Очень приятный сон. Такой мягкий, тихий, без сновидений. Рай хмыкнула в эту черноту, непроглядную темень.
Осознанные сны — это фишка её мозга. Проваливаясь в Морфей, она всё прекрасно осознаёт и отлично ориентируется в сюжетах, что так усердно генерируется её центром, участвует и пытается выжить. Потому что в своих снах, она всегда умирает. Все-гда. По-сто-ян-но. И. Не-из-мен-но.
Это стало опасной привычкой — умирать, не задумываясь. Умирать, потому что так проще поменять сюжет сна. Умирать, потому что… тянет так сделать. Тянуло… О как её тянуло.
Ад плох тем, что умираешь ты один раз, скидываешь в мире людей оболочку из мяса и костей, оголяешь душу. Проходишь суд Божий, а потом… грешников скидывает в адовы сети пещер, где за тебя берётся демон и работает с тобой, работает, работает… Ему приятно, душе больно. Ведь была уверенность, что тронуть не смогут, она ведь душа…
Ах…
Рай вскинула голову к потолку и медленно потянулась пальцами ко лбу. Она вспомнила, почему не любит эти чернявые сны. Начинается нудное и ненужное самокопание в нахождении чётких целей изменения себя. Вот только. Уже изменилась. К этому бы привыкнуть. То, что на изменяли там, что склеивала она и что вбивалось здесь. Нужно остановиться. Принять уже существующее, а не гнать за чем-то сложным и далёким для её нынешнего понимания.
Пальцами зачесала длинные волосы назад, устало оглянулась, без надежд что-то обнаружить.
— Не виделись шесть лет, верно?
О.
Рай медленно обернулась.
— Как тебя там… Ты просила звать тебя Шини-га-ми… — медленно, с ленцой уточняла она и рассматривала это существо перед собой.
Как и в прошлый раз черная маска на лице, кипящее золото в прорезях глаз, ресницы — золотые нити, тающие миражом при моргании. Тело человеческой женщины в изысканном костюме белого цвета, лакированные туфли издавали натужный цокот, что заставило Рай постучать о не-пол собственными костяшками.
Звука не было.
Фигура продолжала неторопливо приближаться, будто что-то рассматривала, измеряла и оценивала.
— Я оказала услугу, приютив бежавшего грешника из Преисподней, — голос не упрекал, не давил и Рай окончательно позволила себе расслабиться и смотреть в тающее злато глаз. Говорили на чистом русском, это приятно ободряло.
— И что же ты хочешь с меня взять за это? — Рай сложила руки на груди. Идей, что эта сущность могла у неё попросить не было. Душу? Часть? Две? Кровь младенцев? её новой семьи? Что?
— Скорее принудить к ответной услуге. Моя коллега в другом мире несколько перестаралась, — голос был пропитан задавленным весельем. — Мы с ней близки, поэтому за её разрешением она обратилась ко мне.
— А других вариантов решить эту проблему нет?
Рай была удивлена тем, что за решением чьей-то оплошности и явно немалой обратились к ней. У кого особых навыков в этом мистическом говне и не водилось. Единственное на что она способна, это обращаться к состоянию своей души. Дальше она ноль без палочки. Дырка от пончика. Называйте, как хотите, только не цепляйте ярлык работника на кого-то сомнительного.
— Забавные у тебя мысли, но я не так часто помогаю заблудшим душам, как ты могла подумать, — цокнув языком и параллельно каблуком, она остановилась напротив Рай. Маска расплылась в мягкой насмешке. Часть алых и пшеничных волос обрамили лицо. — Да и все кто должен своё отдали, — перед ней развели руками и пожали плечами. — Работа посильная, люди за которыми нужно будет приглядывать трудные, но легкие на подъём, — голос нежно разлился смехом. — Почти люди, — уточнила она и подставила локоть, безмолвно предлагая ухватиться за него.
Она оглядела существо с головы до пят и нехотя, подушечками пальцев, вцепилась за ткань рукава.
— Достаточно такого контакта? — с напускной вежливостью поинтересовалась она у существа.
— Более чем.
Перед глазами вспыхнула тусклым белым широкая линия, дорожка, стремительно исчезавшая за видимым для Рай горизонтом.
— За разговором мы не заметим, как дойдём, — и они неторопливо зашагали. — В конце пути я познакомлю тебя с душами тех, за кем нужно приглядывать. Это довольно сильные маги, что сильно разозлили мою знакомую. Она прислала мне этих двоих в подарочной коробке с маленькой открыткой, состоящей из двух частей в их зубах.
— Словесный понос? — это ж что нужно было говорить, чтобы бумагу с пожеланиями в зубы впихнули обоим.
— Думаю, это одна из причин, — согласилась Шинигами. — В общем, здесь их нужно просто передержать. А потом отпустить обратно в свой мир.
— Они не умерли? Так разве можно? — тихо возмутилась этому Рай, одернув собеседника за рукав.
— Иногда необходимо. Они умирали или были близки к этому, просто их мир это само по себе аномальное место. Оно создаёт помехи определённой категории для материи, из которой состоит душа.
— Ладно, понятно, что ничего не понятно, — простонала в голос девушка и спросила, — где мне их искать?
— Это твои будущие братья. Чакра, она им будет недоступна.
— Херово. Они будут пацанами, придётся с Таджимой и старейшинами языками сцепиться.
— Большой процент их чакры будет содержать координаты мира, в который они после будут возвращены. Не важно сколько лет пройдет у нас, у них пройдёт едва ли три месяца.
— Звучит как издевательство. Выдернуть, впихнуть, с нуля побыть человеком, прижиться, а потом рывком вернуться туда, где дерьма по горло.
Сущность покачала головой, как бы говоря: «Да что ты в этом понимаешь».
— Тебе нужно будет найти одну черепаху. Она необычная. Искать её нужно в море.
Шинигами загадочно молчала, а Рай ждала продолжения… Но они всё шли и шли, шли и шли…
— Необычная черепаха и-и-и-и? — Подтолкнула она разговор.
— И-и-и-и всё. Приносишь ко мне на алтарь в деревню Водоворота, а позже я дам понять, что и как.
Рай скривилась и отвернулась. Ну и подкинули ей геморроя. Пригляди, найди, на алтарь принеси. Деревня Водоворота какая-то, где это и кто там вообще вздумал поклоняться этой ленивой жопе.
Вот же ж услуга, блять. А не контракт ли на рабство?
Стоило успокоиться и повернуться в сторону Шинигами, поняла, что по белой дорожке идёт одна, это особа покинула её. Специально или..?
— Да похер, мне же лучше, - шаркнула ногой по дороге с целью ту сломать и провалиться из сна в реальность. - Но сон испортили, сука.
***
Это ещё что за… — Подумала она, разглядывая двух мужиков, что как дети стояли в поле зрения друг друга, но по разным углам белой квадратной платформы.
Учитывая, что шесть лет она жила среди Учих и глазами пользуется не часто, то увидеть голубоглазого альбиноса было странно. Вот уж точно белая ворона.
Татуированный мужик так вообще из Чернобыля сбежал. Четыре глаза, руки, хорошо хоть ноги две. Волосы выкрашены в розовый, что мысленно наталкивало на подростковый бунт и дерьмовый характер. Не любит она розовый…
—
Какая же хуйня, — скривилась Рай, привлекая внимание.
Альбинос в немом удивлении вскинул брови и ненормально бодро улыбнулся, жертва мастера тату недобро оскалилась, будто голодному псу кинули перед мордой говяжью кость.
— Ты точно человек?
Ни здравствуй, ни до свидания. Рай цокнула и закатила глаза.
— Человек я, — в доказательство подняла руку, но осеклась. —
Блять.
Она человек, но душа была изрублена в живое мясо. Вот тебе кожа с дырами, ноги, расколоченные в кровь, отрезанные уши… Выглядит она, одним словом, не важно. И ожогов много.
Голубоглазый иронично усмехнулся, мужик просто наблюдал.
— Это последствия отдыха в одной горячей точке, — отмахнулась она, не собираясь объяснять. — Я удивлена, что волосы сохранилась, думала мне давно скальп там содрали… — и действительно, её длинные волосы остались при ней, но толку от них?
— О не волнуйся, человечишка, в этом месте облик не важен.
— Да ну, — вышло с явной насмешкой. — Рассказывайте, что вам наплела эта особа неизвестного происхождения. Лично мне заливали, что вы мои будущие братья по крови.
— Мы переродимся? — воскликнул паренёк. — С воспоминаниями?
— Да. Но сможете потом в свой мир вернуться. Жаль, что меня запрягли вам искать какую-то необычную, сука, черепаху.
— Мха, — возвёл глаза к условному небу красноглазый и развел одной парой рук в стороны. — Так ты наша прислуга получается?
Рай перевела взгляд на подонка. С его уст всё прозвучало так, будто она им не доброе дело делать обязана, а пожизненно жопу подтирать и вылизывать.
— Могу при рождении удушить верёвкой, — мило оскалилась в ответ. — Потеряю всё, зато карму подчищу. Я вам на шею сесть не позволю, будете у меня и в хвост и в гриву, — в глазах ненормально разжигался огонь. Она заставит их батрачить, одна не вытянет по континенту в поисках черепахи бегать.
Четверорукий недовольно поджал нижнюю губу и нахмурил брови, голубоглазый же внимательно всматривался в явно пожёванного человека.
— Ну раз уж родство не отменить, — весело начал Годжо, быстро подошёл к девушке и, схватив за руку, пожал, — зови меня Годжо Сатору.
— Учиха Рай. Ты, — кивнула она на Годжо, — и ты, — посмотрела в сторону подонка, — Учихи теперь. Советую привыкнуть.
Кокетка, ты хоть тоже представься, — обратилась она к мужику, что на обращение к нему недоумённо выгнул бровь.
— Рёмен Сукуна.
— Познакомились и ладно.
Рай несколько передёрнуло. Скоро проснётся и опять в шестилетнем теле.
— Покидаешь меня, Рай-чан? — недовольно пробухтел этот великовозрастный ребёнок.
— Скоро просыпаться, — скинула с плеча руку альбиноса. Окинула этих двоих взглядом. — Не перебейте друг друга.
***
Лёжа на футоне, Рай вслушивалась в белый шум раннего утра. Думать сил не было. Вспоминать этих крашенных тоже. Ту Шинигами поливать матом себе дороже. Отыгрываться на младенцах плохо.
—
Какой же пиздец, какой же пизде-е-е-ец.
Её прижали к стенке.
Но никто не запрещал проломить стену и выйти с другой стороны. Так?
