лицо омрачилось думой. — Тсс. Тс-с… Я не заберу у тебя жизнь. Я верну ее тебе. — сказал Вестник, после чего заглянул своими небесно-голубыми, практически ангельскими глазами, прямо в душу Помощника, в то же время его нижняя половина лица выражала ухмылку, полную самодовольства. Руки Чона охватили стул по краям, после чего Джин вновь залился слезами. — Скоро вернусь, — сорвалось с его губ почти игривым тоном.