Переступая черту

Этим утром Амон сидел на работе в кабинете совершенно один. Акира отпросилась ко врачу, а вот Такизава как-то внезапно исчез посреди рабочего дня вчера и так и не появился. И не пришëл на работу сегодня. Это вызывало подозрения. Амон хотел позвонить ему, но вспомнил, что у Такизавы не было телефона. Он так его себе и не купил. Так что Амон решил вечером наведаться к Сейдо в общежитие. Узнать, как он, появился ли хотя бы там. Вдруг он тоже, как и Акира, как-то внезапно заболел, мало ли, ходит здесь какой-нибудь вирус. Но всё равно эта ситуация вызывала беспокойство. Когда сотрудники вот так вот пропадают без предупреждения - это всегда не хорошо. Амон вспомнил, что это могло бы быть связано с днëм открытых дверей в приюте, который как раз был сегодня. Вчера в офис наведывалась Фуегучи, искала Такизаву. Возможно, она нашла его и привлекла к работе, поэтому Сейдо не появился и даже не смог предупредить о своём отсутствии. И сегодня он тоже мог быть занят работой в приюте, тем более у него должна была быть там лекция. Амон успокаивал себя этими мыслями, стараясь сильно не беспокоиться по поводу того, куда мог пропасть Такизава. Гораздо больше сейчас его волновало состояние его жены. И дело было даже не в том, что Акира будто бы заболела, она бы тогда просто выздоровела рано или поздно в любом случае. Она просто странно себя вела. Слишком странно, совершенно нетипично для себя. Резкие перепады настроения, истерики, слëзы - это всё для неë было совершенно не свойственно. Как и слишком сильное проявление своих чувств. Наверное то, что с Акирой было что-то не так, Амон заметил ещё во время их отпуска. Она была слишком навязчива, и это при том, что до этого она гораздо чаще проводила время в одиночестве, а до этого, казалось, совсем не хотела ехать с ним ни в какой отпуск. Не то что бы он был против повышенного внимания с еë стороны, но это было слишком непривычно и вызывало какие-то неясные подозрения. С выходом на работу подобное еë поведение сохранилось на пару дней, но затем всë изменилось снова с точностью до наоборот. Теперь Акира будто бы совсем не хотела его видеть, что-то скрывала и не договаривала. Сегодня утром она уехала на какой-то медицинский осмотр, как она сказала, но не уточнила, зачем конкретно. Возможно, она правда чем-то заболела, и хотела теперь удостовериться, что здорова. Амону оставалось только строить догадки на этот счëт. Но больше его беспокоило, что она ушла из дома слишком рано, даже не попрощавшись, и не предложила подвезти до работы, что делала раньше. Амон долго думал, что, может быть, стоит ей позвонить, узнать, как у неë дела, но решил, что пока не стоит еë беспокоить. Не хотелось нарваться на тот же холод, что исходил от неë вчера вечером. Помимо всего прочего, из-за отсутствия Акиры и Такизавы, Амону приходилось выполнять их работу. Снова скопились бумаги, которые нужно было сдать в архив, а отнести их было некому. Пришлось делать это самому. Когда он закончил работу в архиве и закрыл за собой дверь, он заметил, что дверь аварийного выхода открыта, а с улице доносились женские смешки и обрывки каких-то фраз, и оттуда несло табачным дымом. Вроде бы ничего необычного, девушки просто вышли на перекур. Амон не собирался задерживаться, если бы ему не показалось, что обсуждали его. – Значит, его действительно переводят? – Да, Цукияма сегодня сказал мне подготовить документы. Эх, жаль, и это тогда, когда я думала, что у меня появился шанс. Ещё немного, и Котаро-сан точно расстался бы со своей женой. Амон не собирался подсушивать, но после этой фразы застыл как вкопанный, не в силах двинуться дальше. Он стал напряжëнно вслушиваться в разговор девушек. Голос одной он узнал, это была Икару, секретарь, а вот вторая была ему не знакома. Видимо, из какого-то другого отдела. – Почему ты решила, что они расстанутся? Ты же только недавно сокрушалась из-за того, что они поехали в отпуск вместе. – Я кое-что знаю. Жена Котаро-сана наставила ему рога! Последнюю фразу Икару произнесла с заметным торжеством. "Что за бред она несëт?" - подумал Амон, тем временем продолжая внимательно вслушиваться в разговор, стараясь не упустить ни одного слова. От нервного напряжения его сердце стало биться чаще, а на лбу выступил пот. Он боялся даже вздохнуть лишний раз, лишь бы ничего не упустить. – Что? Ты это серьёзно? – Абсолютно. – Ты сама их застукала? – Нет, но я уверена, что у них точно что-то было. Один раз я зашла в кабинет к ним, и они держались за руки. А вчера они были вместе в женском туалете. – Ты хочешь сказать, они занимались "этим" у нас в туалете? Это же мерзко. – Именно там, скорее всего, нет. Тот парень выглядел слишком недовольным, да и жена Котаро-сана тоже. Но у них определëнно что-то было, у меня чутьë на такое. – Да, кстати, что это за парень? Я его знаю? – Ты его не знаешь, но я рассказывала тебе о нëм. Это тот новенький, Такизава. Кулаки Амона сильно сжались. Он чувствовал всё больше нарастающую злобу внутри него. Чтобы Сейдо и Акира… Нет, такого просто не могло быть. Он отказывался верить в это. Икару нагло клевещет на Акиру. Амон с трудом сдерживался от того, чтобы ворваться к ним в курилку и прижать секретаршу к стене, заставить еë закрыть свой поганый рот и перестать распространять лживые сплетни о его жене. Или же… В его голове начали рождаться смутные подозрения. Тем временем разговор двух девушек продолжился. – Что, серьёзно, он? Судя по тому, что ты о нëм говорила, он какой-то… странный. – Да, я тоже не понимаю, как можно было предпочесть его Котаро-сану. Но его жена всегда была какой-то слишком себе на уме. К тому же я слышала, что она знакома с этим Такизавой довольно давно, и он тоже когда-то был человеком, как и Котаро-сан. Хотя сейчас по нему совсем этого не скажешь. – Мда, а ты говорила, что у них скучный отдел. – Он и был скучный, пока там не появился этот Такизава. Я даже подумать не могла, что это могло бы пойти мне на руку. Я ведь уже успела нафантазировать, как Котаро-сан узнал бы об измене своей жены и, конечно, развëлся бы с ней, а я оказалась бы тут как тут, готовая его утешить, - мечтательно произнесла Икару. - Но Котаро-сана переводят, так что моим мечтам не суждено сбыться. Амону окончательно надоело слушать этот бессмысленный трëп и он направился дальше по коридору в свой кабинет. Возможно, его шаги были слишком громкими, и девушки могли их услышать, но его это не волновало. Он чувствовал только раздражение. "Ну и бред", - проносилось в его голове. Когда Амон вернулся на своë рабочее место, он уже успел забыть, чем вообще хотел сейчас заниматься. Он старался не думать об этом, но в голове продолжали рождаться подозрения. Будто бы даже помимо его воли. Акира и Сейдо. Он просто не мог представить их вместе, это был абсурд. К тому же он слишком привык думать, что Акира - его жена, и она любит только его. Он никогда еë ни к кому не ревновал. Акира была не из тех женщин, кто любит "класть глаз" на мужчин, да и сами мужчины не сказать, что увивались за ней. Все окружающие еë представители мужского пола воспринимали еë как равную себе и уважали еë. Ни разу он не видел, чтобы кто-то пытался заигрывать с ней или она с кем-то. Причин для ревности не было совсем. И Сейдо… Ещё во время работы в двадцатом районе он был с Акирой на ножах. Амон был уверен в том, что Такизава не воспринимает еë как девушку, тем более как ту, с которой можно было бы закрутить роман. Она была для него лишь соперницей, которая вечно мешала ему проявить себя, не более того. Или же… В голове Амона прозвучали слова Сейдо, где тот признавался ему, что ещё в Академии был влюблëн в свою однокурсницу. А Акира была его однокурсницей. Но мало ли, сколько ещё девушек было у них на курсе. Затем в голове всплыла сцена с Русимы, где Акира отчаянно бросилась защищать Такизаву и закрыла его своим телом. На самом деле Амон смутно это помнил, так как был тогда сильно ранен и ещё не успел полностью восстановиться от полученных повреждений. И он ясно не помнил, что чувствовал тогда, но определëнно был шокирован еë поступком. Он прекрасно понимал, что сам стал гулем, врагом человечества, хоть и помимо своей воли, а Акира была и оставалась следователем. И он знал, что не может ни на что рассчитывать от неë, ни на понимание, ни на принятие с еë стороны. Если бы она вдруг решила вступить с ним в бой, он бы понял это и, возможно, даже не стал бы сопротивляться. Но Акира предала свои идеалы, идеалы своего отца и всего CCG, полностью перечеркнула своë прошлое. Но сделала она это не ради него. Ради Такизавы. Да, Амон тогда тоже хотел спасти его, и он подумал, что в глубине души Акира хотела того же. Всё же и он для неë был бывшим товарищем по службе. Но она была готова рискнуть жизнью ради него, совершенно не думая о последствиях. Можно ли пойти на такое только ради бывшего товарища? Неужели было что-то ещё, что связывало их, о чëм он не знал? "Не может быть", - пронеслось в голове Амона. Уже будучи в паре, они особо никогда не обсуждали Такизаву. Акира мало что рассказывала о своëм прошлом, по сути о том, как и чем она жила до момента их знакомства, он ничего не знал. И о своих отношениях с Сейдо она никогда не говорила, только однажды спросила как бы невзначай, куда он мог пропасть. На что Амон ответил ей, что не знает, и он правда ничего не знал, на чëм разговор закончился, и эта тема больше не поднималась. До того момента, пока Такизаву не поймали и он снова не появился в их жизни. С тех пор их отношения с Акирой пошли будто бы наперекосяк. А с Сейдо она наоборот как-то сдружилась, что было даже удивительно. В голове появилась абсурдная мысль, что они сейчас могли быть где-то вместе. Амон чувствовал, что сходит с ума. В этот момент он возненавидел Икару ещё больше за то, что еë речи зародили в нëм такие подозрения. И эти еë грязные намëки, от которых становилось противно. Чуть позже Амону позвонили, и выяснилось, что Сейдо не явился на день открытых дверей в приют, а у него совсем скоро должна была быть лекция. Амону ничего не оставалось, кроме как предложить провести эта лекцию вместо него, так как не смог внятно ответить на вопрос, где находится его подчинëнный. Теперь он злился ещё и на Такизаву за то, что он шлялся не понятно где. И мысль о том, что он мог быть где-то с Акирой, которой как бы надо было в больницу при том, что она была вполне здорова, начала преследовать всë больше. Амон достал телефон и позвонил Акире. Она не взяла трубку. Позвонил ещё раз. Снова никакого ответа. Он начал нервничать. Для него будто бы жизненно необходимо было узнать, где она и чем сейчас занята. Даже если бы она соврала, он всё равно хотел, чтобы она ответила хоть что-нибудь. Неведение заставляло по-настоящему начать переживать. – Котаро-сан, - дверь кабинета неожиданно распахнулась, и на пороге появилась Икару, как и обычно, очаровательно улыбаясь. Еë сейчас Амон хотел видеть меньше всего и даже взглянул на неë как-то недобро, из-за чего девушка несколько опешила, но не потеряла самообладание. - Я тут вам документы на подпись принесла. Вас ведь переводят, да? Икару пыталась завести разговор, но тщетно. Амон молча, почти не глядя, подписал бумаги и отдал обратно секретарю. Та разочарованно сложила листки в стопку и уже собралась уходить. – Икару, - несколько неожиданно для себя решил позвать девушку Амон. Вдруг она правда могла знать что-то, в курсе чего он не был. И это был шанс расспросить еë подробнее. – Да? - Икару развернулась и с некоторой надеждой во взгляде посмотрела на него. От внимания Амона совершенно ускользнул тот факт, что, она, оказывается, была влюблена в него. Это не вызывало в нëм никаких особенных чувств, но всё же заставило посмотреть на Икару под несколько другим углом. Красивая девушка-гуль, ровесница Акиры. Среди девушек-гулей будто бы и не было некрасивых, по крайней мере, он не встречал ни одной. Но Икару была будто бы какая-то породистая. В ней были и манеры, и умение преподнести себя. Совершенно не отличима от человека. В этом плане чем-то она была похожа на Цукияму, и они вроде бы и были старыми знакомыми. Наверняка любой мужчина был бы рад, если бы такая девушка обратила на него своë внимание. Но она предпочла влюбиться в того, в кого нельзя и с кем не было никаких шансов. Амону стало еë даже как-то жаль, и он понял, что не может особенно злиться на неë. Но тут в кабинет зашла Акира, довольно бледная и мрачная, будто бы на неë свалились все тяготы мира, и внимание Амона тут же переключилось на неë. Она словно не замечала никого вокруг, ни с кем не поздоровалась, бросила на стол свою сумку и просто села за своë рабочее место, погружëнная в свои мысли. – Акира, ты уже вернулась? - задал вопрос Амон, скорее чтобы просто привлечь еë внимание, чем удивляясь еë появлению. Только после этого Акира нехотя подняла на него глаза, а Икару поспешила удалиться из кабинета, поняв, что ей здесь больше нечего ловить. – Ну да, - ответила Мадо. - Я же предупреждала, что приду позже, но не стану отпрашиваться на весь день. – И как твоë здоровье? – В норме. Можешь не переживать, завтра я смогу присутствовать на судебном заседании, - произнесла Акира с пассивной агрессией в голосе, но Амон этого не заметил. Его больше интересовало другое. – Я звонил тебе, и ты не ответила. – Я была за рулëм, ответить не могла, - после этих слов Акиры Амон почувствовал себя неловко. Ему как-то не пришло в голову, что у неë могли быть объективные причины на то, чтобы не ответить на звонок. Какие-то неясные подозрения затуманили его разум в тот момент. - А зачем ты звонил? Что-то случилось? – Да, случилось, - Амон решил начать издалека. - Такизава куда-то пропал, и я подумал, что ты могла бы знать, где он. – Я ничего не знаю, - проговорила Акира и посмотрела на стол Сейдо, который в этот момент пустовал. Амон пытался поймать что-то в её взгляде, но, судя по всему, она правда ничего не знала об исчезновении Такизавы. - Разве он не на дне открытых дверей в приюте? Вроде бы сегодня у него там лекция. – В том-то и дело, что его там нет. Ладно, я подумал, что, раз вы сдружились, может быть, ты что-нибудь знаешь о том, куда он делся. Акира никак на это не ответила, лишь ещё больше ушла в свои мысли. Но Амона это не устроило. Почему-то он не хотел оставлять эту тему, что-то ему подсказывало, что его жена должна знать что-то ещё. – А что насчëт вчерашнего дня? - продолжил Амон. - Такизава пропал ещё вчера и не появлялся в кабинете с тех пор, как ты ушла. Ты его случайно не видела? – Может быть уже хватит допрашивать меня? - неожиданно резко отреагировала Акира, Амон даже опешил от этого. - Я же сказала, что ничего не знаю. Я не обязана следить за Такизавой. В конце концов, он твой подчинëнный, а не мой. – Акира, ты чего? - несколько неуверенно проговрил Амон. - Тебе не обязательно было так реагировать. Я ведь просто спросил. – Видимо, ты не понимаешь с первого раза. Ты два раза спросил у меня одно и то же - это раздражает. – Такое ощущение, что в последнее время тебя всё раздражает, особенно я, - довольно жëстко сказал Амон. - И я не понимаю, чем это вызвано. То ты будто бы не отходишь от меня, то, наоборот, не хочешь меня видеть. Ты ведëшь себя странно и не хочешь объяснить своë поведение. – Не знаю, что ты себе придумал, с моим поведением всë в порядке. – Нет, не в порядке, и я это вижу. Я хочу, чтобы ты мне всё рассказала, всё, что ты скрываешь. Амон поймал себя на мысли, что очень разозлился на свою жену, и такое случилось впервые за всё время их отношений. Не особенно приятное чувство, но она словно вынуждала его на это. Амон напряжëнно смотрел на неë, пытаясь взглядом словно пробить еë броню. И Акира оказалась не настолько стойкой, как он думал. Она смотрела в стол, и на еë глазах будто бы появились слëзы. – Я не намерена обсуждать это в рабочее время, - сдавленным голосом проговорила она. – А в нерабочее ты снова ляжешь спать и скажешь мне, чтобы я тебя не трогал. Амон продолжал выжидающе смотреть на неë, но Акира в ответ на это просто поднялась со своего места и направилась к выходу из кабинета. – Разговор закончен, - проговорила она, захлопывая за собой дверь. В раздарвжении Амон вырвал листок из своего блокнота и скомкал его. Не помогло. Его по-прежнему распирал гнев. Акира не собиралась ничего говорить, очевидно, но она определëнно что-то скрывала. И Амону было жизненно необходимо было узнать, что именно. Даже если эта правда оказалась бы неприятной. Даже если бы он узнал сейчас, что слухи были правдивыми, и Акира действительно изменила ему с Такизавой, во что он всё ещё отказывался верить. Акира оставила свою сумку на столе, забыла убрать. И сумка была открыта, так и зазывала посмотреть, что там. Снаружи были видны какие-то бумаги. Возможно, что-то по работе. Амон переборол в себе некоторое сопротивление, говорящее ему, что то, что он делает, отвратительно. Но он не смог устоять перед соблазном заглянуть в личные вещи Акиры. Первым делом извлëк еë телефон, который оказался не запаролен. В телефоне не было ничего подозрительного. Никаких лишних звонков и сообщений. Последние два пропущенные звонка были от него. А в сообщениях последними значились те, где Акире сообщалось, что она записана на сегодня на приëм, но она это и не скрывала. В заметках тоже не было ничего особенного. Акира не вела личные дневники и прочее, даже так он не смог бы проникнуть в еë мысли. Только спустя время Амон вспомнил, что у Такизавы не было телефона, так что не было смысла искать их какие-то тайные переписки. В отчаянии Амон убрал телефон на место. Покопался в самой сумке ещё и не нашëл там ничего особенного. Только в последнюю очередь добрался до бумаг, которые оказались никак не связанными с работой. Это была медицинская карта Акиры. Следствие того, что она действительно была у врача и не обманула его хотя бы здесь. Амон просмотрел карту, которая содержала стандартные сведения о пациенте: имя, рост и вес, дату рождения, группу крови. Всё это он и так знал. Следующим ему в глаза бросилась распечатка с ультразвукового исследования органов малого таза. "Зачем ей делать УЗИ орагнов малого таза, если у неë вроде как была температура?" - пронеслось в голове Амона. Распечатка содержала какой-то непонятный снимок с этого обследования и кучу гинекологических терминов, в которых Амон ничего не понимал. Но в глаза бросились слова "плодное яйцо" и диагноз "беременность ориентировочно четыре недели". Не поверил в то, что было написано, и перечитал ещё раз. И от осознания на глазах Амона выступили слëзы облегчения. Это действительно всё объясняло. "Моя жена не странная, она просто беременная", - прозвучало в его голове. *** Сейдо сидел на своëм старом излюбленном месте - на верхнем этаже заброшенной стройки в двадцать третьем районе, том самом, что служило местом его обитания столько лет. Больше ему некуда было пойти, а пребывание здесь успокаивало. Непривычно только было находиться на крыше при свете дня, зато людей на улице было больше, и можно было за ними наблюдать, что отвлекало от мрачных мыслей. Сейдо также нашëл свою старую чëрную мантию и закутался в неë с головой, как бы защищаясь от враждебного мира. Мадо - она всë-таки это сделала. Всë-таки разбила ему сердце. Сейдо тщетно пытался не думать о ней, но мысли неконтролируемо возвращались к их последнему разговору. Он ведь изначально знал, что всё так и будет, но всё равно позволил ей подобраться слишком близко, отдаться в еë власть, войти слишком глубоко в себя и теперь страдал от этого. Сам во всём виноват. Не стоило доверять ей, рассказывать ей свои самые сокровенные тайны. Нужно было держаться от неë как можно дальше, особенно зная, что она замужем. Даже предложение стать друзьями казалось ему откровенным бредом и ошибкой. Они не могли быть друзьями. Хотя бы потому, что ему было больно видеть, что она с кем-то другим. И что он нафантазировал себе? Что они правда могли бы быть вместе? Мадо в чëм-то была права, он действительно мыслил как ребëнок. Придумал, что они могли бы вместе сбежать куда-нибудь, что она так просто оставила бы Амона и прошлую жизнь. Очень наивно было так думать. Особенно то, что она могла бы предпочесть его Амону. Слишком он хорошо начал думать о себе. Совсем забыл о том, что он предатель и убийца, не достойный хорошей жизни и чьей-то любви. Забыл, что он совсем не такой, как Амон, что он ни в какое сравнение не идëт с ним. Он слишком много нагрешил, и ему никак не смыть этого. Этого всего изначально не должно было быть. С самого начала не стоило идти работать в Объединëнный фронт. Лучше было бы остаться там, в Корникуллуме, вместе с Хакатори. И суд над ней должен был быть уже завтра. В голове Сейдо выстроился план, как он мог бы поступить. Хотя бы ей он должен был помочь. Завтра он мог бы сделать то, что должен был с самого начала.