На край света и далее

Когда Арно проснулся, в комнате было светло. В голове мутилось, как с похмелья, но пол уже не норовил уйти из-под ног. Волосы и одежда намертво пропитались запахом благовоний. Извинения Придд выслушал равнодушно. Точнее, выстоял, глядя пустыми глазами за плечо Арно, хотя там не было ничего интереснее стены. Попытки разговорить бывшего однокорытника результата не дали — ни на один вопрос так и не удалось получить ответа. Арно собрался было посоветоваться с аббатом, но вовремя передумал: тот герцога Придда не узнал, и слава Создателю. Собственно, аббат предупреждал, что такое случается: из-за жестокого обращения некоторые рабы теряли рассудок. Могло быть и хуже. Придд хотя бы понимал, когда к нему обращались: встань, сядь, иди, ешь, простые команды он выполнял беспрекословно. Идеальный раб — вот только человек ли? Вопрос, случилось ли это давно или вчера, по его собственной вине, Арно малодушно отложил до более спокойных времен, а пока велел Придду оставаться в комнате. Ходить в гости со своими рабами в Нуху считалось дурным тоном, а визитов предстояло много. Скоро зубы уже болели от сладостей, а голова — от медоточивых речей. Купцы, надсмотрщики, торговцы рабами, все они счастливы были последовать приказу султана, вот только где же им взять светлокожих рабов? Аббат уговаривал, Арно скалил зубы, изображая праведную ярость. Собственно, изображать-то почти не приходилось. Будь у него под рукой отряд бергеров, он бы просто-напросто брал каждый дом штурмом. Уж точно скорее бы управились! Граф Каданэр рвался помогать, но талиг здесь не понимал никто. Наречия холтийских племен тоже не спасали. Это с покупателями пытались найти общий язык любой ценой, просители же разом становились чужаками. И все же худо-бедно дело двигалось. В миссии понемногу становилось тесно. Измученные мужчины и женщины, тощие подростки обоих полов толпились в коридорах. Некоторые плакали. Другие засыпали стоя, привалившись к стене. Всех нужно было накормить и одеть, некоторых — еще и вылечить. Монахи и посольские сбивались с ног. Попробуй уследи за такой оравой! Самых слабых предстояло вести в повозках, остальные поедут на лошадях и верблюдах. Вот где пригодились сэкономленные деньги — хороший верблюд стоил дороже раба. Посольский писарь обходил бывших невольников, записывая имена. Как ни странно, именно талигойцев среди них оказалось довольно мало. Арно запомнил только Неда Коннера: здоровенный варастиец громко шутил и подбадривал остальных. На запястьях у него были шрамы от кандалов. Дворян, почитай, не было совсем: крестьяне, солдаты, торговцы. Как только Придд затесался в эту компанию? Каждый раз, забегая в комнату, чтобы переодеться или урвать немного сна, Арно заставал одну и ту же картину: Придд сидел в кресле, уставившись в стену. Это пугало и раздражало одновременно. Так и тянуло надавать предателю пощечин — пусть взбесится, пусть немедленно вызовет Арно на дуэль, но живой человек, а не бессловесная кукла! Вот только чувствовалось: с тем же успехом можно бить статую. Лицо Придда казалось мраморным: неподвижным и таким бледным, будто за всё время плена его ни разу не выпускали на солнце. День отъезда казался безнадежно далеким, но в конце концов он настал. Собирать караван пришлось на постоялом дворе за пределами города — в аббатстве для него просто не нашлось бы места. Шум стоял невероятный. Люди, лошади, верблюды подняли тучу пыли, от которой хотелось чихать и слезились глаза. — Местные-то не дураки, вон, рожи спрятали, — услышал Арно голос Неда Коннера. Обернулся — и убедился, что варастиец прав. Проводники все как один прикрыли лица тканью так, что видны были только глаза. Найдя отличный повод избавиться от шейного платка, Арно разорвал его на две части и обмотал одной лицо. Вторую часть отдал Придду. — Да хранит вас Создатель, дети мои! Да хранит вас… Эспера аббата Иниго сверкала, отражая закатное солнце. Арно невольно подумал, что был несправедлив к нему, да и к эсператистам вообще. Может, в Агарисе и правда давно забыли о Создателе, погрузившись в склоки и интриги, но здесь, в Нуху, они служили искренне — и Создателю, и чадам Его. Как только край солнца коснулся горизонта, тронулись в путь. Рабу полагалось бежать рядом с конем хозяина, держась за стремя. К счастью, караван двигался аккурат со скоростью пешего человека. Поэтому Придд — или то, что от него осталось — просто шагал рядом, устремив взгляд за горизонт. Впоследствии Арно, как ни старался, не смог восстановить в памяти ни единого дня пути. Вспоминалось только мерное покачивание в седле да скрип колес. Нухутский султанат извивался вдоль моря огромным червем, каравану пришлось разрезать его вдоль. По совету наблюдательного Неда Коннера всем купили балахоны из светлой ткани. В них жара переносилась легче, а караван стал напоминать толпу призраков. Шли по ночам, жару пережидали в оазисах. Вода в бурдюках нагревалась и пропитывалась запахом кожи. Арно с трудом заставлял себя бриться — песок раздражал кожу, лицо под платком неумолимо чесалось. Вечность спустя песчаная пустыня сменилась каменной, в этих местах пролегала граница между султанатом и Холтой. — С этого момента, герцог, вы снова подданный Талига, — сообщил Арно, когда они благополучно расстались с последним нухутским патрулем. — Но поздравить вас с обретением свободы не могу. За предательство вы ответите перед судом регента. В глубине души он надеялся хоть на какую-то реакцию: пусть не радость, пусть хотя бы раздражение и злость! Но Придд остался безучастным к его словам, и Арно впервые подумал, что сумасшествие — отличный предлог, чтобы избежать суда. Если Придд притворялся, его самообладанию оставалось только позавидовать. Даже ползущий по башмаку скорпион не заставил его сдвинуться с места — повезло еще, что Арно заметил и смахнул ядовитую тварь. А если нет? Среди освобожденных невольников были две женщины с такими же пустыми взглядами. Они шли вместе с остальными, не заговаривая с соседями и ни на что не жалуясь. Однажды утром одну из них нашли с кинжалом в руках — и перерезанным горлом. Женщину похоронили за границей оазиса. Когда Придд в следующий раз взялся за бритву — слава Создателю, хоть о личной гигиене ему напоминать не приходилось — Арно отобрал у него лезвие. Отродясь Савиньяки не ходили в цирюльниках, но ради спасения жизни можно было и потерпеть. Кто знает, что Придду в голову взбредет? Со стороны это, должно быть, смотрелось странно. — Леворукий вас побери, герцог, — болтал Арно, пытаясь сгладить неловкость. — Почему бы вам не отращивать бороду, как нашим проводникам? Поймите правильно, я не покушаюсь на вашу самостоятельность, но как доверять вам острые предметы? Не для того я вас вытаскивал из султанского дворца, чтобы так глупо потерять. Вздумали изображать сумасшедшего — терпите. Самоубийство, чтоб вы знали, грех перед лицом Создателя. Хотя кому я это объясняю… Светлые глаза казались пустыми, как озерная гладь. Зрачки сжались до едва заметных точек. Арно понимал, что виной тому яркий свет, но зрелище все равно было жуткое. Некоторое время спустя Арно понял, что взбреди ему в голову вылепить бюст Валентина Придда, он мог бы сделать это не глядя на оригинал. Пальцы запомнили черты его лица в мельчайших подробностях. — Решите нарисовать фамильный портрет — обращайтесь, — ворчал Арно. — С закрытыми глазами справлюсь, не хуже Диамни Коро. От Придда решительно некуда было деваться, они не расставались даже во сне. Иногда Арно снились коридоры Лаик, иногда — берег Хербсте, а то и вовсе в гостиная дома в Сэ, но происходило в этих снах одно и то же. Валентин медленно опускался перед Арно на колени и разводил в стороны полы халата. Бледные губы охватывали налитое кровью мужское естество. Арно вздрагивал он наслаждения, но возбуждение тут же сменялось ужасом. Казалось, Валентин вот-вот поднимет голову и взглянет на Арно снизу вверх. Не равнодушие, не напускное безразличие будет на его лице, а только презрение, отвращение и ненависть. Просыпался Арно в холодном поту и далеко не сразу вспоминал, что Валентин Придд достоин презрения не меньшего. Пусть Арно поступил гнусно, но есть ли что-то гнуснее предательства? Придд заслужил всё, что с ним случилось, Арно лишь стал орудием в руках провидения. По большому счету, сгинь герцог Придд в пустыне, Талиг не потерял бы ровным счетом ничего. И всё же Арно не спускал с него глаз, упрямо оберегая от всех опасностей. Сказывалось фамильное савиньяковское упрямство: решил довести живым — значит, довезет. За два месяца пути, кроме той самоубийцы, они потеряли четверых. Мальчик-подросток умер от истощения, одного мужчину укусил скорпион, одну женщину — песчаная гадюка. У пожилого агариссца от жары остановилось сердце. Еще граф Каданэр получил солнечный удар и два дня бредил в лихорадке, но обошлось. На горизонте то и дело возникали холтийцы, но вид вооруженной до зубов охраны заставлял их держаться подальше. Арно так и подмывало броситься в погоню — хорошая драка здорово разнообразила бы их путешествие. Увы, его энтузиазм находил поддержку разве что у Нэда Коннера: здоровяку не терпелось отомстить кому-нибудь за свои невзгоды, новость об уничтожении бириссцев расстроила его до глубины души. По мере удаления от моря холодало, особенно после того, как садилось солнце. Теперь ехали днем. Верблюдов продали дружественным кочевникам, на вырученные деньги купили лошадей и одеяла, а также одежду потеплее. По мере того, как заканчивались взятые с собой припасы, всё больше людей пересаживалось в седла, и продвижение каравана заметно ускорилось. Теперь вместо четырех хорн в день они преодолевали пять, а то и шесть. Придда Арно одел из своего сундука, не кутать же герцога в холтийские тряпки? Они по-прежнему закрывали лица шарфами, как и многие другие — караван сопровождало облако пыли. — Вы очень заботитесь об этом юноше, виконт, — заметил как-то граф Каданэр. Вот кто запросто мог бы узнать герцога Придда, когда б не мешала старческая близорукость. — Печально смотреть, как помощь остается без благодарности. Вы встречались ранее? — Создатель заповедовал помогать ближнему, разве нет? — Арно состроил благостную гримасу. Но граф внимательно щурился в его сторону, пришлось развить мысль: — Мне сложно ответить на ваш вопрос. Этот… юноша напоминает одного моего знакомого. Он это или его родственник, выяснить так и не удалось. Он делает вид, что не знает меня — или впрямь не узнаёт. Граф сочувственно покивал. — Боюсь, испытания оказались для него непосильными. Но если у вас получится разгадать эту загадку, не будете ли вы так любезны написать мне? Она занимает меня чрезвычайно… Арно пробормотал что-то невнятно-вежливое и спешно откланялся. Даже себе он не мог объяснить, почему так тщательно хранит тайну Придда. Казалось бы, что ему за дело? Придд перешел на сторону узурпатора, его чести цена — суан. Но бросить его, такого, на на растерзание талигойским сплетникам было бы слишком жестоко. О том, что источником непристойных сплетен может стать только он сам, за переживаниями как-то подзабылось. *** Черно-белые столбы пограничной заставы выросли впереди неожиданно, просто-таки выскочили из-под земли. Увидев флаг с победителем дракона, Арно не удержался от радостного вскрика. — Наши! — счастливо заорал Нед Коннер и бросился вперед. Караван смешался в радостную толпу. Бывшие рабы обнимались — кто заливаясь слезами, кто восторженно хохоча. Талигойские пограничники несколько опешили, когда вся эта бурная радость обрушилась на них. Арно смеялся вместе с остальными. — Господа! Господа! — восклицал граф Каданэр. — Будьте моими гостями! До моего имения всего два дня пути! Я приглашаю вас, господа!.. Настало время принимать решение. Вытряхнуть из одежды песок и пыль, как следует вымыться, уснуть на перине после сытного ужина — до мечты оставалось совсем немного, только руку протяни. Но долг звал Арно в другую сторону. Что бы ни произошло в Талиге за время их отсутствия, Придда стоило доставить к регенту как можно скорее. Или хотя бы к Лионелю. Уж там найдется, кому его разговорить. Пусть сведения о положении в Олларии устарели на полгода, на что-нибудь сгодятся и они. Как ни уговаривал граф Каданэр воспользоваться его гостеприимством хотя бы на неделю, Арно был непреклонен. Стоило им пересечь границу Надора, как пошли дожди. Это означало, что до зимы всего-ничего. Следовало поторопиться, пока дороги не развезло окончательно. На следующий день они расстались. Граф обнял Арно на прощание и потребовал обязательно написать, как доберется до Марагоны. Нед Коннер помахал лапищей и пригласил ближе к весне приехать в Варасту. «Как раз отстроимся!» Отмахиваясь от благодарностей и приглашений, Арно вспрыгнул в седло. — Прощайте, судари и сударыни! Ударил в лицо свежий ветер. С тех пор, как они пересекли границу, Арно не мог надышаться горьким запахом опавших листьев. Как все южане, он терпеть не мог холодов — но теперь хмурое небо радовало до безумия. Талиг! Болота Ренквахи остались слева, впереди возвышались надорские горы. Их предстояло пересечь за несколько дней. Арно мельком подумал — не стоит ли навестить родных Дика? — но решил не беспокоить их визитами. Дороги в этих местах оставляли желать лучшего и, увидев впереди постоялый двор, Арно решил остановиться на ночлег засветло. Лошадям следовало отдохнуть, да и всадникам, признаться, тоже. От холодного ветра с непривычки болела голова, зато договариваться об ужине и комнате на родном языке было ужасно удобно. Диалект немного отличался, но в общем и целом в Надоре изъяснялись теми же словами, что и в Эпинэ, и в Олларии, и в Марагоне. Сами хозяева внушали доверие с первого взгляда: пожилая опрятная супружеская пара, их трудолюбивые дочери и сыновья. В это время года почти все комнаты наверху пустовали, но Арно решил взять одну на двоих. Не столько ради экономии денег, сколько по привычке не желая оставлять спутника без присмотра. Проследив, чтобы седельные сумки затащили наверх, Арно отправился договариваться насчет горячей воды. Не терпелось вымыться и как следует поужинать. Хозяин охотно поддержал беседу. Новости в эти края доходили с опозданием, но всё же быстрее, чем в холтийскую степь. Талиг недавно заключил мир с Гаунау, и маршал Савиньяк повел войска в Марагону. Насчет столицы никто ничего толком не знал. Узурпатор вроде бы погиб, но лучше не стало. Ходили слухи о пожарах и погромах, но самое важное происходило сейчас в Марагоне. Арно зря переживал, что не успеет повоевать с дриксами, война и не думала заканчиваться. Собственно, именно это Арно и было нужно знать. Их путь лежал прямиком в Марагону. Сдать Придда Ноймаринену и успеть повоевать, пока Ли не разнес гусей в пух и прах. Поглощенный этими радужными планами, Арно поднялся наверх и толкнул дверь в комнату. Он даже не сразу понял, что случилось — настолько мирной была картина. Валентин Придд сидел за столом и что-то писал на листе дешевой бумаги. Рядом стояла чернильница — отбитый край горлышка поблескивал в свете закатного солнца. — Вы… Что вы делаете? Придд поднял голову от письма и смахнул упавшую на лицо прядь волос. — Составляю донесение о положении в Нухутском султанате. Этот голос Арно не слышал с самого Фабианова дня. — Кому, во имя Создателя?! — Разумеется, первому маршалу Талига Рокэ Алве. Арно привалился спиной к дверному косяку и с трудом перевел дух. Надо полагать, он так сверху и напишет: «Первому маршалу Талига. Багерлее». — Полагаете, оно ему нужно? — Когда идет война, никакие сведения не могут быть лишними. Спорить с этим утверждением было трудно. Арно прикрыл за собой дверь и — за неимением второго стула — присел на кровать. Придд не погнушался стянуть у него свежую рубашку. Он вообще привел себя в порядок: сбрил отросшую щетину, расчесал волосы на знакомый еще с Лаик прямой пробор. Строчки на листе рождались будто сами собой, даже перо не скрипело. Изящный почерк, почти каллиграфический. — Герцог, вы не желаете объясниться? Его не удостоили даже взглядом. — Позволю себе обратить ваше внимание, что вы получили ответы на все заданные вопросы. — Тогда я спрошу ещё! — Арно вскочил, борясь с желанием стукнуть кулаком по столу. — За какими кошками вы устроили этот спектакль?! При чем здесь Рокэ Алва? Как вы вообще посмели… Их разделял стол и несколько слоев одежды, в этой сцене не было и не могло быть ничего предосудительного, но когда Придд глянул на него снизу вверх — точно как в кошмаре! — Арно шарахнулся назад. — Какова степень срочности этих вопросов по сравнению с делом государственной важности? Захотелось вылить чернильницу ему на голову. — Какое, к кошкам, дело… Герцог, вы в своем уме? — Более, чем когда-либо. Нет, это точно был Придд — кому еще удалось бы довести Арно до белого каления единственной фразой? — Отвечайте, или я заколю вас на месте, предатель! Арно отступил еще на шаг — чтобы хватило места — и проверил, легко ли вынимается из ножен шпага. — К сожалению, я не могу принять ваш вызов, поскольку в настоящий момент не владею личным оружием. Но обещаю дать вам удовлетворение, как только удастся обзавестись подходящим. — Нет, вы сделаете это прямо сейчас! Одним прыжком обогнув стол, Арно схватил Придда за шкирку и вздернул вверх, как нашкодившего кота. Но тот был готов: резкий удар под дых заставил Арно согнуться пополам. Хитрая гадина! Арно, недолго думая, ударил головой Придду в челюсть — и тут же получил коленом в живот. Прогрохотал по полу упавший табурет, туда же отправилась чернильница и недописанное «донесение». Какая там дуэль, получилась гнусная трактирная драка. Но и в драке Арно был не промах: он подставил Придду подножку — тот почти упал, но в последний момент вывернулся с кошачьей ловкостью. Они закружились по комнате, вцепившись друг в друга, нанося удары чем и по чему попало. Герцог Придд дрался не хуже любого конюха — где только научиться успел? Арно с силой отпихнул его от себя, чтобы получить пространство для маневра, и тут же едва не наткнулся на острие собственной шпаги. Каким-то невероятным способом Придд умудрился вытащить ее из ножен, и теперь их с Арно разделяли два с половиной бье острой стали. — И что вы намерены с этим делать? Арно набрал в грудь побольше воздуха — кончик шпаги почти коснулся шитья на колете. Каданэр был прав — его протеже оказался исключительно неблагодарной скотиной. — Всего лишь собирался указать вам на недопустимость подобного поведения. В приличном, разумеется, обществе. Придд отлично притворялся спокойным, вот только красные пятна на скулах выдавали его с головой. — А если ваше общество не кажется мне приличным? — ляпнул Арно, но тут же поправился: — Вы предатель и трус, герцог Придд! Вы служили узурпатору Альдо Ракану, предав своего короля! Как давно он мечтал это сказать! Два с половиной месяца сочинял, вышло пафоснее, чем у Дидериха. — Не припомню, чтобы в мои обязанности входило оправдываться перед вами, виконт Сэ. Я дам отчет о своих действиях только первому маршалу или регенту Талига. К слову сказать, именно этим я и занимался, когда вы меня так невежливо прервали. Воистину сын супрема, Леворукого в Закате занудит до смерти! — С вами беседовать — что воду решетом носить, — огрызнулся Арно. Чувствовать себя агрессивным дураком было куда как неприятно. — Не смею навязывать вам свое общество. — Для начала будьте любезны вернуть мою шпагу. С предателя сталось бы проткнуть его насквозь и удрать, но хотелось верить, что какие-то остатки чести сохранились даже у Придда. И действительно — в качестве особой милости он даже кинул шпагу рукоятью вперед. Как говорили в Гальтаре, мечи вернулись в ножны. Во всех смыслах. Однако отступать Арно не собирался. — Хотя бы объясните, как вас занесло в Нуху. Сначала я решил, что увидел призрак. Удивительное дело: Придд тяжело вздохнул. Совсем по-человечески. — Я неверно оценил угрозу со стороны некоего господина в белых штанах. Он оказался умнее, чем выглядел. Либо сумел найти мудрых советчиков. — Сообразить, что предавший один раз предаст и дважды? Невелика мудрость. Придд глянул на него исподлобья. — Мои люди сумели освободить маршала Алву, когда того перевозили в другую тюрьму. К сожалению, кроме основного конвоя, который поехал по другой улице, был еще один отряд, которого мы не заметили. Я остался прикрывать отход своих людей. Ценой собственной жизни, если потребуется, но цена оказалась несоизмеримо выше. Господин в белых штанах вряд ли станет выдающимся монархом, однако его мстительность несомненно войдет в легенды. Прозвучало совсем безрадостно, и все же Арно криво улыбнулся, давая понять, что оценил шутку. — Полагаю, вас обрадует новость, что Альдо Ракан окончательно и бесповоротно мертв. Мне сообщил здешний хозяин. Кажется, он достоин доверия. Приддова манера речи липла как банный лист. — Благодарю за сведения, — ни малейшей радости в его голосе не слышалось. — Какие еще новости вам удалось узнать? Я не был в Талиге довольно долго. — Предлагаю обсудить их за ужином. Я тоже соскучился по Талигу, но в первую очередь — по нормальной еде. Составите мне компанию? Придд благосклонно кивнул — неторопливо и важно, куда там супрему. Образ портил только наливающийся на подбородке здоровенный синяк.