Мерзавец

      Вы верите в сказки? Да… В сказки о великом океане без конца и края! Про тот самый, где зарождаются звезды, где душа, словно яркий лучик света, мчится сквозь волны создавая пену. В ту сказку, на чьей странице творится история. Где нет тебе конца и края этого дивного мира! Вы ныряете в эту пучину, что вам не покорна. Вы видите прекрасных нимф, что желают ваше сердце и душу, но разве вам этого мало? Разве такая сказка вам не прелестна? Так почему вы, мой милый друг, так печалитесь? Неужели вам не по вкусу история одного океана, кишащего монстрами? Что ж, тогда добро пожаловать! Я расскажу вам немного другую историю. Историю, что связала воедино множество лиц и безумств, что полностью изменила десяток людей. Историю одного мерзавца. Коварного, грязного человека, что не жалел ни женщин, ни детей. Что пускал кровь невинным душам, обрекая их на вечные страдания в голубом небытие. Эта история… Одного океана, связавшего совсем разных людей. Присаживайтесь, господа, мы ловим попутный ветер!       Перед его глазами разворачивалась целая история. Мир, который рушился под его пальцами. Его силуэт окутывало пламя… Жаркий огонь капителей, что рушились под натиском огня и судьбы. Под натиском человеческой злобы. Перед ликом Божьим горели иконы, горели рамы и фрески. Всё было окутано пожирающим пламенем. Глаза давно уже почернели от этого пепла, залились кровью от этой обиды. Ему страшно, но разве страх теперь ему не помощник? Разве так он хочет закончить свою жизнь? Эту историю, написанную кровью… Юноша давно понял простую истину, либо ты – либо тебя. Обгоревшие доски валились с потолка, разбиваясь о плитку церквушки. Поднимали ещё больше сажи, обжигая руки, с чьих пальцев капала жизнь. Рубиновое проклятье, что лишило его глаза. Лишило его надежды и веры. Они заплатят за свои грехи, заплатят, отдав свою кровь Богу. Он это ещё вспомнит. Вспомнит каждую обожжённую бордовую каплю, пролитую на черный пепел. Вспомнит…       Великая империя, утопающая в золоте солнца! Ах, казалось, что жизнь в ней никогда не заканчивалась, а лишь только становилась лучше. Шумные улицы столицы, что была на берегу лазурного голубого океана. Источника их жизни и богатства! Империя Кларенс – алмаз этого побережья. Их мир уже давно принадлежал королям. Императорам, чья власть переходила по наследству от сына к сыну, от крови к крови. И не было этому порядку нарушения. Каждый правитель имел честь управлять целой страной во благо крестьян. Ведь кто, как не они смогут помочь людям? Кто, как не они заберут излишки золота и серебра в деревянных домах и усадьбах? Всё ради флота! Всё ради их пристани. Ах точно… Но разве короли не боги? Зачем тогда люди строят церкви, зачем империи кланяться иконам? Добро ли это или зло? Никто не знает, но все догадываются… Ведь корона, которую носит король, всегда будет омыта кровью других. Жезл и скипетр, меч и щит – всё будет запятнано. Это единственный финал для власти. Убивать или быть убитым.       Ни для кого не секрет, что за стенами шикарного дворца творится ад. Самый настоящий и всем известный ад. Нет, здесь не варят грешников в котлах или не заставляют жрать раскаленные угли. Хотя насчёт второго стоит усомниться. Шумные яркие улицы заканчиваются именно на территории двора, за высоким расписным забором. Каждый кирпичик, каждый столбик этого сооружения был украшен золотом, каждая тарелка и ложка имела позолоту, а некоторые бокалы и вовсе были цельным серебром. Дворец был райским садом для дворянских пташек. Для павлинов, что яро выпячивали свои длинные яркие хвосты, демонстрируя перья и знатность, для красивых утончённых фламинго, что своими длинными ножками стучали по глянцевому паркету, вытанцовывая вальс, кружась с кавалерами. Были также и вороны с сороками, колибри с их назойливой скоростью, будто остановись они – моментально умрут! Королевский сад был полон чудес так же, как и царские комнаты. Семья императора – власть империи. Но было ли так хорошо в семье?       Просторная спальня, уставленная дорогой мебелью. Она находилась в восточном крыле, выходя своими видами на море. На серебристый океан, из которого рождались корабли, десятками останавливающихся в порту. Юноша уже давно засматривался на подобные виды. Ему было интересно… А что по ту сторону этого лазурного горизонта? Есть ли там жизнь? А монстры? Он столько читал о море, но ни разу в него не выходил!       Белые полупрозрачные тюли резко отворились, впуская в комнату ещё больше света. Зеркала пустили зайчики, как золотая окантовка мебели блеснула от ярких лучей внешнего мира. Дорогие заморские ковры своей мягкостью будили пыль, копившуюся в них, но даже это не остановило юношу от пробуждения. — Вставайте, Ваше величество. Уже давно обед, вы всё проспали! Разве не помните, что сегодня за день? Люди толпятся у ворот с самого утра – вдруг послышался со стороны окон чей-то хриплый голос.       Ресницы еле распахнулись, чтобы вновь увидеть давно надоевшее лицо мужчины перед собой. Высокий сухой человек, одетый в черный фрак с белой, как женское молоко, рубашкой. Его стройность переходила в болезненную худобу, которая ему явно не мешала. Острые, как нож, черты лица, с таким же орлиным носом, украшенным моноклем на одном из морщинистых глаз. Мужчина уже давно не был молод, из-за чего скрывал свои морщинистые сухие руки под белыми шелковыми перчатками. Его серые глаза смотрели со строгостью на светило их империи. Даже осуждение мелькало в этих, потухших с годами, глазах. — Мне повторить, ваше величество? — Нет, Гарольд, не надо… Я уже встаю. Сколько ты говоришь сейчас времени? – с явным нежеланием отвечало ему светило. Впрочем, а зачем ему вставать так рано, если его всё равно никто не ждет? Все его братья и сестры живут в западном крыле, а он один, наравне со слугами, поселился в этом чертовом пыльном и заброшенном коридоре. Кровать тихо скрипнула, матрас прогнулся. Его высочество наконец-то скинул с себя одеяло, накидывая на широкие плечи серый, как ртуть, халат и медленной походкой достиг зеркала, на котором смог разглядеть своё лико.       Высокий широкоплечий юноша. Его бледная аристократическая кожа с утра казалась еще бледнее и болезненнее, чем то, когда он пляшет на балах. Яркие скулы и выразительные глаза, подаренные ему самим морем. Голубые, будто два алмаза в самой чистой огранке. Глубокие и неповторимые. Они ярко смотрели на жизнь, пусть и были укрыты тёмными ресницами. Под его правым глазом была родинка. Маленькая не примечательная родинка, которую он скрывал от людских глаз белой свинцовой пудрой… — Ваша светлость, мне помочь вам переодеться? – обратился Гарольд в поклоне. Правая ладонь у него прижата к груди, а левая рука и вовсе спрятана за спиной, в знак уважения и почтения. Юнцу хватило лишь одного взгляда, чтобы сказать старику о своих намерениях. Хотя этот старик явно не был таким проницательным… — Я сам смогу переодеться. Госпожа Тереза уже прибыла во дворец? — Да, она посетила опочивальню короля прежде, чем уйти в данную ей комнату. Вас это смущает? – вновь поднял слуга голову, осматривая хозяйскую спину.       Длинные огненные волосы струились по пепельному халату, скрывая под собой дороговизну ткани. Тот, кому он служил, был необычным… Первый и, наверное, единственный человек с кровавыми локонами длинной в аршин. Мальчика окрестили проклятым с самого его рождения, приставляя в услужение ему тех, кто уже не годен для других наследников. Кровавый дождь омыл столицу в день рождения светила… И навсегда окрасил золотые, словно сокровище предков, локоны в кровавый террор.       Юноша заметил чужой быстрый взгляд по своей спине, пальцами подбирая одну из длинных кровавых прядей. С самого детства именно из-за этой особенности его избегали. Считали кем-то неправильным… Кем-то, в чьих жилах не текла царская кровь. Он смирился с подобной участью понимая, что никогда не сможет вступить на трон, пусть даже и перебьет всех кандидатов на свете, всех родственников в чьих жилах могла течь кровь его отца и деда. Но он не станет этого делать. Зачем ему это? Он хочет спокойно прожить свою жизнь в каком-нибудь кабинете, в роли министра, или же и вовсе уехать из столицы и купить большой особняк с виноградной рощей, чтобы до конца дней пить самое вкусное вино. Но разве ему позволят так просто уйти? Конечно нет. Что за глупость! — Не туда ты лезешь, Гарольд – сказал принц, будто отрезав. Слуга сразу стушевался, наклонившись ещё ниже и с некой задержкой ответил своему господину. — Прошу меня простить за мой язык. Вам подать костюм? — Не откажусь. Сегодня важный для его сиятельства день, как я могу разочаровать его? – стряхивая со своей шкатулки пыль, продолжил свой говор красновласка.       Огненные пряди проходили сквозь элегантный нефритовый гребень, будто бы сделанный из цельного морского камня. Нефрит довольно популярный нынче камень… Кажется каждый уважающий себя дворянин должен иметь при себе хотя бы пару украшений с его использованием, а дамы и вовсе пищали при виде такой красоты! Вот и ему удалось урвать себе одну такую безделушку, хотя он не сильно и любил этот зелёный восточный камень…       Всё в его жизни крутилось вокруг двора и того, как бы не разочаровать отца. Трудно быть ребенком, когда тебя все ненавидят. Ужасное проклятие, что никак не навредило его здоровью, теперь стало нарицательным. Вот будешь себя плохо вести, и на тебя обрушится кровавый дождь! Хотя максимум, который принес этот дождь в том году - это голод. Да и то, сильно дворянство это не коснулось. Юноша всё больше желал просто отстраниться от всего мира, позабыв о том, кто он есть, чья кровь в нём течет, да и вообще, он хочет к чертям состричь свои волосы! Но увы и ах, подобное ему явно не свойственно. Так долго их растить, и всё под лезвие? Ну уж нет.       Шелковая лента цвета арабского голубого ловко обвивала шею, завязываясь в красивый бант с брошью из голубого сапфира. Камень ручной огранки, заточенный в серебро, прекрасно смотрелся на фоне белой рубашки и пиджака, цвет которого был так красив, так необычен! Лунный индиго! Будто на нём прямо сейчас была целая россыпь звезд, что красивым серебристым орнаментом текла по рукавам. Пиджак и брюки, увенчанные таким же звездным рисунком, прекрасно сочетались с черными лаковыми туфлями. На руках его уже блистали кружевные черные перчатки, а волосах, в длинном его алом хвосте, виднелись серебряные шпильки. На их концах разместились такие же блестящие птички с глазами рубинами и хвостом, с которого свисали длинные сапфировые цепочки. — «Хорошо смотрится…» – осматривая себя в зеркале, подхватил он пальцами с комода бутылек.       Несколько пшиков, и блестящая жидкость уже заполнила своим ароматом воздух. Такими сладкими вишневыми нотками шафрана и бергамота. И ведь каждый день он готовился так, будто это последний раз его в белом свете, будто вечером его бедную шею ждала гильотина. Страх сидел в его сердце, как и ненависть ко дворцу… — Ты случаем не знаешь, а зачем госпожа Тереза наведалась к нам? Да и что-то аристократия стоит на ушах… Не слышал, почему они так? – повернувшись к своему рабу, господин ждал ответ.       Он желал его слышать, всё больше заставляя старика паниковать. Нельзя рассказывать его светлости о том, что будет сегодня. О том, насколько сильно этот день был важен. Ведь скажи он это, и небеса рухнут. Головы полетят с плеч. Вся семья его будет казнена… А разве старику это надо?       Мужчина терпел холодный взгляд этих голубых, как небо, глаз. Иногда ему казалось, что в этих очах обитали демоны. Может проклятие реально? Может уже давно пора было избавиться от этого юнца, отпрыска любовницы? Хотя… Как бы они не хотели, но боязнь того, что проклятие вернётся, было куда сильнее, чем желание прикончить пацана. Да и в прочем, Гарольд молчал, как рыба, притворяясь глухим, немым и вообще косым. А что он? Он старенький уже! Ему как никак уже пятьдесят лет. Возможно, он ровесник самого короля! И поэтому юный принц, поняв, что разговаривать с этим стариком – глухарем, бесполезно, то направился прочь из комнаты, желая самому разузнать таящуюся истину. А что же сегодня за праздник такой, что даже с другого конца света люди понаезжали?       Дворец стоял на ушах. Коридоры наполнились жизнью и беготней, которую устраивали множество служанок, пытающихся довести замок до блеска не только стен, но и пола. Сотни рабочих рук тщательно натирали паркеты до блеска настолько, что они уже могли заменить зеркала любвеобильным барышням. Натирали серебро и золото, сдували пыль с многочисленных статуй и картин, желая наконец-то привести их в презентабельный вид. Всё в этих коридорах должно быть идеально, каждая люстра должна блистать, как в последний раз! Но не только в коридорах кипела жизнь… Настоящий ад происходил на королевской кухне, где лучшие повара империи готовили самые изысканные блюда для людей со всего континента! Со всей их необъятной земли! Топились печи, чей жар душил творцов закусок, летала посуда, что в спешке не успевала мыться и попадала под натиск разъярённых людей. Каждый десерт и горячие вымерялось строго по линейке, чтобы ни одна оплошность не прошла на стол! Чтобы ни одна рыбья косточка или некрасивый завядший стручок фасоли не попали на королевскую тарелку. В этом хаосе потели и садовники, на чьи плечи упала задача сделать из и так идеального сада шедевр! Ах, а сколько же там было цветов… Сколько же было растений! Глаз не оторвать, да не надышаться ими! Многие богатые дамы обожали королевский сад, да чего уж таить? Их райскую оранжерею любила вся империя! И каждый явно пытался запечатлеть свои лучшие мгновения именно в этом райском уголке.       Его шаги эхом разносились по коридорам точно также, как и шёпот любопытных гостей. Эти аристократы скрывали свои лица за масками, увенчанными драгоценными камнями, словно шлюхи, пытающиеся скрыть свой блядский сифилис. Их пышные платья и пудренные костюмы вызывали лишь смех, который приходилось давить в глубине чрева. Алчность чувствуется издалека, а уж если ты родился в этом ядовитом заповеднике, то будь добр отрастить шипы.       Дамы с белыми свинцовыми лицами хлопали своими черными смольными ресницами, пытаясь строить из себя кукольные статуэтки. Их лица скрыты под пышными веерами из хвостов самых экзотичных птиц средиземноморья. На чьем-то были живописные алые гагарки, которые, возможно, покоряли просторы северных джунглей. Ох, а вон и голубая растрелли – птица с длинным вскрученным хвостом, напоминающим крюк! Любимая птица моряков очень сильно шла к лицу дочери торговца. Много перед ним было цветов и многие из этих гостей смотрели на него с нескрываемым любопытством, будто бы прощупывая почву. Одна из таких дам выросла перед ним, опускаясь в поклоне. — Господин Флоренсо, рада вновь вас видеть – улыбалась красавица, сверкая своими белыми, словно жемчуг зубами.       Её платье своей пышностью затмевало другие наряды, да даже интерьер этого зала был не настолько красивым, как этот шедевр из ткани и рюшей! Шёлк струящийся по её стройной точеной фигуре был цвета белого нефрита, такой воздушный и нежный… Оборки на её подоле были сделаны из белого кружева, а прозрачные рукава и вовсе отдаленно напоминали морскую нимфу, саму богиню Хатхур! Черные угольные волосы элегантно собраны в пучке с завитыми прядями вокруг лица. Её большие, почти стеклянные глазки, были как два изумруда лучшей огранки… Самых дорогих… Самых ценных в этой империи. Вытянутое личико, аккуратный носик и пухлые губки – она была эталоном нежности и женственности. От неё веяло чем-то… Чем-то таким знакомым! — «Лайм с каплей мёда…» – мелькнул ответ, и юноша подобрал чужую руку, скрытую под белоснежной перчаткой, целуя золотой перстень… Точно такой же, как и серёжки в её белых ушках. — И я рад нашей встречи, госпожа Тереза. Как ваша дорога? Всё понравилось? – из вежливости спрашивал юноша, убирая свои руки за спину, следуя этикету. Ему до сих пор не было известно, для чего же мисс Тереза посетила дворец, и почему во дворе было столь шумно…       Леди перед ним лишь тихо захихикала, раскрывая перед лицом розовый пушистый веер из страусовых перьев. Такой редко где найдешь на их земле… Но элегантность её движений дурманила головы многим. Все млели под её чарами, особенно совсем юные мальчишки, только-только перешагнувшие бал дебютантов. Оттанцевав все танцы и поступив в престижные заведения, они вновь и вновь лили слюни на хорошеньких дам, что явно не видели в них интереса. Красавица лишь взмахивала веером, подавая неуловимые знаки… Розовый веер. — «Она влюблена» – пронеслась в его красной голове новая мысль, которая подтвердилась хихиканьем и шепотом других почётных гостей.       В их золотом мире каждый элемент одежды мог означать намёк. Вот, например веера. Вы когда-нибудь обращали на них внимание? Некоторые дамы были с белыми веерами, что означали чистоту и покорность, синие – верность и постоянство, желтые же увы, дамы, что не смогут станцевать на балу по каким-то причинам… От взгляда на таких дам хотелось плакать, ведь какие там красавицы! Ах, и не смогут они станцевать полонез, а потом ритмичную мазурку! Ах, какая обида читалась в юношеских горящих глазах…       Но на его вопрос грубо не ответили, даже наоборот, его банально не услышали! Невинные женские глазки хлопали своими длинными ресницами кокетничая, пока принц и вовсе не вздохнул, желая вновь сказать хоть что-то. Но их прервали. Резко, спонтанно и в духе правящей династии. — А вот и молодожены! Госпожа Тереза, какая вы красивая сегодня. Небось волнуетесь? – толпа в спешке расступилась, выпуская в роскошный зал нового гостя. Даже не так, гостей! Важные лица появились в звонком, словно хрусталь помещении.       Высокий мужчина среднего возраста и такого же не сильно и громоздкого телосложения. Его сильное тело облечено в фрак темного, почти черного оттенка и ушитый золотой каймой. На плечах были офицерские звезды, а брюки и вовсе стояли прямо, будто по стойке смирно. Черные перчатки и багровая манишка, на шее которой разместился рубин – брошь с огромным алым камнем, увеченным в золоте. От такой дивной вещицы отходили золотые крылья, будто сойка-пересмешница застыла на этой шее. Пуговицы фрака тоже были из золота подчеркивая статус их обладателя. — Ваша светлость, я очень признательна вашему вниманию. Волнуюсь слегка, свадьба всё-таки раз в жизни – улыбалась госпожа, любезничая перед вторым принцем. Старшим братом Флоренса, который застыл в непонимании и диком шоке. Ему не послышалось? Свадьба? Сегодня? Почему он не в курсе?       Глазки, так схожие с небом, моргали так часто, словно желая проснуться от этого кошмара. Так и сразу? Свадьба? Ему же только двадцать! Его светлость с озадаченным видом взглянул на старшего брата, что и сам уже давно был женат. Он то и ухмыльнулся, похлопывая младшего по плечу. — Ну что же ты так? Смотри какая у тебя жена будет, красавица! Ты её береги, а то убежит с черным веером от тебя – посмеивался мужчина, а толпа следом за ним. Хохот поднялся, отбиваясь эхом от хрусталя, пока красноволосый жених лишь всё сильнее бледнел… Нет… Это не просто свадьба. Это ссылка.       В их империи слово казнь уже давно не было новинкой. Вон, сколько пиратов каждый день казнят! Головы только да летят, а во входе в порт и вовсе висят самые отмороженные пираты океана! Хотя не всех они точно смогли поймать… Да и в прочем, эта одна из давних головных болей Кларенса. Пираты – мошенники и головорезы, что топят корабли и грабят города, воруя женщин. Сколько же дам пострадало от них! А ведь могли быть пользой для империи, но становились лишь утопленницами, чьи тела потом находили на песчаных берегах. Но почему тогда ссылка была страшнее казни? Флоренс понимал одну простую истину в его годы… Всё что не угодно лежит – пойдет в печь. И он был тем самым неугодным винтиком во всем этом бардаке из красивых блюдец и бокалов. Он прекрасно понимает, что если женится, то отец навсегда сошлет его в какую-то глушь, а может и вовсе убьёт, как бесполезного сына. От одной только такой мысли кровь стыла в жилах, а человек и вовсе уже не слышал весь этот смех, залезая в купол.       Еда не лезла в горло даже в окружении всей чертовой знати их проклятой империи, даже когда стол буквально ломило от еды. Ни перепелка или свежий андроксус, рыба с красной мордой и черным телом, не лезли в рот. Что уж говорить о десертах? Ни одно пирожное не смогло протолкнуться дальше, а о вкусе и вовсе говорить было нечего. Он его не чувствовал, нервно постукивая пальцами по столу. По столу, укрытому винтажной скатертью и уставленной фарфором и серебром. Да людей не было столько, сколько блюд! Но это ни капли не помогало собраться. — «Надо что-то делать… Надо срочно что-то делать… Сказать ей о том, что я не хочу брак? Меня на вилы поднимут. Может с отцом поговорить? Тоже не вариант… А вдруг и вовсе опозорит при всём белом свете. Но тогда что же делать? ЧТО ЖЕ ДЕЛАТЬ?!» - орала последняя надежда, что умирала в нём с каждым часом всё быстрее. Ведь картины перед глазами менялись, образы сменялись одни за другими, и наряды на нём пестрели всё ярче и ярче. Вот он уже, и наступил закат…       Зал, усыпанный панорамным стеклом, витражами из сотни разноцветных стекляшек! На них был их бог – Сатурн. Бог силы и власти, солнца и богатства – символ их империи и императора. Именно через это стекло проходил свет, попадающий в зал, уставленный скамьями. Алтарь и цветы, белоснежные лилии были повсюду. У алтаря, облитого золотом, у окон, из которых виделся чудный закат. Гирлянды из этого чуда природы тянулись с самой хрустальной люстры, созданной из тысячи слезинок самого бога. Лилии наполняли зал приятным, таким лёгким ароматом, но также придавали величие этому празднику. Люди уже давно сидели в ожидании невесты, пока жених стоял у алтаря. Флоренс и не понял, как стоял под руку со священником, медленно листающего слово божье. — «Вот это уже не хорошо…» - сглотнув осматривался юноша.       На нем был белый смокинг, чьи пола тянулись со спины по колени. Он будто был создан для этого костюма! Белый и чистый, слуга божий и будущий супруг прекрасной госпожи. Его волосы постарались заколоть так, чтобы сделать визуально короче, чем у невесты. Вывесили на него всю ювелирку, что была в его комнате. Теперь ему явно не страшно, что его комнату обокрадут – всё самое ценное на нём самом. Белые брюки и такие же белые туфли на мелком каблуке. В волосах красовался белый венок – традиционный свадебный головной убор. Он делается из особых листьев помелы, которую выращивают при дворце. Но всё же, собственная красота никак не спасала юношу от грядущих золотых оков. — «Что же делать?!» – орал мозг, пока огромные двери не распахнулись, впуская внутрь такую же служанку божью. Тереза была одета в шикарное дорогое платье, что было белее самого снега. Золото стекло с её волос чистой фатой, пока в руках она держала такой же букет из лилий, что были вокруг них. Девушка улыбалась, приветствуя будущего мужа и, кажется, чуть ли не плакала от радости, пока «жених» нервно потел уже готовясь падать в обморок. За что?.. — Сегодня, мы собрались, чтобы ознаменовать начало новой ветки империи. Нового саженца этого могучего дерева… – начал священник, читая строки из толстой и пыльный книги… Его слушали все, но только не он. Только не Флоренс. Он нервно озирался по сторонам сглатывая, пытаясь унять стук сердца. Оно панически пыталось спрятаться, затесаться под ребрами, или и вовсе скрыться за позвонками, подальше от этого ужаса, — Именем нашего бога Сатурна, пусть зацветет прекрасный союз золотом, пусть в крови их будет течь любовь и верность к друг другу! – громкий бас его разносился по залу, добираясь до душ нежданных зрителей. Каждый старался сдержать себя перед ликом витража, перед ликом самого господа, их создателя! Но красновласке это было не по духу… Он страшно хотел уйти отсюда. Страшно хотел… — «Сбежать…» – глупая идея, будто удар молнией пронеслась по костям взбудоражив саму кровь. Побег… Но куда? И далеко ли? А что потом? Да к черту это всё…       Принц замер, вылупившись на свою невесту. Госпожа Тереза лишь изогнула в немом вопросе бровь, желая узнать, что же её суженный так скривился? Неужели галстук передавил горло и кровь к мозгу не поступает? — Графиня Тереза Виспучи, готовы ли вы быть женой этому господину? — Да, господин! – резво ответила дама, вцепившись в букет. На их пальцах сверкали кольца, отливая блеском самого золота. Осталось совсем немного. — Его величество Флоренсо Де-Круз, третий сын Рюрика IV. Готовы ли вы взять в жены госпожу? – поднял голову поп, обращая своё внимание на жениха. Весь зал замер, в ожидании ответа, пока за огромными витражами уже смеркало. Свечи своим тусклым огоньком пытались осветить алтарь, но лишь придавали больше таинственности, чем торжества. Юноша застыл, оббегая глазами гостей. Там были чиновники и министры, торговцы и культурные деятели. Там была его семья и семья его невесты, что строго и даже слишком озабоченно ожидали ответа. У Флоренсо язык не поворачивался, чтобы сказать настолько короткую фразу, но такую важную для него самого. Но… Разве не нужно ловить момент? — Я… – мямлил мальчишка, набирая грудью воздух, — Нет. Я не готов взять её в жёны. Простите.       Тишина тяжёлым грузом обрушилась на гостей и родственников молодоженов. Все были в шоке. Все были в ужасе. Только что… Принц пошёл против божьего закона. Придворные ахнули, а император воскликнул. — ЧТО?! – но юнца уже и след простыл.