Horny Wednesday

Изначально все сексуальные практики, которые Нил узнавал, были знакомы из угроз и оскорблений в стиле «отсоси» или что похуже «я тебе палку в задницу запихаю» — странные одноклассники, которых не устраивало, что он чем-то приглянулся местным девочкам. Но он вырос и понял, что некоторые люди действительно занимаются такими вещами.  В подростковый период Нил периодически слышал о том, что говорили вокруг другие мальчики и девочки, но тем не менее ничего экстраординарного, хотя и понял, что же такое секс. Мать вручила ему книжку в одной из библиотек, где они притворялись ищущей материалы для своего исследования профессоршей с сыном, и сухо сказала самому изучить всё. Затем она пообещала, что если Абрам хотя бы глянет на какую-то девчонку и поставит себя под удар, то всё закончится плачевно. Сказала, что люди его отца могут заплатить любой «маленькой шлюшке», чтобы та его соблазнила, а он потерял бдительность, из-за чего мог быть мёртв. А значит, и Мэри тоже.  Когда она умерла, было вовсе не до этих мыслей, и по-настоящему Нил узнал, что такое верные и любящие друг друга партнёры, когда попал в Пальметто. В один из вечеров у старшекурсников, Элисон решила расспросить его, что же для него значит не быть кем-то заинтересованным. А затем все пояснили, что значит отношения и секс для них. Нил не вдавался в подробности их личной жизни, но поморщился, когда подвыпившая Элисон сказала, что ему надо «потрогать чьи-то сиськи или член», чтобы решить для себя окончательно. Тогда Нил сухо пробормотал про негигиеничность второго и отсутствию разницы между грудью и другими мягкими частями тела — Элисон и остальных это повеселило, а Нил всё равно так и не понял, о чём они.  Сейчас, спустя более полугода такого разговора, оставшись в живых после всего-всего, произошедшего с ним, будучи в кровати с человеком, впервые вызвавшим у него это самое желание, вокруг которого у людей было столько разных мнений, Нил для себя понял, что так и не дошёл до того, чтобы хотеть чего-то как остальные. Он хотел лишь Эндрю. Ни больше ни меньше. Всё, что Эндрю был готов предложить.  Но иногда Эндрю становился совсем лишь немного настойчивым. Не в плане заставлял его что-то делать, но заставлял говорить, желая понять, чего на самом деле хочет Нил. Прошла угроза жизни, прошёл последний матч. Прошли первые тренировки с новобранцами, а учёба ещё не началась. Прошёл первый год Нила в Пальметто, и он был жив. И теперь, когда у него была обязанность — жить — Нил вовсе не спешил брать от этой жизни сразу всё. Дикие поцелуи с Эндрю превратились в нечто, более схожее «привет, я рад тебя видеть», «привет, ты идиот». Нилу нравилось. И он совсем не думал над тем, чтобы двигаться дальше. Когда Эндрю просто упомянул, что Нил никогда не становится инициатором чего бы то ни было сексуального между ними, Нил сначала не понял, расстроен ли этим Эндрю или нет. Пришлось убеждать, что всё то время, когда он говорил «да», он лишь боялся, что больше никогда этого не получит, что тогда он хотел больше, но сейчас, когда жизненные часы увеличились в геометрической прогрессии, он весь замедлился. Эндрю назвал его сопливым романтиком, но он не был разочарован. Сказал лишь говорить «нет», когда Нил будет чувствовать, что всё слишком торопится.  И вот уже послезавтра новый учебный год, и Нил снова ощущал некую тревогу из-за того, что мог потерять это спокойствие. Нос уткнут в бок Эндрю через футболку. Тот читал книгу, держа её на груди. Он недавно обрёл эту привычку — читать. Нил отметил тот день — после суда над Аароном, когда Эндрю увидел Кэсс, и та отдала ему книжку, которую он перечитывал в её доме, Эндрю выбросил её в ближайшее мусорное ведро, а вечером уже сидел с копией в другом издании, но название Нил узнал. С тех пор не проходило и недели без книжки в руках. Нил был рад, что Эндрю вернул себе привычку, которая, очевидно, когда-то была его развлечением и хобби. В такие вечера Нил был совсем не против лежать и просто наблюдать за движением живота Эндрю, пока тот дышал. Или вслушиваться в перелистывание страниц, засыпая под них. Но сегодня ему разрешили лечь так близко, и Нил, кажется впервые ощутил нечто… похожее на желание, сам. Эндрю не делал ничего для того, чтобы взбудоражить его, поэтому Нил с уверенностью мог сказать, что такое с ним случалось впервые. По крайней в первый раз, когда он заметил и стал об этом думать.  Футболка была совсем лишь немного задрана из-за того, что по истечению часа Эндрю пару раз поёрзал на месте, но этого хватило, чтобы ткань задралась. Оставалось гадать, почему Эндрю с этим ничего не делал: не замечал? решил посмотреть, как отреагирует Нил: нарушит границу, попросит коснуться или укажет на то, что ткань задралась? Нил лишь глубоко вздохнул, сглатывая шумнее необходимого, пока разглядывал уходящие под джинсы короткие светлые волоски. У него самого эта дорожка была довольно тёмной из-за естественной красноватой рыжины, но у Эндрю… Нил вздохнул снова, глядя на то, как волоски пережимались линией нижнего белья, которое было видно из-за того, что сегодня джинсы на Эндрю не были стянуты ремнём, который ему приходилось носить, ибо штаны часто были его проблемой: на тот размер бёдер, что носил он, всегда приходилась длина штанин больше необходимого. И если с длиной Эндрю прощался в магазинчиках по подшиву одежды, то в некоторых моделях увидеть, что размер был не совсем его, можно было лишь в таком положении, в котором был сейчас Нил: лёжа и находясь довольно близко к поясу джинс.  Кажется, его ладонь в таком же лежачем состоянии, могла пролезть в эту небольшую щель между телом Эндрю и кроем джинс. Очередной его вздох заставил Эндрю отодвинуть книгу в сторону, что было слышно по тому, как зашуршали страницы — Эндрю не нужно было заламывать их, чтобы не потерять, он прекрасно запоминал номера.  — Что у тебя на уме? — ровно спросил Эндрю. Нил почему-то ощутил, как лицо потеплело от того, что последние минут десять он потратил на то, что обдумывал, как легко бы влезла его рука в штаны Эндрю. И что бы она там делала? Если бы Эндрю не прервал его, разум Нила бы определённо довёл его до этой мысли.  — У тебя футболка задралась, — всё, что сказал ему Нил, не отрывая головы.  — И?  — Не хотел бы ты… — Нил замялся, прикусив на секунду губу, — поправить?  — Это вопрос ко мне или к тебе, Джостен?  Нил замер, потому что, конечно, Эндрю разгадал его в ту же секунду, как Нил промедлил. Врать не было ни смысла, ни желания.  — Если это тебе так мешает, можешь поправить.  Пришлось задышать ещё тише, ибо Нил бы точно вновь сделал шумный вдох на это разрешение. Пальцы потянулись медленно, как если бы Эндрю остановил его, если бы это было нужно. Но тот молчал, и будь Нил чуть более внимательным, услышал бы лёгкий бух книги на кровать. Он действительно не тронул голую кожу, опуская ткань футболки, а потом вовсе перестал дышать, когда Эндрю специально совсем немного приподнял бёдра, чтобы облегчить ему задачу. Пальцы дрогнули от соприкосновения с грубой тканью джинс, но бёдра вместе с футболкой вернулись на место. И когда это случилось, Нил сам не заметил, как стал дышать чаще, а сердце забилось быстрее. Он уже хотел прижать руку к груди, как Эндрю потянулся своей и потянул его за ребро ладони обратно.  — Да или нет, Нил? — сквозь бушующий шум в висках послышался голос Эндрю. Нил чуть ли не двинул головой в кивке, но вовремя опомнился, чтобы не причинить лишнего беспокойства.  — Да.  Эндрю опустил его ладонь прямо посередине. Кончики пальцев могли касаться нагретой от теплоты тела футболки, а основание легло поверх ширинки.  Эндрю всякий раз закатывал глаза на чрезмерно нелогичные и до глупого большие ладони с не менее непропорционально длинными пальцами. Нил лишь пожал плечами на это и в первый раз сказал, что зато клюшку держать удобнее. Ники пошутил про «не только клюшку», но до Нила дошло лишь через пару недель, когда один из новичков пошутил про игру на пианино как своё хобби в детстве и длинные пальцы, которые пригодились для удовлетворения девушек в постели.  Остальная рука расположилась на правом бедре Эндрю, и Нил не мог позволить себе опустить вес руки в полной мере.  — Расслабься, это просто одежда.  — Это ты, — то ли огрызнулся, то ли заявил в свою защиту Нил.  — Это «да», идиот.  Нил всё же вздохнул, закрывая глаза и позволяя конечности расслабиться, теперь ощущая тепло под слоями одежды по полной.  Какое-то время они просто лежали вот так, привыкая к чему-то новенькому. Нил не смел шевелиться, а Эндрю будто ждал, что он будет делать дальше. Наконец Нил набрался смелости заявить о своём желании:  — Можно я немного смещу руку?  — Не резко.  Немного удобнее уложив голову на своей второй руке, Нил провёл ладонью вбок, смещая ткань футболки в сторону, пока вновь не показалась светлая кожа за ней. Но её касаться он всё же не собирался. Лишь вернул руку к середине и повёл уже ближе к себе, в правую сторону, пока просвет не показался уже слева. Он проделал это несколько раз перед тем, как Эндрю поёрзал. Нил замер, но когда хотел убрать руку в сторону, то наконец заметил, что так напряглось на самом деле.  Дыхание перехватило снова. Он тяжело сглотнул от мгновенного желания коснуться. Ладонь замерла, но рот нет: — Могу я… ниже?  — О, а ты можешь?  — Можно? — не купился на его сарказм Нил.  Тяжёлый вздох Эндрю выдал то, что он сам боролся с собой. Но Нил опустил ладонь, только когда услышал немного раздражённое «да». Переспрашивать из-за сомнительных эмоций смысла не было, потому что под таким недовольством Эндрю крылось его собственное смущение.  Ладонь легла поверх небольшого бугорка джинс, и для начала Нил лишь держал её таким образом, чтобы Эндрю привык. Это ощущение действительно не было чем-то удивительным. У Нила был член, он знал, как тот ощущается под любой тканью. Лишь понимание, что это Эндрю — вот, что заставляло всё внутри трепетать от волнения. Предвкушения.  Сначала Нил несмело сжал, пытаясь понять, как лежал член Эндрю, и лишь нащупав, что тот располагался по левой стороне боксеров, Нил стал медленно водить ладонью без сильного нажима вдоль него, пока джинсы всё больше топорщились. До момента, пока, видимо, это не стало слишком некомфортно. Тогда Эндрю положил свою ладонь на его, прижимая сильнее к своему члену и заставляя Нила кусать губы.  Его ладонь оттолкнули ожидаемо, но затем произошло то, чего Нил не ожидал. Когда Эндрю принялся расстёгивать ширинку, Нил хотел поднять на него голову, но тот остановил её поворот.  — Ты не будешь смотреть на меня, — прозвучал немного хрипловато его голос.  — Мне закрыть глаза? — уточнил Нил.  — Просто не задирай голову к моему лицу.  — Хорошо, — легко принял условия Нил, и Эндрю вернулся к расстёгиванию джинс.  Немного не то, что представлял Нил о том, как заберётся ладонью под них, но когда увидел серую ткань боксеров с чёрной линией пояса, то не сдержал нетерпеливого выдоха. От всех этих ёрзаний футболка задралась пуще прежнего, вновь обнажая дорожку светлых волос. Нил хотел прижаться к ней губами. Жаждал этого до обильного слюноотделения, отчего приходилось глотать чаще необходимого.  Наконец Эндрю спустил джинсы так, что Нил спокойно мог видеть и маленькие волоски на его бёдрах. На вид такие пушистые, что даже фантомное прикосновение казалось столь мягким. Почему-то Нил мог представить это так легко. Когда-нибудь.  Сейчас же Эндрю вернул его руку поверх косточки своего левого бедра, где Нил уже мог видеть мокрое пятнышко от смазки, которой пропитались боксеры Эндрю. То, что именно Нил был этому причиной, дошло до него только сейчас. С закушенной губой он двинул рукой очень осторожно. Эндрю будто задержал дыхание, ибо его живот двигался редко и будто сдержанно, пока Нил лишь двумя пальцами двигал вдоль всей длины.  Когда его ладонь наконец сомкнулась у основания члена, спёртый выдох всё же вырвался сверху, а губы Нила дёрнулись от глупой мысли, что он обнимает Эндрю таким образом. Ах, и точно. Его широкая ладонь и длинные пальцы так идеально подходили длине Эндрю. Пока он слабо давил концом ладони, немного сжав её у основания Эндрю, пальцы нашли головку, заставляя ткань боксеров становиться ещё мокрее.  Столько желаний одновременно посещали его голову. Он хотел увидеть лицо Эндрю, хотел посмотреть ему в глаза и сказать, как же ему нравится слышать и видеть, как он действует на Эндрю, как тому становится хорошо. Хотел приподняться и опустить ткань боксеров, чтобы увидеть происходящее без лишней ткани. Хотел вовсе сползти ниже и наклониться так, чтобы обласкать член Эндрю губами и языком.  Нил так сильно хотел, что вовсе перестал следить за нажимом и скоростью ладони, отдавшись этим новым глубоким чувствам полностью. Пока Эндрю не схватил его за запястье.  — На спину и закрой глаза, — бросил тот.  Нил подчинился мгновенно, и ему тут же задрали его футболку по грудь.  — Кончить тебе на живот, да-нет? — раздалось сверху, когда резкими действиями Эндрю спихнул с себя джинсы, коленом уперевшись в матрас между ног Нила.  — Да, — сначала вырвалось тихо, а затем с большим энтузиазмом: — Да.  И Нилу оставалось лишь дрожать, пока губы Эндрю покрывали его шею, не заботясь об отметках, а звуки двигающейся на члене руки вместе со сбитым дыханием раздавались над ним.  Эндрю позволил себе стон одновременно с тем, как горячая вязкая жидкость начала расплёскиваться по животу Нила, а он сам жмурил и без того закрытые глаза, горячо дыша через приоткрытые губы.  Эндрю дал себе время, нависая над ним и вжимаясь лбом в плечо довольно сильно, будто пытался заставить себя не сбегать.  Наконец он сглотнул слюну, смачивая горло, и от этого чавкающего звука Нил ощутил собственный звоночек возбуждения.  — Я коснусь тебя, ты хочешь?  Нил уже выучился, что не стоит переспрашивать «ты уверен?», ибо Эндрю бы не стал предлагать, если бы не был.  — Коснись меня, — на выдохе попросил Нил. — Поцелу… — Он даже не закончил, и губы Эндрю накрыли его, а грязная рука мгновенно нашла путь под шорты.  Нил выгнулся, не ожидавший ощутить ещё тёплую сперму на коже, удивительно хорошо подошедшую в качестве смазки. Ему не нужно было много времени закончить после всего новенького, что он испытал сегодня.  К каплям на животе присоединились очередные, вновь горячие и неприятно затёкшие в пупок, отчего нужно было срочно вымыть это, пока не засохло и не заставило волоски на животе слипнуться. Но это была фоновая мысль, ибо главная: — Блять-какой-же-ты-охуенный, — задвигались его губы.  Даже когда Эндрю над ним фыркнул, Нил поборол желание открыть глаза и убедиться в наличии ухмылки.  — Это просто дрочка, Джостен.  — Мне нравятся твои руки, — оправдал себя Нил.  — Столько драмы. Иди вымойся, идиот, — оттолкнулся от него Эндрю, судя по звукам натягивая бельё, а затем вытер руку об и без того грязный живот Нила, заставивший его вздрогнуть от гиперчувствительности.  С лёгким головокружением, но Нил наконец сел на кровати, стянув с себя мешающую футболку, и под очередную усмешку Эндрю поднялся на дрожащих ногах, направляясь в ванную. Удивительно, что Эндрю пошёл следом. Однако он открыл воду в раковине только, когда Нил скинул всю одежду и скрылся за шторкой душа.  Они поменялись через минут семь, а через все пятнадцать уже снова расположились в той же позе, с которой начали. Однако теперь футболка на Эндрю никак не могла задраться, будучи слишком длинной и широкой. Удобной и подходящей для сна. Нил никак не мог перестать улыбаться. Особенно когда слышал, как Эндрю листает страницы в попытках найти ту, на которой остановился. И если Нил — то, что смогло побороться с идеальной памятью Миньярда, дайте ему немного погордиться этим.