Лаврентий и Ларион

1. Арда, Дориат, окрес т ности Менегрота, середина зимы 506/507 года Шум боя давно утих, как шум уходящего войска. Кажется, мальчики остались в этом лесу одни. Совсем. Кажется, здесь впервые не было ни зверей, ни птиц – их всех распугал бой: начавшийся еще у границы, и докатившийся – уже скорее расправой – до подземных чертогов Менегрота. Что-то им пришлось увидеть, о чем-то – успеть узнать. Было совершенно ясно что королевство пало. Среди тех, кого нет в живых – и отец, и мать. А смогли ли уйти от расправы несколько небольших отрядов, где были и сестра, и прочие родичи – неизвестно. Уже всего этого хватило бы для того, чтобы положение братьев стало незавидным, но они вдобавок были привязаны веревками к двум деревьям, росшим из одного корня, так что видели друг друга, но не могли коснуться. И привязаны со всем тщанием – пока ни одному не удалось освободиться. Неудивительно, это делали воины, умелые, как… орки, кто же еще так хорошо может разбираться в том, что несет гибель и страдание? Но орками они не были. Мало того, по их собственным воззрениям они принадлежали чуть ли не к самым благородным эльфам Арды… В силу чего, видимо, и совершили здесь все это: пришли неожиданно, напали, убивали… и, как очень надеялся Элуред, не получили в итоге того сокровища, за которым пришли, поскольку полагали, что именно им оно принадлежит по праву… И право приходить к кому угодно войной они, видимо, тоже сочли наконец своим. Возможно, потому воины, тащившие братьев в лес, и были так злы: из их отчаянных выкриков стало ясно: они прекрасно знают, что в их руках – не два обычных подростка, а королевские сыновья. А значит, именно они поплатятся за то, что король Диор Элухиль убил их лорда… Действительно, самому королю они отомстить не могли уже никак: он тоже погиб, от руки их лорда, этот поединок стал смертельным для обоих. Может быть, и братьям они готовили смерть, но их окликнули – и воины ушли, оставив пленников живыми, но крепко привязанными. А может, так и задумывалось с самого начала. Одежда на них – не для зимнего леса, и пускай холод они переносят легче Смертных, но уже прошло немало времени, а еще – ветер, холод и мокрый снег… Элурин вон уже выбился из сил и, похоже, провалился в какую-то дрему. Плохо дело, если не удастся его разбудить… И кто знает, надолго ли хватит его самого? Впрочем, долго ждать не пришлось. Прямо на фоне зимнего леса перед ним словно сгустилась из мутных сумерек серая фигура в плаще с капюшоном. Он даже испугаться не успел, только мелькнула мысль: «Вот как? Всё?» А скоро раздался и низкий глубокий голос – может быть, он звучал прямо в голове Элуреда? – Слушай меня, сын Диора. Положение ваше отчаянное и, может статься, скоро вы оба придете ко мне. Но знай – вы, дети эльфов и смертных, в чьих жилах течет кровь майар, – возможно, самые невероятные существа в Арде. В вас смешалась кровь народов и существ, столь различных, что никто – в пределах Арды – не может сказать наверняка, какова будет ваша судьба. Поэтому вам дан выбор. Я все равно задал бы этот вопрос, когда вы пришли бы ко мне – и я лишь задаю его чуть раньше. – Но нас двое, а ты… – Элурина спрашивал мой брат. Тот ответил, что слишком устал сейчас и доверяет твоему решению. Ты можешь сказать, что эта жизнь оказалась слишком жестока для вас, и благом будет покинуть ее, ты можешь выбрать жизнь и неведомую еще надежду, которая ее продолжит… – А позволят ли нам оказаться совсем не здесь? Вообще в другом месте? Где не будет всего этого, – он мотнул головой в сторону дворца. – И никого из них. И… Элуред задумался на мгновение. Вдруг его желание исполнимо? Но если здесь, лишившись всех, кого они знают, они хотя бы знакомы со здешним лесом, что будет в этом совсем ином месте ? – ...И чтобы мы были с кем-то, мы не справимся одни. – Я услышал тебя, сын Диора. Едва прозвучали эти слова и снова слилась с воздухом темная фигура, все в самом деле начало быстро и неуловимо меняться – деревья леса, время года, время дня… Все, кроме них и веревок. Зато, кажется, по этому лесу кто-то шел, напевая высоким хриплым голосом на непонятном Элуреду языке.