Лаврентий и Ларион

6. Арда, Оссирианд, лагерь сыновей Феанора, лето 507 года – Майтимо, это в самом деле ты. Я не мог поверить, что посланный не ошибся. Мы считали и тебя среди погибших. – Я был готов считать себя среди них, Макалаурэ. Но вышло иначе. Я нашел их. – И ты все это время… Но почему не подать весть? – Подожди, это было не так просто, очень непросто, тут много придется рассказать… Представляешь, Намо Мандос предложил им выбирать судьбу, – именно им, и всего лишь из-за того, что в них смешалась кровь Эльдар, Смертных и даже майа Мелиан... Он ошибается, выбирать могут не только они… Что ты говоришь, Элуред? – Он тоже выбрал. – Да, ты прав. Всякий – может. Но не все берутся. – Кто «он», Майтимо? – Один смертный, очень далеко отсюда, они живы благодаря ему, но дело не только в этом, я слышал о нем немало – жаль, не увидел сам… – Сейчас мне важнее, что ты вернулся, Майтимо. И что же, ты думаешь, что вот они заменят нам потерянных братьев? – Они не заменят даже наших сыновей, которых у нас нет и не будет. Представь себе, я говорил с ними об этом, и они уверены твердо: помимо кровных родителей, у них есть и тот, кто стал их отцом вместо них . – Кто же? Что ты сказал… Элуред? – Имя. – Да, его в самом деле так зовут, того смертного, и я наверное, еще буду говорить с тобой о нем, как ни странно, а пока послушай вот что: я тоже выбрал, хоть ни один Вала мне этого не предлагал, и нам еще понадобится говорить – о выбранном, но пока… В этом мы – в каком-то смысле братья с тем Смертным. А значит… считай, что я привел с собой двух племянников. И скажи уже наконец, где мы все можем хотя бы сесть! – Я покажу, пойдем. Когда твой брат вернулся из мертвых живым, он может, в конце концов, говорить что угодно, даже то, до чего Маралаурэ нет дела. Главное, что он стоит здесь и говорит об этом. Так вот, до неведомого смертного ему и не было никакого дела, пока один из мальчиков не назвал имя на странном, резковато звучащем языке. Но музыка мира была слышна и через него – Маглор слышал ее во всем, и все бои – и да, даже нападение эльфов на эльфов не лишило его этого навыка… Как не лишило зрения и дыхания. Так вот с этим умением он, как и с ними, родился. И неведомое имя звучало ему – о звезде, вспыхнувшей ярко, но коротко, и ушедшей во мрак. И это действительно отзывалось – своим, знакомым. Разве не такова же их судьба? Что же, возможно, это будет еще одной песней? «…в конце пути – по вспышке света…»(***)