Ты расстаяла быстро, словно таяла свечь,
Так нежно просила время не течь.
Стих, потерявший автора.
Стол по-настоящему походил на мусорку. Кипы бумаги, грязные кружки, которых Андрей насчитал уже три. На творческий беспорядок ссылаться бесполезно, для его профессии он несвойствен. Зато свойствен недосып, профдеформация, отсутствие всякого желания двигаться дальше. Глянешь на одного бедолагу, и желание жить не просто пропадет, а накажет жить долго и больше не появится. Последние силы были выжаты ещё на прошлой неделе, после дел с изнасилованием, а на элементарного вида вещи уже не осталось ни черта. Телефон зазвонил ещё в середине шестого, но Андрей не спал. Как и вчера, и, собственно говоря, позавчера. В голове копошились ужасные мысли, подобно личинкам, отправляя мозг-почву. Ответив на звонок, он уже был готов ко всякому, но надеялся на лучшее, хотя казалось что в его положении явно никак. — Андрей Игоревич, – начал голосок в трубке — новенькая девушка в их коллективе, от которой веяло чем-то особенным, да и в целом, она была по-своему хорошей, — извините, что беспокою, но меня попросили оповестить, что вас дожидаются на месте преступления. Голос не был неуверенным, но она всегда казалась такой зажатой, и создавалось впечатление, что она явно чем-то обеспокоена. — Что случилось? —плавный выдох, Андрей просто хочет отдыха, а не внезапных вызовов и ночных вылазок. — а вообще-то давай адрес, потом выясню. Сборы уже давно не занимают много времени. Ведь он уже давно не юный стажёр, который хочет выглядеть с иголочки. Ему достаточно быть, а остальное не столь важно. Несколько минут на то, чтобы почистить зубы, умыться и заварить кофе. Достаточно надеть свежие вещи и в целом-то, больше ничего. До участка добираться пешком минут десять, но ни один человек сейчас не согласится выехать на место преступления. Этот вариант он отбросил. Негусто, однако, но что поделать. Остаётся такси, за свои же деньги. Работать на государство не так радужно, ты не станешь счастливым, и уж тем более патриотом. С таким образом жизни и устройством работы можно было возненавидеть все, что связанно со своей страной. Дорога не дальняя, но время не резиновое. Андрей уже тысячу раз поблагодарил бога, что все таки вызвал такси, несмотря на практическое отсутствие финансов на подобные роскоши. Пробки, словно петля на шее, перекрывали доступ к воздуху и здравомыслию. В наушниках уже давно не играла музыка, увы, разрядились, но полузабытье, навеянное сонным воздухом из-за застоявшейся пробки, отягощало способность размышлять. Сейчас не дозваться до него. Место выглядело, мягко говоря, неутешительно. И это еще дело не дошло до самого происшествия, которое уже пугало. Что-то подсказывало Андрею, что это все повлечет за собой нечто долгое и затягивающей, перенасыщенное страхом. На такое у него был особый нюх. Значительно посветлело. Переходя через оградительную ленту, ему никогда не становилось не по себе. В этот раз все значительно хуже, куда хуже, чем раньше, казалось, это точка невозврата. Два тела, на которые первым упал взор, были не изуродованы, нет, ничего такого. Вероятно, асфиксия, на шее след от удушья. Этот кто-то решил не заморачиваться и придушил чем-то обычным, вроде веревки. Красный, переходящий в фиолетовый, толстый след, красовался на шее. На лбу у обоих были символы, скорее всего, кровь. В Питере появился кое-кто с религиозным фанатизмом или это все прикрытие, дабы отвлечь следствие? Стоило рассмотреть их ближе — слова показались латынью. Ее Андрей зубрил с восьмого класса, ибо пришедшая в тот год учительница вдолбила в головы детям, что ее предмет не возможен без знания мертвого языка. Одна из немногих ситуаций, когда она ему все же пригодилась. Ещё два тела. Позже взгляд отыскал ещё два. Шесть тел? Это определенно рекорд для шести утра. Мертвецки-бледные тела лежали, а точнее, занимали полусидящее положение, опираясь на стену заброшенного здания. — С ними что? — спрашивает Андрей, указывая на двоих. — Обескровлены. Оба, — провозглашает патологоанатом, совершенно ледяным, пустым голосом. Обычное дело. — Понял. Ещё два? — они занимали совсем другое положение. В целом все тела образовывали некий шестиугольник, что ещё больше усложняло дело, особенно если это все просто пустые действия, для отвода глаза. — Удалены голосовые связки, довольно ювелирная работа. Из-за этого, собственно говоря, оба и скончались. Отлично, этот кто-то явно совсем сумасшедший, тут уже нужно знать таких. Среди знакомых, стоявших на учёте в психиатрической клинике не было фанатиков. Тяжко будет. Стоит отдать должное, люди успели подсуетиться, целая толпа. — Это что за праздник? Что за люди? Это уже не было обращено к кому-то, кто первый отзовётся, тот и расскажет. Было насчитано пятеро незнакомых человек, четверо из которых не принимали никакого участия. Один-единственный мужчина, вроде и не особо взрослый, но выглядящий статно, чувствовал себя уверенно, осматривая тела. В костюме, ровесник Андрея, вроде как, и явно засланный казачок. Он поднял голову почти сразу, как успели сказаться последние слова, вглядываясь в Андрея, как-то с сомнениями. — Андрей Игоревич? — он выпрямляется, становясь куда внушительнее, чем был до этого, — я из Москвы, можно просто Федя. И правда, засланный. — Давайте на ты и ближе к делу? Ваш кооператив тут на время проведения следственных действий или решили потешить свое большое эго, сим явлением сюда? — Мы тут ради сотрудничества. И поверь мне, без нас вы вряд ли сможете что-либо сделать. — Как быстро вы среагировали на этот раз! В прошлом году приходилось целый месяц долбиться к вам, чтобы то дело придали огласке, — язвительно закончил Андрей. Своя ненависть к работничкам имелась, да ещё какая. Помогли бы по-настоящему хоть раз, был бы другой разговор, но пока только напоминают о своем величии, тыкая носом. — Ладно, – Федя выдохнул, — что думаешь по этому поводу? Создалось впечатление что Андрей находится на экзамене, неловко, не хотелось опозориться вот так, перед ним. — Думаю что это либо псих, либо кто-то со своей идеологией. Отсутствие голосовых связок, кровь — это все что-то значит. А ещё слово... „Payoff” все ещё красовалось на лбу несчастных двоих. Неужели только они должны были искупить вину? Или они и были искуплением? Если так, то перед кем, или чем? Ещё тысяча вопросов и ни один не имеет ответа. Одно понималось точно — это будет долго, рутинно, но наличие новых людей, пусть и таких, освежало. Андрей даже воспрянул, появились силы для некого соперничества с Федором. Будь тот не таким серьезным, он бы пустился в ребячество и ещё долгое время изъяснялся с москвичом, но нет. Новый сотрудник был слишком правильным, но, кажется, он ещё та темная лошадка. Что-то есть в нём, что-то необычное и притягивающее, но при этом пугающее. То ли такая серьезность сковывала, но показывала то, насколько хорош этот человек в работе, то ли, все же, что-то не так. — Ладно, так как я пришел сюда раньше чем ты, я успел узнать что у них всех есть при себе документы, удостоверяющие личность. Двоих уже опознали, как раз этих, с надписями. Установить связь пока не удалось, но это только начало. Поэтому сейчас едем в ваш отдел, там и договоримся о нюансах совместной работы. А тела в морг. Все свободны. Федор успокаивается, думая что все же на контакт пойти возможно. Он никогда не понимал, почему все так относятся к Московскому отделению, ведь ни любви к командованию, ни излишней авторитарности у него не было. Высокая должность — все, что имелось у Федора. Дорога в отдел показалась куда спокойней и даже комфортнее. Те, кто должен был быть на работе давно на ней, поэтому пробок нет. Осталось понять, что имел в виду Федор, говоря о ”нюансах совместной работы“. Надо полагать, он думал, что Андрей пойдет на прямое сотрудничество? После многих лет одиночной работы, без вмешательства важных шишек, он просто прогнется под строгий контроль москвичей? Показывая характер, он усложнит себе жизнь, но лучше так, чем работать под чьим-то присмотром. А ещё, чисто из принципа, хотел показать Федору, что он тоже сложный человек. Но по пути молчал, изредка кидая взгляды, и, как ему казалось, пронзая и уничтожая, но Федору плевать. Он в своих мыслях, совсем отличных от мыслей Андрея. Ему было попросту все равно, смогут или не смогут они найти контакт, он уже привык брать большую часть обязанностей на себя. Вредная привычка, но так было куда спокойней, чем думать, выполнил ли его партнер по работе то, что от него требовалось. Дорога не заняла много времени, и уже через двадцать минут оба были на месте. Главное городское отделение было, конечно, совсем не таким, как маленькие участковые пункты, в которых Андрею приходилось работать. Хоть именно там он и набрался опыта, но дальше звания майора не продвинулся, да и вообще не гнался за статусом. Плевать было на работу, ее условия и прочие мелочи. Его затягивал сам процесс, позже, узнавая подробности, он как бы проживал переживания, чувства и мысли людей на себе. Слишком часто приходилось брать на себя роль убийц, и где-то в глубине он боялся появления синдрома крота, ведь вместо человечных мыслей стали появляться циничные, которые сковывали по рукам и ногам. Все таки подобные профессии в действительности опасны для психики. Заканчивая юридический факультет он не думал что из этого правда что-то выйдет, но Андрей там, где он есть и бояться чего-то сейчас — просто глупо. Где-то на подкорке мозга гнили мысли о нормальной жизни, но они были так далеки от пугающей действительности, что их приходилось там и прятать, чтобы не обнадеживать себя. Спустя несколько минут прочесывания отдела нужные люди и нужные бумаги были на своих местах. Федору выделили свой кабинет, который, на неожиданность, ему пришлось делить с Андреем. Пространство в помещении было большим, именно поэтому раньше тут и работало двое человек. Все подумали что это было бы хорошим решением, хотя в целом оное таковым и являлось. — И что именно ты хочешь обсудить? — начал Андрей, задумываясь о том, сколько просьб и предложений ему придется выслушать прежде чем станет плевать, и он уже будет согласно кивать на все. — На счет работы. Я чаще работаю один, я не привык к тому, что в компании одинаково работают оба человека. Решил значит с искренности пойти. Андрей на такое не клевал, уже проходили. — И я хочу понять, правда ли ты настроен на хорошую работу. Я смотрел твою характеристику. Тут уже Андрей пребывал в оцепенении. Если смотрел характеристику — значит знает о всем. — Ты прибегаешь немного не к тем методам, — закончил Федор. — Что ты имеешь ввиду? — Андрей не прекращает играть в дурачка, хотя прекрасно знает что это лишнее. Ему надо было себя защитить, даже при ситуации, когда это бесполезно. — Ты прекрасно знаешь, что я имею ввиду. Это не та тема, которую стоило бы обсуждать. Андрей думал что сейчас взорвется. Почему этому щеглу было так принципиально осудить его, прибегнув к такой правильности, от которой сводило зубы. Федор не должен быть таким на самом деле, Андрей это чувствовал. Какое-то свое странное прошлое было у этого человека, это очевидно. Но что заставило его так изменится? Хотелось раскопать его прошлое, выудив то, что ему было нужно. Доступа к характеристикам Андрей не имеет, зато достаточно заиметь дружеские чувства у Фёдора, это будет не так легко, но и особой сложности он не видел.