С чистого листа

      В жизни юного Рюноске Акутагавы было не так много констант. На самом деле, настолько мало, что их можно было пересчитать по пальцам одной руки и даже так некоторые остались бы не загнутыми. Гин — его драгоценная сестра, Осаму Дазай — спаситель и личный кошмар в одном флаконе и, собственно, сама Портовая мафия — вот и всё. Раньше вместо двух последних была шайка таких же как он сам беспризорников, борющихся за своё существование в трущобах Сурибачи, но в один день друзья перешли дорогу каким-то отморозкам, а Рю — единственного эспера — рядом не было и… Их искалеченные тела до сих пор являлись ему в ночных кошмарах. Было настоящим чудом, что в погоне за отобравшими дорогих ему людей Рю столкнулся с одним из Исполнителей Портовой мафии, который, вместо того чтобы убить, вдруг решил предложить тёплое местечко под своим крылом взамен на преданность и беспрекословное послушание. Замёрзший и едва стоящий от сводящего живот голода Рю согласился без раздумий: друзей он бы всё равно не вернул, а так хотя бы у них с Гин появился бы шанс на постоянную крышу над головой и еду.       То, что это означало, что в свои четырнадцать ему придётся утопить руки в чужой крови он осознал много позже, когда наставник вывел его на первую настоящую миссию.       Рю до сих пор, спустя два долгих года, помнил свою первую жертву — ну, первую осознанную жертву, потому как до этого уже убивал в порыве отчаянной самозащиты — вусмерть перепуганные, полные боли карие глаза отпечатались в его памяти, наверное, на всю жизнь. И от этого к горлу вместе с кашлем подкатывали рвотные позывы. Дазай-сан остался крайне недоволен, что его стошнило в самый первый раз, и после болючего внушения вкупе с презрительной усмешкой от наставника Рю изо всех сил старался подавлять естественную реакцию своего организма. За два года ему удалось довести маску холодного безразличия почти до совершенства. И научиться с первого удара попадать перешедшим Портовой мафии дорогу в жизненно важные органы, обеспечивая максимально быструю смерть — смотреть на чужую агонию и безмятежно улыбаться подобно наставнику у него не получалось.       Наверное, именно поэтому известие, что Дазай-сан вдруг дезертировал из Портовой мафии, «устав от насилия», как передал его слова Босс, вызвали у Рю не столько растерянность, сколько гнев.       Исполнитель, за плечами которого было больше сотни жестоких убийств (если верить его же гордым словам), вымогательств и других преступлений, Исполнитель, нещадно избивающий Рю за малейшую провинность и требующий от него «прекратить быть тряпкой» вдруг решил перейти на сторону света? От этого становилось противно и хотелось истерично рассмеяться в голос, потому что оно даже звучало сюрреалистично. Потому что, если бы Дазай-сан действительно вдруг «прозрел» и решил измениться, он бы, конечно, хотя бы позвонил своему подопечному и сообщил, что уходит, возможно, даже предложил бы пойти с ним… На извинения Рю не рассчитывал — пусть и жестоко, но наставник натаскивал его на выживание в преступной Организации, где слабакам делать нечего, — но хотя бы просто позвонить и сообщить о своём решении. Не исчезать подобно призраку в ночи. Не бросать Рю как надоевшего питомца или игрушку… Хотя, если вспомнить, Дазай-сан всегда представлял Рю другим как своего цепного пса, порой забывая даже имя его назвать. Сначала такое отношение откровенно ранило, потом он привык и научился не реагировать на обидную кличку.       Но наставник исчез, не оставив ничего, что могло хотя бы натолкнуть на его местонахождение, и Рю оказался в крайне затруднительном положении: не завершивший обучение, он не мог стать частью какой-либо группы Организации, а иметь с ним дело никто из мелких руководителей не хотел. Из высшего руководства тоже желающих было не много: Исполнитель Коё Озаки наотрез отказалась, понаблюдав за одной из его самостоятельных тренировок (да и он сам не желал идти в подчинение к женщине, о чём ему хватило ума промолчать), Исполнитель Эйс заявил, что не желает даже в одной комнате находиться с «вонючей шавкой предателя» и предложил Боссу по-быстрому пристрелить его, чтобы «не возиться», Исполнитель Поль Верлен — учитель Гин и, по её словам, немного странный, но в целом адекватный человек — сказал, что мог бы помочь, но в таком случае Рю придётся поселиться в подвалах Организации, а такую идею забраковал уже сам Босс, решив, что взаперти Рю точно лишится рассудка. В целом он был прав, но слышать, как руководство обсуждало его так, словно его в кабинете не было, было немного… не по себе. Будто его уже списали со счетов и теперь думали, как лучше преподнести свой вердикт о его… Изгнании? Казни? Рю не занимал никакой должности и к секретам Портовой мафии доступа не имел, возможно, если он принесёт клятву даже под угрозой смерти никому ничего не сообщать об Организации, его отпустят с миром? К тому же, у них оставался идеальный рычаг давления на него — Гин. Гин себя проявила хорошо, пусть и была младше, так что от неё Босс точно не избавится, а она, видя милость к брату, никогда не предаст его. Это было бы разумно. Но, если он чему и научился у Дазай-сана, так это пониманию, что удар могут нанести внезапно и с совершенно другой стороны. Поэтому Рю оставалось только смиренно ждать решения руководства и надеяться на милость.       В итоге Босс отпустил его домой, сообщив, что есть ещё один Исполнитель и последний кандидат в его новые наставники, но вероятность, что этот человек согласится работать с бывшим подопечным Дазая колеблется пятьдесят на пятьдесят и на самом деле всё решит его настроение и то, понравится ли ему Рюноске или нет. Хоть Рю и был потенциально хорошим активом для Портовой мафии, заставлять Исполнителя брать ученика было бы плохим тоном, поэтому… Босс развёл руками, позволяя Рю самому додумать, что с ним будет, столкнись он с отказом. Фантазия не бастовала, а вот инстинкт самосохранения настойчиво отшвыривал все красочные образы, приказывая цепляться за жизнь всем чем только получается. И Рю не собирался сдаваться так просто. Хотя бы потому что иначе Гин потеряет последнего кровного родственника.       День ожидания сменился вторым, второй — третьим, а третий как-то неожиданно перетёк в седьмой.       Неделя.       Дурацкая неделя неизвестности выжала из и без того расшатанной нервной системы Рю последние здоровые клетки, и он рычал и огрызался на всех и каждого, кто имел несчастье хоть как-то его разозлить. Таких, к сожалению, становилось всё больше. Даже бедняга Гин попала под раздачу, поинтересовавшись, не решилось ли что с его обучением — Рю весь оставшийся вечер корил себя за такое обращение с сестрой, пусть она и твердила, что понимает его волнение и потому нисколько не обижается и не злится. А потом, вернувшись с очередного короткого задания с Чёрными ящерицами, сообщила, что, кажется, знает, о каком Исполнителе говорил ему Босс. Рю весь обратился в слух. Многого Гин поведать, увы, не смогла, только что его зовут Чуя Накахара и что, по словам её начальника, Хироцу-сана, он обладатель невероятно сильной способности, а также мастер рукопашного боя. Вспыльчивый, но отходчивый, любящий нарушать законы физики — что бы это ни значило. Характеристика потенциального наставника оптимизма не внушила. Что он сильный эспер было понятно — иначе кресло Исполнителя ему было бы заказано, — а вот оговорка, что терпением не отличается и к тому же отлично дерётся, заставила заныть все начавшие сходить с тела синяки. Не то чтобы он ожидал, что новый куратор будет с ним (если, конечно, он вообще будет!) хоть чуточку мягче Дазай-сана…       Ему нужно было поработать над своей физической формой и выносливостью.       В итоге Рю покинул общежитие Портовой мафии едва сестра уснула и до самого утра провёл время в тренировочном корпусе в компании манекенов-противников и бутылок с водой. Когда защищённые решёткой часы начали показывать половину десятого, Рю выдохнул и позволил себе неуверенную улыбку: восемь часов бесконечного движения, прыжков и ударов, и он всё ещё умудрялся держаться прямо. Пот залил всю одежду, мышцы дрожали от перенапряжения, а в глазах то и дело мелькали чёрные точки, но сознание удавалось сохранить. Это был успех! Наверное. Потому что, пусть он и выложился на полную, манекены не могли дать отпор как живой противник, к тому же эспер. Удовлетворил бы такой результат Дазай-сана? Хотелось бы верить, но… Маловероятно. А как бы отреагировал этот Накахара, счёл бы его достойным продолжать жить и работать в Портовой мафии?       — Ну и бардак ты тут устроил.       Незнакомый голос разрезал тишину зала, и Рю резко обернулся, инстинктивно активировав способность. «Расёмон» злобной волчьей мордой устремился на потревожившего его покой, но нарушитель мгновенно исчез из поля зрения, оставив Рю в недоумении. Он даже не успел его рассмотреть.       — Тц, ты всегда вот так сразу на людей кидаешься?       Тот же голос раздался откуда-то сверху, вынуждая Рю нахмуриться и запрокинуть голову. В зале был крепящийся к потолку канат и парочка высоких перекладин — для оттачивания ловкости передвижения — но ни там, ни там обладателя голоса видно не было, а Рю был готов поклясться, что нарушитель не был эспером-иллюзионистом. «Расёмон» научился пробивать фальшивую пустоту и лживые образы. Но тогда где? Во вновь восстановившейся тишине раздался лёгкий звук ударов каблуков туфель по полу. Рю тщательно осмотрелся, но так никого и не увидел. Чувствуя себя полным идиотом, поднял глаза в потолок чисто для успокоения собственной паранойи и замер в ступоре. Искомый человек действительно был на потолке. И не прицепился к нему на какой-то клейкой субстанции или инструментах, а полноценно расхаживал словно по полу, сунув руки в карманы брюк. Окончательно сознание разрывала его шляпа, игнорирующая гравитацию и совершенно не собирающаяся падать.       — Знаешь, когда тебе задают вопрос, нужно не игнорировать его, а ответить. Это называется вежливостью. Правда, не похоже, что тебя учили основам этикета.       Замечание всколыхнуло улёгшуюся под удивлением злость. Наставительный, снисходительный тон напомнил о шепотках за его спиной, возникших с момента его присоединения к Портовой мафии и не смолкающих до сих пор. Почему-то каждый — не только мелкое и большое начальство, но и простые «шестёрки» — считал своим долгом обсудить его никчёмность как ученика Демона-вундеркинда и втоптать в грязь последние крупицы его гордости, с таким трудом сохранённые после двух лет тяжёлого обучения. И ладно бы Рю действительно не слушался, но ведь он бросал все силы, чтобы вести себя согласно требованиям своего наставника! И одним из главных таких требований было как раз-таки игнорирование никак не относящихся к миссиям вопросов от кого бы то ни было, за исключением самого Дазай-сана и, разумеется, Босса с Исполнителями. Так почему остальных членов Организации так раздражало его молчание?!       Рю постарался вглядеться в незнакомца (пусть в перевёрнутом положении того сделать это было непросто) и пришёл к выводу, что никакой опасности тот не внушал; его «липучесть» сбивала с толку, но не более. Такая способность полезна при разведке, но никак не в бою, и, раз уж он сразу прицепился аж к потолку, тоже прекрасно это понимал. Хотя — мелькнула самодовольная мысль — от «Расёмона» такое расстояние всё равно бы не спасло. Да и на вскидку эспер не выглядел сильно старше его, а значит никак не мог быть кем-то важным (Дазай-сан был единственным, кто удостоился такой чести в своём возрасте). Поэтому Рю нисколько не колебался, решив дать поучале достойный отпор:       — Я ничего не обязан тебе отвечать, — заявил он максимально холодно и безэмоционально. — Ты мешаешь моей тренировке, убирайся.       Вместо ответа незнакомец вдруг спрыгнул с потолка, перевернулся в прыжке и приземлился почти грациозно, не вынимая рук из карманов, сделал к Рю несколько уверенных шагов. В тишине звук его каблуков показался устрашающим, и Рю напрягся в дурном предчувствии. Не такой реакции он ожидал, а сил на бой практически не осталось.       Эспер остановился в двух шагах.       — Теперь понятно, почему никто не захотел с тобой с работать. Ты та ещё головная боль, а?       Голос незнакомца сочился раздражением, что посеяло и взрастило в душе Рю сомнения, заставило жадно впиться взглядом, подмечая и запоминая каждую мелочь чужой внешности. Почему-то это показалось важным. Невысокий — всего сантиметров на пять-семь выше самого Рю, — одетый в классические чёрные брюки, белую рубашку со светло-серым жилетом и не застёгнутый чёрный пиджак, рукава которого были закатаны до локтей, он создавал бы образ прилежного студента какого-нибудь престижного ВУЗа, если бы не бросающиеся в глаза чёрная шляпа с красной лентой и блестящей на полах серебристой цепочкой, ремешок-колье на шее, чёрные перчатки и свисающий с левого бока длинный «хвост» ремня. Эти элементы буквально кричали, что парень не так прост и вполне может представлять опасность, а нестандартные для японского общества рыжие волосы и большие глаза — на миг Рю даже показалось, что те были разного цвета — лишь усиливали эффект.       Это явно был не простой эспер. Точно не мелкая сошка вроде подрывников или тех, кто берёт на себя роль приманки…       То, как властно он говорил с ним и как уверенно держался…       Что-то было не так, и Рю не покидало ощущение, что он очень, очень сильно оплошал.       Он любит нарушать законы физики — некстати, а может как раз вовремя вспомнились слова из характеристики Хироцу-саном Накахары-сана, и Рю стало трудно дышать. Способность ходить по потолку, прыжки с высоты с последующим ненормально мягким приземлением — всё это точно противоречило физическим законам, а значит… Побороть подступивший кашель не получилось, и Рю зашёлся в приступе, усиливаемом волнением. Это ведь не могло быть правдой, верно? Наверняка где-то в зале висела камера и в следующую секунду должны были ворваться люди с дурацкими хлопушками и баннером «вас разыграли!» — он даже не стал бы срываться на них, только бы всё оказалось глупой шуткой. Потому что… Потому что, если эспер перед ним и правда был тем самым Накахарой Чуей, то… То буквально минуту назад Рю собственноручно уничтожил свой последний шанс на помилование и дальнейшее существование в Организации.       — Так, в обморок не падать. Дыши.       Команда была отдана чётко и ясно, но последовать даже таким простым указаниям Рю не смог. Перед глазами плясали чёрные и цветные точки, в ушах звенело от резво бегущей по венам и сосудам крови, а от накатившей паники никак не получалось нормально вдохнуть. Ещё и кашель проходить не хотел! На плечо опустилась и сжала кожу чужая ладонь, и, уже почти потеряв сознание, Рю позволил себе удивиться, почему тело вдруг стало таким лёгким, будто враз лишилось веса.

***

      Тишина приятно обволакивала окружающее пространство, свежий воздух наполнял лёгкие живительным кислородом, а тело перестало болеть и казалось невероятно лёгким. В голове тоже уже не гудело и появилась ясность. Он чувствовал себя… очень отдохнувшим. Осторожно, Рю приоткрыл сначала один глаз, потом второй, медленно приподнялся на локтях, осматриваясь.       Помещение было чем-то похоже на больничный блок, но в то же время было отчётливое понимание, что это не он. Слишком уютно и не пахнет медпрепаратами. Больше напоминало одну из комнат отдыха, которые Рю видел разве что мельком, не решаясь войти и прослыть лентяем — Дазай-сан и так считал его ни на что не годным, ещё больше упасть в его глазах совсем не хотелось. Беглый осмотр выявил, что в комнате он один, и Рю тихо выдохнул в облегчении. Сел нормально, обхватил руками голову. Как он тут оказался? Он вспомнил, как улизнул ночью в тренировочный зал, как валился с ног от усталости и как имел несчастье нарваться на своего потенциального нового наставника. Дыхание сбилось. Рю закусил губу и беспомощно поднял взгляд в потолок. Хуже ситуации он вряд ли мог придумать, и самым страшным было то, что он даже не знал, как — если ему позволят, конечно, — будет объясняться с Исполнителем и, возможно, даже самим Боссом. Он ведь нарушил — неумышленно, но кого это волнует — самое главное правило Организации! Напал на руководителя!       Ручка двери мягко опустилась, предупредив о посетителе, и Рю среагировал инстинктивно, приняв позу эмбриона и плотно сомкнув веки. Может быть Небеса хоть раз проявят к нему милосердие? Он прекрасно понимал, кто, скорее всего, зашёл к нему, но в голову не лезло ничего кроме жалкого «простите!», а этого явно было недостаточно. Во всяком случае, Дазай-сан этим бы точно не удовлетворился… Он должен был найти более сильные слова, а для этого ему нужно было время. Лёгкий стук каблуков затих у его кровати, и Рю внутренне подобрался, про себя молясь, чтобы Накахара-сан поверил его притворству и ушёл. Он не был готов сейчас объясняться с ним, не был!       — Я же вижу, что ты проснулся. Нужно поговорить, сядь.       Спокойный голос и ясная команда никак не поспособствовали снятию напряжения. Наоборот, Рю ощутил, как сердце заколотилось будто при сдаче кросса, а в горле встал ком. Дышать стало тяжелее. Захотелось кашлять, но он сумел подавить этот порыв. Не так быстро, как наверняка хотел Накахара-сан, но и не так медленно, чтобы вызвать у него раздражение, Рю повернулся лицом, сцепил перед собой вспотевшие ладони и покаянно опустил голову. Слова подбираться упорно не хотели.       — Как себя чувствуешь?       — А?       Он растерянно посмотрел на Накахару-сана и, не выдержав взгляда глаза в глаза, снова уставился на свои руки. И что он должен был на такое ответить? Это был не тот вопрос, что он ожидал. Исполнитель должен был накричать, от души побить, но никак не интересоваться его самочувствием. Или же он спрашивал, чтобы понять, способен ли Рю выдержать причитающееся наказание и не отключиться снова? Да, скорее всего, дело было именно в этом. Рю незаметно сглотнул, облизнул сухие губы. Чуть сдвинул руки, прикрывая брюшную область, пусть и понимал, что если этот человек и правда мастер боевых искусств, то его хилый блок он обойдёт на раз-два и не заметит даже.       — Я в порядке.       Слова слетели с губ тихо, больше похоже на хриплый шёпот, и он съёжился, осознавая, что вновь проявил неуважение к руководителю. Начальству следовало отвечать чётко и внятно, а не заставлять напрягать слух, расшифровывая его лепет — Дазай-сан с первых дней его обучения позаботился, чтобы Рю это запомнил.       — У тебя было такое сильное истощение, что ты отключился и проспал два дня. Босс даже поставил тебе капельницу.       Ой. Ну, это объясняло, почему он чувствовал себя так хорошо, но в то же время это было очень плохо — он показал свою слабость. А в Портовой мафии слабаки не нужны. К горлу вновь подступил ком нервов.       — Постарайся больше есть и нормально высыпаться, ладно? Будет прискорбно, если свалишься без чувств посреди выполнения задания.       — Да, — чуть кивнул он.       Спокойный разговор сбивал с толку. Накахара-сан должен был отлупить его до полусмерти за проявленную ранее дерзость, но почему-то не только не спешил переходить к действиям, но даже словом не обмолвился о случившемся. Будто и не было того кошмара. Он украдкой взглянул на Исполнителя и вновь поспешно опустил глаза. Не держись тот так уверенно, не сквози в каждом его жесте и слове власть и сила, а также не реши он пройтись по потолку в том злополучном зале, Рю точно бы принял его — и сперва и принял ведь! — за рядового эспера какой-нибудь команды наподобие «Чёрных ящериц».       Воистину, он последний идиот, а внешность бывает очень обманчива.       — Ладно, — Накахара-сан вдруг несильно хлопнул в ладони, привлекая внимание. Рю инстинктивно напрягся. — Хоть мы и пересекались несколько раз, не похоже, что ты меня помнишь, так что давай знакомиться, — он вытянул руку, — Накахара Чуя.       Накахара-сан наверняка прекрасно знал его имя, но так как максимально невежливо было бы промолчать, Рю собрался с духом и осторожно протянул руку:       — Акутагава Рюноске.       Его ладонь несильно сжали и отпустили.       — Так как с другими членами исполкома ты не сошёлся характерами, а мне доводилось довольно часто работать в паре с твоим идиотом-наставником, Босс попросил присмотреться к тебе и по возможности продолжить обучение. Утром я зашёл к тебе на квартиру, но твоя сестра сказала, что ты, вероятнее всего, сбежал в тренировочный зал, поэтому я пошёл туда.       Рю тихо втянул носом воздух и обречённо закрыл глаза. Напарник Дазай-сана? Отлично. Просто прекрасно. Он усердно тренировался, чтобы хотя бы перед Накахарой-саном показать себя с лучшей стороны, убедить его, что сильный, может расправиться с врагом и способен выдерживать разные нагрузки. Показать, что не неженка и достоин продолжить обучение. Вместо этого заставил Исполнителя сначала искать себя по всей Организации, а потом ещё и напал. Первое впечатление получилось просто чудесное.       — Простите. — выдавил он, не в силах сказать что-либо ещё. Прав был Дазай-сан, никто не захочет возиться с таким отродьем, как он.       — Я спишу твоё поведение в тренировочном зале на стресс от предательства Дазая. — Предварительно помолчав несколько долгих секунд вновь подал голос Накахара-сан, и Рю сильнее сцепил пальцы, морально готовя себя к отказу и последующему приговору. Бить его не спешили, да и, раз Босс озаботился поставить ему капельницу, может, избавляться от него всё же не станут? Он мог бы, наверное, работать курьером Организации или проверять безопасность путей отступления отрядов или что-то в этом роде… Додумать мрачные перспективы Рю не дал всё тот же Накахара-сан, вместо ожидаемого отказа вдруг выдавший что-то совсем другое: — Завтра в десять приходи в тренировочный зал и захвати спортивный костюм или какие-нибудь шорты с майкой — посмотрим, что у тебя получается, а где есть пробелы.       Глаза Рю округлились так, что ему самому показалось, что они вывалятся из орбит. Что? Он же правильно понял, да? Или нет? Следовало спросить, уточнить на всякий случай, но язык прилип к нёбу и упорно не желал поворачиваться. Накахара-сан смерил его внимательным взглядом, усмехнулся и повернулся, чтобы уйти из комнаты. Уже взявшись за ручку, остановился и посмотрел Рю прямо в глаза:       — И, парень, выкинешь что-то подобное ещё раз — пеняй на себя, понял? Я, конечно, не Дазай, но неуважения не потерплю.       Каким-то чудом Рю удалось кивнуть.