Дом странных детей мистера Ли

После признания в содеянном Лили задавала много вопросов. Они договаривались, что упоминать Сольюн не стоит ни при каких обстоятельствах. Джинсоль была не из тех, кто считал, что правила созданы, чтобы их нарушать, но удержать вырывающийся секрет после и без того ярого мелькания в беседе личности Юны было невозможно. Джисон читал её любимый стих, о боже!... Но и Джисон был не из тех, кто после раскрытия новой сплетни сразу же бежали растрещать её кому-нибудь. Просто соблазн был очень велик. Особенно после того, как они столкнулись после ужина с Сынмином в коридоре, когда тот шел зачем-то к Чонину. К Чонину он так и не дошел, кстати. В ту ночь Лили очень много вздыхала по поводу и без, опасаясь, что история Сольюн могла как-то негативно обрезаться здесь, а Сынмин вздыхал потому что это касалось Юны. Он считал, что одинок в своем горе. Безусловно, всем остальным уход девушки казался не менее грустным, но он никогда не встречал тех, кто знал Юну до него. Ещё бы, в петлю заходил кто-нибудь... Лили тогда сразу же договорилась все обсудить после завтрака, иначе они бы до конца своей почти бесконечной жизни бросались друг на друга ошарашенные вопросительные взгляды. Уединившись в комнате девушек, Сынмин и Джисон сели на кровати Бэй, а она сама приместилась рядом с Лили. — Кто первый? — спустя минуты неловкого молчания начинает Лили. — Я хотел бы узнать историю с Юной... В плане, кто она вам? Не хочу показаться грубым, простите, — предлагает Джисон. — О, ну это надо бы обсудить сразу, — казалось, что Джинсоль единственная, кто не чувствовала напряжения или пыталась это не показывать. — Я, Лили и Юна из одного детского дома. Но отказались от нас не из-за странности, это вообще другая история... Но в один день, когда она — Юна — была на музыкальном занятии, а мы прогуливались вдоль небольшого сквера рядом с приютом, к нам подошла странная женщина, — Бэй смутилась. — Нет, женщина была нормальная, просто мы не ожидали. Ох, да, это была Хэвон! Она забрала нас в свой приют, вы знаете... — А Сольюн? — удивляется Сынмин. Лили подмечает его ласковое обращение к девушке, от чего неловко улыбается, но всеми силами не подает вида. — Юна? Юна так и осталась там с флейтой в руках... Она писала в письмах, что наша пропажа не оказалась великим горем для воспиток... Кому нужны брошенные семьей дети, верно? К тому же, я была непослушной, да... — она затихает, но тут же вспыхивает, — но Лили была замечательным ребенком! Я просто не понимаю, как так вышло. Мне казалось, что они души в ней не чаяли! Ну или хотя бы поискали бы её. — Брось, Бэй, — смущается та. — Так вот... А Юну прямо посреди ночи забрал ваш мистер Ли. — Ох, Минхо, да, — вздыхает Джисон. В один момент все резко перевели взгляд на Сынмина, который за все время даже дышать пытался тише и реакцию не показывал. — Сольюн часто писала в письмах, что ей не хватает моего присутствия и неких Л*** и Б**. Кажется, я понял, — смеётся он. Девочки улыбаются. Они тоже скучают по Юне. Ещё немного и Джинсоль бы точно заплакала. Точно также, безперерывно и жалобно, как в первую ночь в детском доме. Страшно, незнакомо, сердито и сурово. Слезы щекотали переносицу и мочили подушку. Другие дети отворачивались и пожимали плечами. Мол, переживет, с ними всеми так было. Ни одной воспитке не было дела, они просто уже не пытались. Джинсоль никогда не забудет того внезапного пугающего, но теплого прикосновения. Какая-то незнакомая девочка подошла сзади и на пробу коснулась её за плечи. А потом наговорила много утешающих слов и обняла. А потом сказала, что её зовут Юна. И больше не отходила. Ей было 12, но она всеми силами заботилась о Бэй в её первые дни. А потом Юна познакомила её с ещё одной взрослой девочкой и в её жизни появилась Лили. А ещё позже рассказала, что чувствует особую связь с паучками. Перестать видеть перед глазами портрет такого милого человека перед глазами было тяжело. — А нам в письмах она писала о неком "Добром красавчике", хаха! — признается Лили. — Это так невероятно, — поражается Джисон. — Но почему Мисс О не забрала тогда Юну с музыкального занятия? — На этот вопрос у меня нет ответа, — пожимает плечами Бэй. — Какая из этих кроватей была придвинута к окну, когда Чан привел вас сюда? — неожиданно спросил Сынмин. — Левая, — за девочек отвечает Джисон. — На той ножке кровати не естественным образом расположена паутина. — Действительно, это моя кровать, — замечает Джинсоль. — Это кровать Юны, — смеётся Сынмин. — А кто спал на второй кровати? — интересуется Лили. — Минхо умалчивал, но говорил кровать не занимать. Она всегда была пустая, — хмыкает Джисон. — Мне кажется, я не усну после таких потрясений, — смеясь, заявляет Бэй. — О нет, Джинсол-и, ты слишком громко думаешь по ночам, я заставлю тебя спать! — Эй!