Лирика (нас окутает дым сигарет)

Утро начинается так же как и обычно, только теперь с развязанной и счастливой улыбкой. Мол, я у мамы с папой дурочка. Так и хочется сказать: «Доктор, нам поможет только психушка, вызывайте спецназ!» Себастьян идëт по привычке завтракать. Хотя, что уж говорить, теперь он срëт с такой же улыбкой, аля, жопе не больно, голове приятно. Уже ничто не может его вернуть в тот же строй, даже сейчас, в этой гнетущей обстановке, в столовке, он чуть не нагрубил отцу. М-да, Себастьян, до чего ты докатился. Как говорится, Штирлиц ещë никогда не был так близок к провалу! Но это ещë ничего, эти мысли можно списать на юношеский максимализм. Ну, знаете, там, когда пони летают в голове и хочется сисястых ба... Кхм, что-то это совсем не про нашего юношу. Себастьян тем временем стоя у двери крестится на удачу, жаль она ему не поможет. Идëт он с такой же лыбой-глыбой, словно заехали по голове, мама не горюй. Ну, это ничего, за исключением того, что от него шарахаются, как от огня. Словно «в метре друг от друга», ей богу. Как сказал какой-то очень умный человек: «Да, таков уже неизъяснимый закон судеб: умный человек либо пьяница, или рожу такую состроит, что хоть святых выноси». Вот и приходится смотреть на небо, словно там мëдом намазано, либо говном с утра, но это уже совсем другой разговор. И вот уже, когда нужно сесть за свою парту, Себастьян видет его. Их взгляды сталкиваются, искра, буря эмоций там. Не Бах, а Бабах! Как говорилось в «Онегине»: «Они сошлись: Волна и камень, Стихи и проза, лёд и пламень». Жаль только это не про романтик, а про леденящий ужас. Себастьян уже ступает назад, ещë шаг и ещё. Поворот и уже бег. А в голове бьëтся одна лишь мысль: «Почему он пришëл так рано? Ну почему, почему? Всегда ведь опаздывает!». Только Себастьян не учëл то, что за пару дней человека хорошо не узнаешь. А Себастьян хотел. Он верил в свои навыки познания людей, всю жизнь проведя с животными, и не знал, что люди могут не следовать своим пунктам. Ему казалось, мол: «Если я опаздываю раза два, то так будет всегда». Остаток времени до звонка он провëл в туалете, место интересное, конечно, но не самое приятное. По крайней мере для Себастьяна, он уверен, для всех это святая святых, после столовки, конечно. До класса после звонка он плëлся медленно, совсем позабыв про то, что вообще-то спешить нужно. И только под конец дороги очухался и бежал так, что скоро точно лëгкие выхаркает. Ей Богу, лучше бы эти два пролëта пешочком шëл. Ну и, конечно, без фразы учителяне не обошлось. — Что уставился, как баран на новые ворота? — м-да, красоты в речи Вере Николаевне не занимать. Под гнетущим взглядом исторички, он всë-таки уселся. Причëска, к слову, была у Себастьяна отвратительная, мол: «Не одна я в поле кувыркалась, не один мне ветер в попу дул», но простим это бедному парню. С учëбой не ладилось, хотелось самому уже устроить революцию, чтобы все заткнулись! Потому что первые три парты пережить ещë можно, но глупый Чеснок с четвëртых по седьмые парты в своë внимание завербовал, теперь смеются и жрут. А Себастьян отлепить взгляда от Чеса не может. Чес красивый, даже очень. Милый парень, правда флиртует со всеми, но это блондина не должно волновать. Чеснок смешной и другим с ним весело. Он выглядит, как Бог в окружении солнца. Чеснок стал Богом не зная, что стал главной фигурой новой религии, потому что трудно оторвать взгляд от этого дурака. Просто потому что его не до конца застëгнутая рубашка не даёт покоя, и Себастьяну хоть кол на голове теши! До учителя доносится смех и чужая фраза: — Я решил больше никогда не быть ни эгоистом, ни романтиком. Уверен, что стану отличным алкоголиком! После неë раздался смех и одобрение. Конечно, весь киш-миш быстро затыкают, а Себастьян удивлëн. Неужели можно быть интересным, нужным и таким красивым просто отпуская шутки и ничего по факту не делая? А Себастьян терпит. Терпит это унижение каждый день, ждëт нужный момент, чтобы лишний раз по ебалу не схлопотать. Как говорится: «Терпи казак, атоманом будешь!», а ведь порой желание плюнуть и ответить: «Не хочу учиться, хочу жениться!», а вместе с тем: «Карету мне, карету». Хочется порой закатить истерику, побыть королевой драмы с потëкшей тушью и бокалом вина у пианино. Томно вздыхать и получать понимание. Только жаль, что это сны. Потому что «ХЛОП! » и нет лица, только гнусное, ужасное и понуренное еблецо после очередного удара линейкой. А кровь бежит, подобно времени песочным часам. Только слëзы спотыкаются о неровности неидеального лица. Ну чтож, больше поплачешь — меньше поссышь, как поговаривают. А между тем, урок окончен, пора бы и на перемену. И он бежит, спотыкается и бежит. Даже в сумку всë кидает на ходу. Сколько он ещë собирается избегать столкновения? Ей Богу, помогите Себастьяну, он косплеит Титаник! Да так косплеит, что и сам готов зарисовать Чеса на самой дорогой и любимой софе отца. Себастьян не дурак, Себастьян не поехавший, совсем нет. Он просто любит оценивать ситуацию, пусть и не стандартно. Вот сейчас он вновь смотрит на одноклассника исподтишка, как кошка, только фыркать осталось научиться и отрастить гриву, подобно Льву. Всë равно грацией пантеры он наделëн, пора бы и о короле животных задуматься. Конечно, такое животное под видом «Густаф: отец обыкновенный, тварь редкая» ему далеко, да пожалуй и не нужно. Чеснок сейчас напевает песенку, кажется, ему очень весело. Собеседнику сначала некомфортно было, но после, кажется, вмазало по самое не хочу, тоже стал пританцовывать. До Себастьяна доносились лишь обрывки громкого хохота и между ними: «Времечко настало, жить хреново стало, Моряки твердили — "Дело дрянь!" Шли мы не по плану, верили обману, И на корабле царила пьянь. В трюмах споры, каждый вечер ссоры, Если хочешь выжить — первым бей, Голодно и тошно, травят, как нарочно, Кормят, чем попало, как свиней.» И дальше заразительный смех. Стал он таким после того, как Чес не удержавшись приземлился на свою пятую точку блаженства и риска. Сейчас такой красивый, ужасно вовлечëнный. Казалось, лучше быть и не может. «Вот бы нарисовать.» — проносились в голове Себастьяна. Вот бы забрать и не отдавать. Чтобы смеялись для него и лишь Себастьяну совали дурацкие пластинки. Так, ну это уже мировые замашки, это как неожиданная война в четыре утра, а Себастьян хоть и говорит по французски, но французом с глупыми усиками не является. Эх, а как бы круто он выглядел в каком-нибудь мундире с каким-нибудь дорогим мундштуком. Стоп. Это смахивает на реальный бунт и революцию против природы и характера. Остановимся на Кутузовых, Наполеонах, тортах и других персонажах. А пока что в голове лишь один парень — Чеснок. Его глупая улыбкая, его глупый прищур, глупые родинки, глупое появление в жизни. Боже, да он ужасный глупец, а Себастьян полный дурак, что сам себе спалил небо! Шара цвета хакки не хватает для полноты картины, ëмоë. И сколько бы раз Себастьяна не замечали, сколько бы раз не пытались догнать его призрачную тень, он как наркоман шëл за новой порцией хмурого, чтобы убило в голову по самое горло и желательно повыше. Выше к небесам, дабы совсем раствориться в чужом облике.

* * *

Уроки закончились. Не найдя Себастьяна, Чеснок по плëлся домой. На удивление, когда он без всякой компании, то превращается в спокойного паренька, в ободранных штанишках. И Себастьян идëт позади, идëт и смотрит за ним. По крайней мере старается смотреть, чтобы не попасться в чужие омуты весëлых нынче глаз. Вот, кстати, и помойка, да... Как говорится: «Своя помойка ближе к сердцу!». И Себастьян идëт к ней вместе с Чесом, а тому ведь обязательно нужно поссать! Лучше бы светловолосый этого не видел. Но лучше бы он смылся оттуда подальше, от греха, ëмоë. Но нет, нужно же хоть куда-то выплеснуть свою настырность. А потому за каждым преступлением идëт наказание. Не успев нормально отойти, Себастьян прижат маленьким, сгорбленым телом. Помогите, люди, насильники окружают нас! Правда, он сам напросился своим сталкерством, но мы это опустим. — Да ты заебал подглядывать! Нихера не понятно, хочешь ты общаться или терпеть не можешь... Убегаешь только, — злобно говорит тень. — Отпусти, Чеснок! - жалобно так проговаривает Себастьян своими дрожащими губами. — Ну почему ты сбегаешь-то, ëмоë! Я может поговорить спокойно хочу? Ты со всеми такой проблемный или я один с такой особенностью? А Себастьян не знает, что ответить.. Он боится сказать то немногое, что вертится на языке. — Мне понравилась музыка, что на той пластинке... Там... «Дю-дю-дю»? — Дю-дю-дю! — мигом подхватывает Чеснок, всë ещë не отпуская беглеца — Тебе понравились Twisted Sister?? — Oh, we're not gonna take it. No, we ain't gonna take it! — с искрящимися глазами кричит Себастьян и вырывается, чтобы доказать свою преданность этому репертуару. — Тихо, тихо... Я тебе верю, ну не нужно же так орать... Тебя сейчас в дурку увезут. — А что это за инструмент, который делает «дю-дю-дю-дю»? — с полным недоумением вопрошает блондин, ещë и глаза строит, как кот из Шрека, честное слово, смотреть аж противно. — А... Это электруха, пропущенная через комбик, навалить фуза и всë. И тут минута непонимания. Кажется, Чеснок сейчас открыл новый язык, похуже китайского, честное слово! — Ээ... Это такая гитара, подключенная к комбоуселителю с эффектом дисторшн. И тут на лице этого кота появляется улыбка, кажется, теперь пора забыть про всё слова. Доктор, психушка не поможет, спецназ уже не нужен! — Ха-ха-ха. Навалить Фуза. Ха-ха-ха. А покажи! — вовлечëнный процессом познания гранита науки по гитарам бормочет Себастьян, что Чеснок сам аж отходит на пару шагов. — Завтра покажу. А, кстати, пластинка. И тут Себастьяну тревожно. Он совсем забыл, про то, что нужно бы вернуть. Но страх не успевает усилится, ему кидают прямо в лоб факт: — Давай я тебе для разнообразия новую завтра дам, а ты мне эту? Ну, так может нормальной музыки послушешь, — усмехается Чеснок. И так красиво улыбается, искренне, что пожар охватывает. Ну всë, убирайте бригады, нам нужны медики и пожарные! Звоните в 112, а то вдруг ещë что понадобится? — Хорошо, — заворожëнно отвечает Себастьян и позволяет себе обнять это вонючее существо напротив. А тот и не против, только улыбается и шепчет на ухо глупость, от которой по башке зарядить охота: «шапку только не забудь надеть», или что-то вроде того. Мгновения короткие, быстрые, совсем неуловимые, но такие приятные. И теперь Себастьян идëт, нет, он бежит домой с неведомым счастьем. Ну наконец-то не придëтся избегать своего одноклассника. Только один вопрос остался открытым: «Себастьян, зачем ты следишь за ним..?». А он и сам не знает, делает просто то, что хочется, наконец. А то сейчас, придя домой его ждëт очередной скандал. И, скорее всего, такой же, как вчера, позавчера, неделю назад, год... И так всю сознательную жизнь. Точнее бессознательную, потому что лишь сейчас Себастьян по-настоящему стал понимать, что такое эта ваша жизнь.