Мерзавец

      Любое ваше движение может стать последним. Любая мысль может затеряться в морской пучине, а любой неровный вздох потянет вас на дно. Ему казалось, что прямо сейчас его тело, словно камень, опускается на самую пучину мироздания. Место, в котором нет света и надежды. Кто-то может подумать, а не ад ли это? Нет, это реальность. До ада ему ещё далеко. Каждая его попытка дышать заставляла всё сильнее захлебываться, сильнее бояться и страдать. Глаза, будто два кристалла, лицезрели медленно тонущие доски, обломки былой жизни. Стремящиеся на дно окровавленные куски мяса когда-то ещё живых моряков… Его волосы точно такого же цвета, что и кровь. Кровь – текущая по венам всего живого. И этот спасительный свет… Так далеко! — «Неужели… Я так и умру?» – вспыхнула мысль, что затухала, как огонёк свечи. Лишь дунь, и от неё останется одна дымка. Тело слабело, как и надежда на какое-то чудо. Где же… Тот хороший мир, в котором он жил? Где он? Почему… Но поздно было думать. Глаза предательски закрывались, как и горло сдавливала вода, зараза. Всё так тихо… так… Тихо.       На поверхности всё было совсем по-другому. Грохот от разрыва пороха и треск, смешивающийся с людскими воплями. Ужасные монстры жрали тех, кто не успел взобраться на канаты, тех, кто не успел и глазом моргнуть, как оказался в пасти морской твари. Они бы тоже стали закуской для этого дьявола. Но… Перед единственным алым глазом предстала картина полного непонимания. Будто бы… Сама судьба пытается ему помешать! — Какого дьявола… – успел сказать капитан прежде, чем юноша плюхнулся в лапы моря. И ведь не сразу он сообразил, что же произошло, но как только мысли сошлись… То на него накатила злоба, смешивающаяся с чем-то непонятным. Будто бы прямо сейчас он видел, как эта ебучая голубая нега пытается отобрать его самый богатый, самый роскошный сундук с золотом! Это его сундук! ЕГО! И никакое море не сможет отобрать у него его. — Чёрт… Вот же проблемный поганец!.. –рычал мужчина, резво и почти без всяких колебаний срывая с себя кожаный сюртук и ремень швыряя всё в Бинта. Старик в ответ лишь ловил вещи, принимая к себе одежду, да оружие капитана, чуть ли зубами, не ловя такую же темную шляпу! — Береги, как мать родную, Бинт! — Да, сэр! – ответил тот, но капитана уже и не было видно на еле дышащей лодке. Лишь всплеск воды стал ему ответом.       Вода резанула по коже, пока человек, словно щука, пробивал её толщу своим телом. Мужчина не желал так просто избавляться от этого поганца. Ох нет, раз судьба дала, то смилуйся стерва, это теперь его. И не одна шавка не посмеет его отобрать, да пусть даже небо рухнет! Ныряя всё глубже, загребая руками воду, он продолжил свой путь вниз, уже очерчивая мутный силуэт богатея. Того, чья жизнь сейчас была дороже золота, ведь… Ведь не мог он больше так жить.       Уши закладывало, пока рука тянулась к нему. Длинная изувеченная рука тянулась к телу, что тонуло под натиском голубой пустоши. Душу захватывало, дыхание сгорало в груди, пока тело шло против природы. Их тела, словно картина, написанная маслом. Словно касание божье было дано на распятье! Он доберется. Доберется! И ведь этот бледный юноша, эта нераспустившаяся роза в краю снегов и стужи, единственный его шанс. Единственный шанс на чертово спасение. На маленький гребаный шанс изменить былое, ступая на новый путь.       Пальцы ухватились за белый ворот рубахи, притягивая к себе. Чистые голубые сапфиры были не представлены ему на показ, но это не важно. Они стремились вверх. Стремились к свободе, минуя кровожадно жрущих существ, которые ломали кости, сдирая мясо со свежих трупов. Он крепко держал его. Крепко, будто сковав в самые прочные цепи. Ему нужен этот юнец живым. ЖИВЫМ. Резкий всплеск, и вот оно, небо. Голубое небо, что омывалось пенистыми облаками. Всё резко стало таким красивым. Дыхание тяжело шло, оно казалось и вовсе не желало возвращаться в норму. Ему может показаться, что вот и всё, нахлебался он воды, спасая какого-то ребёнка, но нет. Так просто его не убить. Он слишком любимая игрушка господа. Флоренс не приходил в себя, даже тогда, когда его затащили на корабль силком, ударив пару раз головой о борт Проклятья. Когда уже капитан, умытый кровью подчиненных, стал ему помогать, то дела и вовсе казалось пойдут худо. — Капитан… Ты уверен, что нам надо сохранить этого юнца в нашем мире?.. – спрашивал Бинт удивленно и даже настороженно, смотря на своего давнего друга. Ему даже показалось, что мужчина перед ним не в себе! Этот алый взгляд устремлен на лицо мальчишки. Побледневшего мальчишки, но ещё подававшего слабые признаки жизни. — Вместо того, чтобы спрашивать, лучше бы помогал. Не твоё блядское дело, Бинт, кого и как я буду отправлять в тот мир. Скрылся с глаз моих, поскуда! – рявкал на него в ответ брюнет. Ему показалось, что сейчас он слетит с катушек, лишь бы как-то привести этого пацана в чувства.       Он давил ему на грудь, желая вытолкнуть напасть обратно, но не помогало! Капитан даже ударил мальчишку по лицу, чтобы тот подал хоть какие-то признаки дыхания. Но всё было безуспешно… И тогда, измокший до нитки пират, глубоко вздохнул, устремляя свой взор на «труп». Это было слишком для него странно, господи, да какого черта он вообще этого мальца ещё тогда не выпнул за борт?! — «Будь проклят тот день, когда я тебя встретил» – и его лицо опустилось ниже. Жар оплетал заледеневшие бледные губы, давая последние живительные вдохи. Ему показалось, что прямо сейчас он с чертовой русалкой целовался, а не спасал жизнь какого-то буржуйского юноши. Но сколько бы он ни пытался, сколько бы губы их ни касались, то малец не открывал глаза. Совсем не открывал. Молчал, будто рыба, удушенная адской жарой. Лежал, не проронив и слова. Не открыв и глаза своего! — Ты… СУКА БЕСХРЕБЕТНАЯ. ПОДЪЁМ, УСТРИЦА! – взбесился мужчина, в последний раз резко обрушая на полуживого человека свой гнев. Его кулак со всей силы врезался в чужую плоскую грудь с таким звуком, будто он проломил бедняге рёбра! Но именно это и стало горе-утопленнику, спасением.       Флоренс распахнул глаза, заливаясь кашлем и скрючиваясь в три погибели, словно родившийся на свет гомункул. Ему показалось, что его прямо сейчас настигла какая-то божья кара или же целый булыжник скинули на его плоскую безгрешную грудь. Он выпучил свои глаза, кашляя и извергая из себя морскую воду, что жгла его горло. Хрипы, кашель и задыхающиеся скулежи стали хорошим знаком. Его глаза были направлены на брюнета перед ним. Мужчину, что сидел перед ним на коленях, сжимая ворот промокшей насквозь рубашки. Они оба были мокрыми. Но именно сейчас перед собой он увидел… — «Нелюдь…» – промелькнула мысль, когда он вновь увидел чужой глаз. Алый, будто сама богиня одарила этого мужчину каплей своей крови, окрашивая его радужку в столь уникальный цвет. Кроваво-красный, что переходил в черный мрак. Принц увидел перед собой… — Вы дьявол?.. – сорвалось с его губ в хриплом вопросе. Голос осип точно также, как и мысли в голове.       На него уставились, как на идиота, у которого напрочь отбит инстинкт самосохранения перед ликом опасности. Ликом зверской жёсткости. Брюнет искренне считал этого мальчишку дураком, юнцом, что не видел жизни и смерти. И от этого хотелось… Чуть-чуть подразнить его. — Да… Этот самый дьявол только что, тебя с того света губами возвращал. Слыхал? – и именно сейчас впервые Флоренс заметил на этом лице новую эмоцию. Усмешка, перерастающая в пошлый оскал. Оскал, где были видны зубы. Острые клыки… Царский отпрыск и не сразу понял, о чем идет речь, но лишь один блеск этих алых очей… Заставили жар оплатить бледное личико. Покрыться румянцем по самую шею, будто его рожа упала в свекольный суп. И это было слишком странно. — Вы сделали… Ч-что?! Нет! Какое похабство! – воскликнул юнец, резко вставая на ноги, почти вскакивая на них! Эти слова заставляли его сомневаться хоть в какой-то правильной морали этого места, да и в прочем, о какой морали вообще может идти речь на пиратском корабле!? Его и в жизнь таким способом возвращали?! Похабство! Губы горели, щеки горели, а блеск смуглых губ и вовсе создавал слишком извращенную картину в голове юнца. — Разбойник! Бескультурный похабный пират! Над людьми без сознания глумиться решили?!.. – краснел он, всё больше видя то, как его нотации совершенно не действовали на мужчину. Он всё также смотрел на него с ухмылкой и блеском в одном единственном глазу. Ему честно…Совершенно было не до морали и чести. Мужчина цеплял на свой пояс пистолет и саблю, что промокли в воде, а на плечи накидывал свой потрепанный сюртук, но уже пропахший не только ромом и порохом, но и морским бризом, смешанным с кровью. Шляпа его была в руке… Но алый глаз всё ещё не сводил свой взгляд с этой распустившейся розы, этого цветка… Но в какой-то момент кудахтанье юноши ему всё-таки надоело. — Раскричался то как! Аж уши вянут! Да если бы не я, то сдох бы давно – и вот уже вновь хмурый капитан смотрел на Флоренса. Последнему кажется никогда не удастся уловить настроение этого мерзавца… Но что он точно уже понял, так это паскудный нрав, которым тот обладал! — Ну и пожалуйста! Уж извините, обидел вашу нежную душевную организацию! – тявкал красновалска в чужую спину, пока резко не поплатился за свой детский лепет, — Что вы себе позволяете?! Мерзавец! — Да, я такой, куколка. Тебе бы язык укоротить, а так, ты ничего бы такой вышел, – раздражение брало верх, но крепкая неожиданная хватка чужого запястья, не позволяла ему так просто отступить. Нельзя!       Мужчине было весьма трудно понять чужой огненный нрав… И даже тогда, когда тот пытался вырваться из его лап, вызвало всё большее желание притянуть поближе. Показать этому самородку, где же раки зимуют. И явно «самородку» это не пришлось по вкусу. — Отпусти меня, урод! Куда ты меня тащишь?! Да ты хоть знаешь кто я?! — орал мальчишка, пытаясь выбраться из крепкой хватки пирата. Почему тот такой сильный?! Сковал его так, будто в зубы капкана попал! Какое кощунство! И Флоренс до последнего сопротивлялся, желая наконец-то освободиться и самостоятельно сигануть за борт, ведь почему это всё именно так и идет?! Его тащили в новое, совсем неизведанное ему место, пока он продолжал кричать. — Да я… Да я! В гвардию Кларенса обращусь! А ещё лучше, если в судейство Вельзевула! Ироды! Козлы!.. — орал принц, пока его уже заталкивали внутрь каюты… Каюты, где жило само проклятье.       Резко рот Флоренса накрыла чужая рука, с силой прибивая его тело к стене. Челюсть болезненно сжали смуглые пальцы, а по виску пробежалась капелька холодного пота. Но не успел юноша и возразить, как рядом с его лицом, в деревянную исхудалую стену вонзилось лезвие. Клинок, что стал для него маяком в этой буре неприятностей. — «Н-нож…черт...» – скатилась по скуле капля пота. — Гляди, заткнулся же. Вот так тебе куда лучше, не правда? – хрипел ему на ухо моряк. Сейчас, его тень накрывала чужой силуэт, не позволяя увидеть белый свет за его спиной. Руки онемели, как и ноги, что предательски задрожали. Его всего охватил страх… Леденящий душу страх, что блестел на лезвии. Он хотел что-то сказать, но с его рта вырывалось лишь мычание и ругань. — Хочешь что-то сказать, куколка? – сжал он щёки юнца, накрывая своей ладонью нижнюю челюсть. Он будто щенка воспитывал, будто непослушную дворняжку пытался приручить к лотку. И его ни капельки не смущал чужой злой взгляд. Чужая злоба и ненависть, томящиеся в ясных, как небо глазках, — Валяй. Дам тебе словцо – рывком отпустил он чужую челюсть, впиваясь ногтями в сухое дерево. Его фигура нависала над мальчишкой… Угнетала его своей тяжестью.       А принц не терял времени. Как только его челюсть была на свободе, как только сведенные скулы перестали болеть, то он выпалил всё то, что было у него на душе. Всё то, что томилось у него на самом дне с тех пор, как он попал на этот блядский корабль к этому блядскому капитану в это блядское море. Брови соединились на переносице в негодовании, пока зубы предательски кусали губы. — Что вам от меня надо?! Зачем?!.. Кто вы такой, мать вашу! Почему вы оставили меня в живых, почему спасли?! ЧТО ВАМ, БЛЯТЬ, ОТ МЕНЯ НАДО?! – с каждым словом его голос становился всё громче, а огонь в глазах всё сильнее. Гнев переполняет его, заполняет его душу и кровь. И он хотел бы знать множество ответов, чтобы раз и навсегда успокоить собственные терзания. И возможно он и в правду лелеял скромную надежду на ответы, но… В ответ ему было совсем иное.       Брюнет резко нахмурился, будто пытаясь уложить всё в своей голове по полочкам, пока и вовсе не проронил смешок. И на этом бы всё и закончилось, если бы за ним не пошёл ещё один… И ещё. Смешки перерастали в смех, который, кажется, надрывал живот капитану. Он смеялся! Хрипло, почти глухо, но смеялся над этими испуганными глазами, над гневом, кипящим в них. Он смеялся с этого помахивая на себя рукой, пока пытался прийти вновь в чувство. — П-почему вы смеетесь?!.. Выродок! Ответь, зачем я вам?! – уже рычал принц, резко вцепившись во влажный воротник чужой рубашки. Он крепко сжал его, притягивая к себе пирата, будто тряпичную куклу. Кровь кипела, а сердце сжалось от злобы. Теперь уже на него вновь смотрел серьезный мужчина, что тут же представил к его горлу клинок. Холодный металл мурашками отдался по коже… — Какой ты не послушный мальчик… Разве можно так со старшими обращаться? — Как вы себя ведёте, так и я буду. Не нравится? – крепче стянул тот ворот, слегка душа пирата. — Нет... Это довольно мило. Зачем тебе знать почему я оставил тебя? Спать легче станет? – ухмылка пробежала по смуглым губам. И теперь Флоренс понял, что он попал в настоящий капкан… На настоящее проклятье, где будут только он и капитан… Капитан… — «А как… Его зовут?» – промелькнула мысль в светлой голове, когда он вновь поднял свой взгляд на незнакомца. Пират вальяжно расхаживал по каюте, очерчивая пальцами каждую поверхность его обители. Вот он уже соскребает пыль с тумбы, а вот и вовсе вновь раскроет позолоченную раму картины на стене. Красивого морского пейзажа… Марины. Вот обходя деревянный стул, он касается и своего стола, усыпанного картами, да книгами. На нем было слишком много всего, что и не разглядеть половины… В глаза попадался ещё и потрепанный бордовый диван на деревянных ножках, что иногда съезжал, покачиваясь на волнах. Всё здесь было необычным… Всё было под стать капитану.       Флоренс осматривался, но всё также пытался не сводить глаз с мужчины, что теперь вальяжно уселся за широким столом, закидывая ноги на его поверхность. Черные сапоги, чьими кончиками брюнет пытался скрыть недовольное лицо мальчишки, стремящегося узнать истину. — Неужели вас при дворе не обучали манерам? – вдруг заговорил второй, — Не суй свой нос в пороховницу – разорвёт. Юнец сглотнул, сжимая в своей руке край своей мокрой рубахи. Он и позабыл уже, что был весь мокрый, что совсем недавно избежал смерти, вырвался из её когтистых лап! — Как… Как вас зовут? – вновь прозвучал вопрос, но теперь на смуглых устах выступила довольная улыбка, — Меня зовут Флоренс, а вас?.. — Джек. Моё имя Джек. Запомни его, оно тебе ещё пригодится – хмыкая пробубнил мужчина на удивление мальчишки. Тот округлил глаза, уставившись на капитана и потом чуть ласково, даже смакуя, повторил за ним. — Джеки значит… Я запомню – улыбнулся тот мельком, но затем вновь принял серьезный вид аристократа, — Так может хотя бы скажете куда мы держим курс? — На Сан-Мор, куколка – щелкнул он зажигалкой, подпаляя табак между губами. Скрученная папироса со странным травяным запахом… — Сан-Мор? – переспросил Флоренс, недоумевая, а в ответ ему всё тот же хитрый смех, перерастающий в хохот. — Да! В порт, что забит золотом! Усëк, красавица? – и принц ещё даже не догадывался, что же за место было этот… Сан-Мор. Но по виду Джека он мог понять, что в этом порту таилось что-то чрезвычайно интересное… — «Да уж… Вот тебе и приключения на пятую точку...» – вздыхал напоследок мальчишка, а может всё не просто так? Может ему было суждено попасть на корабль? Но даже такие мысли надолго не оставались в его голове, ведь… А где этот, Сан-Мор?