Идефикс

Пасмурное небо за окном и гнущиеся от резких порывов ветра кроны деревьев. Вот уже несколько дней подряд Шанхай щедро поливали дожди, а обосновавшаяся в городе непогода, кажется, совершенно не спешила никуда уходить. Синоптики в один голос говорили, что уже на следующей неделе хмурые тучи вновь заменит яркое солнце, а про лужи на асфальте и мокрую обувь можно будет забыть. Сяо Чжань смотрит на нависшие над деревьями серые тучи и думает, что был бы не против дождя. Он всегда любил дождь, а ещё больше любил пропахшую дождём свежесть, что всегда оставалась после. Для душного и шумного Шанхая дождь был долгожданной передышкой от бесконечной суеты будней.   Чжань делает глоток своего утреннего кофе, замечая первую скатывающуюся по стеклу дождевую каплю, и переводит взгляд на свой планшет с открытой в нём сводкой новостей, бегло читая заголовки. На лестнице слышатся приближающиеся шаги, и Чжань, продолжая читать новости, не сдерживает появляющуюся на губах улыбку. Они с Ибо почти всегда завтракали вместе, уезжая потом на работу и учёбу, и лишь иногда, когда занятия в институте начинались позже обычного, альфа мог позволить поспать подольше. Сегодня их день начинался одинаково рано, и Чжань уже наперёд знает, чем он завершится.   — Привет, — говорит Чжань, смотря на заходящего на кухню Ибо.   Альфа кивает, зевая на ходу, и подходит к кухонному острову, на котором стояла тарелка с горячими вафлями и кофейник со свежесваренным кофе. Взъерошенный, с ещё не исчезнувшим следом от подушки на щеке и в домашних шортах и футболке — такого Ван Ибо видел только Чжань, каждый раз испытывая от осознания этого сытое собственническое довольство. Этот альфа целиком «и полностью был его, и сегодня Сяо Чжань хочет, чтобы об этом узнали все.   — Научи быть таким же бодрым по утрам, — зевает Ибо, выглядя человеком, ненавидящим всё живое вокруг. — Привычка, — с улыбкой отзывается Чжань. — Я приучил себя просыпаться рано и делаю так уже много лет. — Я всегда считал, что ты слишком идеальный, чтобы быть человеком, — фыркает Ибо, ставя на стол тарелку с вафлями и кружку с кофе и плюхаясь на стул.   Чжань не сдерживает маленькой улыбки и двигает к альфе баночку с джемом.   — Сегодня вечером состоится открытие арт-галереи. Я хотел бы прийти туда с тобой.   Ибо укладывает джем на вафли в своей тарелке и поднимает удивлённый взгляд на Чжаня.   — Спасибо, гэ, но я как-то не особо понимаю в искусстве, — усмехается он, кусая вафлю. — На этом открытии будут присутствовать мои партнёры по бизнесу, журналисты и инвесторы. — Тусовка важных богатеев, я понял, — кивает Ибо, жуя. — Я хочу, чтобы каждый из них знал, что в моей жизни есть ты.   Альфа замирает с удивлённо-растерянным выражением лица и не сдерживает кашля, тут же заглушая его глотком кофе.   — Это как-то… Гэ, ты уверен?   Чжань усмехается с маленькой улыбкой на губах и откладывает планшет с так и не дочитанной сводкой новостей в сторону.   — Это то, чего я хочу, Ибо. Чтобы все знали, что ты моя пара. Если ты не против, конечно.   Ибо медленно моргает, так и продолжая сжимать в руке кружку с кофе, и пытается осмыслить услышанное, собирая разбежавшиеся мысли в кучу.   — Чжань-гэ, ты серьёзно? — Да, Ибо, я хочу сделать именно то, что сказал. Я хочу чтобы все знали, что ты моя пара. Если я тороплю события, то просто скажи. — И тебя не смущает, что я совсем не из твоей тусовки? — Из моей тусовки? — приподнимает бровь Чжань. — Брось, гэ, ты ведь понял, о чём я говорю. — Понял. Но это не значит, что я согласен с твоими словами. Ибо, так уж вышло, что мы встретились с тобой не в самых обычных условиях, но позволь мне кое-что прояснить. Я прекрасно вижу нашу разницу в возрасте или в социальном положении, но также я вижу, что это совершенно ничего не значит. Ты не из тех, кто позволит кому-то обращаться с тобой, как с трофеем, и у тебя достаточно интеллекта и амбиций, чтобы забраться очень высоко и достичь всего, чего ты только захочешь. Ты тот, с кем мне хорошо, Ибо, и меня действительно не волнует, что скажут о моём выборе другие.   Альфа молча впивается взглядом в Чжаня, словно пытаясь прочитать его мысли, и прикусывает щёку изнутри. Чжань видит задумчивый вид Ибо и впервые чувствует беспокойство от того, что не в силах узнать, о чём думает другой человек.   — Я никогда всерьёз не думал, что ты можешь выбрать меня своей парой, гэ, — наконец-то говорит Ибо, и что-то в груди Чжаня срывается вниз, обрывая комок нервов. — Но я выбрал, Ибо. И, поверь мне, это больше, чем просто идеальная физическая совместимость. Мы живём с тобой под одной крышей не один месяц, и у меня было достаточно времени подумать над природой своих чувств. — Наверное, в прошлой жизни я спас Вселенную, раз в этой мне достался ты, — усмехается Ибо, заметно расслабляясь и, очевидно, принимая признание Чжаня. — Я действительно не знаю, чем смог привлечь тебя, но просто знай, что я чувствую к тебе то же самое, что сейчас услышал от тебя. Ты необыкновенный, гэ, и я обещаю, что сделаю всё, чтобы быть достойным такого человека, как ты. — Ты уже самый достойный из всех, кого я знаю, — улыбается Чжань, видя перед собой светящегося счастьем Ибо. — Значит, сегодня вечером? — приподнимает бровь альфа. — Сегодня в семь. — Наденем парные носки? — Носки? Я приготовил для нас парные галстуки, но носки тоже сойдут, — усмехается Чжань, и Ибо не сдерживает каркающего смешка.   Никто из них не произносит ничего вслух, но каждый понимает, что это является фактическим признанием. Сяо Чжань выбрал Ибо своей парой, и Ван Ибо принял его в ответ. Абсолютно разные, но нашедшие друг в друге безоговорочное понимание.   — Будь готов к шести. Я постараюсь приехать домой раньше, — говорит Чжань, допивая свой кофе.   Ибо кивает, с аппетитом доедает вафли на тарелке и сыто облизывается, ставя на стол пустую кружку.   — Не опаздывай, гэ.   Чжань усмехается, поднимается из-за стола, собирая пустую посуду и загружая её в посудомойку и начинает неприлично широко улыбаться, когда подошедший к нему со спины Ибо целует его в щёку.   — Удачи в институте, — говорит Чжань. — Удачи на работе, — в тон ему отвечает Ибо, ласково оглаживая ладонью чужую щёку и отстраняясь.   Сяо Чжань смотрит на выходящего из кухни и скрывающегося в межкомнатной арке альфу и чувствует себя самым счастливым человеком на свете. Каждому из них предстоял длинный день, который непременно закончится приятным вечером, и ради этого стоило сегодня хорошенько поработать, чтобы с чистой совестью успеть разобраться со всеми делами. Чжань чистит зубы, переодевается, собираясь, и выходит из дома, прощаясь с Ибо на крыльце. Каждый из них садится в свою машину, которые друг за другом выезжают с территории дома, и думает, что, пожалуй, это можно было считать канонным семейным утром из какого-нибудь фильма. Подобные мысли вызывают на губах непроизвольную улыбку, а по коже расползается приятное тепло, словно всё тело укутывает пуховое одеяло.   Весь день Чжань занимается отчётами и переговорами, разбирая документы и вчитываясь в договоры, чтобы к вечеру, убрав в ящик последнюю папку с бумагами, выдохнуть с облегчением. Впереди его ждал вечер в компании Ибо, и от мысли, что они вместе появятся на светском мероприятии, в венах начинало бурлить неконтролируемое предвкушение. Чжань никогда не любил щеголять перед камерами в дорогих костюмах, когда каждый стремится обсудить, во что ты одет, как улыбаешься и с кем разговариваешь, но именно сегодня он готов был улыбаться всем приглашённым журналистам и каждому гостю по отдельности.   — Господин Сяо, — мягкий стук в дверь, прежде чем в двери появляется голова Ян Юэмина.   Сяо Чжань переводит взгляд на входящего в кабинет альфу и приветливо кивает, показывая, что он его внимательно слушает.   — Проходи. Альфа прикрывает за собой дверь и подходит к столу, останавливаясь в нескольких шагах и поднимая взгляд на омегу перед ним.   — Господин Сяо, вы поручали мне заботу об… Ван Ибо, — делает Юэмин паузу, словно ему сложно или неприятно называть имя альфы, — и я занимался всеми вопросами, что вы мне поручали, но, боюсь, я больше не могу исполнять свои обязанности. — Могу я узнать причину? — заинтересованно смотрит на Ян Юэмина омега. — Боюсь, моё личное отношение к господину Ван Ибо может повлиять на качество моей работы. Мне бы не хотелось доставлять вам неудобства этим.   Сяо Чжань окидывает альфу задумчивым взглядом, обдумывая услышанное, и медленно кивает, принимая чужую позицию.   — Хорошо. Если ты уверен в своём решении, то я его поддержу. Мне очень жаль терять такого чудесного сотрудника, как ты, но я уважаю тебя и твой выбор. Чу Цзинь подготовит все необходимые документы. — Благодарю, — кивает альфа, отводя взгляд в сторону. — Я дорожу проверенными людьми. Если вдруг передумаешь, дай мне знать, — говорит Чжань, внутри прекрасно зная, что альфа не вернётся. Не пока в доме Чжаня есть Ибо.   Ян Юэмин кивает, сохраняя спокойное выражение лица и ничем не выдавая своего эмоционального состояния, и остаётся тем самым надёжным профессионалом своего дела и достойным альфой, каким был всегда всё это время службы. Чжань смотрит на мужчину перед собой, видит едва заметные залёгшие под глазами тени и, конечно, всё понимает. Он слишком хорошо изучил альфу, чтобы суметь прочитать в его тёмном взгляде болезненную горечь поражения. Ян Юэмин справится, Чжань знает, ему просто нужно время.   — Благодарю, господин Сяо, — склоняет голову в почтительном поклоне альфа, разворачиваясь, и быстрым шагом, словно боясь передумать, выходит из кабинета.   Чжань смотрит на закрывшуюся за альфой дверь и чувствует, как во рту разливается вкус горечи. Они с Ян Юэмином не раз выручали друг друга в течку или гон, но с самой первой ночи каждый из них понимал, что у их отношений изначально не было шансов выйти дальше дверей спальни. Между ними всегда существовали чётко очерченные границы, переступать которые Сяо Чжань был не готов. Ян Юэмин не подходил ему, как и сам Чжань не подходил альфе.   Юэмину было, что терять, и связь с такой омегой, как Чжань, определённо отразилась бы на его жизни. Ван Ибо, не имея за спиной ничего, за что он хотел бы удержаться, было гораздо проще привыкнуть и адаптироваться к новой для него реальности, в отличие от Юэмина, которого связь с Чжанем заставила бы перекроить себя и подстроиться под совершенно чужой мир, в который альфа непременно оказался бы втянут. Чжань искренне желал альфе счастья и уже точно знал, что припишет к его выходному пособию несколько нулей в качестве благодарности за всё время его отличной службы.   Он откидывается на спинку кресла, бросая взгляд в окно, за которым день медленно, но верно начинал клониться к своему завершению, и немного ослабляет галстук. На сегодня с делами было покончено, оставляя на вечер только приятные события. Чжань поднимается из-за стола, берёт со спинки кресла свой пиджак и выключает компьютер. Доставая из кармана телефон, он отправляет короткое сообщение водителю и тут же переходит в их с Ибо диалог, говоря, что уже закончил и скоро будет дома. Сверяясь со временем в углу экрана, Чжань думает, что альфа уже, наверное, был дома. Сообщение быстро помечается прочитанным, а в ответ приходит лаконичное: «сам недавно приехал». Чжань улыбается сам себе и убирает телефон в карман, спеша выйти из кабинета.   — Я уехал, — предупреждает он секретаря, на что Чу Цзинь сдержанно кивает. — Хорошо, господин Сяо, до свидания.   Чжань выходит из приёмной, вызывает лифт, спускаясь на первый этаж, и выходит из здания, где у входа его уже ожидала машина с водителем. Чжань позволяет себе на миг насладиться треплющим волосы прохладным ветром и садится в машину, откидываясь на спинку сидения. — Домой, — говорит он водителю, ловя себя на мысли, что наконец-то действительно понимает смысл этого слова. Его дом теперь по-настоящему ощущался местом, где ждут.   Он прослеживает взглядом за проплывающим за окном городом, постепенно сменяющимся пригородом и густыми деревьями, и чувствует расползающееся по венам тепло. У него теперь действительно был дом и человек, который всегда ждал его — можно ли было желать большего? Чжань думает, что весь имеющийся у него достаток не сравнится с искренней улыбкой и гремлинским смехом. Всё, чего он достиг за эти годы вдруг начало казаться чем-то поддельным по сравнению с тем, что он обрёл вместе с Ибо. Если любовь работала именно так, то Чжань готов был признать, что влюблён и любит.   Машина проезжает через автоматически открывающиеся ворота, останавливаясь на выложенной плиткой площадке перед домом, а в груди начинает бурлить детское нетерпение. Чжань выходит из машины и ускоряет шаг, желая быстрее оказаться в доме. Кивая на ходу вышедшей встречать его прислуге, он поднимается по широким ступеням крыльца и открывает входную дверь, переступая порог. Залитый закатным солнцем просторный холл и стоящая в доме расслабляющая тишина. Чжань прислушивается, улавливая совсем тихие звуки воды в ванной, и, не сдерживая маленькой улыбки, идёт к одной из дверей, осторожно приоткрывая её. Затянутая жарким паром комната и очертания обнажённого силуэта за запотевшим матовым стеклом душевой.   — Гэ, это ты? — тут же доносится из-за стекла, и Чжань понимает, что с треском провалил эту миссию, когда зашёл в ванную, забыв закрыть за собой дверь. — Привет, — говорит Чжань, закрывая дверь и проходя вглубь комнаты.   Силуэт Ибо в кабинке шевелится, разворачиваясь, и Чжань видит, как к нему выходит альфа, шлёпая босыми ногами по кафелю пола, совершенно мокрый, обнажённый и определённо дожидающийся его возвращения.   — Привет, — улыбается Ибо, подходя вплотную. — Я скучал, — ухмыляется он совершенно по-гремленски, прежде чем накрыть чужие губы своими, утягивая в поцелуй.   Чжань не успевает ничего ответить, оказываясь во власти чужих губ. Ибо кладёт ладонь ему на затылок, приятно надавливая, и углубляет поцелуй, проникая в рот языком и начиная без стеснения там хозяйничать. Чжань чувствует пробегающие по телу мурашки, позволяет ловким рукам альфы стягивать с себя одежду, отбрасывая её небрежной кучей на пол, и совершенно плавится под натиском чужого желания.   — Это ты так соскучился по мне? — сбивчиво говорит между поцелуями Чжань. — Ещё сильнее, — мурлычет на ухо Ибо, стягивая с омеги последнюю оставшуюся на нём вещь. Чжань задыхается от новой порции поцелуев и послушно следует за руками Ибо, который подводит его к большому зеркалу над раковиной. Чжань упирается ладонями в холодный мрамор и не может отвести взгляд от их отражения, живого и словно живущего собственной жизнью. Он видит, как Ибо в зеркале целует его в шею, проходясь языком по трепещущей жилке, и чувствует всё это на собственной коже. Смотрит на себя со стороны, являясь при этом участником процесса. Это будоражило, возбуждало и заставляло желать большего одновременно. Ибо гладит его руки своими ладонями, плавно переходит на талию, сжимая её и приятно задевая тонкую кожу, и притирается ощутимым возбуждением к пояснице, вынуждая прогнуться.   — М-м-м… — не сдерживает первого стона Чжань, чувствуя, как одна из рук альфы опускается на его ягодицу, мягко отводя её в сторону.   Предвкушение наполняет вены с такой же скоростью, как бьётся в груди сердце, бешено стуча и отдаваясь в ушах, и Чжань даже не пытается удерживать связь с реальностью, полностью отдаваясь жадным горячим рукам. Ибо нажимает на колечко входа, массирует, оглаживает края, не проникая, и бесстыдно дразнит, заставляя шумно дышать и теряться в ощущениях.   — Расслабься, — шепчет Ибо, неожиданно опускаясь на пол, и Чжань чувствует прошибающую его словно по команде дрожь предвкушения. Горячий язык плавно ввинчивается в нутро, а пальцы мягко раздвигают для него стенки входа, разрабатывая. Чжань пытается вычленить из комка ощущений какое-то одно и не может даже приблизительно описать, что чувствует. Слишком мокро, слишком горячо и слишком сладко. Пытка, балансирующая на грани. Он подаётся тазом назад, пытаясь сильнее насадиться на пальцы и язык Ибо, и получает в ответ предупреждающий шлепок по бедру. Язык с пальцами мгновенно исчезают, вынуждая вновь выгнуться дугой в попытке догнать ускользающее удовольствие.   — Будь послушной омегой, — хрипло усмехается Ибо, целуя одну ягодицу.   Чжань расфокусированным взглядом видит в зеркале, как за его спиной поднимается на ноги Ибо и протяжно стонет, когда альфа накрывает губами чувствительное место на шее, одновременно с этим вводя в него сразу три пальца. Чжань сильнее прогибается в пояснице и практически скулит, вызывая на губах Ибо самодовольную ухмылку.   — Хороший мальчик, — сцеловывает выступившую испарину на виске Ибо, и Чжань чувствует, как к его входу приставляют пульсирующую влажную от смазки головку. — М-м-м… — не сдерживает он протяжный стон, подаваясь навстречу входящему в него члену.   Ибо издаёт гортанный рык и берёт быстрый, почти что дикий темп, каждым движением входя до конца и задевая комок нервов внутри. Чжань изгибается в сильных руках, видит, своё раскрасневшееся лицо «в зеркале и карябает ногтями мрамор раковины. Разум покрывается пеленой, а из-под кожи начинают подавать свой голос древние инстинкты, заполняя собой сознание и отдаваясь эхом в ушам.   — Ибо, пожалуйста, — скулит Чжань, наклоняя голову и не в силах сформулировать свои мысли. — Чего ты хочешь, гэ? — цепляет губами мочку уха Ибо, одновременно с этим входя до упора. — Хочу… Пожалуйста, Ибо… — Скажи, чего ты хочешь, — проходится языком по жилке на шее Ибо, прекрасно понимая, что хочет сказать Чжань, но продолжая подталкивать его произнести это вслух. — Метку, — стонет омега на особенно глубоком толчке. — Хочу твою метку.   Голос предательски дрожит, срываясь на скулёж, но Ибо, кажется, остаётся доволен таким ответом, увеличивая ещё больше темп и практически насаживая Чжаня на свой член, на котором уже начинал разбухать узел. Им не стоило сцепляться вне течки, Сяо Чжань знал это, как и совершенно точно знал, что хочет этого. Метку Ибо на шее и его узел в себе. Он выгибается дугой, зажмуривает глаза, чувствуя подступающий оргазм, и с громким стоном кончает, так ни разу к себе и не прикоснувшись. Ибо позади него глухо рычит, входит особенно глубоко и приникает к беззащитно открытой шее, вонзая в неё клыки и ставя на коже свою метку. Чжань дрожит, не чувствует ног и из последних сил держится за край раковины, шумно дыша и пытаясь прийти в себя. Ибо слизывает выступившую из метки кровь и кончает глубоко внутри, в этот раз не торопясь выходить из податливого тела и позволяя сформироваться узлу. Чжань чувствует, как в нём отдаются волны чужого оргазма и почти что сходит с ума от осознания, что Ибо запер его узлом.   — Ты мой, Сяо Чжань, — хрипло говорит альфа, целуя свою метку на чужой шее.   Чжань не сдерживает улыбки, впиваясь взглядом в их с Ибо отражения в зеркале, дрожит от спадающего внутри него узла и шумно выдыхает, когда альфа выходит из него.   — Твой, — согласно кивает Чжань, подаваясь назад и облокачиваясь на крепкую грудь Ибо, который тут же разворачивает его в своих объятиях. — Я тоже твой, гэ.   Чжань ловит взгляд альфы и не сразу понимает, что от него хотят, пока не замечает подставленную ему шею.   — Ибо?... — Да, гэ, — кивает альфа, стирая все сомнения.   Сяо Чжань знает, что в их обществе принято заявлять права на омег, ставя им метки, но крайне редко альфы позволяют омегам поставить им метку в ответ. Обоюдные метки формировали связь, которую можно было разорвать лишь хирургическим путём, полностью изменяя гормональный фон и химически вытравливая из организма феромоны партнёра. Такая метка была знаком высшей степени доверия и значила гораздо больше, чем юридически заключённый брак. Чжань осторожно касается губами тонкой кожи шеи, ощущая, как по чужому телу проходит дрожь, и выпускает клыки. Рот тут же наполняет привкус крови, а Ибо шумно выдыхает, пережидая вспышку боли.   — Теперь по-настоящему твой, — улыбается альфа, и Сяо Чжаню нечего на это ответить.   Он целует Ибо, передавая в одном действии всю бурю испытываемых им чувств и эмоций, и чувствует себя самым счастливым человеком на свете.   — Нам всё ещё нужно в душ, — отрывается от чужих раскрасневшихся губ Чжань, и Ибо с молчаливой улыбкой подталкивает его к душевой кабине, где всё это время шумела вода.   Они неспешно смывают с кожи запах секса и прошедший день, наслаждаясь прикосновениями друг друга, заворачиваются в чистые полотенца после, чистят зубы и собираются. Ибо надевает купленный ему Чжанем пару дней назад костюм, и сам Чжань находит в своём гардеробе аксессуары, не прямо, но косвенно сочетающиеся с образом Ибо, удивительно вписываясь в тему сегодняшнего вечера. Сяо Чжань поправляет галстук, смотрит на своё отражение в зеркале и не сдерживает улыбки, когда за его спиной появляется второе отражение — Ибо. Его альфа и признанная пара, чьё имя после сегодняшнего вечера будет знать каждый. Ибо был его идефиксом с самого первого дня их знакомства, а теперь стоит рядом с ним плечом к плечу, как равный. Чжань чувствует, как чешется под одеждой свежая метка, и не может сдержать широкой и счастливой улыбки.