Отмеченная

      В середине дня близнецы поняли, что старшая сестра этих тел что-то отмочила. Родители хотели обсуждать сложившуюся ситуацию наедине. Но кто в здравом уме оставит младенцев одних, когда те ведут себя неспокойно?       — Мэсэйуки, она избила Сумико-сама. Мы должны были заняться её этикетом, но часто спускали ей это с рук! А теперь Таджима-сама, отправляет её в храм для исправления и замаливания грехов! — руки плотнее сжались вокруг Сукуны, нервная мать бегала взглядом по людям в комнате. — Ох! — на руке остался слюнявый укус, чуть порозовевший на бледной коже.       Женщина ослабила объятия и с виноватой улыбкой поправила пелёнки.       Отец же аккуратно покачивал Сатору. Однообразные раскачивания вгоняли альбиноса в лёгкую дрёму, младенец время от времени зевал и играл мимикой, чтобы хоть как-то себя взбодрить.       Быть младенцем отвратительно. Слаб, зависим от родителей, а тело проходит долгий период адаптации.       Протянутый палец родителя, Сатору обхватил быстро. Сжимал, разжимал и пытался выгнуть фалангу шиноби под немыслимым углом.       Они хорошие родители. Шесть лет первенцу спускали дрянной характер.       — Повезло, — пробормотал отец и Сатору с непониманием уставился на него. — Её могли казнить, но сослали в ссылку. Лишь потому, что глава при свершении удара не почувствовал жажды убийства, Рай ходит живая.       Сатору поморщился. Из клана в очередной великий клан. Будет трудно в начале, но, как он понял, в этом мире так же всё решает наличие силы. Сукуна под боком напрягает, сейчас они только соревнуются за развитие в своих телах. А дальше каждый пойдет по своему пути тренировок. Непривычно не ощущать проклятой энергии.       Было бы лучше, если бы он мог убить Сукуну. Да, не получилось бы без него вернуться обратно ибо вторая половина информации исчезла вместе с душой Короля Проклятий. Он был бы спокоен за своих ребят, задушив больше половины проблемы в корне. Юто мог использовать его тело как пожелает, и это помогло бы с другой стороны зачистить оставшийся корень.       — Но её не будет дома полтора года! — тихо возмутилась его новая мать дрожащим голосом. — Ты сам знаешь, мы закрывали глаза на её поведение. Рай несёт чушь, но пока рот несёт эту чушь, руки заняты работой, — уже прошипела его мать, снова не контролируя силу хвата, отчего младенец раздражённо заметался в пелёнках. — Она очень быстро повзрослела, Мэсэйуки. Ты и сам должен был это заметить, — тонкие руки матери ослабли, Сукуна тоже перестал вертеться. — Я только понять не могу, — устало прошептала она и посмотрела на Сатору. — По какой причине это взросление произошло так быстро.       — Влияние постоянно активного Шарингана изменило ее восприятие, — взгляд отца замер на голубых глазах Сатору. — Это поспособствовало быстрому осмыслению себя. Стоит учитывать тот момент, что её зрение часто ограничивали.       Вот как. Он посмотрел на Сукуну. Их сестра необычный ребёнок в этом клане.

***

      Оказалось их сестрёнка повредила печень старейшине. Сатору тогда неудачно присвистнул, а Сукуна выставил дёсна на показ. Родители давали напутствия Рай, а та теребила повязку и обещала извести всех в храме до белого коления.       Именно на этом моменте Сатору понял, что сесричка-то русская. Этот шипящий рычащий язык он неплохо знал, чтобы банально ориентироваться в стране на миссиях.       Сестра обиженно отвернулась, отец прописал ей мягкий подзатыльник и наказал не двигаться лишний раз.       Камэ же поспешила тронуть кончиками пальцев макушку дочери. Она заинтересованно повернулась на движение мамы и с вопросом наклонила голову вбок.       — Тебя долго не будет, — она мягко растрепала торчком стоявшие волосы дочери, — твои братья забудут тебя за это время…       — О, на этот счет тебе не стоит волноваться, ма, — сестра фыркнула и оттянула младенцам щёки. — Они точно не забудут.       Сестра попросила Камэ нагнуться, чтобы поцеловать в щёку, тоже получил и отец и даже он с Сукуной. Он лишь зябко поёжился, когда Сукуна что-то недовольно возразил.       — Не возникай, мелочь. Что-то не нравится, учись говорить, потом скажешь.       — Р-рыа!       Мелочь. Ме-лочь. Она серьёзно назвала двуликого мелочью. Интересно, она знает кому это сказала?

***

      Он забавлялся. Ребёнок шести лет с пухлым рюкзаком уверенно уходил из клана в сопровождение жреца и Сукуна видел, как эфемерная ловушка захлопнулась, стоило им ступить за ворота клана.       Женщина, биологическая мать этого тела, поспешила домой. У детских тел терморегуляция отвратительная из-за чего их с шестиглазым кутают в пелёнки. Уже дома она мягко растирала щёки горячими руками и дала попить тёплой воды.       Вечером их моют в воде с ромашкой и обрабатывают кожу маслом. По ночам, если не спится из-за колик, они тихо с шестиглазым переругиваются. Да они не могут сказать внятно, но это не особо мешает на практике.       Получилось как-то вывернуться из ослабленного кокона и руками сжать трахею шестиглазого. Его горло также сжали в ответ. Они смотрели друг другу в глаза с насмешливыми улыбками, пока темнота и недостаток воздуха не стали застилать сознание. Упали в обморок они одновременно, но он отчетливо слышал неодобрительный вздох и щелчок пальцев.       Мурашки сковали тело будто пытаясь вернуть их в сознание. Неприятно, что какая-то дрянь не даёт свершить убийство. Окончить всё здесь и сейчас.       Но они попытаются снова, начнут экспериментировать и прощупывать границы будучи слепцами. «Не сомневайся, Наблюдатель, мы не подумаем отступить».       Поутру он рассматривал пустые пеленки, шестиглазого взяли первым на кормёжку, видимо, проснулся раньше него.       Женщина, опекающая их тела, не могла не заметить следы удушья на шеях своих детей. Но она лишь со страхом осматривала пеленки.       — Неужели вечером так сильно затянула, что у детей появились синяки?       Нет, женщина, это просто дети решили убить друг друга. Головы поднять не можем, но лежа на боку возможно дотянуться до шеи.       Думала она недолго, принесла одежду для них.       — Рай говорила, что шила на шесть месяцев самый маленький размер.       Женские руки аккуратно переодевали мальчишек в штаны и кофточку, швы находились на обратной стороне от кожи и ничего не натирали, правда, сама одежда была велика, но Сукуна оценил удобство и подвижность в этом случае.       Шестиглазый довольно размахивал руками и цеплялся за всё подряд. В отличие от крупного Сукуны он буквально тонул в ворохе ткани и частенько сам всё с трудом оттягивал (кофту) или подтягивал (штаны).