Льдинка

      Впервые за год в школе ученики не спят в такое позднее время. Даже наоборот – готовятся встретить полночь во всей красе: мальчики – во фраках и костюмах, девочки – в элегантных вечерних платьях. Все – от первоклашек до выпускников. Виктор решил возродить замечательный праздник, который всегда проходил в усадьбе графа Щербатова, где теперь и расположена школа. Во времена детского дома это событие тоже отмечали. Ночь двух лун – праздник перед самыми летними каникулами. Мистичный, окутанный легендой о влюблённом, который достал для любимой луну с неба.       Когда Поляков предложил эту идею, многим она показалась хорошей. Особенно были рады те, кто раньше работал в детском доме номер восемь: Галина Васильевна, Константин Викторович и Иван Савельевич. Елена Сергеевна, дочь бывшего директора детдома, вдохновилась предложением и проявила инициативу всё это празднество организовать.       Хлопоты у неё начались ещё за месяц до знаменательный даты. Она постоянно что-то заходила уточнить у Виктора, из-за чего видеться они стали гораздо чаще. Обычно строгая, безупречная, холодная. Но в этой предпраздничной суете она была даже слегка взбалмошной, нередко вызывала на лице Виктора улыбку.       Он взял её завучем и учителем истории по просьбе Сергея Андреевича. Очень уж он рекомендовал кандидатуру своей дочери. Даже предложил хорошую скидку при продаже усадьбы. Заманчиво настолько, что Поляков не смог отказаться. Тем более, образование Крыловой, стаж и характеристика с прежнего места работы не рисовали никаких препятствий.       Елена прекрасно справляется со своими обязанностями завуча. Её гиперответственность всегда оборачивается во благо школе. За исключением четвертных оценок. Требовательная настолько, что ученики за первый же год прозвали её гиеной.       Вот и сейчас, неожиданно для себя, Виктор идёт по коридору школы и замечает, что Крылова сидит в классе и проверяет годовые контрольные. - Не думал, что застану вас здесь в такой час, – Поляков заходит в учебный кабинет и приближается к учительскому столу. – Вы так скрупулёзно готовили праздник. Мне казалось, вы сегодня будете бегать по школе с безумным видом и пытаться успеть всё, что не успели за месяц. - Можете быть уверены, всё готово, Виктор Николаевич, – она не оценивает посыл его шутки. – Я всё рассчитала так, чтобы сегодня сесть и спокойно проверить контрольные работы. - Позволите? – мужчина выуживает из стопки уже просмотренных работ несколько тетрадей и начинает листать. – Два, два... о!.. два с плюсом. Да вы, Елена Сергеевна, зверствуете. - Историю нужно учить. Это не сочинение по литературе писать, здесь нужны имена, даты, факты, – Крылова поднимает на Виктора свой ледяной взгляд. – Ну и пару заслуженных троек я всё же поставила. - Какая щедрость! – Поляков не прекращает иронизировать. – И всё же попрошу вас, Елена Сергеевна, будьте помягче, это всё-таки дети.       Женщине кажется, что директор слишком добрый и мягкохарактерный, поэтому эту его просьбу она не воспринимает всерьёз, но для вида многозначительно кивает. - Мы все ждём вас на празднике, – Виктор удаляется из класса.       За последний месяц в его голове слишком много мыслей о ней. Поначалу она казалась ему холодной льдинкой, неприступной педантичной женщиной, а сейчас он даже готов представить, что мог бы её поцеловать.       Он заходит в библиотеку, где царит предпраздничный шум. В стороне сидит его друг – физрук Павел Петрович. По совместительству, ещё и друг Елены Сергеевны. Виктор подсаживается к нему. - Я пока первый год директор школы, но уже берусь предположить, что этот праздник станет моим любимым, – сегодня улыбка с лица Полякова сходит только изредка. - Пока всё очень сумбурно, – Лобанов улыбается в ответ. – Не могу понять суть. - Ну, праздником занимается наш блистательный завуч, – Виктор пропускает смешок. – Будь уверен, она каждому донесёт суть. А если не поймёшь, то придёт позже и донесёт лично. - На что это ты намекаешь? – Паша друга не понимает. - Между вами явно какие-то особые отношения, – Поляков прощупывает почву. - Дружеские, – вздыхает физрук. – И всё. - И никогда ничего не было? – директор задаёт однозначный вопрос с многозначительным видом. - Один раз, – Лобанову даже забавно это вспоминать. – Мы учились в одном институте, только она на два курса старше. И на студвесне выпили, переспали. Она утром сказала: "Павел, мы можем остаться друзьями или расстаться никем". Я выбрал дружбу. - Помнишь, как всё было? - Я только утром понял, что что-то было, – всё ещё погружаясь в воспоминания, отвечает Лобанов. – А тебе эта информация зачем? Хочешь её?       Лицо Виктора заливает краска смущения, но он не видит смысла скрывать возникшую недавно симпатию. - Хочу её... узнать поближе, – всё-таки вуалирует мотив. – Ты же ей друг. Не знаешь, есть ли сейчас у неё кто-то? - Раньше был один профессор. Страшно старше. Но вот после начала работы в "Логосе" я ни про кого не знаю. Получается, около года она одна, – Павел не видит смысла что-то скрывать от друга, хотя и ему тоже Елена давно нравится. - Ты представляешь, сидит сейчас в классе контрольные проверяет, – перед глазами Виктора всплывает картина недавней встречи, и он делится ею с другом. – Двоек понаставила.       Взгляд у Полякова хулиганистый, несмотря на официальный, даже слегка бальный внешний вид. - Да кто-то поплыл, старик, – Паша хлопает мужчину по плечу и смеётся. - Дааа, – загадочно тянет Виктор. – И как я весь учебный год её не замечал? - Ты, Вить, никого не замечал, мне кажется. Ты работал, – заключает физрук.       Виктор смотрит на наручные часы и удивляется: - Уже одиннадцать часов! Пойду потороплю нашу железную леди, а то я боюсь сделать что-то не то.       Поляков выходит в вестибюль и почти сворачивает в коридор, но видит, как Елена уже при полном параде спускается по лестнице. Чёрное сверкающее россыпью страз платье в пол с открытой спиной, идеальная осанка, босоножки на высоком каблуке, собранные в низкий пучок волосы с выпущенными прядями у лица, идеальный макияж. У мужчины пропадает дар речи.       Она спускается осторожно, но уверенно. Почти в конце лестницы на одной босоножке расстёгивается ремешок, и женщина чуть не падает, но Виктор успевает подбежать и подхватить её за талию. Выглядит так киношно, будто бы он репетировал этот момент всю жизнь. - И как вы, Елена Сергеевна, так быстро всё успеваете? – Поляков улыбается этой близости.       Он ощущает её дыхание на своей шее. Еле заметный аромат ванили раздаётся от блондинистых завитых волос. Взгляд Крыловой слегка растерянный. - Да вот приходится, – она вновь натягивает привычную вежливую улыбку и высвобождается из невольных объятий.       Женщина силится присесть на ступеньку, чтобы застегнуть предательский ремешок, но Виктор, заметив это, тут же опускается к её ногам и возвращает застёжку в нужное положение. Касание невесомое, едва заметное, но приятное. По телу Елены пробегают мурашки. - Будьте осторожнее впредь, – Поляков сияет. – Наверное, не до конца застегнули крючок. - Спасибо, – улыбка на лице исторички становится немного мягче, хоть она и осознаёт, что с босоножками справилась неидеально.       Виктор предлагает ей свою руку в качестве поддержки, но оставшиеся ступени она преодолевает самостоятельно, будто бы и не заметив жеста.       В шумной библиотеке мужчина занимает место за своим столом и открывает пункт наблюдения за Еленой. Завуч чуть суетливо кружит по залу, придирчиво всё осматривая, отдавая какие-то команды персоналу. Периодически к ней подходят учителя и ученики старшего звена мужского пола, чтобы сделать комплимент её особенно красивому сегодня внешнему виду. А у Виктора лицо влюблённое, и опьянённое, хотя он не принял ещё ни грамма шампанского. - Не, старик! С таким видом тебе ничего не светит, – рядом садится Павел. – Все эти розовые щенячьи истории не для неё. Ей нравятся власть и сила.       Взгляд Полякова мгновенно проясняется, он понимает, что залюбовался. - Чем меньше женщину мы любим, тем больше нравимся мы ей? – директор цитирует Пушкина. - Здесь нужен баланс, – философствует физрук. – Ты можешь её обожать, но с уважением. - Обожай, но уважай, – переиначивает поговорку Виктор и смеётся.       Время близится к полуночи, в библиотеке становится жарко из-за большого количества людей. Елена приглашает директора к камину для поздравительного слова. - Добрый вечер, дамы и господа, – с флёром старины начинает Поляков. – В стенах этой усадьбы уже несколько столетий отмечают особенный праздник – Ночь двух лун. И сегодня мы с вами здесь собрались почтить память одного очень влюблённого, храброго и смышлёного человека, который во имя любви раздвоил луну, отразив её в кувшине с водой. Достал с неба. Так пусть же любовь вдохновляет нас на героические поступки! Ура!       В конце речи на больших часах бьёт полночь. Елена даже вскидывает бровь от того, как точно Поляков уложился в тайминг. Она обожает, когда всё точно.       Директор опустошает бокал с шампанским. Школьникам шипящий напиток тоже положен, только детский. В этот раз заказали ситро. - А сейчас, – завуч перехватывает микрофон, – все идём во двор школы смотреть салют. - Салют? – Виктор удивляется, уже считает в голове, в какую копеечку влетел ему этот праздник.       Ребята толпой вываливаются из школы во двор. На улице конец мая, тепло. Виктор ищет взглядом Елену. Она раздаёт указания пиротехникам. - Дорвалась до власти, – хмыкает себе под нос Поляков и тут же вспоминает слова Паши о власти и силе.       Он дожидается, пока женщина вернётся к дверям школы и сзади утаскивает её за руку внутрь здания. В её глазах непонимание и лёгкий испуг. Сначала она жмурится от яркого света, а затем хмурит брови, глядя в довольное лицо директора. - Что... - ...вы себе позволяете? – Виктор не даёт ей договорить.       Она вдруг начинает смеяться. Поляков, внутренне напряжённый, как струна, расслабляется. - Я просто подумал, что мы весь год много работали... и можем себе позволить ещё по бокальчику шампанского, пока никто не видит, – речь наивного подростка, но зато в карих глазах уверенность. - Ладно, – Елене это предложение кажется заманчивым.       Она действительно всю себя целый год отдавала школе. На каникулах ездила к отцу и встречалась с малочисленными подругами, но таких неформальных бесед тет-а-тет ей не хватало.       Они возвращаются во временно пустую библиотеку. На улице раздаются первые залпы салюта. - Во времена детского дома Ночь двух лун отмечали с таким же размахом? – разливая игристое, интересуется Поляков. - Тогда почти всё было так же, как и сейчас, – Елена погружается в воспоминания далёкого детства. – Только дети были не такие, как в нашей элитной школе. Обездоленные, сироты. - Салют тоже был? – Виктор улыбается, пытается вернуть Крыловой позитивный настрой. - Нет, – она пропускает смешок. – Это импровизация. Маячок из детства: салют равно праздник.       Елена говорит откровенно, чувствует себя расслабленно. Будто бы и вовсе не льдинка. Мужчина не может это не заметить. - Наверное, скажу самым последним из мужчин на этом празднике, – директор пожирает взглядом завуча. – Прекрасно выглядите. Ну, вы всегда прекрасно выглядите, но сегодня особенно. Это платье – просто браво! - Да? – Крылова слегка ёрзает на стуле. – На самом деле, оно жутко неудобное. Замок внутри колется, бретельки сваливаются постоянно, подол путается под ногами. - Осталось всего ничего, и вы сможете его снять, – произносит Виктор и невольно сглатывает.       Его немного затуманенное алкоголем сознание уже рисует эротические картины раздевания. Он даже слегка трясёт головой, чтобы скинуть наваждение. - Считаю минуты до того, как смогу от него избавиться, – Елена допивает залпом содержимое бокала.       Шампанское уже несильно ударило в голову, но она твёрдо встаёт и идёт к вернувшейся с улицы толпе.       К часу ночи все школьники в своих постелях, завтра им предстоит возвращать просторной библиотеке прежний вид. Учителя же, ещё немного посидев за интересными педагогическими разговорами, расходятся к двум.       Комната Елены – следующая за комнатой Виктора. Только раньше они об этой близости не задумывались. Они просто идут вместе по своим спальням, а выглядит так, будто бы он её провожает. - Доброй ночи, – тихонько произносит Крылова и заходит к себе. - Доброй ночи, – шепчет директор уже в дверь.       Он раздевается и направляется в душ. День был напряжённый.       Когда выходит, в центре его комнаты, как по велению его эротических мыслей, стоит Елена и загадочно смотрит в окно. Всё ещё в том шикарном платье. Смогла только разобрать причёску и снять подставившие её сегодня на лестнице босоножки. - Елена Сергеевна? – удивлённо шепчет Поляков. - Виктор Николаевич, я не могу его снять, – женщина поворачивается к нему лицом и дёргает сбоку заевший замок. – Не поможете?       Он, конечно, с радостью. Подходит к Елене, встаёт перед ней на колени и тоже дёргает собачку на замке. Параллельно думает о том, что рядом комнаты учительницы начальных классов, географички, Паши, в конце концов, но она пришла к нему.       Замок несколько заходов не поддаётся, и Виктор подкладывает под него свою ладонь с внутренней стороны корсета. Спускается от рёбер к талии на совершенно голом теле женщины. Она слегка вздрагивает, но это прикосновение ей приятно. Полякову даже чудится, будто бы это не камни на платье сверкают в лунном свете, а воздух вокруг искрится. Директор начинает расстёгивать потихоньку, но с середины замок снова заедает и резко сдаётся. Елена не успевает поймать руками корсет, и он сваливается на бёдра под тяжестью расшитой стразами длинной юбки. Через мгновение оголённая грудь оказывается прикрыта ладонями, но Виктор успевает увидеть всё, что ему нужно. - Простите, я не проследила, бретельки снова упали, а юбка тяжёлая, – Крылова начинает нелепо оправдываться, а у самой в глазах уже горят зелёные огоньки. - У вас прекрасная грудь, – заметив её смущение, Поляков решает его усилить.       Она лишь глубоко вздыхает. Чтобы уйти, женщине нужно подобрать руками длинный подол и прижать корсет к месту, где он должен быть, но руки заняты. - Может, вы отвернётесь? – Елена наигранно возмущается. - Нет, – Виктор уже слишком распалён, чтобы отступить.       Этот ответ вызывает на лице Крыловой лёгкую улыбку, но она контролирует своё лицо и тут же возвращает ему прежний строгий вид.       Мужчина осторожно берёт в руки корсет платья и тянет его вверх, помогая Елене прикрыться. Её уже завела его дерзость, а сейчас директор вновь заделался правильным. Женщина делает к нему шаг, встаёт на носочки и тянется для поцелуя. Виктор решительно пользуется моментом. Алкоголь так на неё действует, или это она настоящая. Но сейчас льдинкой Елену назвать трудно.       Он целует её жадно, страстно. Спускает платье на пол, подхватывает женщину и прижимает к стене. От соприкосновения тёплой спины и холодного бетона Крылова подаётся вперёд и тут же встречается с языком Полякова, который проводит влажные дорожки от шеи к груди, уделяя особое внимание уже твёрдым соскам на красивой небольшой округлой груди. Он ждёт первый стон, но Елена держится, кусает губу, извивается. Она податлива, как глина в руках гончара. Мужчина может придать ей любую форму, поставить в любую удобную для него позу.       Виктор кладёт Крылову на уже расправленную постель. Вновь женщина спиной ощущает холод, но уже приятный, мягкий, отступающий под весом её горячего тела. Поляков терзает её ласками и поцелуями на губах, шее, груди... и вдруг резко спускается ниже, уже снимает с неё чёрные кружевные трусики, оглаживая кожу кончиками пальцев. Она дрожит, в воздухе летают невидимые молнии.       Сгибает её ноги в коленях, ставит по обе стороны от себя, а сам опускается к животу, носом ведёт дорожку к лобку и, наконец, касается губами там. Ощущает горячую влагу, слизывает, толкает язык глубже. Елена не сдерживает первый стон, мечется в подушках, прислушивается к ощущениям. Виктор же продолжает исследовать языком все её чувствительные места, двигается ритмично. Женщина приподнимает бёдра навстречу ласкам и кончает, практически взвизгнув от накатившего удовольствия. Ей было нужно немного. Видимо, действительно у неё давно не было секса.       Поляков чуть-чуть ждёт, ещё пару раз проводит горячим языком по дрожащей плоти и поднимается с поцелуями выше. Пытается понять: хочет и может ли она испытать это снова, или её возбуждение погасил один единственный оргазм. Елена всё ещё податлива и заведена. Ему даже удивительно, как она с таким горячим сексуальным темпераментом за учебный год не изнасиловала никакого учителя-мужчину в школе.       Он впивается в её губы. Завучу непривычно ощущать свой же вкус, но эта новизна повышает градус удовольствия. Виктор отстраняется снимает с себя спортивные штаны вместе с боксерами, теперь она наглядно видит его возбуждение, тянется рукой к большому слегка пульсирующему от долгого ожидания члену. Проводит по нему рукой, сжимает, приближается. Елена проводит горячим языком по всей длине и накрывает головку губами. От этой ласки Поляков готов рычать, но он хочет отплатить ей за её же сдерживание чувств во время ласк. Стискивает зубы, запрокидывает голову, но давит в себе этот глухой стон. Крылова понимает правила игры, ускоряется, берёт глубже, в какой-то момент переходит на горловой, и директор сдаётся. - Боже, – он берёт женщину за волосы и вынимает свой член из её рта. – Я не хочу заканчивать так.       В глазах Елены торжество, она его победила. Но радуется недолго, Виктор её разворачивает и ставит в коленно-локтевую. Теперь она перед ним полностью открыта. Он проводит членом от ануса до влагалища и нежно входит. Её жар и влага обволакивают. Толкается до конца и слышит женский стон, улыбается. Начинает долгие тянущие движения во всю длину, каждый раз почти вынимает член. Крылова плывёт, её возбуждение затянуто в тугой узел на животе. Она хочет, чтобы мужчина уже, наконец, потянул за нужную ниточку и избавил её от сладострастного мучения. - Пожалуйста, – шепчет Елена едва слышно.       Поляков торжествует, но отвечает на эту почти мольбу. Ускоряется, шлёпает, опускает одну руку на клитор. Женщина шумно выдыхает и падает головой на подушки. Её сокращения настолько сильные, что Виктор тут же следует за ней, едва успев вынуть член. Струя спермы растекается по нежной коже на спине Елены. Выражение лица у неё удовлетворённое и счастливое, будто бы она снова наставила ученикам миллион двоек.       Женщина начинает засыпать. Поляков достаёт с прикроватной тумбочки салфетки, вытирает с её спины своё семя и заботливо укрывает одеялом.       Утром первым делом Виктора встречает шум в голове. Ни шикарного платья, ни его обворожительной владелицы уже нет. Елена не хотела быть замеченной в таком непотребном виде, поэтому ушла очень рано. Или не только поэтому.