Их проблемы, наши последствия

Слава расхаживал туда-сюда, балансируя на бордюре, расставив руки, чтобы не упасть. Некоторые прохожие поглядывали на него, как на умалишенного, но ему было всё равно. Он твёрдо шагал, стараясь никого не задевать. А сам думал. Думал о Зое. Конечно, теперь она, вроде как, встречается с Павлом. А у Славы нет и шанса. Но она же не вечно будет в отношениях, может, расстанутся, и тогда он может рассказать ей про всё, что чувствует. Но будет ли к тому времени у него желание встречаться с ней? Или вся любовь испарится? Но, наверное, тогда это не любовь! Ведь она способна выдержать многое, сколько ведь есть историй о том, как долго дожидались возлюбленные друг друга и как всё не с первого раза получалось. А что на этот счёт думает психология? Не является ли это каким-то расстройством привязанности, если он готов подождать, пока она не расстанется и попытать удачу ещё раз? Это вообще нормально? Слава всегда считал себя здоровым в этом плане. Он судорожно начал прокручивать в голове всё, что они недавно проходили, опасаясь, что может у него найдётся что-то похожее. Но пока он ничего не припоминал. Да и привязанность у него была надёжной, ну, как он думал. Думал он и том, что, как глупо со стороны Зои переезжать обратно только из-за парня, с которым знакомы несколько месяцев. Сама же года два назад говорила, что хочет именно в тот город, а не в их, ведь там намного лучше. Да и возможно ей бы предложили стажировку, и был бы шанс устроиться хорошо в том городе. А что здесь? Здесь может ей бы тоже что-нибудь предложили, но она явно не получила бы таких денег и такого опыта, как там. Зоя сама об этом рассказывала. А в итоге что? Бросила все перспективы ради парня. И будь Слава сексистом, он бы сказал: «вот женщины глупые!». Но он не был им, поэтому лишь подумал: «вот Зоя глупая! А ещё меня дураком называет». Так он и размышлял, ходя туда-сюда, словно по канату. Это было глупым занятием, тем более, учитывая, сколько ему лет. Но ему же нужно было хоть как-то занять себя! А все новости в ленте он уже просмотрел, на сообщения все ответил и даже успел пролайкать все фотографии однокурсниц. Чисто из вежливости. И от скуки. Если взрослые люди иногда поглядывали на него с непониманием, то вот молодёжь совсем не обращала внимания. И, наверное, это неудивительно, учитывая, возле какого места он отирался. Единственный во всём их городе университет с творческими специальностями. Белые колонны величественно возвышались над людьми. Капители удерживали треугольную крышу, чей фриз был отделан барельефом со сложными завитушками и узорами. Остальное здание уже не обладало такой красотой, как вход, оставаясь более строгим. Только стены были выкрашены в желтоватый цвет, да окна на последнем этаже имели к верху округлую форму. Но он прекратил рассматривать здание, как только заметил знакомую фигуру парня. Тот шёл, немного сгорбившись, и сильно выделялся, ведь пока остальные были в компании, он был совершенно один. Слава замахал рукой, пытаясь привлечь внимания. Но парень не замечал его, смотря себе под ноги. Слава хмыкнул, но не обиделся, лишь поспешил к нему. И уже подойдя, обогнув при этом кучу людей, хлопнул по плечу и крикнул над ухом: — Богдаша! Хай! Тот дёрнулся и испуганно вскинул голову. — Так и до инфаркта недалеко, — тихо произнёс он. — А что мне ещё делать, если ты не замечаешь меня, а? — Слава улыбнулся, легонько похлопывая по плечу. — Ладно, извиняюсь за такое резкое вторжение. — Ничего страшного, — пожал плечами Богдан. — Я просто не думал, что ты будешь меня ждать на улице… — Сегодня же я обедаю у тебя! — Да, но я думал… — Я просто решил, что было бы здорово, если бы мы вместе дошли до твоего дома, а? Ещё больше времени проведённого вместе! — воскликнул он и, как маленький ребёнок, хлопнул в ладоши. — А то с этими парами совсем не удаётся урвать хоть часок на прогулку с тобой. — Ага… — как-то безрадостно произнёс Богдан. И Слава заметил это. Или скорее почувствовал, как тон собеседника стал тише, как тот на секунду увёл взгляд, и как слегка опустились его плечи, будто в разочаровании. — Ты что не рад? — Я рад, — ответил Богдан, пытаясь придать себе хоть какое-то оживление. — Просто… неважно. Слава нахмурился, но решил не расспрашивать того, мало ли, просто устал от занятий. Ну, ничего, небольшая прогулка точно развеселит того. Он пошёл вперёд, а Богдан поплёлся за ним, немного недоумевая: — Быстрее будет пойти прямо, а не вот так. — А мы и не идём к остановке, — ответил он. — Мы чуть пройдёмся. Ведь погодка-то замечательная! — А… хорошо. Не сказать, что погода была отличная. На небе медленно ползли огромные и тяжелые тучи, что не отличались особой курчавостью. Но зато было гораздо теплее, чем в тот раз, когда они гуляли с Зоей. Слава заметил, что Богдан выглядит не так, как обычно. Мешки под глазами, уставший взгляд, растрепанные, словно совсем непричесанные волосы и в целом какой-то потрепанный вид, будто он совсем не смотрел на себя в зеркало и не старался привести себя в порядок. Но Слава его не осуждал, может в университете так устал, или переодевался в костюм для образа, вот и не успел. Да всякое может быть. Поэтому он не особо придал этому значения. — У тебя всё хорошо? — неожиданно спросил Богдан. — Ты больно какой-то сегодня задумчивый. — А? — Слава улыбнулся. По правде говоря, где-то на подкорке у него до сих пор крутились мысли о Зое и о том, что ему делать дальше. Они грызли его, проделывая дырку и не давая шанса успокоиться. Всё время в его голове вставал навязчивый образ Зои, что счастливо обнимается с этим Павлом, и он никак не мог успокоиться. Почему Павел? Она же знает его совсем чуть-чуть. А вот со Славой общается около трёх лет и между ними всё равно ничего нет. И чем он хуже? Не то, чтобы он собирался сравнить себя с Павлом, он понимал, насколько это глупо и насколько могут быть случайны обстоятельства и чувства, но… Всё равно было обидно. Какая-то несправедливая ситуация выходила. — Нет, со мной всё хорошо, — в итоге ответил Слава. Он не хотел врать Богдану, но и не хотел его волновать. Потому что зачем тревожить того лишний раз? Учитывая, как тот выглядит. — А вот с тобой точно что-то не так. Что-то тряслось? Богдан сразу съежился, в нерешительности поглаживая руку. Его брови выгнулись вниз. — Ну, на самом деле ничего страшного. Просто бессонница. Да и долгов много, приходиться отрабатывать их и из-за этого не высыпаться. Но это же у всех студентов так, да? — он слегка усмехнулся, пожимая плечами, мол, а что тут такого. Слава нахмурился. Он помнил, каким уставшим приходил Прохор с университета, чтобы быстро бросить всё лишнее, захватить листы со сценарием и его самого да поехать в школу на репетицию. Но всё равно он не видел, чтобы Прохор был настолько вымученным с мешками под глазами и утомленным взглядом. «Нет, это глупо сравнивать двух совершенно разных людей между собой, — подумал Слава, — у Богдана просто другой характер, вот он и устаёт так быстро». — Ну, ты себя так не перетруждай, ударник, — произнёс он, похлопывая по плечу. — О своём здоровье важно заботиться. И психическом тоже, — он выставил вперёд палец. — Да, хорошо… — пробормотал Богдан. Слава вытянул его на оживлённую улицу, где планировал заглянуть в магазинчик, чтобы купить энергетик, или в кафе за кофе. У него не было много лишних денег, но он не мог отказаться от идеи выпить энергетик, пока Прохор не видит. Дома-то он точно получит в штык за то, что «портит здоровье». Ха, да было бы что портить. Пока они шли, Слава невольно вспомнил, как Богдан поступал на актёрское. И это было тяжело. Даже не в плане, что тому пришлось сдавать экзамен по литературе, а потом вступительные в самом университете. А в том плане, что Богдан постоянно говорил: — Я не поступлю. И Слава на это вскидывал брови и отвечал: — Ты же готовишься. — Я недостаточно хорошо готовлюсь. Я не сдам. Когда тот сдал экзамены в школе, то начал говорить. — Меня не возьмут. Я же плохой актёр. — Прохор тебя хвалит, — пожимал плечами Слава. — Мне кажется, это показатель того, что ты хороший актёр. Да, поступишь ты! — Я не думаю… может, Прохор говорит так, чтобы не задеть или… — Ага, будет ещё Прохор так говорить, чтобы не задевать, — фыркнул он. — В этом плане он предельно честен и прямолинеен. И это была правда, ведь не смотря, что Слава жил у того, и они имели хорошие отношения, тот всё равно говорил, что его игра — это какое-то кривляние и нужно больше серьёзности. Но он этого не принимал, ведь в чём тогда смысл, если он будет серьезным и скучным? Было трудно каждый раз говорить Богдану, что он не бездарность и, что всё у него получится. Потому что каждый раз он находил какие-то новые и новые оправдания, что это не так и что он худший во всём. И Слава на это лишь тяжело вздыхал. Честно, очень хотелось поддержать друга, ведь он-то хороший! Но уже не находилось сил, чтобы каждый раз с ним спорить и пытаться доказывать обратное. И какие бы доводы не приводил Слава, всё разбивалось о: — Нет, это не так. Всё на самом деле по-другому. Или: — Ты слишком завышаешь мне цену. «Это наоборот ты её занижаешь», — хотелось ответить Славе, но ничего не говорил. Удивительно, как стеснительный и робкий Богдан превращался в упёртого, когда дело доходило до его качеств. А точнее доказывания того, насколько он плохой и ужасен. Хотя Слава знал личностей уж куда хуже. Нет, он понимал, из-за чего такое могло происходить. Но от этого легче не становилось. Хотелось поддержать Богдана, но каждый раз его старания приводили ни к чему. И было обидно. Ведь так хотелось помочь, так хотелось доказать, что, нет, Богдан хороший и очень талантливый! Но в итоге даже когда тот поступил, говорил: — Мне просто повезло. — Может тут и есть капелька удачи, но в основном это твой труд. — Я не… — Никаких возражений! — Слава нахмурился и выставил перед ним указательным палец. — Просто прими это, как твоё достижение. Видишь, ты зря наговаривал. Ты не настолько бестолковый. — Ладно, — не очень-то охотно согласился Богдан. И больше они к таким разговорам не возвращались, и Славе хотелось надеяться, что тот всё-таки смог поверить в собственные силы. На улице было много людей, как-никак это был практически центр города. Приходилось прорываться через толпу. И если Слава шёл впереди уверенным и быстрым шагом, то Богдан еле семенил за ним, идя позади. Периодически он оборачивался, чтобы проверить, не отстал ли тот. — А что вы сейчас проходите? Вон, Дарья рассказывала, что… Но Слава не договорил, почувствовав что-то неладное. Он повернулся и обнаружил встревоженного Богдана, что остановился как вкопанный. Его зрачки значительно сузились, упираясь в одну точку. Руки вначале не шевелились, но потом по ним прошла мелкая дрожь, как будто разряд тока. Слава напрягся, пытаясь сообразить, что не так. Он принялся оглядываться, но ничего не такого пугающего не заметил. — Богдан? Что случилось? Тот собирался что-то ответить, но как только он открыл рот, его нижняя губа истерически запрыгала. Даже показалось, что тон кожи стал ещё бледнее. Слава чувствовал, как невольно и у него возникала тревога внутри. Она подкатывала к горлу, медленно распространялась по всему телу, но неравномерно, будто волна. Он не понимал, что происходит с Богданом. Стоит ли вызывать скорую? Просить помощи у прохожих? Что такого ужасного он увидел, что встал в ступоре? Эти вопросы крутились в голове, подтапливая назревавшую панику. Но он затряс головой. Надо взять себя в руки. Если он сейчас тоже будет волноваться, то ничего не выйдет. Он неспешно перебирал пальцами, пока пытался загнать тревогу, куда подальше. Как при уборке загоняют весь мусор под коврик или под шкаф. Он не пытался убедить себя, что всё нормально, но говорил, что ничего такого страшного не случилось, чтобы так переживать. Пока что. Как раз всё может ухудшиться, если он ничего не будет делать и также стоять, лупая глазами. — Тебе плохо? Скорую вызвать? — Слава подошёл к Богдану и схватил того за руку, надеясь, что это как-то приведёт того в чувства. «Может сахар повысился? Или понизился? Инсульт? Инфаркт?», — он в спешке перебирал варианты в голове и вспоминал, что за первая помощь в каждом случае. Богдан замотал головой, всё также не говоря ничего. Ну, хотя бы слышит, уже хорошо. — Что случилось? — спросил Слава снова, но понял, что это довольно глупый вопрос. — Болит что-то? Что ты чувствуешь? Богдан глянул на него и будто бы пытался сфокусировать свой взгляд на нём. Его лицо до сих пор выражало испуг. И Слава заметил, как быстро вздымается грудная клетка того, и сам почувствовал, как начинает у него бешено стучать сердце от волнения. — Я… это… м… а… — Богдан бессвязно бормотал, то ли не в силах ничего сказать, то ли его мысли были настолько сильно запутаны. Слава понял, что от него он ничего невнятного не добьётся. Поэтому принялся пристально осматривать его. Он подумал бы, что это инсульт, ведь Богдан не мог внятно говорить, но ни одна из половин лица не онемела. Значит, не он. А что там при инфаркте?.. Слава пытался судорожно вспомнить, что там ему рассказывал Прохор об этом и что он мог услышать на уроках ОБЖ. — У тебя сердце не болит? Богдан помотал головой. — А рука не болит? — а потом, покопавшись в памяти и вспомнив, добавил. — Левая? Богдан опять помотал головой. И вроде бы хорошо, что ничего такого серьёзного. А вместе с этим Слава совсем не понимал, что это тогда. Всё самое страшное он исключил, а про остальное он и не слышал. Просто приступ чего-то… странного. Чёрт, был бы здесь Прохор, он бы точно понял, что к чему и помог. А Слава бестолочь какая-то. «Нужно вызвать скорую, — решил он, — вдруг каждая минута на счету, а я тут мешкаюсь!». У него пробежались мурашки по спине от мысли, что может произойти, если он ещё промедлит. Нет, нет, нет, сейчас не время задумываться о таком. Слава снял рюкзак с плеч и начал копошиться в нём, ища телефон. Но когда достал его, то почувствовал лёгкую хватку на руке. — Не надо… — произнёс Богдан, всё ещё тяжело дыша. — Всё… нормально. Слава очень сомневался, насколько всё нормально. Как ему казалось, то ни черта не нормально! Но если так сказал Богдан. Он же, наверное, лучше знает, своё самочувствие. А что, если ошибается? Или преуменьшает, как он любит делать? «Но, если это и вправду ничего страшного, то зачем скорую по пустяковому вызову гонять, может, там что-то важнее будет, — рассуждал Слава, — или вообще штраф выпишут за ложный вызов». Он поджал губы, совсем теряясь. Но таки положил телефон обратно. Он ухватил Богдана за руку и решил хотя бы усадить его куда-нибудь. Он чувствовал дрожь на потливой ладони и ещё сильнее стал сомневаться, что всё нормально. Но ничего не произнёс. Лишь продолжил вести за руку, проталкиваясь через толпу. И внутренне негодовал, что никто из них даже не пытался помочь. Даже не поинтересовались, а всё ли хорошо? И Славу это так бесило, что он громко фыркнул. Но это не так занимало его мысли, как состояние Богдана. Что с ним? Что делать дальше? Он быстро усадил того на лавку, а сам встал рядом и достал из рюкзака бутылку воды, отдавая её тому. Он не особо верил, что это поможет Богдану, но вода никогда ещё не вредила никому. Тот жадно глотал, вцепившись в бутылку. А для Славы это было пару секунд передышки, чтобы подумать, что делать дальше. И самому успокоиться. Потому что хоть и тревога была загнана куда подальше, в самый тёмный угол, он всё равно чувствовал, как она вылезала и остро покусывала, подкидывая самые страшные варианты событий. И все они были плачевными. И все заканчивались похоронами. Слава и сам почувствовал, как невольно затряслись его руки. Так, не время расслабляться. Нужно максимально собраться. Он присел на корточки перед Богданом, который уже жадно хватал воздух ртом, будто бы задыхался. Слава скривил губы. Дело плохо. Но тут ему в голову пришла странная, но единственная идея. Что ж, если ничего другого не остаётся… — Богдан, давай вместе дышать, а? — сказал он, хватая за обе руки, чтобы привлечь внимание. — Медленно. Вдох, — он набрал воздуха в грудь и задержал на несколько секунд, — выдох. Только через нос. Давай, повторяй за мной. Вдох. Выдох. И снова. Вдох. Выдох. Давай выдох длиннее делай. Он не знал, как там Богдану, но сам он успокаивался. Его тело постепенно расслаблялось, и даже сердце переставало так быстро стучать, приводя пульс в нормальное состояние. Будто с каждым вздохом он обновлялся, становился другим человеком, более умиротворенным. Тревога, что до этого приходилось прятать внутри, постепенно проходила, растворяясь. Через несколько минут и Богдану, кажется, тоже становилось легче. Его руки перестали так трястись, взгляд, наконец-то, обрёл ясность, и он больше не пытался захлебнуть, как можно больше воздуха. Лицо у него распрямилось и расслабилось, тело не было таким напряженным. Слава почувствовал облегчение, словно тяжкий груз сняли с его плеч. Когда он удостоверился, что с Богданом всё хорошо, он встал и сел рядом с ним. — Так, что это было? Богдан долгое время молчал, и Слава уже подумал, что ничего не прошло. Или что нужно было-таки вызвать скорую, а сейчас всё уже кончено! — Я не знаю, — он сжал рукой локоть. — Мне просто стало резко так страшно, казалось, что я вот-вот умру. Перед глазами всё было размыто… и сердце отдавало в ушах, — он нахмурился. — И в области груди, будто что-то давило, воздуха совсем не было. Но… наверное это не самое ещё худшее, потому что… не знаю, я так боялся, а чего не особо пойму, но этот страх, он… пронизывал меня полностью. — Пиздец, — произнёс Слава. — Это ебанный пиздец. — Всё же хорошо… ну, теперь. — Но всё вот это, — он взмахнул руками в воздухе, — это пиздец. И часто у тебя такое? — М, — Богдан увёл взгляд, чуть-чуть напрягая плечи, будто подтягивая их ближе к себе, — первый раз. Славе, хоть и показалось, что тот врёт, но он поверил. Наверное, потому что не хотел осознавать, что с Богданом такое могло происходить и не раз. — В любом случае, тебе надо к врачу. Потому что это ненормально. — Наверное… — Не наверное, а да! Ты же мог умереть. — Я бы не против был умереть, — пожал плечами он. — Богдан! — возмущённо воскликнул Слава. — Что? — Богдан непонимающе посмотрел на него, но после долгого хмурого и пронзительного взгляды Славы, сказал. — Это… была шутка. Слава тяжело выдохнул, откидываясь на спинку лавки. Он ковырялся в памяти, пытаясь отыскать там что-то нужное. Что-то полезное, а не глупую музыку да различные мемы. Он старался вспомнить все статьи или хоть какие-то заметки о сильном страхе, испытываем человеком просто так. Он же психолог, должен знать! — Мне кажется, у тебя была паническая атака, — наконец, сказал он. Вот только Славе от осознания того, что было с его другом, легче не стало. Возникал вопрос: а как теперь помочь?