***
'Хан-и, ты самый очаровательный и самый странный... Эм, едок? Которого я встречал. Честно говоря, это просто... В это сложно поверить.' Они сидели в кафетерии торгового центра, сэндвичи и чай в пластиковых стаканчиках — их первый романтический ланч. Джисон попытался проглотить всю еду за набитыми щеками - безуспешная попытка, поэтому он посмотрел со всей выразительностью, на которую был способен. Минхо хихикнул, а затем надул щеки, изображая забавную картину перед глазами. 'Тебе правда удобно так есть?' 'Ммм. М мн, ммм хм.' Джисон жевал и жевал, чувствуя, как с каждой секундой его щеки становятся всё горячее. Лино внимательно наблюдал за ним – ни угрозы, ни осуждающего жеста, только чистое любопытство в больших кошачьих глазах, ухмылка на губах, едва обнажающая зубы - достаточно для того, чтобы снова влюбиться. Хан проглотил столько еды, сколько смог, и выдавил, '...Извини. Я странный, да?' 'Нет же... Ты парень-хомячок, мне это в тебе нравится.' Минхо протянул руку, держа салфетку. Следующее, что понял Джисон, это то, что его только что по-царски окружили заботой - рот был чистым, волосы уложены. Лино был таким - хлопотливой мамой-наседкой. Хан уже знал это, так было всегда — он поражался тому, как Минхо заботился о вещах, которые его, Джисона, совсем не беспокоят, о чистоте стёкол чужих очков или о катышках на любимом старом свитере. Джисон знал об этой черте, которую многие нашли бы "обременительной", но что важнее — ему нравилась эта чрезмерная забота, он чувствовал себя защищённым, будто его по-настоящему любили. Это было такое приятное ощущение, что Хан беспечно произнёс, улыбаясь своему парню, который молча пил чай, 'Линорин, ты знаешь... Я люблю тебя, очень. Правда.' Минхо слегка улыбнулся в ответ и кивнул, а затем нерешительно ответил, 'Да, я тоже.' Хан расцвёл, вся его фигура выпрямилась, а бабочки немедленно запорхали в животе — это был первый раз, когда Минхо прямо ответил на признание. Что не отразилось в голове Джисона, так это молчаливая пауза и сомнение в голосе его парня.***
Они стояли перед домом Джисона — к сожалению, Минхо не мог остаться на ночь, поэтому им пришлось прощаться прямо на пороге, пытаясь вытерпеть мороз необычно холодного начала апреля. 'Сон-и, ты очень приятная компания. Спасибо, что провёл этот день со мной…' 'Нет-нет! Я имею в виду…', парень почти заикался, от ветра или волнения, 'Я имею в виду, спасибо! Ты был... Ты такой... Мне бы хотелось, чтобы ты остался.' 'Я знаю.' Невозмутимые черты лица Минхо немного смягчились, милая ухмылка снова коснулась его губ — привычка настолько полюбилась Хану, что он запомнил её звук и вид, а после подкармливал себя воспоминаниями о ней долгие дни между встречами. 'Сон-и, прости, но мне пора идти, а то ты простудишься. Не в мою смену.' Джисон вдруг обиженно надулся — он и сам не понял, как у него хватило наглости так поступить в тот момент, но ведь Лино уходит и оставляет его в одиночестве, не так ли? 'Авв', Минхо мягко пожурил Хана, глядя на сердитое выражение лица. 'Не смей использовать такие глазки на улице, иначе…' 'Иначе ты останешься? Всё по плану, детка!' Лино покачал головой, хотя его глаза внезапно стали немного грустными, и Хан почувствовал себя полным придурком из-за того, что всё усложняет. "Конечно, он хотел бы остаться. Он бы обязательно остался, если бы не его семья, так ведь?" После ещё нескольких тёплых, но коротких "пока" Минхо ушёл. Единственное, что осталось от его присутствия, — поцелуй в щёку и уродливое селфи, которое парни сделали где-то по пути домой. Джисон закрыл за собой дверь, не переставая думать о каждом слове, каждом прикосновении, которыми они обменялись. Было ли это хорошо для первого свидания? Было ли этого достаточно? Он не знал ничего лучше, но даже так, ему нравилось каждое мгновение, проведённое во внимании Минхо. Стоило надеяться, он был не одинок в своих мыслях.