☄︎. *. ⋆
полнейшее блаженство, растягивающееся вдоль нёба овладевает всеми фибрами в теле ёнджуна. сладкое волнение разливается по нервным окончаниям альфы. ёнджун альфа. да, вторичный пол всё также имеет значение в современном мире, как бы ничтожно это ни звучало. его альфа проявился ровно в семнадцать, что вроде как норма, но для ёнджуна это было переломным моментом: разрушение собственных стен, возведенных с надеждами оказаться простым, раскрытие своей истинной сущности и неопределенное отторжение. ему сейчас двадцать три. поэтому сейчас не так трудно. бомгю прижимается ближе, его руки безвозмездно тянутся вдоль груди. это блаженство, чувствовать его совсем близко, настолько, что голая кожа электризуется от каждого бессознательного движения. терпкий вкус ягодного чая овладевает всеми лёгкими. дышать буквально нечем, ёнджун бы сказал, он задыхается. вроде как. ёнджун может посчитать на пальцах, сколько раз бомгю шевельнулся в этом полудрёме. почему полудрём? скорее всего омега толком и не во сне, потому что прямо сейчас у ёнджуна развязывается чертов узел. внутри бомгю. бомгю хнычет, когда тяжёлая рука легко гладит по спине. — хэй, — успокаивающе шепчет ёнджун во взъерошенную макушку, расположенную прямо на груди. младший, слишком измотанный, чтобы элементарно подняться, даже не открывает глаза. он слишком устал, чтобы сдержать дрожь внизу пояса. ёнджун опьянён этим послевкусием, и сворачивающее нечто внутри живота даёт об этом знать. узел и для альф всегда проходит весьма болезненно, но бомгю нежный, ёнджун не осмелится назвать его слабым. он просто очень нежный, поэтому выполняет свою часть: добровольно растекается сверху, давая время отступить долгожданному узлу, который вопреки унизительным восклицаниям и наслаждению, даёт сейчас лишь невозможный дискомфорт. омегам не обязателен узел, для прекращения течных всплесков достаточно и мягкого узла. однако ёнджун и бомгю вполне в состоянии вытерпеть эту стадию для дальнейшего времяпровождения за элементарным завтраком. в течку вся неделя проходит в ужасном режиме, где отсутствие приема пищи в угоду сну от измотанности — классика жанра. терпкий, душащий запах бомгю постепенно рассеивается, давая волю его обычному нейтрально-сладкому аромату. пахучие железы не вызывают столь громоздкие порывы прокусить их, ёнджун просто хочет уткнуться носом и учуять его. желание завернуть их обоих в постель и уснуть берет верх каждый раз, когда таз бомгю слегка дрожит, его дыхание невозможно умеренное, его ресницы подрагивают каждый раз, когда узел внутри сужается. и он весь уязвимый и лёгкий. не такой шкодливый, разразившийся похотью. но мерзость утра на липкой постели с разбросанными вещами, в том числе и бестолковыми мыслями, в грязных остатках ночи, отталкивает развитие такого исхода. хоть ёнджун и не против вылизать всего бомгю, вряд ли омега будет в состоянии провернуть подобное с ним. особенно после забега в четыре раза. особенно бомгю. поэтому он как обычно тихо выйдет под ноющий аккомпанемент, вымоет бомгю начисто, сменит дурацкое помятое постельное бельё и соберёт гнездовые приблуды, разбросанные по всей спальне. а пока у него ещё минут пять простого прижимания младшего ближе, ощущение под пальцами мягких волос, сладкий аромат спокойствие и еле чувствующийся запах никотина. омегам необязателен узел. но бомгю просит его каждый раз. узел делают только пары, но бомгю ему просто сосед по комнате.☄︎. *. ⋆
— не парься хён, это вроде как нормально. — хочешь сказать это очевидно? субин растекается по дивану, айпад в его руках кажется не таким уж и большим. — очевидно — мало сказано. он усмехается и наконец переводит взгляд на абсолютно сломанного ёнджуна. субин начал носить очки, ёнджуну тоже не помешает, возможно, тогда он начнет видеть то, что замечают все остальные, кроме него. последние недели осени проходят в хандре, нежелании просыпаться и стремлении соединиться воедино с собственной кроватью. а ещё на взводе от приближения зимы. зима значит приближение сдачи экзаменов. это, как правило, ужасно выматывает. ёнджун чувствует, как становится сложно дышать. на улице ужасно холодно, вчерашняя встреча прошла на ура. ёнджун еле держится, но он точно не пьян, лишь слегка очень сильно устал. встреча с выпускниками, которую не получалось устроить последние полгода. шесть утра, и пальто ёнджуна ощущается простой накидкой. холод проходит по всем конечностям, губы ёнджуна синеют. стоило посидеть в машине. а лучше сразу поспать там же. слипающиеся глаза устремляются на вход их общежития. людей нет. от этого спокойнее. проходя регистрацию, ёнджун благодарит бога, если он существует, что не забыл карточку в машине или в комнате. на лестнице нет света, по крайней мере, он сейчас выключен. пряча руки в карманах, ёнджун чувствует смену температуры. а ещё слышит шум. их комната на третьем этаже. там комната ханны с сяо, и чона с юбином. они никогда не были ранними пташками, ёнджун мало-помалу осознаёт, чьё шарканье тапок доносится в гробовой тишине всего общежития. наконец взбираясь и слыша совсем близко шаги, ёнджун чувствует запах быстрее, чем успевает поднять голову и увидеть его. он выглядит плюшевым, вразрез ужасному образу холодной недотроги. он выглядит потрёпанным, кажется, ёнджун знает наверняка: играл всю ночь в компьютер. на самом деле, это легче признать в уме, чем вслух. это всегда было так. ёнджун чувствует стеснение в груди при виде бомгю. — привет. — привет. вероятно, бомгю собирается покурить, потому что это та постулата, которую ёнджун поставил ещё в начале заселения. в их комнате нельзя курить. лишь снаружи. бомгю стоит так ещё минуту, тонет в огромном пуховике, нежных штанах в клетку, совершенно не сочетаемо надев тапки. ёнджун упирается в поручень, ищет силы пойти вперёд, миновав это пушистое нечто, а не ожидать. — бурная ночь? — низким, слегка хриплым шёпотом спрашивает бомгю. ёнджун понимает, даёт себе отчёт, но оторвать взгляд и тем более двинуться, не в его компетенции абсолютно. — что-то вроде. — пройдёмся? ёнджун дождался. ему чертовски холодно, он устал, и на улице ему явно не место. особенно в таком состоянии. но это бомгю в шесть утра. такой же усталый, и скорее всего, ему тоже холодно. это магия или что-то вроде, но вся дрожь, сопровождающая ёнджуна с самого автомобиля, исчезает как по щелчку. серая в предрассветных сумерках улица по-прежнему пуста. обычно они прогуливаются вокруг общежития, обычно они подолгу сидят в парке недалеко. сизая сырость и синева окутывают окна домов, деревья, дорогу — всё, не давая намёков на скорое появление солнца. бомгю зажигает первую сигарету по пути. бомгю омега. это не новость. это не что-то важное или неважное. это просто факт. факт, с которым ёнджуну жить и жить. бомгю омега, и всё, что ёнджун ощущает — это мягкий оттенок камелии, который неустанно горчит у горла, заплетающиеся мысли при виде его профиля, дрожащие пальцы, аромат тревоги, беспокойство. смиренное дыхание, очередная затяжка. — иногда мне кажется, что у тебя хроническая усталость, — невзначай трепещет его мирный голос. бомгю невыносим. — с чего бы? вероятно с того, что ёнджун проводит всё своё время за работой и учёбой, с того, что упрекает себя каждый раз, когда просто сидит без дела, в то время, пока другие развиваются, с того, что состоит в студсовете, занимаясь всеми активностями, ничуть не жалея себя, с того, как легко соглашается на задачи, просьбы, на встречи, от которых он отвязывался последние полгода, с того, что вместо постели и долгожданного отдыха, стоит под покровом сумерек рядом с бомгю. именно это говорит взгляд младшего, будто ёнджун не дал даже близкий аргумент. губы бомгю приобретают синеватый оттенок. ёнджун пытается прийти в самообладанием. если бы не его зависимость от никотина, если бы не его аромат, и если бы бомгю не был омегой, ёнджун наверняка осмелился бы поцеловать их. его губы. — ты так хорошо это скрываешь ёнджун-хён, — бомгю не исправим, он смотрит так, как обычно смотрят на что-то хрупкое, уязвимое. жалкое. — но умей посылать людей, твоей добротой слишком много пользуются. бомгю кидает окурок, встряхивает длинную челку спадающие на лицо и оборачивается к ёнджуну. посылать? звучит воодушевляюще. а то слишком много пользуются. —…твои слова порождают только дуальность. — айгу-у, — страдальчески стонет младший, совсем замёрзший на холоде, — когда нам починят лифт? я не могу так каждый раз, — дуется себе под нос и хмурится так, будто сами обстоятельства обвиняемы в деле. — количество твоих выходов уменьшилось, не думаешь, что это на пользу? — говорит ёнджун, шаркая по лестнице. бомгю моментально замахивается рукой, имитируя будущий удар, сжимает губы и предупреждает, ловя абсолютно снисходительный взгляд ёнджуна. так делают дети, угрожая, но не предпринимая никаких действий. потом бомгю продолжает, шаркая в такт ёнджуну. — так и знал, это всё ваши с юнджин проделки, да? — его тон принимает форму преувеличенной обиды. — хотите своего милого донсэна оставить без единственного наслаждения в жизни, — ёнджун жмуриться от улыбки. он милый. они наконец у квартиры. — и вообще, иметь та- перед тем, как бомгю снова открывает рот, начиная дразниться, обвиняя в бессмыслицах, ёнджун бесстыдно толкает его прямо в дверь, параллельно открывая её. всё для того, чтобы загрести его в поцелуй. он не нежный, как бомгю, он не милый и не спокойный. скорее, да, дуальность. бомгю сперва пугается, но чувствуя на губах чужие, отдаётся сразу. ёнджун притягивает его за талию, прикрывая парадную. тянет и сжимает бока, чувственное дыхание бомгю показывает позвоночник. всего лишь семь часов. на улице только появляются души. в их квартире темно. запах бомгю невыносим. всё потому что он омега. он чувствует это. чувствовал с самого начала. бомгю, включаясь, берёт инициативу на себя, стараясь быть везде, подключая язык и распаляясь сильнее, пока ёнджун опускает руки ниже, ещё ниже, под громоздкую куртку и худи. это случайность: клыки ёнджуна чешутся каждый раз, когда они такие с бомгю; его когти ускоряют рост, будто бомгю и есть его добыча, пытающаяся убежать, его альфа-гормоны устраивают фейерверки: бомгю такой нежный, он такой хрупкий, невозможно мягкий, и его так просто укусить, сделать своим. сцепляясь воедино, ёнджун продолжает принимать активность омеги, его аккуратные движения языком, облизывание ёнджуновых губ, прикрывание своих маленьких клыков, передавая через действия всю свою скрытую нетерпение и ласку. но последнее, что бомгю в силах сдержать, это свой запах — он преследовал ёнджуна с момента встречи на лестнице, окружал и усиливался всю их прогулку; бомгю был на удивление не сонным, а слегка заведённым. и последнее: бомгю перестал сдерживать его как только они зашли в общежитие. — прости. поцелуй в уголок его блестящих приоткрытых розовых губ. — я думал, течка окончилась, — извиняющеся бормоча, ёнджун прижимается совсем близко, слегка склоняясь над бомгю. омега встревоженно смиряет дыхание . —…я пытался справиться один. тебя не было весь день. ох, так бомгю ждал его. ёнджун улыбается и, пытаясь скрыть это, зарывается носом в волосы у виска бомгю, параллельно проводя успокаивающие круговые движения. он пахнет бесподобно. камелия приобретает оттенки сладкого мёда, настолько приторного, что она чувствуется на языке. ёнджун бы выплюнул её, но прямо сейчас она сводит с ума. пот, стекающий с виска бомгю, кажется самым необходимым, поэтому ёнджун бездумно слизывает его. целует снова в ту же область и не может ничего с собой поделать. бомгю хочется раздеть, вылизать и хорошенько поиметь, до узла. до оплодотворения чёртовыми щенками. боже, это даже звучит абсурдно. в какой момент он потерял всё самообладание? Было ли оно вообще.? ёнджун не узнаёт себя каждый раз, когда проворачивает с бомгю такое. ёнджуну стёрло память, когда всё это началось.☄︎. *. ⋆
— бомгю? ёнджун кивает, осторожно перебирая клавиши на ноутбуке, выглядит полностью поглощённый работой. он чувствует, как начинают работать шестерёнки в голове субина. — м-м, он хороший парень. иногда бывает отстранённым, у него часто меняется настроение. звуки клацанья не останавливаются. — но он хороший парень, — приходя к выводу, говорит субин. — так он твой новый сосед, хён? — вроде того. совершенно не меняя выражение лица, реагирует ёнджун. а субин неопределённо улыбается. будто знает что-то, чего не знает сам ёнджун. так обычно улыбаются дети, скрывающие какую-то маленькую шалость. бомгю. знание об этом парне у него несомненно есть, так же как и о всех учащихся их университета. бомгю тоже некоторая часть студсовета, первокурсник. ёнджун второкурсник, и их общежитие совсем не место для младших. бомгю селят к нему на следующей неделе.☄︎. *. ⋆
это чистые инстинкты. цепляться за нежные бока, вдыхать полной грудью чужой запах, заламывать брови от тупой нужды внутри. ещё ближе. ещё теснее. инстинкты, придающие ёнджуну очередной острый приступ обострение обоняния. это факт, что омеги намного чувствительнее к запахам, но ёнджун никогда не мог представить, что будет настолько подвластен чужому аромату. аромату бомгю. пальто и куртка отброшены на пол в коридоре, они медленно тянутся в комнату бомгю. куда же ещё. ёнджун не выдержит, если не заснёт под гнётом вездесущего запаха омеги. он без стеснения кусает чужие губы, оттягивает до стона и снова припадает горячим языком, чувствуя с приторностью горькие нотки никотина. бомгю под лёгким худи ледяной. замёрз. ёнджун не лучше. омега, ощущая холодные пальцы на животе, вздрагивает. — ты дрожишь. — это не от холода. не прекращая путь и действия, ёнджун проводит рукой по открытой шее бомгю, гладит, очерчивает только ему известные узоры. омега хнычет, стонет и от нетерпения елозит, пытаясь получить больше. больше поцелуев, больше касаний, всего больше. но ёнджун на грани. не прикрытый запах бомгю повсюду, он кружит голову настолько, что ёнджуну с трудом удается связывать мысли, приостанавливая жар внизу. воздух густеет. он прилипает к его лёгким, из-за чего ему становится сложно дышать. порывы бомгю получить больше настигают вдвойне: омега цепляется руками за плечи ёнджуна, тянется к шее и начинает натурально облизывать его ароматические железы. у ёнджуна от этого мурашки по коже. разум ослабевает, концентрация внимания на бомгю, как на человека, а не как на омеге начинает рассеиваться. насыщенный аромат густого ягодного чая пеленой нависает над ними. ёнджун возвращает самообладание: вспоминает, что устал, что сегодня явно не тот день. что на часах всего семь утра, а ему с хронической усталостью просыпаться через пару часов. а ещё в такие моменты ёнджун начинает воспринимать бомгю как потенциального партнёра. того, с кем можно сделать что-то до жути интимное. интимнее секса, интимнее обмена запахом. ёнджун просто помогает ему, бомгю. его холодно-нежному соседу по комнате. омеге. — стой. стой бом. ёнджун держит его за плечи, но, кажется, это не работает. бомгю жадно напирает, цепляется требовательнее, его размытый взгляд ни разу не говорит о сомнениях. теперь он весь горячий, обжигающий. его щёки и лоб скользкие, потные. —блять… бомгю, — низко шепчет альфа, надеясь, что сработает. горячий язык не раз мажет по чувствительным местам, запах камелии, настолько слащавый и заполнивший всю его комнату, что собственный альфа говорит, что пора. — прекрати бомгю! — совершенно неожиданно слышится рычание. омега замирает. в мгновение опускает голову и поднимает руки к задней части шеи. в его опущенных глазах испуг, страх, покорность. его губы мелко дрожат, и сердце альфы уходит в пятки. что он только что сделал? взгляд бомгю наполняется отвращением, весь его сладкий аромат, овладевший ёнджуном, сменяется горечью, тревогой. от этого в собственном горле горечь, жжение. альфа-голос. он только что использовал запретный механизм, пользующийся популярностью только в случае действительной опасности. а не для остановки перевозбужденного омеги. ёнджун сам замер, без единой мысли пялясь на застигнутого бомгю, который часто глубоко дышит, бегает глазами по полу, будто не может поднять взгляд на альфу. — б-бом, — ёнджун извиняющеся смотрит, касаясь пальцами чужого плеча. — отвали, а, — бомгю, приходя в себя, тут же раздражённо отмахивается. — прости, я сл- — иди к чёрту, — ещё агрессивнее посылают ёнджуна. бомгю делает пару шагов назад, всё также держа ладони поверх пахучих желез, которые, ёнджун знает, — горят. ёнджун пытается сделать полный вдох, собирая себя по остаткам. он не сдержался. бомгю не был против. это он позволил себе овладеть ёнджуном. — слушай, я случайно, бом. я знаю тебе трудно, но… — ёнджун поднимает руки в жесте примирения, пытаясь вербально и невербально расположить омегу вновь. сейчас бомгю на грани своей омеги и здравого смысла. ёнджун некоторое время назад также был там. — но… я сейчас не в состоянии, понимаешь? заняться этим, — переходя на шёпот, заканчивает ёнджун, их запахи смешиваются, в комнате воцаряется что-то вроде стабильности, ёнджун может дышать полной грудью. опущенное лицо бомгю не видно из-за волос, но ёнджун чувствует, как омега смутился. — извини. тихо шипит бомгю, всё ещё держась за заднюю часть шеи. — но никогда, запомни, никогда не используй эту хрень на мне. — отчётливое, низкое рычание. это страшно, быть во власти другого человека. альфы. омегам приходится жить с этим. они рождаются такими: запрограммированными подчиняться. ёнджун не раз оказывался под давлением омег, но альфа — это намного пугающе, наверное, поэтому он понимает, что сделал только что. — …хорошо. да, я понял. в душе ёнджуна смятение. он понятия не имеет, как сделал это и тем более не знает, как это остановить. было бы легче, если б он не начал его целовать. но это произошло не столько от сдерживаемого желания, сколько от элементарных инстинктов. на улице он же сдержался. но на лестнице именно бомгю расслабился. бомгю не из ласковых, нежных омег вроде ёсана. сколько бы ёнджун не говорил о его мягкости, темперамент бомгю совершенно саркастичный и желающий больше дразнить, нежели и в правду взаимодействовать. и это всё, конечно, в плане элементарной дружбы. ёнджун чувствует какую-то ответственность, неизвестную привилегию от того, что омега позволяет касаться себя именно ему. бомгю порицает эти действия всегда, с отвращением кивая, когда субин и хюнин кай внезапно начинают обмениваться запахами. лицемер. даже сейчас, сдерживаясь и будучи на грани здравомыслия, он чётко отправляет волны своего волнения и нетерпения. из-за поглощающей тишины и нарастания сладкой камелии, ёнджун чуть прикрывает нос, осторожно осматривая бомгю, замеревшего в той же позе. он делает шаг: — иди сюда. и аккуратно касается его рук по обе стороны, мирно перемещая их с шеи вниз. бомгю по прежнему не поднимает взгляд, без протеста позволяя касаться себя. медленное жжение в области паха отпускает. ёнджун берёт его за руку и без былой страсти, катализатором которой стал сам он, садится на кровать, притягивая за собой омегу. ёнджун в какой раз убеждается: его отросшие локоны пахнут корицей, скользящие руки — банановым хлебом; его манеры надломлены, неуверенны; ароматические железы притягивают всю нежность и внимание ёнджуна. острые черты лица, сквозь которые отражается отвращение, в миг возвращаются в былые — мягкие. это происходит очень аккуратно, незатейливо, будто и не было жарких поцелуев пять минут назад, будто ёнджун не пригвоздил омегу к земле, одним лишь тоном голоса.☄︎. *. ⋆
март
— привет. парень напротив молчит. ёнджун не двигается, как и так называемый бомгю. хочется спугнуть. на первый взгляд, потёртый, усталый, весьма отстранённый и с нечитаемым выражением лица. он не пахнет совсем, это ёнджун подмечает не сразу, так как и вовсе отвык чувствовать запахи окружающих. одно можно утверждать — парень красивый. не такой приторно-привлекательный как айдолы, но однозначно привлекательный. в голове всплывают яркие эмоции юнджин и её комментарии о новом соседе. она говорила: бомгю активный, шумный и дурашливый, бомгю смелый, но и приземлённый тоже. бомгю игроман, их с юнджин любимое дело — это засиживаться в компьютерных клубах до полуночи. бомгю ласковый и тактильный, хотя упрямо отрицает это. бомгю резок, но до жути чувствителен ко всему. особенно к друзьям. к юнджин. он не боится грязно шутить, не боится осуждения, но глубоко задумывается, если что-то не так. первые три пункта отпадают, как только ёнджун пытается пошутить насчёт заселения к второкурсникам. такой яркий персонаж в голове ёнджуна в миг превращается в холодного и замкнутого. или просто ёнджун не умеет шутить. клал он на рассказы юнджин. — я чхве ёнджун. — чхве бомгю. мальчик выглядит обезоруженным. честно, ёнджун готов поклясться: его недлинные волосы говорили о том, что их недавно стригли, причём вручную. пустой взгляд сопровождался тысячами мыслями в голове. чемодан, такой маленький и аккуратный, так и не двинулся с места, потому что чхве бомгю еле сдерживался от чего-то неизвестного. потому что его глаза были красными, опухшими, а голос охрипшим. чхве бомгю, кажется, плакал, если не всю прошлую ночь, то всё утро перед заселением. в груди ёнджуна медленно расцветали совершенно неуместные желания коснуться этого бомгю.☄︎. *. ⋆
ноябрь
снова, это происходит крайне обходительно: ёнджун пытается вернуть доверие. горячее тело бомгю остывает, он кажется потухшим. касания его пальцев производят мелкие мурашки. он садится на край кровати, отказываясь смотреть ёнджуну в глаза. ёнджун ждёт, пока он устроится поудобнее, прежде чем прошептать: — могу я...? — мгм. ёнджун осторожно отводит челюсть бомгю в сторону, отклоняя голову так, чтобы он мог легко дотянуться до его ароматической железы. он слегка красный, влажный, из-за внезапного повышения температуры ранее. этого достаточно, чтобы ёнджун заметил, насколько яркий его запах. когда его лицо практически уткнулось в шею бомгю, он понимает: бомгю ему сосед, но этот обряд не делают с соседями по комнате. они с бомгю соседи уже полтора года, и уже полгода ёнджун безвылазно окружён чайным деревом. бомгю неряшливо ёрзает, руками касаясь колен. а ещё он краснеет, тяжело выдыхает и не поднимает взгляд. ёнджун медленно вдыхает, закрывая глаза и проводя носом по шее, а затем губами по этому же месту. сердце бомгю так громко бьётся под его кожей. ёнджун способен прочувствовать это собственной плотью. бомгю требуется меньше времени, чем обычно, чтобы начать мурлыкать. губы ёнджуна снова и снова, узорами скользят по ароматической железе бомгю, а на языке ощущается вкус камелии и сладкого мёда, трудно не думать о том, чтобы облизать и попробовать его как следует. ему приходится сосредоточиться на урчании в груди бомгю, чтобы сопротивляться, а не на необходимости сделать что-то большее, чем просто учуять его запах. этот ритуал успокаивает. обмен запахами происходит по обоюдной инициативе между омегой и альфой. это столь интимное, что этим занимаются лишь члены семьи или очень близкие друзья. обмен запахами — всегда осязаем, он моментально срабатывает как наркотик. так людям легче успокоиться, выйти из тревожности, элементарно заснуть или просто почувствовать комфорт с другим человеком. урчание или же мурлыканье, тоже механизм, происходящий у обоих полов, однако достичь этого покоя альфе достаточно сложно. а так как манипуляции идут лишь в сторону бомгю, ёнджун чувствует только мгновенную сонливость. — полегчало? бомгю вытягивается как кошка и вместо ответа падает на спину, похоже, довольный тем, что теперь может заснуть. необходимость пропала, сам секс был более не обязателен, как бы внутренняя омега не требовала некоторое время назад. ёнджун сидит ещё некоторое время, чувствуя слабый аромат у носа. во всей комнате запах бомгю начинает медленно пропадать. ему бы сейчас принять душ и пойти к себе. а не смотреть и желать остаться с бомгю, который начал тихо сопеть на одном боку. так быстро уснул. обмен запахами действительно работает как наркотик, и это в разы лучше липкого утра с разбросанной одеждой. куртку и пальто ёнджун поднимает позже, подавляя все свои инстинкты баловать и защищать омегу. утро наступает ужасное. ёнджун борется с хронической усталостью, из последних сил помогая соседу по комнате.