Светоносный

      Пак Сонхун оказался на Корсике уже следующим утром. Солнце стояло высоко. Было жарко. Молодой человек оттянул ворот льняной рубашки, надеясь, что это позволит ему хоть немного охладиться.        Вместо приятного облегчения он ощутил лишь несколько испуганных взглядов, прикованных к его обнажённой, покрытой синяками шее.        Сонхун прекрасно осознавал, что выглядит не лучшим образом: истерзанная шея, разбитая губа и нос, синяки от которого тянулись аж до самых скул. Сону великолепно его приложил.        При мысли о бывшем новиции у Сонхуна сжались внутренности. Казалось, что Пак до краёв заполнен какой-то нездоровой вязкой привязанностью, возникшей в темноте церкви, а затем укрепившейся в сумраке кельи. Может быть, именно благодаря этому ощущению Сонхун был уверен в том, что найдёт Сону.        Первым делом Пак отправился взглянуть на то, что осталось от монастыря. Из-за стены, ограждающей обитель, выглядывала лишь обгоревшая колокольня. Сонхун поёжился, несмотря на жару. На фоне чистого голубого неба чёрная макушка церкви выглядела потусторонней. Молодой человек не мог смотреть на неё без ощущения мистического ужаса, пробирающего насквозь.        — Кошмар какой, да? — рядом раздался хриплый старческий голос. Сонхун обернулся. За его спиной стояла сгорбленная бабушка с удочкой. — Всё сгорело.        — Да, и правда. Как это произошло?        — Говорят, что отец Винченцо сошёл с ума и устроил поджог. Наш замечательный настоятель. Царствие ему Небесное, — женщина перекрестилась.         — Трагедия… Вот так просто сошёл с ума? — тихо отозвался Сонхун.        — А оно никогда не бывает сложно, милый юноша. Если сходишь с ума, то это всегда просто.  Вот обратно в разум вернуться очень трудно.        Они немного помолчали. Запах гари стал нервировать Сонхуна. Он обратился к старушке:        — А вы случайно не знаете, где живёт господин Дипьетро?        Та широко улыбнулась беззубым ртом.        — Знаю, — она развернулась и показала рукой на бегущую вдалеке узкую улицу. — Вот на этой улице стоит его жёлтый дом. Ты его точно узнаешь.        Сонхун поблагодарил её и пошёл в указанном направлении. Ещё несколько раз он оглядывался, чтобы убедиться, что обгоревшая колокольня на месте, а не движется за ним, словно Луна. Почерневший монастырь оставлся на месте. Очертания его гротескно отражались в глади озера.              Дом господина Дипьетро было действительно легко узнать: одноэтажный и очень жёлтый. Казалось, что Сонхун не видел ничего жизнерадостнее, чем его весёлые стены. Невысокая калитка была открыта, поэтому Пак просто вошёл внутрь.        Он обошёл дом и оказался во дворе. Под окнами был разбит крошечный сад. Цветы перемежались с овощами и ягодами. Буйная зелень окружала патио. Сонхун прошёл сквозь него и попал в прохладную прихожую.       Внутри дом был ещё очаровательнее: белые с голубым стены, льняные занавески, множество разноцветных горшков с растениями.        Пак прислушался. Где-то в глубине комнат работал телевизор.       — Господин Дипьетро, — позвал Сонхун, но никто не откликнулся. Диктор зачитывал новости в тишину комнат. — Госпожа Дипьетро?        Сонхун пошёл на звук. Сначала он оказался на небольшой кухне, полной разнообразных кружек и тарелок, сделанных явно собственноручно — до того они были кривыми. В этом была своя прелесть. Пак ненадолго задержался напротив полки, рассматривая забавную посуду.        Следующая комната была залита солнечным светом. Сонхуну пришлось зажмуриться, чтобы не ослепнуть. Когда он открыл глаза, то, наконец, увидел Сону. Тот сидел спиной к огромному круглому столу, накрытому такой длинной скатертью, что она почти касалась пола, и смотрел на маленький квадратный телевизор, уютно устроившийся почти под самым потолком. Картинка была черно-белая.        — Сону, — тихо позвал Сонхун. Тот не отреагировал.        Пак подошёл ближе. Юноша смотрел в экран, не отрываясь, но по едва заметной улыбке Сонхун понял, что его присутствие замечено.        — Я не слышу электрический свет.        — Это же хорошо, да? — Сонхун подошёл к Сону и сел перед ним на колени.        — Да. Хорошо, — юноша всё-таки обернулся к Паку. На его лице промелькнула тёплая улыбка. Он поднял руку и зарылся пальцами в чужие волосы. — Ты красивый.        — Ты мне нос разбил.        — Так даже красивее, — Сону улыбнулся. Сонхун рассмеялся хриплым лающим смехом. — Мне жаль.        Пак склонил голову к плечу, прищурился и ехидно ответил:       — Это ложь, — некоторое время он просто наслаждался ощущением пальцев в собственной шевелюре, пытаясь не вдыхать запах пепелища, пропитавший всю одежду Сону. Диктор мирно зачитывал новости. Сонхун не знал, нужно ли ему задавать вопросы. Он хотел их задать, но впервые в жизни его пугала перспектива получить ответы. Пак облизал губы. — Как Винченцо удавалось тебя сдерживать?       Сону сначала просто пожал плечами, а затем сказал:       — Не знаю. Я просто понимал, когда он рядом, лучше сидеть тихо.       — Теперь я буду оберегать тебя, — Сонхун улыбнулся. Пусть он и сказал так, но слишком уж хорошо осознавал: ему неважно Свет перед ним или Сону, — Сонхун позволит им обоим всё. Позволит, поможет и простит, если будет нужно. Его слабость обязательно приведёт к катастрофе. — А где Дипьетро?        — Под столом.        Сонхун резко отодвинулся. Несколько волосков из его головы застряли у Сону в ладони. Пак бросил недоверчивый взгляд на юношу и медленно опустился на пол. Как он сразу не заметил? Господин и госпожа Дипьетро лежали, прикрытые полами скатерти. Они пустыми поблёкшими глазами смотрели в столешницу. Руки у каждого были сложены на груди, как на похоронах, а на шеях были те же следы, что и у самого Сонхуна. Губы у обоих посинели, в уголках — запеклась кровь и слюна, а белки были бордовыми от лопнувших сосудов. Пак зажмурился, надеясь изгнать их образы из своей головы, но не вышло. Когда он открыл глаза, оба тела по-прежнему были здесь.        — Почему? — спросил Сонхун, медленно поднимаясь и укладывая голову Сону на колени.        — Они бы не позволили мне дождаться тебя, хён. Хотели вызвать полицию.        — Я думал, что они поймут.        Дипьетро хорошо знали Винченцо, поэтому вряд ли бы поверили в версию с неожиданным безумием, да и Сону выглядел слишком подозрительно. Тут Сонхун промахнулся.       Пак поднял взгляд на юношу. Тот склонил голову. Солнечный свет падал на него со спины, ореолом освещая  хорошенькую голову. Глаза у Сонхуна слезились из-за солнца. Молодой человек приподнялся и губами коснулся губ Сону. Ким мягко улыбнулся, будто именно этого он и ожидал. Взгляд его был нежным настолько, что молодому человеку показалось, будто они оба сходят с ума.        Резкая мелодия, донёсшаяся из телевизора, вывела Сонухна из транса, вызванного этим взглядом. Механический голос диктора на одном дыхании отчеканил:        — Срочные новости из Ватикана. Новоиспечённый папа римский Иоанн Павел I умер в собственной постели. Период его епископства стал самым коротким в истории и составил тридцать три дня. Кардиналы уже собираются на конклав. Вечер прощания с Иоанном Павлом I состоится на площади перед Апостольским дворцом.        — Всё-таки убрали, — удивлённо прошептал Сонхун. Регламент обязывал его вернуться во дворец до того, как кардиналы запрутся в кабинете.        — Мир в огне. И мне даже не придётся прикладывать к этому усилий, — отстранённо резюмировал Сону.        Пак лишь молча кивнул. Пожалуй, ему было глубоко плевать на этот мир.