Настоящее время.
— После этого, кстати, сразу взялись за реставрацию здания. Новый корпус построили, а старые лучше сделали. — То есть, когда Ши Уду вернулся со сломанной ногой и сказал, что упал с лестницы, он не наврал… — взгляд Ши Цинсюаня всё ещё направлен куда-то вниз. Его лицо частично скрыто от Хэ Сюаня, поэтому увидеть что-то слишком трудно. Хотя он даже не пытается. — Я удивлен, что после этого он никому ничего не рассказал про меня. Если не ошибаюсь, то только отмахнулся тем, что просто споткнулся и упал, — весь этот разговор понемногу начинал надоедать и в целом не оставлял какие-либо положительные эмоции. В целом оно и понятно. — Извини, что затронул эту тему. Тебе наверняка было трудно и… — Всё нормально. Просто надеюсь, что ты не поступишь, как твой прелестный братик. — Как ты смеешь вообще допускать об этом мысли?! — вскочив, он тут же побежал собираться, словно ничего и не было. — Кто последний, тот платит за ужин! Какой ужин? Откуда ужин? Договаривались ли они вообще о каком-то ужине? Сейчас это не так важно. Главное, что Сюань не должен оказаться последним… В итоге за ужин всё-таки платил Цинсюань. Достаточно было сказать ему, что все его побрякушки полетят в окно, и тот сразу же затормозил. — Это подлый приём, Хэ-сюн, — одно удовольствие смотреть на эту надутую мордашку. — Зато действенный, ибо денег у меня нет. — Так бы и сказал! Без угроз! — Он мог и не подействовать. — Ой, да ну тебя, — тихо хмыкнув, Сюань решил смягчиться и обнял Цинсюаня, погладив того по голове. — Не дуйся, ничего я не сделаю с теми побрякушками. Я уж привык к ним. Жалко будет выкидывать.***
Время, словно длинная река, медленно текло в своем направлении. Некоторые более ощутимые моменты, будто удары воды об особенно большие камни. И в самом конце — водопад. Резкий спуск, к которому подготовиться заранее слишком трудно, особенно когда всё зависит не только от тебя. В жизни Хэ Сюаня таким водопадом был концерт. Прекрасный, долгожданный, многообещающий и тот, который он хотел бы избегать всевозможными путями. Выбранное произведение было идеально. Никаких запинок, никаких ошибок, и текст уже выучен наизусть. И, наверное, это пугало больше всего. Всё было слишком прекрасно. А, к сожалению, подобное и Сюань — две абсолютно несовместимые вещи. Интересно, откуда будет подвох в этот раз? Удивительно, но пока всё гладко… Никаких опозданий, ни его, ни Цинсюаня. Никаких сломанных скрипок, а наоборот, лишь добрая и подбадривающая улыбка компаньона. Он дебютирует в дуэте. После того инцидента Хэ Сюань и не думал с кем-то ещё раз выйти на сцену, но Ши Цинсюань с самого начала перевернул его жизнь и переворачивает её до сих пор. — Хэ-сюн, ты готов? Неловкое молчание. — Хэ-сюн? — А? — неужели сигнал найден, победа. — Ты чего задумался? — Ничего, — как признаться в том, что он ужасно нервничает и уже сам готов сломать собственную скрипку? А Цинсюаню слов не надо, он лишь молча подходит к Сюаню и обнимает его со спины, слегка поглаживая. — Не нервничай, мы справимся. Ты же веришь мне? — Мгм… — Славно! Собирайся, через несколько минут наш выход! И он уходит на другую сторону зала, дабы быть ближе к своему инструменту. На этом моменте Сюань может начинать думать и представлять самые худшие исходы. Цинсюань не выйдет, не начнет играть, будет над ним насмехаться или просто все испортит любыми другими методами. И если его лицо остаётся беспристрастным, то внутри целый ураган эмоций. Но вот проходят обещанные несколько минут, и они выходят на сцену. Поклон. Кивок. И Ши Цинсюань начинает играть то, что надо. То, что они учили и всё это выглядит как сон. Прекрасный, приятный, такой восхитительный и до боли нереальный сон. Оба инструмента идеально настроены. Звук такой нежный и приятный, будто плывет по воздуху, забирая каждого присутствующего в царство музыки. Всё внимание направлено лишь на них, и если хорошенько присмотреться, то можно увидеть эти сияющие восторженные лица и взгляды, который сейчас посвящены только им. Неужели он наконец-то заслужил нечто подобное? А может, всё только начинается? Вдруг всё ужасное произойдёт в конце, когда Хэ Сюаню удастся полностью расслабиться или он просто не замечает чего-то, что уже началось, но после окончания вместо аплодисментов будет лишь смех. Как же это отвратительно. Уже середина выступления, но ничего не происходит. Они с Цинсюанем слаженно исполняют своё произведение, а зрители, всё ещё словно завороженные, слушают их игру. Ни у одного человека нет даже малейшего намёка, что сейчас что-то пойдёт не так. Всё идет прекрасно, даже когда заканчивается выступление. Аплодисменты, счастливая улыбка Ши Цинсюаня и время уходить за сцену. Как только они оказываются вне видимости, это дитя бросается на Хэ Сюаня с радостными воплями и крепкими объятиями. — Хэ-сюн, мы смогли! Видишь? У нас всё получилось! Я так счастлив! — сам же Хэ Сюань всё ещё не мог поверить в их успех и счастливый конец, поэтому лишь отстранённо кивал головой. Им стоило оставаться до самого конца, так что всё оставшееся выступление Сюань был, мягко говоря, в шоке. Он не особо слышал, что происходит. Не реагировал на какие-то действия. Просто пытался понять, что произошло. Это было настолько неожиданно, настолько нереально, что просто терялся дар речи. Может, он всё-таки спит?.. Если да, то он уже выспался! Пожалуйста, разбудите его! Но время идёт, всё заканчивается, Се Лянь с Хуа Чэном к ним подходили несколько раз, разговаривая об исполнителях, других учениках, студентах. В целом о всём, чём только можно. Но всё рано или поздно заканчивается, и совсем скоро им придётся вновь остаться наедине. Это не казалось чем-то ужасным, не было какого-то дискомфорта, но всё же… Что-то было не то. Но ему опять не дали посидеть в своих думах. — Хэ-сюн, поехали домой, а то ты сейчас своим взглядом где-нибудь дырку проделаешь. — А? — Всё закончилось, Хэ-сюн, нам пора домой, собирайся, — Цинсюань не стал его как-то упрекать за витание в мыслях, лишь ещё раз повторил то, что сказал. Зачем его лишний раз тревожить? — На такси? — Да, я уже вызвал. — Мгм, — Сюань положил скрипку в футляр и побрёл за Цинсюанем. Вся поездка в такси прошла в тишине… Почти. Ши Цинсюань делился своими впечатлениями от концерта: как выступали другие, эмоциями, которые он чувствовал от тех или иных исполнений, казалось, одинаковых произведений. Позже, конечно, он начал совершенно о другом, постоянно спрыгивая с темы на тему, но волновало ли это кого-то? Не особо. Сюань просто молчал, слушал и еле заметно улыбался. Кажется, он начал осознавать, что это всё реально, и история с Ши Уду не повторилась. Что может быть лучше? Неужели его жизнь начинает налаживаться? Когда они выходят из машины, идут в сторону своего подъезда и поднимаются, всё происходит также. Один разговаривает, а другой внимательно слушает. Единственное, что заставило немного задуматься, это то, что Сюань позволил ему открыть дверь — ранее он не позволял даже прикоснуться к ключам —, но это довольно быстро замялось, ведь далее никаких странных моментов не было. Наверное… — Хэ-сюн, я надеюсь, ты не против, если я пойду в душ первым? Конечно же не против. Я всегда знал! — подобный монолог повторяется каждый раз, как они возвращаются домой. Интересно, когда-нибудь он перестанет так делать и будет просто молча уходить или это уже сформировавшийся обряд? На это Хэ Сюань просто молча кивнул, будто кто-то сможет увидеть его жест. Сколько времени прошло? Хороший вопрос. Под тихий шум воды где-то вдали думать ещё лучше и легче, так что он просто погрузился в пучину своего сознания. Медленно уплывая по течению и теряя весь контроль. Кажется, он даже не особо понимает, о чём все эти мыслительные процессы, и это скорее напоминает сон. Такой нежный, мягкий и приятный… Но всё обрывается в один момент, когда нечто до жути мокрое покрывает чуть ли не всё его тело! — Какого… — Не спи! Ещё слишком рано! Ши Цинсюань уже в домашней одежде, с полотенцем на голове и со стаканом в руке. Уже пустым. — Какого черта?! — Иди, Хэ-сюн, я всё протру! Зачем же ему отказываться от такого прекрасного предложения? Что ж, душ, как всегда, становится самым лучшим успокоительным. Хотя сложно сказать, что сейчас он находится в каком-то стрессовом положении. Даже, наверное, наоборот, в слишком расслабленном. Но не слишком ли рано он начал радоваться? В голове по-прежнему мешались миллионы мыслей, пока горячие капли стекали, а на теле появлялись небольшие красные пятна. Интересно, он когда-нибудь будет убавлять температуру воды до нормы? Видимо, нет. Ну, это ведь никому не мешает. Значит, всё в норме. С каждой секундой пар заполнял комнату всё сильнее. Перед глазами немного расплывалось и мутило. Не сказать, что подобная духота нравилась Хэ Сюаню, но иногда это даже неплохо ощущалось. Не назвать, конечно, чем-то отрезвляющим, но разве для этого он готовит себе такие условия под вечер? Он не ожидал, что Цинсюань его ждет. Скорее наоборот. Надеялся, что тот уже спит. Разговаривать сейчас не особо хотелось, да и не о чем. Казалось, что они уже обсудили всё, что можно и нельзя. Какого-то черта он умудрился затронуть даже тему бездомных кошек, а ведь всё начиналось с того, что Му Цин неплохо выступил! Когда-нибудь он точно доведет Сюаня. До чего, правда, пока непонятно, но главное, чтобы не до инфаркта. Маленькие капельки на стекле душевой кабинки напоминали минуты или секунды. Они кажутся такими крохотными по сравнению со всем остальным, но на деле являются основной составляющей всего этого. Из капель состоят моря и океаны, и если кажется, что отсутствие одной можно не заметить, то это огромная ошибка. За одной последуют и остальные, и в конечном итоге останется лишь пустота. Может ли подобное и дальше называться океаном? Вряд ли. Что касается времени, то, глядя на ожидание в несколько минут, кажется небольшим. Но всё ведь в мире относительно. По сравнению с секундой, минута — это безумно долго. По сравнению с часом — очень мало. И если сейчас какие-то мимолетные десять минут для Хэ Сюаня прошли слишком быстро, то для кого-то они выглядят как вечность… Рядом с дверью послышались странные звуки, напоминающие котёнка. Словно маленький и несмышлёный дерёт дверь, за которой только что скрылся хозяин, совсем позабыв про своё чудо. Но, к счастью или сожалению, никаких животных в квартире не было, поэтому подобное лишь настораживало. — Хэ-сюн, ты скоро? У меня есть кое-какая проблема, и без тебя ну никак не обойтись! — в тихой квартире даже его шёпотом разлетался звонким эхом. Стоило сразу догадаться, кто стал причиной непонятного шума. — Я сейчас, — всё ещё вытирая волосы, он наконец-то соизволил выйти, — что случилось? Я думал, что ты уже спишь. — У меня в голове одна мысль крутится, поэтому никак не получалось… Растягивая край футболки, его взгляд был направлен в пол. За время совместного проживания Хэ Сюань успел выучить некоторые его привычки, и эта одна из тех, которую он помнит слишком хорошо. Кажется, этот разговор будет долгим. — Пошли в спальню. Там как-то спокойнее, — интонация голоса с напряженной сменилась на более расслабленную, что также сказалось на обстановке вокруг. Стало будто легче дышать. — Ты же понимаешь, что я могу отомстить за стакан мне на голову и просто лечь спать? — Ты так не сделаешь. — С чего бы? — Ты слишком меня любишь! Этот ребёнок никогда не перестанет удивлять. — Ну и о чём ты хотел поговорить? — глядя на Цинсюаня сейчас и вспоминая, что было буквально секунду назад, можно подумать, что это два разных человека. Как можно настолько быстро меняться в настроении? Этот вопрос будет мучить его всегда. — Я очень хочу помочь другу, но сам в этой теме полный профан. — И? — Ты поможешь мне помочь ему! — Что? Почему я должен это делать? — Потому что это для него важно. Не будь идиотом! Легонько шлепнув Хэ Сюаня по лбу, Ши Цинсюань, кажется, повеселел ещё больше. Но, возвращаясь к начатому разговору, всё его счастье резко убавилось в несколько раз. А может, он просто стал серьезней. Кто его знает? — Так вот. У этого друга есть другой друг, в которого он влюблён. И он как бы ему признался, но как бы нет. А спрашивать напрямую об этом слишком стыдно. Но, как я понимаю, у него часто начало появляться желание поцеловать его или что-то в таком роде… Как думаешь, что ему делать? — Я не знаю всей ситуации, чтобы судить. Да и почему мне не должно быть плевать? Пусть попробует поцеловать. Вдруг получится. Он не успел довести мысль до конца, как что-то произошло. Сначала он подумал, что Цинсюань не остался доволен ответом, и решил подобным образом его заткнуть, например, скинув с кровати или ему в голову вновь взбрела какая-то гениальная идея, которая должна осуществиться именно сейчас, но… Кажется, Сюань всё-таки немного ошибся. И если бы он знал, что именно собирается сделать этот несносный ребенок, то ничего бы ему не говорил, остановил и в целом не позволил вытворять что-то подобное. Но всё произошло слишком быстро. Он чувствует прикосновения чужих рук. Как Цинсюань обхватывает его лицо, притягивая ближе. Как соприкасаются их губы. И… Когда Сюань на секунду невольно задерживал на них взгляд, они не казались такими мягкими. В какой-то момент он просто замирает, не особо понимая, что именно нужно сделать. Всё тело словно сковало цепями, и сделать хоть одно движение — непосильная задача. Хэ Сюань никогда не думал о подобной ситуации. Ему никогда даже в голову не приходила мысль о чём-то таком. И сейчас он вполне мог использовать всё происходящее в своих интересах, но перед ним был такой чистый и невинный человечек, что на него тут же нахлынул ком сомнений. Но когда Ши Цинсюань издаёт этот чёртов тихий звук, то всё, о чём он думал, превращается в кашу. Мозг словно перестаёт работать. Одной рукой он обхватывает поясницу Цинсюаня, притягивая его ещё ближе, пока их тела не соприкасаются. И, Господи, это всегда ощущалось настолько прекрасно? То, как легонько сжимают заднюю часть его футболки. Как неумело, размазано и неаккуратно Цинсюань старается что-то сделать и сейчас это даже кажется милым. Как его длинные и всё ещё влажные после душа волосы немного путаются, когда Сюань прикасается к ним. Сердце бешено стучит, начинает выпрыгивать из груди, заставляя кровь закипать и растекаться по венам ещё быстрее. Когда он испытывал подобные чувства в последний раз? Испытывал ли он нечто подобное вообще? Они разрывают поцелуй и если Сюань прекрасно понял свои чувства и в целом всё происходящее, то до Цинсюаня все доходит медленнее. Он словно прячется, уткнувшись лицом в надплечье Хэ Сюаня. — Прости, — руками он всё ещё сжимает заднюю часть футболки, видимо, не особо собираясь отпускать. — За что? — Я не должен был. Повёл себя слишком необдуманно и стоило спросить у тебя мнение на этот счёт или что-то в этом роде… — к его счастью, покрасневшие щеки в лунном свете плохо видно. Хотя, учитывая то, как он закрыл лицо, увидеть хоть что-нибудь на нём даже днем будет довольно-таки проблематично. Но кому это сейчас нужно. Сюань ведь и без того знает все его реакции наперёд. Он знает его слишком хорошо. — Ты почувствовал в моих действиях какую-то неприязнь или отвращение? — словно успокаивая, а может, изучая своеобразным образом, он медленно, кончиками пальцем проводит вдоль позвоночника. — Нет?.. — Может, я отдалялся от тебя, а ты силой тянул меня обратно? Может, я, в конце концов, укусил тебя в знак протеста? — Нет… — от подобного было стыдно еще больше. — Тогда с чего ты взял, что мне неприятно? Правда думаешь, что пока ты «спрашивал кое-что для своего друга», я ничего не понял? — он говорит с явным сарказмом, что смущает ещё больше. Боже, он хочет свести его в могилу или что?! — Не думаю, что у тебя правда есть друзья с подобными проблемами и даже если есть, то ты последний человек, к которому стоит обращаться с ними. — Неужели Хэ-сюн сейчас намекает, что… — Я не намекаю, а говорю прямо. У тебя же всё это впервые? — небольшая насмешка в его голове ощущается. Он знает, что это правда, и никакие аргументы не помогут. — Откуда ты… — Это ощущается. — Господи, ты ужасен… — появляется небольшое желание провалиться сквозь землю. — Когда ты называешь меня «Хэ-сюн», а не «Господи» это звучит более привычно, но если тебе так нравится, то я не то чтобы против… Пауза. В голове словно прокручивается маленький моторчик, который пытается хоть как-то помочь понять смысл сказанного. Видимо, сейчас для Цинсюаня это настолько трудно, что он забывает обо всём. Поднимая голову, он опирается руками на грудь Сюаня. Между их лицами остается буквально несколько сантиметров, но никто даже не думает отвести взгляд или отвернуться. Подобная реакция и последующий зрительный контакт даже вызывают улыбку. — Всё хорошо? — Хэ-сюн! Ну, что ты творишь! — кажется, смысл дошёл до кого-то только сейчас. — Ты такой смешной. Он вновь притягивает Ши Цинсюаня к себе. — Мы могли бы продолжить, раз уж тебе было настолько интересно. Ты ведь думал об этом и определённо готовился, — Хэ Сюань уткнулся в его шею, вдыхая знакомый аромат. Они пользуются одними и теми же средствами, но почему это ощущается по-разному? У Ши Цинсюаня всё кажется таким прекрасным… — неужели ты правда надеялся, что я не смогу заметить новые вещи в своей квартире? Им не особо требуются какие-либо слова, чтобы показать, что оба согласны. Несмотря на то, что весь процесс довольно спонтанный и не обговоренный, для первого раза одного из них, было довольно… Комфортно? В любом случае, никаких страха или переживаний не было. Цинсюань знал и был уверен, что если он попросит или просто будет какой-то намек на дискомфорт, то всё тут же прекратится. Или же он хотел в это верить… Так или иначе Ши Цинсюань обвивает его шею, вновь сжимая футболку, под которой ощущается тепло чужого тела, что успокаивает ещё больше. За это время он научился доверять Хэ Сюаню. Они вновь соприкасаются губами, но на этот раз действия более уверенные с обеих сторон. Цинсюань всё ещё не особо понимает, что именно должен делать, но он старается просто повторять. Сюань медлителен и нетороплив. Он словно пытается направить и без слов объяснить нужные движения. Наверное, в этот момент приходит осознание, что это выглядит как его чертов идеал. Они только начали, это первый раз Ши Цинсюаня, и ему может просто не понравится с Хэ Сюанем и еще миллионы причин, почему все это слишком глупо. Но когда целоваться было настолько приятно? Когда он ощущал теплоту чужих губ, и желание повторить нарастало с каждой секундой всё сильнее. До этого у него были неплохие партнёры, и отрицать это глупо, но какого чёрта все они меркнут по сравнению с этим ребёнком?! Почему он чувствует, как чёртово желание стать его первым и последним заполняет разум?! Местами осторожные, неуверенные прикосновения словно обжигали. Если бы была возможность, то Сюань оставил их на своей коже навечно. Всё кажется таким нереальным, что возникают сомнения над сущностью перед ним. Может, это всё-таки божество? Неужели люди действительно могут быть настолько прекрасными? Отстраняясь, Хэ Сюань ещё раз смотрит в его глаза. По-прежнему светлые и будто горящие самыми яркими огнями. — Ты прекрасен, — он произносит это довольно тихо и кажется, что даже несерьёзно. Поэтому до Ши Цинсюаня не сразу доходит смысл. На деле слова подобного рода порой слишком много значат. Стягивая с него футболку, Сюань старается оставить на шее лишь легкие и практически невесомые поцелуи. Всё же пока хотелось избежать лишних вопросов. Да и официально они не в отношениях, верно? И каким бы сильным не было желание показать подобным образом, что Цинсюань уже занят, стоило сдерживаться. Хотя бы до утра, пока они всё не обсудят. Руки немного дрожат, когда Хэ Сюань решает сменить их положение и укладывает Ши Цинсюаня спиной на кровать. Он по-прежнему не чувствует страха или чего-то подобного. Просто не понимает, что ему стоит делать. Ему приходится закусить губу, чтобы хотя бы часть слишком смущающих звуков не начала выбираться наружу. Дыхание становится прерывистым после того, как Сюань начинает выцеловывать будто каждый миллиметр его рёбер. Все также медленно и аккуратно, от чего возникают слишком смешанные чувства. Это щекотно и довольно приятно, и он всё ещё не знает, как адекватно на это реагировать. — Хэ-сюн, а это обязательно? — его голос немного дрожит, из-за чего сказанное больше похоже на мольбу. — Тебе не нравится? Сюань переводит взгляд на него и от этого вида хочется просто взять и растворится. Рассыпаться в тысячи крохотных бабочек, миллионы цветков. Просто чтобы он не видел то, как щеки Цинсюаня заливаются еще большим румянцем. И почему рядом с Сюанем он ведёт себя как юная дева?! Смущается, краснеет и в целом выглядит как настоящий ребенок. Просто ужас! Цинсюань закрывает лицо руками, пытаясь хоть как-то собраться с мыслями. — Нет, конечно, нет… Это просто слишком смущает… — Неужели такой, как ты, может смущаться? — этот человек умеет вмещать в свою речь самые ужасные риторические вопросы, издёвки и сарказм. Это ужасно. — Хэ-сюн! — Сейчас тебе не стоит думать о подобном. Все внутренности Ши Цинсюаня словно делают сальто назад, а сам он жмурит глаза, всё ещё пытаясь спрятаться от всего мира. Это вовсе не значит, что ему неприятно. Наверное, за сегодня он испытал абсолютно весь спектр положительных эмоций и что-то подсказывает, что это только начало. Он чувствует, как Хэ Сюань касается губами одного из его сосков, иногда немного покусывая. Как другой рукой он будто играет со вторым. И Ши Цинсюань ожидал, что будет больно. Должно было быть больно, но ничего подобного не происходит. И даже если он назовет это неприятным, то нагло соврёт. — Ты ведь знаешь, что должен сразу мне сказать, если будет больно? Сейчас этот вопрос кажется слишком неуместным. Сейчас, когда он уже готов умереть от одних только прелюдий. Когда он, кажется, оставляет лёгкие царапины на спине Хэ Сюаня и, сжимая его волосы, немного путает их. — Да… Все посторонние мысли постепенно исчезают, а разум с каждой секундной замутняется всё сильнее. Он уже не особо понимает, что именно происходит, но зато чувствует, что это до безумия приятно. Хэ Сюань кусает немного сильнее, что заставляет Ши Цинсюаня вздрогнуть, непроизвольно раздвигая бедра. Не теряя времени, Хэ Сюань заполняет это пространство собой. Их тела вновь соприкасаются, и теперь даже малейшие движения становятся слишком ощутимыми. Но плохо ли это? Спускаясь немного ниже, Сюань не убирает руки с его тела. Его терпения уж точно хватит надолго, поэтому он, наконец, изучая и поглаживая желанные изгибы, проводит линии, которые, кажется, может видеть только он. Хотя отсутствие освещения даёт о себе знать, но это точно не делает процесс хуже. Может даже наоборот… Он слышит, как упорно Цинсюань старается заглушить все издаваемые звуки, прикусывая губу. Он уже ни один десяток раз желает просто всё остановить и сказать ему, что это лучшее, что только может быть в этом мире, поэтому не стоит сдерживаться. Но с другой стороны, это кажется довольно забавным и милым, так что желание продолжить слушать отчаянные попытки побеждает. Всё же это не последний их день вместе. Еще успеют поговорить. Хэ Сюань стягивает с него шорты вместе с нижним бельём и тогда в голове мелькают мысли, что это просто отвратительная идея. Конечно, ранее он задумывался о подобном, но всегда приходил к тому, что такого просто никогда не произойдёт. Хэ Сюань не заслуживает такого чудесного человека, как Ши Цинсюань. И мысли, что после он будет жалеть, что его первый раз произошёл с таким, как он. Но вот они здесь и выход, конечно, есть всегда и сейчас это тем более глупо отрицать. Но хотел ли кто-то из них закончить на этом? Хэ Сюань целовал внутреннюю сторону его бёдер, оставляя маленькие и пока еле заметные пятна. И, Господи, его сухие ободранные губы на таких чувствительных зонах — это нечто… Нечто неописуемое. Но они оба уже были достаточно твёрдыми, и это значит, что пора двигаться дальше. — Не подскажешь, где лежит всё, что ты покупал? — Ты и без меня прекрасно знаешь… — Откуда же мне знать? Или ты таким образом хочешь всё закончить? — он поднимается и встает с кровати, — хорошо, тогда нам стоит… — Хэ-сюн! Самая нижняя полка в тумбочке рядом с тобой… — Какой молодец. Всегда бы так. Доставая смазку, он кидает её на кровать и смотрит на Ши Цинсюаня. Сейчас в его взгляде больше читалась серьёзность, и это немного напрягало. — Я скажу ещё раз. Ты должен мне всё говорить. Будет покалывать, и это нормально, но если начнет жечь, то сразу скажи. Хэ Сюань вновь садится рядом, при этом не отводя взгляд от его лица ни на секунду. — Я могу потерпеть. Так ведь будет быстрее… Он старался хоть как-то изучить эту тему, ведь понимал, что рано или поздно этот день настанет. Он действительно настал, но слишком рано, но это вовсе не значит, что морально Ши Цинсюань не был готов. — Нет, не можешь. Ты же не хочешь плачевных последствий? И я не хочу. — Хорошо. Хэ Сюань берет в руки бутылку, но замечает краем глаза, что на него слишком пристально смотрят. Он мог бы не обращать внимание и просто продолжить, но тревога в этом взгляде была слишком ощутима, и игнорировать её ни в коем случае нельзя. — Что-то не так? Мы можем остановиться на этом. Только скажи. — Нет, всё хорошо, просто… Почему я один без одежды? Мне не по себе, — Цинсюань отворачивается, словно что-то осматривая, но они оба знают обстановку этой комнаты настолько хорошо, что смогли бы прекрасно ориентироваться с закрытыми глазами. — Впредь, если захочешь чего-то, то сразу говори. К чему мне твоё молчание сейчас, если обычно тебя не заткнёшь? Он стягивает футболку через голову и откидывает куда-то в сторону. И Сюань никогда не считал своё тело каким-то особенным, прекрасным, привлекательным или каким-то подобным. Из физических нагрузок в его жизни было лишь поднятие скрипки, поэтому логично, что каким-то спортивным телосложением он не обладал. Но то, как завороженно смотрел на него Цинсюань, будто совсем не моргая, не дыша и в принципе, никак не реагируя на посторонние вещи, определённо можно считать за комплимент. Хэ Сюань покрывает пальцы смазкой и подсознательно радуется тому, что они оба приняли душ до этого. Было бы не особо приятно подхватить какую-либо инфекцию. Ши Цинсюань вздрагивает и, хватаясь за подушку, закрывает ей лицо, когда Хэ Сюань проникает внутрь кончиком пальца. Это не назвать чем-то ужасным или отвратительным, но это непривычно, что по-прежнему вызывает довольно смешанные эмоции. — Ты в порядке? — когда Сюань поднимает взгляд и видит такую картину, то это даже вызывает улыбку. Кажется, кое-кто сегодня счастлив, раз эмоции так часто появляются на обычно не особо эмоциональном лице. Но он находит в действиях Цинсюаня что-то… Милое? Да, подобное определённо выглядит мило. Хэ Сюань видит, как он сильнее сжимает подушку, когда палец входит полностью и это можно было бы посчитать за стоп-сигнал, но… — Да. Просто продолжай, — Ши Цинсюань успевает сказать это быстрее, чем всё прекращается. Хэ Сюань ещё какое-то время не двигается, позволяя немного привыкнуть, а после медленно вытаскивает палец, повторяя движения. Он знает, что это долгий процесс, но даже не думает возмущаться или что-то говорить. Лишь молча и терпеливо старается сделать всё, чтобы это отложилось в памяти Ши Цинсюаня как нечто не самое ужасное, даже если пока что ему не с чем сравнивать. Проходит, наверное, пара минут, когда Цинсюань расслабляется достаточно для того, чтобы добавить ещё один палец. И временами он даже убирает подушку от лица, украдкой поглядывая на своего прекрасного партнёра. — Я добавлю еще один, — он вновь смотрит в сторону его лица и на секунду они даже встречаются взглядами, но один из них явно не смог бы выдержать этого напряжения. — Ты можешь не комментировать каждое действие? — Если я не буду говорить, то ты не сможешь заранее меня остановить. И это все ещё не казалось чем-то супер приятным. Как и говорил Хэ Сюань, есть покалывание. И когда он добавляет второй палец оно вновь появляется, но теперь это чувство уже кажется знакомым. Видимо, Ши Цинсюань и сам постепенно расслабляется и успокаивается, забывая о каких-то деталях. Он больше не прикусывал губу, и ему казалось, что на этом этапе подобное больше не требуется, но, возможно, немного ошибался. Хэ Сюань, стараясь не сильно давить, проводит по внутренним стенкам и, наконец, находит нужную точку, проходясь по ней. И, конечно, он был готов. Из них двоих он определенно был готов лучше, но, кажется, недостаточно. Цинсюань вновь издает этот звук. И когда Сюань смотрит на него, он выглядит удивлённым. Но если присмотреться, то небольшой шок есть и в глазах Сюаня. Это было громко, неожиданно и как бы странно это не звучало, прекрасно. И после этого всё происходит более интенсивно. Хэ Сюань медленно разводит пальцы внутри, иногда повторяя прошлые действия, и следит за реакцией Ши Цинсюаня. А он, в свою очередь, готов просто умереть. Его бёдра дрожат, в принципе как и всё тело, а тихие стоны и всхлипы постоянно непроизвольно вырываются наружу. Хотя он соврёт, если скажет, что сейчас что-то делал, чтобы скрыть их. Теперь для него это звучит не так ужасно. — Хэ-сюн… — голос Цинсюаня срывается, когда Сюань вновь касается простаты и сейчас это выглядит еще более интересно. — Что такое? — Хэ Сюань следил за всеми частями его тела, как бы странно это не звучало, и сразу понял, что хочет попросить Ши Цинсюань. Его член немного дёргается у самого живота, но не касается и это определенно было трудно оставить без внимания. И он пытается свести бедра вместе или просто сделать хоть что-то, потому что Хэ Сюань просто остановился. Он сидит, глядя на Ши Цинсюаня и будто ждёт указаний. — Пожалуйста, Хэ-сюн… — взгляд становится мутным от накопившихся слез, но они не подразумевают собой нечто плохое, — ты же знаешь… — Как я могу узнать что-то, о чём ты не говоришь? — он снова двигает пальцами, но безумно медленно, чего уже недостаточно. — Хэ-сюн!.. — Слушаю? — Ты ужасен! Цинсюань вновь скулит, потому что Сюань добавляет третий палец, и, Господи, это то, чего он сейчас желает больше всего. Его тело словно плавится от одних рук; внутри взрываются тысячи фейерверков, когда Сюань снова и снова касается его точки. Ши Цинсюань цепляется за его спину, утыкаясь в предплечье, когда Хэ Сюань притягивает его к себе. И только в таком положении он может слышать и чувствовать прерывистое дыхание, похожее на свое. Его мышцы сжимаются вокруг пальцев Хэ Сюаня, после того, как он вновь издаёт сдавленный стон, который на этот раз заглушить не особо получается. Хотя, получалось ли до этого? И он чувствует себя выжатым и опустошённым, но это всё ещё до безумия приятно. Сюань покрывает его шею лёгкими поцелуями, успокаивая, потому что Цинсюань всё ещё дрожит. Хэ Сюань хочет провалиться сквозь землю, потому что даже в таком состоянии Ши Цинсюань двигается слишком много, и, конечно, он может всё прекрасно перетерпеть, но Ши Цинсюань всё ещё сидит на нём, что довольно проблематично. И, наверное, получится не очень хорошо, если сейчас Хэ Сюань отодвинет его и чуть ли не бегом направится в ванную. Лучше же всё сразу прояснить? Единственное, чему он сейчас рад, это то, что на нём всё ещё есть штаны, и довольно тёмные, что как никак не делает такого сильного акцента, как могли бы. — С тебя сегодня хватит. Отдохни немного, а после примешь душ ещё раз, — он старается аккуратно переложить Цинсюаня на кровать, но его руки дрожат, и довольно сильно. Хотя, учитывая состояние, может, никто и не заметит такой крохотной детали. — Но, Хэ-сюн, мы же… — С тебя хватит. Считай, что опыт в подготовке у тебя уже есть. Не позволяя что-либо добавить, Сюань уходит в ванную. От его первоначального плана это мало чем отличается, ведь в итоге он всё равно сбежал, ничего не объяснив. Но, кажется, сейчас хотя бы удалось придумать более-менее правдоподобную отговорку.