Идефикс

Шумный, никогда не спящий город, чьи улицы и днём, и ночью заполнены людьми, а дороги — машинами. Шанхай был местом сосредоточения стеклянных высоток бизнес-центров, денег, амбиций и нескончаемых возможностей. Сюда приезжали за большой мечтой и оставались, либо добившись её, либо позволив затянуть себя в сети соблазнов и иллюзий. Этот город одновременно ломал и открывал двери на вершину мира, и лишь немногим удавалось сохранить в себе ту согревающую изнутри надежду, которая горела в сердце в самом начале, когда их глаза только увидели огни Шанхая. Сколько людей исполняло здесь свои мечты? Единицы. А сколько становилось заложниками этого города, подпитывая его ресурсами и отодвигая свою жизнь на задний план? Почти все. Сяо Чжань, как и многие, приехал в Шанхай за большой мечтой двенадцать лет назад, юный, наивный и смотрящий на всё восхищённым взглядом. Он мог бы сломаться под давлением чужих амбиций, но занял место на вершине. Омега, переехавший сюда из родного Чунцина и совмещающий работу с двумя подработками, сейчас смотрел на Шанхай через панорамные окна своего кабинета на восьмидесятом этаже стеклянной высотки, а те, кто говорил, что его удел — жить на гроши и покоряться альфам, теперь сами работали на него. «XZ Industries» занимала лидирующие позиции на рынке недвижимости вот уже третий год подряд, а её владелец вызывал к своей персоне нескончаемый ажиотаж. Омега, построивший и возглавивший собственную империю — это звучало непривычно и слишком сильно выбивалось из устоявшегося порядка не только в бизнес-среде, но и во всём обществе. Сяо Чжаня обсуждали, приглашали на закрытые мероприятия и благотворительные ужины, а у дверей его компании стояла очередь из желающих в ней работать. Его имя стало брендом и синонимом успеха, к которому стремился каждый, кто приезжал в большой город, а статус холостяка делал из него желанную цель, заставляя альф и бет пытаться заполучить его внимание. У него было всё, чего можно желать, и Сяо Чжань всегда был достаточно честен с собой, чтобы признать, что ему этого мало. На протяжении многих лет он шаг за шагом преодолевал ступени длинной лестницы на пути к той жизни, что была у него сейчас, заставлял себя работать днём и ночью и валился с ног от переутомления. Сейчас он являлся примером самодостаточного и успешного человека, сумевшего добиться всех своих целей, но когда-то он был лишь юным омегой, приехавшим учиться в Шанхай и мечтающим посвятить себя домашнему уюту и семье. Это было главной иронией его жизни: он получил всё, кроме того самого семейного тепла, которого так желал раньше. Его ребёнком стала его компания, а домашний уют заменил кабинет офиса. Сяо Чжань построил свою жизнь вокруг работы, привыкнув, что может купить всё и всех, и это определяло его отношение ко всему. — Это на подпись, — кладёт на стол стопку бумаг Чу Цзинь, его секретарь, — а это требует согласования, — приземляется рядом с первой стопкой документов вторая. — Спасибо, — кивает Чжань, отстранённо смотря на бланк собственной компании перед собой. — Выглядите неважно. Может, перенести совещание? — внимательно всматривается в лицо своего начальника Чу Цзинь. — Всё нормально, просто устал, — переводит взгляд на бету перед собой Чжань. — Спасибо, можешь идти. Чу Цзинь скользит глазами по бледному лицу своего шефа и, вздохнув, разворачивается к выходу, не веря ему ни на йоту. Он работает с Сяо Чжанем достаточно давно, чтобы научиться читать его состояние по одному лишь взгляду. Его шефа однозначно что-то беспокоило, и это заставляло Чу Цзиня внимательнее присмотреться ко всему, что происходило вокруг. За всё время их работы вместе, он ни разу не видел, чтобы Чжань откладывал или переносил работу из-за плохого самочувствия, а значит, его шеф никогда не признается, что ему нужен отдых, даже если будет метаться в лихорадке прямо за рабочим столом. Бета помнит, как трудоголизм Сяо Чжаня довёл его до обморока прямо во время банкета по случаю открытия нового филиала их компании, и даже тогда неугомонный омега умудрился продолжить работать прямо из больницы. Сейчас его шеф не падал в обморок и не закатывал в припадке глаза, но выглядел настолько бледным, что почти сравнялся цветом лица с белыми стенами в его кабинете. Чу Цзинь знает, что врачи уже предупреждали Чжаня о его здоровье и говорили, чтобы тот убавил нагрузку, но разве Сяо Чжань мог: добившись своего сегодняшнего положения упорным многолетним трудом, ему казалось, что всё разрушится карточным домиком, стоит лишь немного ослабить хватку. Чу Цзинь не был посвящён в детали истории успеха своего босса, но знал, что тому ничего не свалилось с неба, а за улыбкой омеги скрывался несгибаемый характер. Устраиваясь на работу в «XZ Industries», многие надеялись увидеть падкого на чувства хрупкого омегу, который жаждет внимания и любви, но сталкивались лишь с требовательным начальником, кого меньше всего интересовали брошенные в его сторону томные взгляды. Никто ничего не знал о личной жизни Сяо Чжаня, но отсутствие кольца на пальце внушало надежду на то, что его сердце оставалось свободным. Крупные бизнесмены и политики, иностранные инвесторы и наследники целых империй — многие пытались заполучить внимание омеги, закономерно получая лишь деловые предложения, не выходящие за рамки работы. Сяо Чжань не нуждался ни в чём из того, что эти люди ему предлагали: у него была отличная жизнь, в которую он не хотел вносить никаких изменений. Его много раз пытались купить дорогими подарками и красивыми словами, не учитывая, что омега и сам обладал достаточными ресурсами, чтобы купить себе что и кого пожелает. Чу Цзинь уже достаточно времени работает с Чжанем, чтобы иметь представление о его характере за стенами офиса. — Цзинь-гэ, — мягко стучит в дверь приёмной Лу Синьхуа, один из менеджеров в пиар-отделе. — Господин Сяо говорил мне зайти. Чу Цзинь окидывает равнодушным взглядом омегу перед ним и тут же сверяется с записями в своём планере, кивая и молча указывая на дверь кабинета Сяо Чжаня. Она бодро улыбается ему, широко растягивая накрашенные блеском губы, и, цокая каблуками, подходит к закрытой двери, аккуратно стучась и проскальзывая внутрь после короткого «Войдите». Бета знает, что шеф был не доволен её работой последние пару месяцев, как и знает, что Лу Синьхуа на самом деле была совсем неглупой девушкой, просто слишком часто отвлекалась на попытки устроить свою личную жизнь. Конечно, Сяо Чжань не будет рубить с плеча, но Чу Цзинь уже подготовил всё для активации вакансии на её должность. Что-то ему подсказывало, что долго на своём месте Ли Синьхуа не продержится. — Подготовь мне папку с итоговыми отчётами за прошлый месяц, — говорит выходящий из своего кабинета Чжань. — И вызови после совещания ко мне директора финансового отдела. Чу Цзинь мгновенно кивает и делает себе заметки на ярком стикере, тут же переводя взгляд на шефа. Собранный и спокойный, но всё ещё такой же бледный. Он выходит из приёмной и направляется к лифтам, поднимаясь в конференц-зал для вот-вот готового начаться совещания, и Чу Цзинь достаёт из ящика стола заранее заготовленную папку со всей требуемой отчётностью, бросая один короткий взгляд на подходящую к нему Ли Синьхуа. — Представляешь, выговор сделал, — морщит нос она. — Откуда он вообще знает, кто чем и когда занимается, если даже не спускается к нам в отдел? — Об этом знает весь офис. Ты очень очевидная, — усмехается Чу Цзинь. — Просто не флиртуй со стажёрами во время работы и вовремя подготавливай все документы. — Думаешь, может уволить? — немного нервно закусывает она губу. — Может, — кивает секретарь. — Пошли, мне на совещание нужно. Он слегка подгоняет девушку к выходу и закрывает дверь приёмной. — Эй, Чу Цзинь, ты работаешь с ним не первый год, наверняка знаешь, как его задобрить, — идёт следом за бетой к лифтам Ли Синьхуа, прожигая его спину взглядом. — Знаю, — кивает секретарь, останавливаясь и нажимая кнопку вызова лифтов. — Работай без ошибок. — Ну я же серьёзно, — обиженно хмурится девушка. — Я тоже, — ловит её взгляд Чу Цзинь, заходя в лифт. — Работай хорошо, и не придётся никого задабривать, — поудобнее перехватывает он папку с отчётами, наблюдая за недовольным лицом омеги, скрывающимся за закрывающимися дверями лифта. За всё время его работы с Сяо Чжанем у них, конечно, не раз возникали несогласия, но они оба придерживались одних и тех же рабочих принципов, подходя к своим обязанностям ответственно и выполняя их качественно, что помогло им сработаться гораздо быстрее, чем предполагалось, и найти общий язык по всем рабочим вопросам. Вероятно, Чу Цзинь и сам имел в себе схожие со своим шефом качества, смотря не многие вещи так же, как и омега, оттого никогда не понимал, когда кто-то начинал говорить, что господин Сяо сложный человек. Сяо Чжань, как и положено руководителю целой компанией, безусловно обладал твёрдым характером и был требовательным, но никогда не придирался по мелочам или без причины. С омегой было несложно найти взаимопонимание, если относиться к своей работе ответственно и выполнять всё в срок. Лифт с коротким звуком открывает двери на нужном этаже, выпуская из своих дверей в просторном холле, и уже отсюда Чу Цзинь слышит возбуждённый гомон из конференц-зала. Этот этаж находился всего на один ниже, чем тот, на котором располагался кабинет Сяо Чжаня, но ощущался совсем как другой мир. Здесь не было рабочих кабинетов, лишь несколько переговорных, два конференц-зала и один большой актовый зал для особенно торжественных мероприятий, но это не мешало царить вокруг шуму и суете. В холле на диванчиках сидело несколько человек, усердно вчитывающихся в бумаги и, видимо, повторяя какие-то данные перед совещанием, а в самом конференц-зале кто-то из готовящихся выступать настраивали проектор. При планировании расположения офисов, Сяо Чжань решил сделать свой кабинет на самом верхнем этаже башни, обустроив там лишь холл для ожидания посетителей, приёмную секретаря и свой кабинет, и Чу Цзинь, каждый раз спускаясь вниз в другие отделы, искренне благодарил его за это. Обычно этажом, на котором все собирались сейчас, пользовались только при важных переговорах или общих собраниях, но и этого времени хватало, чтобы почувствовать царящее в такие моменты взволнованное напряжение. Чу Цзинь пересекает холл, краем глаза замечает за стеклянной дверью, ведущей на балкон, говорящего с кем-то по телефону Сяо Чжаня, и заходит в конференц-зал, где на него тут же устремляются все взгляды. Его появление означало, что скоро сюда зайдёт и Сяо Чжань, и это заставляло присутствующих активнее шуршать листами своих отчётов. Сегодняшнее совещание было плановым, и каждый знал, что на нём будут заслушиваться отчёты директоров отделов и подводиться общие итоги прошедшего месяца, но именно на таких самых обычных совещаниях всплывали чьи-нибудь ошибки. Сяо Чжань никогда не принимал скоропостижных решений, всё тщательно взвешивая, но всегда следил за работой своих директоров, периодически прощаясь с теми, кто переставал справляться со своими обязанностями. Он проходит за стол начальника, кладёт на него папку, что до этого держал в руках и занимает своё место за большим столом. Многие скользят по нему пытливыми взглядами, словно пытаясь по секретарю понять, в каком настроении находится его босс, а кто-то несмело уточняет план совещания. Нет, Сяо Чжань не орал ни на кого и не срывал на подчинённых своё плохое настроение, но спрашивал всегда тщательно и любил порядок во всём. Бета кладёт перед собой планшет с необходимой для совещания информацией и ежедневник с личными заметками и сверяется со временем на наручных часах. Сяо Чжань входит в конференц-зал точно в нужное время, сосредоточенный и с нечитаемой маской на лице, он занимает своё место во главе стола и коротко всех приветствует, начиная совещание. Чу Цзинь внимательно слушает выступающих, сверяет предоставленную ими информацию с имеющейся у себя в планшете и делает себе несколько пометок в ежедневнике. Чжань тоже время от времени пишет что-то в своём блокноте и изредка задаёт уточняющие вопросы, молча кивая. Собранный и полностью погружённый в работу, он выглядит так же, как и всегда, и лишь Чу Цзинь, бросив на босса один-единственный взгляд, понимает, что с тем что-то не так. Бледное лицо и едва выступившая испарина на лбу явно показывали, что с омегой что-то не то, заставляя насторожиться. Обычно Чжань всегда следил за тем, чтобы его состояние, независимо от его причины, никогда не отражалось на работе, и то, что сейчас ему явно становилось не по себе, означало, что происходящее стало для него полной неожиданностью. К концу совещания он часто облизывал пересохшие губы, поправлял воротник рубашки, словно пытаясь его ослабить и учащённо дышал, уже вряд ли слушая, о чём говорят выступающие. Завершая совещание сразу же, как заканчивается последнее выступление, а когда стеклянная дверь конференц-зала тихо захлопывается, Чжань наконец-то расстёгивает пуговицу воротника, откидываясь в кресле. Чу Цзинь, сразу набирая личному доктору босса, наливает ему полный стакан воды и нажимает на кнопку регулирования температуры на пульте от кондиционера, понижая градус. Сяо Чжань жадно осушает стакан с водой, жмурит глаза и трёт пальцами виски, глубоко дыша. Чу Цзинь, будучи бетой, не мог различать запахи феромонов, но почему-то был уверен, что это точно не течка, а что-то более серьёзное. Его босс уже не раз попадал в больницу от переутомления, но ни разу он не позволял, чтобы его состояние ухудшалось из-за течки, всегда контролируя её симптомы. — Я вызвал вашего врача, — наливает воду в стакан бета, присаживаясь рядом с боссом. — Вы весь день выглядите бледным, почему не сказали, что плохо себя чувствуете? — Всё было… терпимо, — делает глубокий вдох Чжань. — Обычная усталость. Такое часто бывает. — Это не похоже на усталость, — мрачно констатирует факт Чу Цзинь, осторожно прикасаясь ладонью ко влажному от испарины лбу Чжаня. — У вас горячий лоб. — Скажешь, что это плохо, — усмехается омега, и Чу Цзинь мрачнеет ещё больше. Он отнимает руку от чужого лба и поднимается с места. Почему его босс может быть таким по-детски глупым? Как вообще можно настолько пренебрегать своим здоровьем? Просто удивительно, как этот человек мог управлять целой огромной компанией, держа всё под контролем, но совершенно безответственно относился к своему же здоровью. Бета тяжело вздыхает и нервно хватается за засветившийся от уведомления телефон. — Господин Минь приехал, пойду встречу его, — говорит бета, бросая на Сяо Чжаня короткий взгляд и быстрым шагом выходя из конференц-зала. Он пересекает холл, взволнованно глядя на меняющиеся цифры на табло над лифтом, и не сдерживает облегчённого выдоха, когда двери разъезжаются в стороны с тихим «дзынь», выпуская из кабины пожилого сухенького омегу в светлом костюме и с маленьким чемоданчиком в руках. — Добрый вечер, — улыбается Минь Фэнъян, кивая встречающему его бете. — Господин Минь! Слава богу, вы здесь, — жмёт тёплую ладонь врача Чу Цзинь. — Пойдёмте скорее, — торопит он, открывая перед омегой двери в конференц-зал. Минь Фэнъян тут же цепляется взглядом за покрасневшего и молча приветствующего его Сяо Чжаня, мгновенно меняясь в лице и давая знак Чу Цзиню закрыть дверь и опустить жалюзи. — Господин Сяо, — кланяется мужчина, присаживаясь рядом с омегой. — Позвольте, я вас осмотрю. Сяо Чжань молча кивает и послушно делает всё, что говорит врач, чувствуя, как слегка расплывается перед глазами реальность. Ему измеряют давление, температуру, осматривают горло и белки глаз, заставляя себя ощущать расплавившимся пластилином, и дают выпить несколько горьких таблеток в конце, тяжело вздыхая. Чжань кусает до крови губу, отвечает на все вопросы господина Миня и бросает короткий взгляд на своего взволнованного секретаря и мрачное лицо доктора, уже понимая, что у него явно не просто простуда. — Ну, что скажете, док? — спрашивает Чу Цзинь, и Минь Фэнъян молча достаёт из своего чемоданчика ещё один пузырёк таблеток, добавляя его к тем, что уже стояли на столе. — К вечеру станет ещё хуже, — подводит итог он. — Это не простое переутомление, и лучше бы вам, господин Сяо, ближайшие пару дней побыть под присмотром врачей. — Что со мной? — хмурит брови Чжань, ловя серьёзный взгляд сидящего перед собой врача. — Недостаток сна, нерегулярное питание, чрезмерные нагрузки, постоянные волнения, приём блокаторов и отсутствие полноценного отдыха. Ваш гормональный сбой наложился на общее истощение организма, отсюда и такие тяжёлые последствия. — Хорошо, прокапайте меня и пропишите какие-нибудь витамины. Сколько это займёт? Дня три? Неделю? — устало выдыхает Чжань. — Боюсь, в этот раз всё не так просто, господин Сяо. Вашему организму потребуется не один месяц восстановления, а также полное медицинское обследование. — Намекаете, что мне нужно лечь в больницу? — Не намекаю. Говорю прямым текстом. Сейчас вы приняли жаропонижающее, но к вечеру температура вернётся, а в совокупности с приближающейся течкой это может обернуться очень тяжёлыми последствиями. — Босс, это не шутки, — вставляет слово Чу Цзинь, выглядя настолько взволнованным, что убивает на корню всё желание пререкаться. — Хорошо. Я лягу на обследование, — вздыхает Чжань, смиряясь. Минь Фэнъян одобрительно кивает и велит собираться, на ходу перечисляя, какие вещи понадобятся омеге в ближайшее время. Сяо Чжань не в восторге от перспективы провести последующие дни в больнице, но, чувствуя набирающий силу озноб и слабость в ногах, послушно следует за своим врачом к выходу из конференц-зала и позволяет Чу Цзиню отвести себя в частный центр господина Минь, где всегда и обследовался. Он смотрит на мелькающие за окном машины дома и светофоры и окончательно признаёт, что в этот раз не справится сам. Любя всё держать под контролем, в этот раз Сяо Чжань проиграл собственному организму, который уже не просто просил, а требовал обратить на себя внимание. Просторная ВИП-палата со всеми удобствами и круглосуточное наблюдение врачей — вот его реальность на ближайшие дни. Как и предупреждал Минь Фэнъян, к вечеру температура резко поднимается вновь, сопровождаясь судорогами и мечущимся в беспамятстве воспалённым сознанием. Всю ночь от Чжаня не отходили врачи, подключив его к приборам и фиксируя его состояние каждые десять минут. Он стонет от боли, совершенно не понимает, что происходит, и отчётливо желает, чтобы всё это поскорее закончилось. Ему жарко, больно, страшно и холодно одновременно, а тяжёлый сон без сновидений под утро кажется настоящим спасением. Когда он наконец-то открывает глаза, за окнами его палаты глубокий вечер, а всё тело кажется каменным. Чжань пробыл в беспамятстве больше двенадцати часов, перепугав не только своего секретаря и личного помощника и тех, кто на него работает, но и самого Минь Фэнъяна. — Это была лишь первая волна, — говорит явно невыспавшийся доктор, присаживаясь на диван в палате. — Хотите сказать, что эта дрянь не закончилась? — в ужасе смотрит на него Чжань, морщась от неприятных ощущений по всему телу. — К сожалению, — кивает Минь Фэнъян. — Мы стабилизировали ваше состояние, и вторая волна будет не настолько тяжёлой, но она будет, господин Сяо. Ваша работа и отсутствие постоянного альфы не будут способствовать улучшению состояния. — У меня есть партнёры, — устало прикрывает глаза Чжань. — «Партнёры» и «постоянный альфа» — это не одно и то же, господин Сяо. Здесь важен не сам половой акт, а феромоны, которые вы вдыхаете, и биохимические связи, которые при этом образуются в вашем мозге. Это то, что формирует защитную систему вашего организма, влияет на нервную систему, давление и циркуляцию крови. Вам нужен один постоянный альфа, чьи феромоны не отвергнет ваш организм. — Этот вопрос как-то можно решить в вашей клинике? Пропить курс препаратов или подобрать какого-нибудь донора или… — Боюсь, что наш с вами организм не так прост и обмануть его препаратами просто не получится, — по-доброму усмехается омега. — У всех альф и омег существует свой собственный внутренний фильтр, который воспринимает только те феромоны, которые созвучны с их собственными. Уровень ваших феромонов довольно сильно занижен из-за длительного приёма блокаторов, но их можно восстановить, поддерживая в балансе. — То есть вы советуете решить мои проблемы со здоровьем альфой? — приподнимает бровь Чжань. — Только лишь проблему гормонального фона, с остальным придётся поработать медикаментозно. Сяо Чжань смотрит в белый потолок своей палаты и думает, как глупо всё выходит: он добился в жизни таких высот, чтобы в итоге всё равно услышать фразу, что без альфы не обойтись. В груди зарождается смех, слетая с губ тихим хрипом, а глаза закрываются сами собой. — Сделайте всё, чтобы я встал с этой койки как можно скорее, — говорит Чжань, не видя, но слыша тихую усмешку Минь Фэнъяна. — Конечно, господин Сяо. Отдыхайте, через полчаса к вам зайдёт медсестра. Сяо Чжань слышит удаляющиеся шаги доктора и звук закрывающейся двери и даже не пробует пошевелиться, так и продолжая неподвижно лежать с закрытыми глазами и вслушиваться в размеренный стук своего сердца. В голове всё ещё крутилась фраза доктора Минь, заставляя непроизвольно улыбаться. «Найти альфу», — такая глупость. Сяо Чжань уже давно добился большего, чем любой из них, имея возможность не только завести себе любовника, но и купить какого-нибудь альфу в своё распоряжение. Он не был альфаненавистником или сексистом, но предпочитал не вступать ни с кем в отношения, ограничиваясь разовыми встречами. У него не было времени искать для себя подходящего кандидата, как и не было желания терпеть чьи-то попытки показывать свою доминацию. Возможно, когда-нибудь он действительно задумается над созданием семьи, но пока что у него был огромный выбор из партнёров на одну ночь и полная свобода от семейных обязательств. Сяо Чжань знает себя, свой характер и положение и не представляет, какой альфа вообще смог бы подойти ему. Определённо тот, кто сильнее его, умнее и выше по статусу и кого так сложно встретить. Большинство альф представлялись ему слабыми и недостойными, идущими на поводу у своих низменных инстинктов и страдающих явным нарциссизмом. Пусть красивые, успешные, богатые и щедрые, но они были совершенно не для него, а те, кому он соглашался дать шанс, не оправдывали его. Когда-то Сяо Чжань и правда грёзил о домашнем уюте и возможности побыть слабым и жаждущим заботы, но это было так давно, что сейчас уже даже не имело значения. Чжань уже давно не был беспомощным омегой, смотрящим на альф с восхищением, и это всё упрощало и усложняло одновременно. Он больше ни от кого не зависел, но и уже давно не был наивным или слабым. Омега, променявший своё личное счастье на карьеру и деньги. Когда-то у Сяо Чжаня не было ничего, кроме собственных чувств и надежд на счастливую семейную жизнь, сейчас же он на вершине этого мира, но совершенно один. Стал бы он менять в своей жизни хоть что-то, будь такая возможность? Совершенно точно нет. Он создал своё имя с нуля, заставив считаться с ним, и ни за что на свете теперь не согласится променять это на что-то ещё. Когда утром следующего дня пришедший навестить его Чу Цзинь предлагает ему завести на предписанный врачом срок терапии постоянного любовника, Сяо Чжаню очень хочется засмеяться от абсурдности этой идеи. Завести постоянного любовника в качестве донора феромонов? Так вообще кто-нибудь делает? Что-то подсказывало Чжаню, что нет. Сама идея использовать человека подобным образом, практически купив его и привязав к себе на весь срок терапии, казалась ему дикой, словно завести диковинного домашнего питомца и скрывать его от всех. — Вы понимаете, что говорите о живом человеке, а не о выписанном в аптеке лекарстве? — поднимает брови Чжань, встречая смеющийся взгляд доктора и немного пристыженное выражение лица своего секретаря. — Относитесь к этому, как к части терапии, — поправляет круглые очки на переносице омега. — Можно заключить с подходящим кандидатом контракт и выплачивать ему деньги или, например, начать с ним встречаться и получать всё, что необходимо, бесплатно, — предлагает Чу Цзинь, на что Сяо Чжань морщится. — Точно нет. Мне совершенно точно не нужна эта игра в любовь и обожание, — качает головой Чжань. Один вариант выглядел циничнее другого, и Чжань не испытывал симпатии ни к одному из них. Смотря на спины выходящих из палаты Минь Фэнъяна и Чу Цзиня, он уверен, что сможет обойтись и без этой «живой терапии». В конце концов, у него было достаточно денег, чтобы попробовать найти какой-то другой, более сложный и неочевидный способ лечения. Засыпая, Чжань думает, что всё не так уж и страшно, а просыпаясь посреди ночи от выламывающих кости судорог во всём теле и вновь поднявшегося жара, уже согласен абсолютно на всё, если это поможет. — Мы можем подобрать для вас альф, кто наиболее вероятно подойдёт вам по медицинским показателям, — говорит ему Минь Фэнъян, когда Чжань вновь открывает глаза в ясном сознании. — Что, как в магазине? — слабо усмехается омега пересохшими губами. Целые сутки он провёл в полубессознательном бреду, сгорая в лихорадке и корчась от судорог и вспышек боли во всём теле. Если ради того, чтобы всё это больше не повторялось, ему просто нужны феромоны альфы, то он согласен. — Относитесь к этому, как обычному найму сотрудника. В вашей компании работает ведь много сотрудников, считайте, что этот альфа будет одним из них, — улыбается Минь Фэнъян. — Составим ему договор, обговорим все условия, можем даже пенсионные взносы за него платить, — разводит руками Чу Цзинь. — Господин Сяо, если бы был другой вариант, доктор Минь нам бы о нём рассказал, верно? — оборачивается он на врача, который тут же начинает кивать. — Ну разумеется. Не волнуйтесь, мы подберём для вас кандидатов с лучшими медицинскими показателями. Сяо Чжань устало трёт виски, пытаясь уложить в голове всю информацию и принять мысль, что ему действительно будет необходимо доверять своё здоровье какому-то альфе. Возможность подвести всё их взаимодействие под договор немного успокаивало, даря осознание, что контроль будет у него в руках, а альфа может и правда расцениваться, как наёмный работник. Просто его личный помощник, помогающий ему обуздать собственный организм. — Хорошо, — обречённо кивает Чжань. — Подберите для меня кандидатов. Минь Фэнъян удовлетворённо улыбается и тут же делает пометку в своём ежедневнике. — Всё будет готово к концу недели, — довольно щурится он, вставая со своего места. — А пока что вам придётся побыть у нас под наблюдением врачей, — напоминает он, подходя к двери и снова улыбаясь. — Принеси мне всё, что нужно для работы, — говорит он Чу Цзиню, устало прикрывая глаза. В палате слышатся тихие шаги уходящих Минь Фэнъяня и Чу Цзиня и звук закрывающейся двери, и Сяо Чжань не спешит открывать глаза, наслаждаясь долгожданной тишиной и покоем. Его больше не мучали боли, а в голове было пусто. Он бы не отказался застыть в этом состоянии на ближайшую вечность. Его всё ещё не радовала перспектива связать себя на ближайшее время с абсолютно чужим человеком, но сама по себе эта мысль уже не вызывала такого яркого отторжения, как это было раньше. В конце концов, он управляется с таким количеством людей в своей компании, неужели он не сможет договориться с одним альфой? Они подпишут договор, обсудят цену и уладят все вопросы. Всё это выглядело не таким уж и ужасным, немного успокаивая. Когда в пятницу Минь Фэнъян приносит ему целую папку с отобранными альфами, Чжань уже вполне морально готов к этому, открывая её и по очереди листая страницы с краткой информацией о каждом кандидате. Чжань смотрит на прикреплённые к анкетам маленькие фотографии в углу, скользит глазами по основным данным и не испытывает ничего, кроме тянущего чувства необходимости. Он должен выбрать кого-то из них. Обязан. — По каким критериям их выбирать? — поднимает он взгляд на доктора Миня. — Хоть по именам, хоть по фото, — улыбается он. — В анкетах уже указаны их медицинские данные, по своим показателям они все вам подходят. Чжань снова опускает глаза в папку, пролистывая несколько страниц и останавливается на одном из альф: европеец приятной наружности и крепкого телосложения, высокий, тридцать лет, детей нет. Омега внимательнее всматривается в острые скулы и серые глаза и думает, что мужчина на фото действительно привлекательный. — А что это за цифры в графе «цена»? Вы их продаёте? — вопросительно смотрит он на доктора, получая в ответ улыбку. — Ну что вы. Некоторые люди попали в базу нашего центра добровольно, желая стать донорами, другие же — в рамках подготовки лотов к аукциону. Указанная внизу сумма — их стоимость. Вы можете выкупить их с аукциона и отпустить или же оставить себе. — Сотрудничаете с чёрным рынком? — усмехается Чжань, переворачивая страницу. — Сотрудничаем с организаторами аукционов: подписанный договор, обговорённые условия, уплаченные налоги — всё законно, а уж что это аукционы, нас не интересует, — улыбается омега, поправляя круглые очки на переносице. — Господин Сяо, предлагаю выбрать из тех, кто участвует в аукционе, — подаёт свой голос Чу Цзинь. — С ними будет меньше проблем. Выкупите кого-нибудь, закончите терапию и отпустите на все четыре стороны. Меньше рисков. Сяо Чжань листает страницы, теперь уже обращая внимание только на те анкеты, под которыми была графа «цена», и думает, что взять альфу с аукциона выходит значительно дороже, но более безопасно. Никакой жёлтой прессы и утечки информации — полностью зависимое положение того, кого он купит. Существование подпольных аукционов не было чем-то новым, хоть и являясь незаконными, они считались обычным делом среди элиты во многих странах. В основном лотами на них служили омеги, кого нередко похищали ради продажи богатым господам или перепродажи в публичные дома, но иногда встречались и альфы, угодившие в рабство за долги или вынужденные добровольно продать себя от безвыходной жизненной ситуации. — Почему у него возраст помечен курсивом? — указывает Чжань на анкету одного из альф. — Потому что мы не уверены, что его указанный возраст соответствует действительности. — На вид ему не больше двадцати, — всматривается в прикреплённую фотографию Чу Цзинь. — Как он попал на аукцион? — Откуда ж мы знаем, — пожимает плечами омега. — Нам приводят на обследование нужных людей, мы делаем свою работу. Мы спрашиваем, конечно, их документы, но многие из них поддельные, чтобы соблюсти формальности. У этого альфы одни из лучших показателей. Очень хороший кандидат. — Насколько близок я должен с ним быть? — спрашивает Чжань, рассматривая фото альфы. — Вам важно постоянно ощущать запах его феромонов, ну и, разумеется, совместные течки. Чжань скользит взглядом по светлым волосам альфы, его юношеским, но не лишённых мужественности чертам лица и тёмным глазам, смотрящим прямо на него. Парень был красивым и однозначно станет таким же красивым мужчиной. Омега знает, что очень рискует, выбирая его, но, если на аукционы попадали не от хорошей жизни, то полученные от их сотрудничества деньги вполне могли как-то помочь парню. Что вообще должно было произойти, чтобы твоё имя вписали в лоты аукциона? Чжань смотрит на фото парня перед собой и думает, что помочь этому парню было бы правильным решением. — Я выбираю его, — тыкает пальцем в фотографию альфы Чжань. — Шеф, вы уверены? Он едва ли выглядит совершеннолетним, — хмурится Чу Цзинь. — Да. Когда нужно внести деньги? — закрывает он папку, поднимая взгляд на Минь Фэнъяна. — Что ж, я пришлю вам всю информацию, — улыбается омега. Сяо Чжань смотрит на поднимающегося со своего места доктора, видит задумчивое лицо своего секретаря и впервые боится передумать. Выбранному альфе однозначно нужна была помощь, и от мысли, что его может купить кто-то другой с совершенно иными намерениями, внутри начинало скрежетать. Этот мальчик однозначно должен был попасть к нему, в лучшие условия и полной свободой. Чжань уже знает, что не собирается круглосуточно удерживать парня возле себя, он хочет, чтобы тот жил своей обычной жизнью, словно обычный наёмный сотрудник, который просто будет ходить на работу. Сяо Чжань никогда не поддерживал невольничьи рынки и уж тем более не собирался когда-либо заводить себе раба. Этот альфа поможет ему наладить здоровье, а он поможет ему вновь обрести свободу. Честная сделка, от которой никто не страдал. — Чу Цзинь, свяжись с моим юристом, пусть подготовит договор, — говорит Чжань бете, на что тот тут же кивает, делая заметку в телефоне. — Господин Минь, направьте всю необходимую информацию моему юристу. — Конечно, — поправляет свои очки омега. — Что ж, господин Сяо, приятно иметь с вами дело. Отдыхайте, через час вас проведает медсестра, — улыбается Минь Фэнъян, выходя из палаты. Чжань смотрит на закрывшуюся за омегой дверь и чувствует, как гудит голова. — Займись всем, — даёт он распоряжение своему секретарю. — Конечно, — кивает бета. — Позвольте идти, — тут же склоняет голову в поклоне секретарь. — Иди. Сяо Чжань слышит удаляющиеся шаги Чу Цзиня и поворачивает голову к окну, всматриваясь в тёмные крыши домов. Когда-то он должен был сделать в своей жизни что-то для других.