***
Наконец, наступил канун Рождества. Брюс переступил порог палаты Джона, стоило только начаться часам посещения. Пациент уже нетерпеливо ждал его прямо у двери. На нем был, комплект, который посетитель принес еще вчера: яркая рыжая рубашка сильно выделялась на фоне сине-зелёных брюк и жилета и всё это довершал галстук с маленькими резиновыми уточками на фоне бирюзовой глади воды***, мимо которого Брюс не смог пройти в магазине. Он был рад, что Джону, похоже, понравилось. Перед их уходом, они прошли еще один инструктаж от Доктора Лиланд. Правил было немного: не оставлять Джона одного, только на короткий срок в туалете, не давать Джону доступ к потенциально опасным предметам и новостным сводкам, а так же связываться с дежурным врачом раз в три часа. Джон взял с собой небольшой, но под завязку забитый портфель. Перед уходом они на несколько минут посетили Харви и миз Дент, занося подарки с биркой «Не открывать до Рождества». Мужчины сели в машину. В подстаканниках грелись черный и ирландский кофе, а рядом располагалась коробка с пончиками и имбирными пряниками в форме снежинок, Санты, оленят и классических человечков. На самом деле, и Брюс, и Альфред были против еды в машине, но первый не мог удержаться и не побаловать Джона. Уэйн уже привык делать исключения для друга. — Угощайся — сказал водитель, предвигая угощения к пассажиру, и тот с удовольствием принялся за них, откладывая имбирных оленей в сторону. Брюс нажал на газ и они, наконец, покинули пределы лечебницы. На лице Джона отразилось облегчение, Брюс и сам выдохнуть. Похоже они оба боялись, что в последний момент что-то произойдет, и все отменят. — Итак, — протянул зеленоволосый — Какие планы? Если предложения принимаются у меня есть несколько пунктов. — Нам нужно забрать заказ из кондитерской в центе города, а потом до четырех часов можем делать, что хотим. Кстати… — Брюс вытащил из бардачка маленькую фиолетовую коробочку, перевязанную зеленой лентой. — Спасибо, — лицо Джона отчетливо выражало радость и замешательство — Но еще рановато для рождественского подарка, не находишь? — Это не совсем подарок, я, просто, возвращаю тебе то, что и так твое. Пассажир с легким недоумением открыл коробочку, в которой лежал телефон идентичных упаковке цветов. По бледному лицу мужчины растеклась счастливая улыбка. — Боже, я думал, я потерял его! — воскликнул Джон, сразу принявшись проверять галерею. Он облегченно выдохнул, все фотографии были на месте. Мужчина засмеялся своим самым счастливым смехом, Брюс любил этот смех — Спасибо, приятель! — Джон налетел на друга с объятьями и машина повела влево. Водителю пришлось зажать педаль тормоза, что бы не сойти с полосы. — Ой, прости, — пассажир слабо хихикнул, виновато глядя на Брюса, как нашкодивший щенок. Брюс отъехал к краю дороги. Хорошо, что он выбрал обходной путь до центра, чтобы не влезть в предрождественскую пробку. Улица была почти пустой, только пара подростков пили кофе у лестницы в дом. — Все в порядке, никто не пострадал, но в следующий раз лучше сначала предупреди, договорились? — Уэйн говорил максимально мягко, он не злился, но хотел донести до Джона эту мысль. — Да, прости — пассажир огорченно опустил голову. Брюс заключил его в объятья: — Я не злюсь на тебя, и я никогда не буду против твоих объятий, просто, нам не стоит устраивать аварийных ситуаций на дороге. Тощие пальцы сомкнулись на его спине и оставались там еще около минуты, пока Брюс не сказал: — Ну что поехали дальше? — Стой, еще кое-что, — Джон наклонился к мужчине, вытягивая руку с телефоном — Улыбка! Брюс мягко положил свою руку на фиолетовый телефон и это спасло гаджет от падения, когда рука Джона разжалась, после нежного прикосновения к бледной щеке теплых губ. Фотографию сделал Брюс. Зеленоволосый удивленно уставился на него, забирая протянутый телефон. — Прости, мне стоило сначала спросить — сказал Уэйн, но по хитрой улыбке было очевидно, как ему стыдно. — Ты вышел просто отлично, как и всегда, — прокомментировал пассажир, разглядывая фотографию — А я выгляжу так глупо, нужно это срочно переснять! — лицо мужчины пылало, пока он это говорил, неловкая улыбка играла на его лице, — Джон, тебе не нужно выдумывать причины, чтобы поцеловать меня, — почти мурлыкал Брюс, от чего по телу Джона пробежали мурашки. Брюнет мягко провел самыми кончиками пальцев по бледной скуле, — К тому же мы, наконец, избавились от камер. Мужчины прижались друг к другу, это было очень не удобно даже в такой просторной машине. Их губы встретились сочитая вкус сладостей и кофе. — Думаю, теперь точно пора — прошептал брюнет, когда его возлюбленный все же нехотя отстранился — У нас еще будет время.***
Центр кишел людьми, длинна очередей ужасала. Брюс припарковался у невзрачной пекарни, которая была даже не украшена снаружи. Единственным украшение были виднеющиеся на витрине изделия. Внимание Джона украла дама с весами, мечом и повязкой на глазах. Он пытался представить, как должна выглядеть эта экстремальная версия салок. А может это был символизм, который не поймешь, пока тебе объяснят. Доу был уверен, что уже видел эту статую раньше. — Подожди здесь, я скоро приду — сказал водитель открыв свою дверь, но его быстро остановили. — Постой, ты забыл, тебе нельзя оставлять меня без присмотра — протараторил Джон, схватив Брюса за ладонь. — Ты хочешь пойти со мной? — прямо спросил мужчина, переплетая их пальцы. — Да, я очень хочу — хихикнул пассажир, выходя из машины вслед за водителем, не расцепляя рук. Войдя, Джон ощутил на лице обволакивающую жару и приятный запах выпечки. Покупателей было немного, что сильно контрастировало со скопищем на улице. На стенах висели бумажные снежинки, а на прилавке стояла елочка, не многим больше его прошлогодней. Хотя эта в разы пышней. — Брюс, а мы могли купить елку? — робко спросил Джон — Можно взять самую маленькую, что бы она некому не мешала. Брюс уже давно заметил, как Джон начал с большей осторожностью относится к его границам. Он это ценил, но он также видел, как Джону непросто это дается. Уэйн же, просто хотел, что бы его другу было комфортно. — Я уже ее купил, мы сможем вместе ее нарядить, когда приедем в поместье — шепнул мужчина притягивая Джона чуть ближе — Уверен, тебе понравится. — Конечно понравится, это ведь ты ее выбрал — волнение Джона мгновенно распалось на крупицы, и улыбка избавилась от остатков нервозности. — На самом деле, это Альфред. Я совершенно не разбираюсь в выборе ели. — Это тоже вариант. Я… — Мистер Уэйн! — прервал Джона девичий голос. Мужчина недовольно уставился на нарушительницу спокойствия. К ним почти подбежала молодая девушка, чей возраст похоже совсем недавно переступил черту совершеннолетия, в униформе пекарни. Лицо красное, волосы, как у выжившей после торнадо — на кухне, определенно, разверзся ад. — Джон, позволь представить, Элис Вуд. Самый многообещающий кондитер-скульптор во всем Готеме. — представил незнакомку Брюс, кладя руку на плечо компаньона — Вы мне льстите — захихикала девушка, заливаясь еще большей краской, что казалось невозможным. Джона грызло маленькое раздражение. По крайней мере он бы так его описал. На самое деле, сейчас ему хотелось ворваться между собеседниками, лишь бы не дать этому искрящемуся взгляду коснуться его приятеля. — А это мой близкий друг, Джон Доу — широкая рука легла на тонкое плечо, и мужчине стало чуть спокойней. — Очень близкий, лучший вообще-то — Джон протянул девушку руку для приветствия, хихикая сквозь зубы — Очень приятно, — сконфуженная поведением посетителя, кондитер все же ответила на рукопожатия, вернув себе самообладание. Ее внимание снова переключилось на Уэйна — Вы ведь за заказом? Он уже готов, сейчас принесу. Девушка покинула их на несколько коротких мгновений и затем вернулась с аккуратной красной коробкой средних размеров, украшенной золотистой лентой и парой рождественских наклеек. — Проверьте, на всякий случай, вдруг я где-то ошиблась — на лице кондитера проявилось нетерпеливое ожидание, схожее с тем, что было у собак в предвкушении прогулки. Ей, просто, хотелось похвалы. — Элис, прекращай флиртовать с покупателями и иди работать! — крикнула девушка немногим старше самой Элис, стоявшая за прилавком, беззлобно-злобно улыбаясь. — Заткнись, и я работаю! Не видишь, клиента обслуживаю? — Джон невольно вздрогнул от такой внезапной смены тона, но собеседница быстро вернулась в норму — Итак, я немного удивилась, когда увидела ваше имя в списке рождественских заказов. Вы же обычно не празднуете. — Ну в этом году кое-что изменилось — Брюс кинул быстрый взгляд на Джона, который Элис смогла легко распознать. — О! О-о-о! — только и могла сказать она, но затем все же взяла себя в руки — Поздравляю! Мы с Джейн уже были готовы начать спорить умрете ли вы один или в окружении двенадцати бенгальских тигров. — кондитер на секунду замолкла, а затем добавила — Ладно, пойду обратно на кухню, а то мама мне шею свернет. Счастливого Рождества и веселых праздников, потом расскажете как вам домик, хорошо? Буду ждать высших похвал. — Вау, эта дамочка, просто, нечто — хихикнул бледный посетитель. — Скульптура на витрине у окна — ее работа — сказал Брюс, проводя взглядом дорожку. — Золотая дама?! — шокировано воскликнул зеленоволосый. Несколько покупателей повернулись в их сторону. — Да, статуя Фемиды — поправил Брюс, направляясь ко входу, — И куда хочешь пойти дальше? — О, я жажду увидеть новогодние распродажи! — Прости, но доктор Лиланд попросила держаться подальше от проявлений насилия — Брюс открыл дверь, пропуская Джона вперед. — Разрушители веселья — пробубнил зеленоволосый, на мгновение замолкая, чтобы обдумать другие варианты, — Может заглянем в Полную колоду? Брюс не слишком понравилась эта идея, но все же ответил: — Хорошо, но я должен тебя кое о чем предупредить.***
— Джон вернулся! — выкрикнул Доу, торжественно распахивая двери бара. Несколько посетителей оглянулись на него. Послышались выкрики его имени, смешанные с вопросами, на которые мужчина отвечал, продвигаясь к барной стойке. — Как поживает лучший бармен Готема? — последовал привычный нервный смех. — Джон Доу, — ответила женщина****, вытягивая каждую букву, словно иглой прошивали кожу — Твой ручной миллиардер купил тебе свободу? Может тогда и мне поможет? — Я слышал о Вилли… — Джон опустил голову, не решаясь посмотреть собеседнице в глаза. На его спину легла рука Брюса, приободряющие похлопав, — Прости, мне так жаль… — Я тебя не виню, он взрослый лоб и знал на что идет — бармен замолчала на секунду, устало вздохнула и добавила — За те несколько недель жизни вашей банды он не разу не напивался. Он был так рад, наконец, найти себе занятия. Ты же знаешь, после травмы и увольнения, он перебегал от одной работы к другой. Я видела, как это на него давит, а когда он наконец начал из этого вылезать — попал в тюрьму. У жизни мерзкое чувство юмора. Раньше он был в только в временном изоляторе… — Хочешь сказать «периодически посещал» — поправил ее Джон — У этого парня дебош был в крови. Бармен на секунду нахмурилась, но после ее лицо снова обрело прежние очертания и она слабо ухмыльнулись: — Да, он всегда был той еще занозой в заднице, это у вас общая черта. — Эй, я!.. — посетитель собирался было возразить, но, взглянув на Брюса, продолжил — Ладно, может в этом есть доля правды. Хотя это и прозвучало чересчур грубо. Но теперь я заноза в его заднице — Джон слегка толкнул приятеля локтем. Уэйн неловко улыбнулся, когда собеседница перевела взгляд на него. — Так твой сладкий папочка помог тебе выбраться из Аркхэма? — ее глаза снова устремились на Доу, в этот раз в вопросе не было неприязни, скорее простой интерес. — Нет, только на Рождество. Хотя наверное даже это стоило Брюсу состояния. — Вовсе нет, — прервал его мужчина — Я не заплатил за это ни цента. Кроме моих обычных пожертвований. — добавил он слегка помедлив — Ты здесь, потому что доктор Лиланд видит твои старания и поощряет. Она не одобрила бы мою просьбу, если бы не видела твой прогресс. — Так ты думаешь, что я смогу выходить из Аркхэма и не по праздникам? — воодушевленно спросил зеленоволосый. — Это уже нужно узнавать у доктора Лиланд, но думаю вполне возможно. — В следующий раз мы должны навестить Вилли! — Джон воодушевился еще сильней, будто посещение состоится уже завтра. — Так что будете заказывать? — прервала их бармен. — Два пива — быстро кивнул Брюс, переводя взгляд на Джона- Мы так и не выпили в наш первый визит. — Мистер Уэйн, не рановато ли вам еще пить — промурлыкал Джон. — Не волнуйся от одной банки со мной ничего не будет, но если ты не хочешь… — Нет нет нет, я буду. — Итак, голубки, ваше пиво. И не делай такое счастливое лицо, Джон, а то мне тебя теперь ударить хочется — бармен устало вздохнула и с мягкой улыбкой добавила — Но он славный, лучше, чем Харли, но я тебе этого не говорила. Ты никому ничего не докажешь. — Что? То что ты милашка? — Это бы испортило мою репутацию. Загадочно улыбнувшись на последок, бармен вернулась к работе. Остаток времени Джон отвечал на вопросы посетителей бара, прикоснувшись пиву один единственный раз.***
— Подъезжая к поместью Уэйнов, Джона все сильнее одолевало приятное волнение. На улице только начинало темнеть, но ряды одноцветных гирлянд уже освещали округу своим бледно-желтым сиянием. Подойдя к порогу, первым, что Джон заметил, были венки из остролиста, а вторым — веточку омелы прямо над ними. — Брюс! — воскликнул мужчина указывая на украшение. — О, — негромко издал Уэйн — Я почти забыл о ней. — Ты повесил ее для меня? — промурлыкал Джон наклоняя торс в направлении собеседника. — Да, я сделал это для тебя — Брюс пытался говорить уверенно, но Джона это не обмануло. Зеленоволосый испытывал странный трепет, каждый раз, когда ему удавалось выбить главного плейбоя Готема из колеи. Улыбка все такая же мягкая, но теперь в ней читались нотки нервозности, взгляд устремлен куда угодно, но не на Джона, щеки покрыл нежный румянец, а руки чуть сильнее сжали коробку с пряничными оленями, поверх которой стоял заказ из пекарни. Кривая ухмылка расползлась по слегка порозовевшим толи от холода толи от смущения щеках, когда обхватил ладонями чужое лицо: — Приятель, ты такой милый — сквозь смех сказал зеленоволосый, завлекая друга в поцелуй. Брюс всегда так деликатен с ним, как никто никогда не был, будто боялся, что Джон раскрошится на осколки от одного неверного движения. Но Доу больше чувствовал себя как восковая фигура, прижатая к другой восковой фигуре, пламя на фитилях которых питалось их подавленной страстью. Точнее Джон не подавлял себя, нет, он каждым своим движением показывал свой голод, хоть и не давал ему зайти опасно далеко. Голод, который видел в Бэтмене. Он хотел, чтобы Брюс выпустил это на него, и сам был не против покрыть каждый сантиметр желанного тела. Покрыть шрамы, оставленные чужаками, новыми — оставленными им самим. Когда Джон заходил слишком глубоко в свои мысли, его одолевал страх. Страх, что мысли станут реальными, что он по настоящему навредит тому, кого любит, что Брюс узнает об идеях, словно черви пожиравших его мозг и начнет сторониться. Это не давало ему спать ночами, проявляясь в самых мрачных кошмарах. Доу не говорил об этом даже с доктором Лиланд, боясь, что ему запретят видеться с другом, что, возможно было бы и к лучшему. Его успокаивал только тот факт, что больше, чем его тайные желания, ему нравилась та нежность, которую они дарили друг другу. Он был счастлив впервые быть по-настоящему любимым, греться в лучах той заботы, которой его одаривал Брюс, и дарить тоже в ответ. Джон не был против, если бы они растаяли от жара друг друга, но все же он бы предпочел бы слабый огонек двух свечей, которые будут размеренно гореть соприкасаясь еще очень долго. — Я люблю тебя, — сорвалось с тонких губ вместе с тихим стоном. — Я тоже тебя люблю, Джон, — прошептал брюнет, обжигая порозовевшие уши своим дыханием, а затем оставляя на скуле невесомый поцелуй — Пошли домой. Альфред был занят ужином, он лишь коротко поприветствовал гостя рукопожатием, предложив напитки, а затем снова вернулся на кухню. Брюс провел гостя в гостиную, будто сошедшую с рождественской открытки, но ее главный атрибут все еще был голым и окружен несколькими коробками с украшениями. На стене висела громоздкая картина со всей семьей Уэйнов, к ней Доу и направился: — Привет, родители Брюса. Теперь вижу в кого Брюс такой красавчик — с его губ слетел нервный смешок — Просто, хотел сказать, что надеюсь, вы не против наших отношений. Хотя я почти уверен, что вы, мистер Уэйн старший против, но не волнуйтесь. Я позабочусь о нем даже лучше, чем вы. Не думаю, что это будет сложно. Но все же, надеюсь, вы не против и ваши озлобленные души не начнут меня преследовать. Брюнет встал рядом, положив ладонь на плечо мужчины: — Уверен, ты бы понравился моей матери. — Думаешь? — Да, вы оба умеете располагать к себе людей. По крайней мере, так я помню. — последнее предложение прозвучало с холодом, от которого у Джона появились мурашки. Что-то настораживающее было видеть столь непривычную сторону возлюбленного. — Да, это я умею. — хихикнул Доу, кладя голову на широкое плечо, его улыбка исчезла — Я не помню своих родителей, но не похоже, что меня искали. Когда я еще только поступил на содержание, я каждый день мечтал, что в дверь постучится моя семья, и я перестану быть Джоном Доу. Мне тогда нравилась книжка «Гадкий утенок» — Джон начал мять свой галстук с утятами — Я думал: «Если он нашел свою семью, то и я смогу». Годы шли и я понял, что в отличие от меня гадкого утенка искали. — Джон… — Подожди, дай договорю. Харли была первой кто был добр ко мне, потом, конечно, появилась доктор Лиланд, но Харли была рядом со мной в момент, когда я был сломлен, и когда она пропала весь тот прогресс, которого мы с ней добились, ушел в минус. Я был опустошен и начал вести себя не очень хорошо. Потом я услышал, как о тебе отзывались пациенты, которые смотрели телевизор, и когда увидел тебя на экране — это было словно озарение. У меня мурашки по спине пробежали. Ты был будто хищник на охоте, это видел только я. Все вокруг думали, что ты такой же, как они, но я видел твою готовность к действию в каждом движение и изучающем взгляде. В тот момент у меня будто кровь начала течь в несколько раз быстрее, я буквально чувствовал, как сердце разгоняет ее по венам. Сначала, я решил, что это сердечный приступ или санитары превысили дозу лекарств и у меня запоздалая передозировка. Но когда все-таки не умер, решил, что должен встретиться с тобой. Не как «должен» — очень хочу, а как — иначе и быть не может. — Джон решил опустить момент, когда сразу после до полусмерти избил одного из пациентов, которые в тот момент сидели у телевизора и обливали миллиардера словесными помоями — С того дня я начал искать информацию о тебе: переписывал репортажи о тебе в дневник и коллекционировал вырезки из газет. До моего первого освобождения у меня была целая стена со статьями о тебе и фото с таблоидов. А когда мы, наконец, встретились, я так нервничал и хотел оставить хорошее впечатление, что слегка увлекся. Ты сильно отличался от моих фантазий, но это нравилось мне еще больше. Добавляла толику таинственности. Я был так счастлив снова увидеть тебя. То есть я состоял в Пакте в тот момент, но никогда не чувствовал себя уместным там, как бы не пытался. С тобой я чувствую себя частью чего-то, где меня действительно ценят. — Джон соединил их ладони, одаривая Брюса робкой улыбкой — Я впервые чувствую, что кому-то важен, и мне хотелось сказать тебе спасибо, Брюс. Ты тоже очень важен для меня. — Джон коснулся губами чужой руки, проводя дорожку поцелуев от середины ладони до запястья. — Спасибо, ты для меня тоже очень важен. — хозяин поместья завлек гостя в очередной короткий поцелуй — А теперь, готов нарядить елку? — Только этого и ждал — схватив Брюса за запястье, зеленоволосый потянул его за собой к рождественскому дереву в горшке размером с двух Джонов. Мужчины потратили остаток вечера развешивая украшения, пока Джон не выдвинул идею повесить несколько фотографий. Он быстро отобрал несколько их с Брюсом фото совместных изображений, их было всего четыре, так что это было не сложно: с похорон Люциуса, с Бэтменом, недавнее фото в машине и совместное с барменшей и посетителями Собранной колоды. — Как-то маловато вышло — огорченно заметил зеноволосый. — Можно? — нежно спросил Брюс, взглядом указывая на телефон. — Да, конечно! — мешкая пару секунд, воскликнул Джон, протянув телефон. — Встань, пожалуйста, сюда, — мужчина слабо направил партнера к елке — Можешь снять ту игрушку и когда я скажу снова повесить? — Конечно, приятель, для тебя все что угодно — весело отозвался Джон, с легкой робостью промурлыкав — К тому, мне нравится, когда ты командуешь. — Я запомню — ухмыльнулся Брюс, он отлично чувствовал, как кровь прилила к щекам. — Я надеюсь, — засмеялся в ответ Джон — А теперь фотографируй быстрее, я хочу тебя поцеловать. Уэйн кивнул, вставая на колено, пытаясь подобрать нужный ракурс. — Вешай и не убирай руки, когда повесишь — скомандовал Брюс. Джон повиновался. Его тело трепетало от пристального взгляда голубых глаз. Он лизнул губы, думая о следе от зубов, который он когда-то оставил и который уже успел зажить. Ему хотелось оставить новый, даже несколько новых, ему хотелось покрыть ими все столь желанное тело. — Джон, тебе нужно смотреть на украшение, а не на меня — Брюс пытался выглядеть спокойным, но его нервозность не скрылась от зеленых глаз. Он заметил возбуждение Джона. Было бы сложно не заметить. — Д-да, без проблем — голос гостя предательски дрожал. Брюс сделал несколько фото с разных ракурсов. Доу собрал все свои силы, что бы не послать все к черту и не утопить любимого в поцелуях, пока не прозвучит: — Готово, отличная работа, Джон — весело сказал Брюс, показывая мужчине фото. — Да, отлично — вскользь ответил собеседник. Больше не пытаясь сдержаться, он потянул их обоих на пол и прижался к сомкнутым губам своими, устроившись на чужих коленях — Но сейчас я хочу смотреть только на тебя. Я надеюсь, ты не против? — робко добавил он, с преступным нетерпением расстегивая верхние пуговицы на белой рубашке. — Я не против, — простонал Уэйн, когда тонкие губы легли на его шею, покрывая поцелуями и засосами каждый сантиметр — Но Альфред может прийти в любой момент, и нам еще нужно закончить с фотографиями. — Хорошо, — огорченно протянул Джон, отстраняясь, но его завлекли в мягкий, плавящий поцелуй. Он чувствовал, как Брюс таял под ним, и сам капал своим воском прямо на Брюса. Большие руки нежно оглаживали его затылок, играя с волосами. Его собственные пальцы с силой сжимали тонкую ткань на широкой спине, под которой чувствовался жар желанного тела. Он готов был поклясться, если сейчас Брюс его коснется, Джон достигнет грани своего безумия. И пусть он ненавидел это слово. — Что ж пока хватит — промурлыкал Брюс с лисьей улыбкой. Вот кто был самым настоящим садистом. Джону хотелось рыдать не только от неудовлетворенности, но и от того, что это сторона любовника тоже казалась неприлично привлекательной. — Это слишком жестоко — проскулил зеленоволосый, смотря на Уэйна с самым несчастным видом. — Прости, — смягчившись, ответил Брюс, нежно гладя бледную щеку — Но как оказалось, мне очень нравится тебя дразнить — мужчина оставил быстрый чмок скуле собеседника и встал, протягивая другу руку, и когда тот все же поднялся, промурчал на его ухо — К тому же, мы все еще можем продолжить ночью. — Правда? — оживился зеленоволосый, протягивая мизинец — Обещаешь? — Если ты не уснешь раньше, — закрепил клятву брюнет. — Я ни за что не усну — уверенно заявил Джон, а затем с меньшей уверенностью добавил — А теперь, прости, мне нужно привести себя в порядок. Дойдя до двери, Доу оглянулся напоследок. Брюс нервно бродил у елки, бессмысленно поправляя украшения, пытаясь избавиться от тремора. От прошлой напускной уверенности не осталось и следа, а лицо залила еще большая краска. — Соберись, Джон, ты должен дождаться ночи. Нельзя отпугнуть Брюса — успокаивал себя в мыслях гость, покидая комнату.***
Им понадобилось некоторое время, чтобы сделать достаточно фотографий для такой громоздкой елки. Последними были несколько изображений Альфреда на кухне, Джону даже удалось попасть в несколько кадров, прежде чем их обоих вежливо попросили удалиться. После распечатки фото и их вывешивания, у них осталось еще около часа, и Джон предложил потратить его на экскурсию по поместью Уэйнов и отдельно выделил Бэтпещеру. Туда они пришли в конце. — Она даже больше, чем я представлял, — крикнул Джон, проверяя эхо, которое сразу же получил — Правда, всяких навороченных штуковин, вроде гигантского механического тиранозавра не вижу. Он быстро направился к бэтмобилю и слегка погладил прочный корпус: — Давно не виделись, красавчик, — промурчал он, чуть тише добавив, будто это было не для ушей Брюса — Я очень скучал. Он мельком глянул на бэткомпьютер и решил оставить его на потом, ему понадобиться больше времени, чем у них было, что бы вдоволь там порыться. Мужчина остановился у стеллажей с различными вещицами, среди которых нашел и свои. Ему на глаза сразу попало опустевшее место. Он повернулся к подходившему Брюсу, намереваясь задать вопрос, но тот его опередил: — Здесь был джокеранг, я… Он сейчас в моей комнате. До того как я начал тебя посещать, он помогал мне уснуть. Это наверно звучит довольно странно? — Нет, я понимаю, приятель, у меня для такого есть плюшевый ты. — радостно сказал Джон, опомнившись добавив поубавив пыл — Ты ведь его видел? Ты не против, что я его сделал? — Нет, я не против. Это даже льстит. А ты был бы не против, закажи я плюшевую игрушку в виде тебя? — не то чтобы Брюсу так уж нужна плюшевая игрушка, чтобы заснуть, но он определенно находил мысль о плюшевой игрушке Джона невероятно очаровательной. — Нет, — Джон нервно захихикал, теребя рукав — Не против. Весь оставшийся вечер Брюс наблюдал, как Джон буквально разрывается от нетерпения. Он ел еду будто пытаясь закончить поскорее и замедлился лишь когда наелся настолько, что его начало клонить в сон. — Тебе пора спать, это был энергозатратный день — нежно почти прошептал Брюс, помогая Джону встать со стула. — Мы еще не обменялись подарками! — воскликнул зеленоволосый, прогнал сон и схватив возлюбленного за руку, метнулся в сторону гостиной. — Джон, мы можем обменяться подарками утром, это может подождать — заботливо убеждал его Уэйн, пока они не дошли до нужной комнаты. Джон быстро нашел взглядом свой портфель и достал от туда предмет в обертке маскирующей его форму. Джон протянул подарок Брюсу: — У меня не так много того что бы я мог подарить, но надеюсь это тебе понравится. — в его голосе странным образом сочетались волнение и предвкушение. — На самом деле, у меня тоже есть для тебя подарок — очнулся Уэйн. Он аккуратно положил сверток диван и подошел к серванту, достав из нижних ящиков одну среднюю коробку и одну поменьше. — Я не смог выбрать что-то одно и положил всего понемногу. — прокомментировал он, протянув красиво украшенные коробки Джону. Доу начал нервничать. Конечно, он-то думал, что, наконец, подарит, что-то соразмерное, но даже тут Брюс не дал ему и шанса. Он попытался скрыть свое огорчение и принялся открывать подарок побольше. Внутри лежало две пары носков: одни черные с рисунками бэтсигналов, а другие были украшены рисунками мастей игральных карт. А также два вязаных свитера: первый с имитацией камина и носок над ним, в которые кто-то положил настоящие конфеты, и второй — явно сделанный на заказ, свитер был разделен на широкие зигзаги двух чередовавшихся цветов. На фиолетовых полосах был изображен символ летучей мыши, когда как на зеленых без конца повторялось «ХАХА» тем же оттенком фиолетового. — Черт, Брюс, это лучшие подарки, что я когда либо получал — Джону не удалось сделать голос настолько радостным насколько ему хотелось. Эти подарки были хороши, слишком хороши. Брюс был так добр к нему, он давал даже больше, чем Джон заслуживал, и от этого у второго на душе копались неприятные жучки. Он никогда не сможет быть соразмерным его возлюбленному хоть в чем-то. Его пугала мысль, что однажды Брюсу это просто надоест. Глаза начали невольно слезиться. — Джон, что случилось? — взволнованный Уэйн сел перед ним на одно колено, вглядываясь в любимые зеленые глаза. — Брюс, я не знаю, что мне делать. Ты подарил мне такие потрясающие подарки. Весь этот день был будто из самого приятного сна, но я, просто, не могу тебе за это никак отплатить. Я так тебя люблю. Ты даришь мне столько любви и заботы. Я тоже хочу, чтобы ты чувствовал, как я тебя люблю, но у меня нет ничего, что бы я мог отдать, кроме самого себя, но этого все равно не достаточно. Для меня недостаточно, я чувствую себя паразитом, присосавшимся к тебе. Джон высказал все на одном дыхании, по щекам текли слезы, но он все равно не мог не теряться в этих завораживающих небосводах, именуемых глазами. — Джон, ты не представляешь скольким я тебе обязан. Ты появлялся в моей жизни, когда я оказывался в тупике, и создавал новый путь. Ты нашел в себе силы довериться мне даже, когда я потерял на это всякое право. — руки нежно обхватили ладонь Джона, невесомо прижимая тонкие фаланги к губам. — Без тебя я бы не решился посетить Харви, и мы бы сейчас не работали над нашим проектом. Если бы не ты, я бы продолжил медленно загнивать, метаясь от одного занятия к другому, лишь бы не оставаться наедине с собой. Ты помог мне быть таким какой я сейчас, и я хочу, чтобы ты знал насколько я тебя люблю, и насколько я благодарен и счастлив быть часть твоей жизни. Каждое мгновения с тобой — подарок, лучше которого нет. Я надеюсь ты запомнишь это. Джон опустился на колени и заключил любимого в объятия, тихо хихикая: — Я так тебя люблю, приятель, я так хочу чтобы ты был счастлив, — произнес, сквозь рыдания, он осипшим голосом. Он все еще плакал, но он не чувствовал того мерзкого чувства, ему, просто, нужно было выплеснуть скопившееся напряжение. — Я счастлив, — шептал ему Брюс, нежно поглаживая спину — Я очень счастлив. Джон сам не заметил, как погрузился в сон, полный приятных образов.***
Джон проснулся утром на диване в гостиной. Он слышал размеренное биение чужого сердце сопровождающееся еле слышным сопением. Еще не проснувшийся Брюс прижимал его к своей груди, зарываясь носом в зеленые волосы. Джон был бы не против остаться лежать так все оставшееся время, если бы не естественная нужна. Он понадеялся, что Брюс не проснется до его прихода и аккуратно вылез из теплых объятий. Хорошо, что Брюс еще вчерашним вечером показал расположение уборной на этом этаже. Судя по распахнутым шторам, Альфред уже проснулся, но встретить его Джону не удалось. Удовлетворив свою потребность, Джон тщательно промыл руки и взглянул в зеркало. Глаза слегка опухли после слез, волосы разлохматились, одежда измялась. Раньше Джона бы обеспокоило, что Брюс его увидит таким, но вчерашние слова мужчины странным образом смогли ему действительно помочь. Брюс и раньше говорил, как его ценит, но только теперь, услышав причины, Доу мог в это поверить полностью, не оставляя сомнениям места. Джон улыбнулся несуразному себе и покинул уборную. Когда он вернулся в гостиную, его партнер уже проснулся и даже успел развернуть свой подарок. Брюс мечтательно улыбался, разглядывая маленькую плюшевую версию Джона, нежно касаясь самыми кончиками пальцев бледных тканевых щечек. Джон с новым зарядом энергии подкрался к дивану прямо за спину возлюбленного. — Ну как тебе! — вскрикнул Доу, резко обнимая мужчину за шею. Его даже немного разочаровало полное отсутствие хоть какого-то удивления, хотя этого стоило ожидать от Бэтмена. — Он прекрасен, спасибо, мне он очень нравится — ухмыльнулся Уэйн, прижимая лобик игрушки к губам. Джон на секунду замер, разжав объятья, а затем, как обиженный ребенок, вскрикнул: — Эй, игрушка ведь не сама себя сделала, где мой поцелуй?! По взгляду хитрых глаз, зеленоволосых понял, что опять попался на поддразнивания брюнета, но какая к черту разница, если он все равно смог получить свой заслуженный поцелуй, даже много поцелуев.***
Близился ужин, Джон был у себя в комнате, держа в руках свой последний, еще не распакованный подарок. Время для посещений уже прошло и Брюс покинул его, обещая прийти и завтра. Это был прекрасный праздник, лучший что был у Джона. Ему не хотелось открывать подарок, будто это ознаменовало бы конец Рождества, но он все же открыл, вытащил из пенопластовой могилы массивный снежный шар с нелепо точным макетом рождественского Готэма, на нижней части подставки аккуратно, но немного криво пером было выведено: «Спасибо за все те счастливые моменты, что мы прошли вместе. Надеюсь, этот день стал одним из них. Счастливого Рождества. С любовью, Брюс. " Джон ухмыльнулся: «Да, определенно, стал».