Я коллекционирую жертв

Pov Tom Входя в палату больницы, тебя встречает нейтральный аромат характерный для медицинских учреждений. Взгляд незамедлительно приковывает окошко, и глаза сражает мягкий свет, проникающий через полупрозрачные занавеси. Обстановка предельно умиротворяющая: светло-серые стены, аккуратно расставленные стерильные шкафы и стойки, на которых каждый предмет постоянно находит свое место. Над головой ждет белоснежный потолок, словно полотно чистоты и надежды, заставляющий забыть о болезни и неспокойстве. Сквозь окно открывается привлекательный вид на задний дворик больницы. Створки, покрывшись инеем, создавали впечатление какого-то магического кристаллического замка, исполненного всевозможными загадками. Висели тонкие замерзшие сосульки, вытянутые из крыши, будто бы имитируя замечательный ледяной водопад. Их почти невидимые кончики играли разноцветными спектрами, казалось, что они сверкают, отплясывая в ритме напевов зимней стужи. В непосредственной близости от окна находилось маленькое дерево. Его хрупкие веточки гордо высовывались из-под одеяний снега, словно благодаря им и всей силе оно способно противостоять суровым морозным ночам. Ветер слегка колыхал их, будоража больничный дворик холодным дыханием. Вдалеке виднелись обожженные пеплом трубы приближающихся домов. Свет фонарей, пробиваясь через смешанный пар и густые снежные занавески, оставлял на тропинке пятна яркого свечения, наподобие сверкающихся островков в океане молочности. Комната, заполненная тяжелым невидимым молчанием сдавливает мои нервы. Изначально телефон и интернет являлись спасением от монотонности: часы бесконечного сидения, слегка скучноватые разговоры с медсестрой. Вначале... Однако, даже эта, так называемая связь с миром начала раздражать. Блять. *** Серый дождь уже несколько часов неумолимо обрушивается на улицы города. Крупные капли, кажись, слезы обиженного неба разбивались о землю с грохотом. Взгляды двух братьев столкнулись, застыв, как мечи, готовые вспыхнуть и нанести смертельные раны. Мучительная атмосфера наполнила помещение, будто, грозовое облако неразрешенными конфликтами. Тишина затянулась, стремительно разрастаясь, пока не затрещали губы Билла, а его зловещая фраза пробила преграды и вырвалась на свободу. Ее звук пронзил воздух, проник в самые глубины сознания и вызвал торнадо эмоций. — Ты просто ничтожество, Том. Ощущение гнева захватило юношу, заставляя сердце биться неуспокоенным ритмом. Злость начинала захлестывать, принуждая вопить, разрушать и метаться. Рука дрогнула, и вещь полетела вперед, раздирая ситуацию пронзительным свистом. Осколки дорогого предмета разлетелись в хаотичном направлении, покрывая пол искрами печали и разочарования, которые теперь заслоняли всю душу. — Что ты делаешь, придурок? Это нам мать подарила! Мама! Понимаешь?! Перед глазами младшего мелькнула картина - его руки судорожно собирали осколки, а он всё повторял одну и ту же реплику, как молитву, шептал слова себе под нос. В этот миг раздражение смешалось с недоверием. Представилось невероятным, что брат сумел дотронуться до него.... Сумел разбить.... Стеклянный лебедь был воплощением всех тех моментов радости, счастья и дружбы, пережитые ими двоими. Его выразительные крылья отражали их надежды, а изящная форма тела напоминала о гармонии и бесконечной связи, которую только близнецы могут разделить. Тому почудилось, что время остановилось. Холодный ветер хлестал лицо, но тот не чувствовал ничего кроме паники. Каким образом, так вышло? Вопрос бродил по голове, наподобие проклятия, лишающего спокойствия. Ответы казались неуловимыми. Парень пытался сосредоточиться, вдохнуть глубоко и расправить плечи. Но с каждой новой попыткой вслед за вдохом приходило определенно разочарование. Паралич все еще удерживал, не позволяя отделиться от данного необьяснимого состояния. — Я... не хотел, — кое-как произносит старший разрушитель. — Ты отвратительный, — Билл спешно покидает помещение, грубо отталкивая гитариста в плечо. Виноват здесь ты. Только ты.... Мы все совершаем ошибки, правда? И когда мы теряем что-то такое уникальное и прекрасное, как стеклянный лебедь, мы теряем не только кусочек нашей истории, но и частичку себя. *** Билл. Не думал, что смогу выговорить твое имя здесь. Лежа на койке в мрачной палате, хмуро припоминаю тебя. Ступая через грань времени, окунаюсь в недра памяти, там, где спрятаны не лучшие воспоминания, переплетенные с твоим присутствием. Сомневаюсь, что существовали вообще моменты радости... И если даже были, то они туман в мозгу, непостижимые и ускользающие. Уразуметь их значимость — настоящая головоломка. Давным-давно ты не восхищал меня своей чарующей улыбкой. Именно той, что искренне сияла, разливая вокруг себя тепло. Мои чувства всегда к ней возникали всецело положительными, несмотря на то, что ты питал определенную неуверенность в ее исполнении. Зря комплексовал, Билл. Мы давно не проводили серьезные беседы, подобные тем, что были у нас в детстве. Возможно, я лишний раз переиграл ситуацию, ибо на самом деле мы почти не поддерживаем общение друг с другом. Странно, но факт. Ты просто перестал обращать на меня внимание, так же, как и я перестал видеть тебя... Мне неподдельно интересно, вспоминаешь ли ты меня? Задумывался ли хотя бы на мгновение о моем существовании за этот прожитый месяц? Неужели ты хотел бы исчерпать время для того, чтобы навестить меня или просто написать, позвонить? Правда, молчишь. Жаль, что не узнаю ответа. А нужен ли? Я медленно схожу с ума... Он усердно рвался превзойти меня, настаивая на личных правилах. Это Билл Каулитц, навеки окруженный блеском и гламурностью. А его брат, постоянно охотящийся за новыми романтическими приключениями, для которого главной целью в жизни является нечто интимное. Секс, секс и еще раз секс. Может быть, это перебор. Может быть, я слишком яростно преувеличиваю свое недовольство над конфликтом. Я больше не хочу жить в тени, в регулярной борьбе за признание и место под солнцем. Мне надоел этот бессмысленный поединок... С тобой в особенности.... *** Подобрав сигарету со столика, я неприметно приложил пламя к ее концу. Конечно, врачи настойчиво рекомендовали отказаться от вредной привычки, но желание мое не подвластно рациональным советам. Нынче это пленяющий промежуток, где наслаждаюсь тонким ароматом табачного дыма. Я погружаюсь вновь в собственные мысли, словно плыву по реке, где каждая фраза - веточка, за которую можно зацепиться и продолжить движение. Часто ли? Допустимо, что единственный человек, с кем радостно поддерживать диалоги это Линда. Линда – простая и мирная личность. Дико бесила. Я не уделил ей особого внимания, когда только сюда прибыл, но тем не менее уже тогда начал формировать выводы на ее счет. Думал, что она такая же навязчивая, как и остальные работники в больнице, бесконечно наваливающихся на меня. А что ты ожидал? Покоя? Чушь. Но Линда – другая. С ней не скучно. Зелёные глазки, сверкающие, как изумруды, по-видимому леса, полные магической энергии. Их блеск и ясность притягивают взгляды, будто маленькие огоньки, уносящие в мир волшебства. Маленький курносый носик, похож на утонченную скульптуру добавляет щепотку шарма и игривости общему образу. Пухлые щёчки, наподобие двух сочных слив, которые выглядят бесконечно нежными и манящими, приглашая прикоснуться к ним и вкусить источающую доброту. Очень деловитый хвост, такой умело спрятанный на голове, выражает символ усидчивости. Линде идет. Тишбейн выглядит хрупкой, но местами обладает непокорной гордостью. Разумеется, один раз мое неосторожное слово, прозвучавшее в первый день нашей встречи, — и вот, милая девушка, слезами наполняет свои глазки... А я заметил сразу. И после того, как я грубо с ней контактировал, та все равно сохраняла "добродушную маску" по отношению ко мне. По-человечески говоря, я рад ее присутствию. Испытываю просто чрезмерную усталость. Моя жизнь потребовала перемен. Нужно хотя бы ненадолго отвлечься от рутины. Привычки иногда не радуют. Вероятно, стоит изменить типичность. Ох, я очень хотел бы увидеть ее реакцию сейчас. Часто приходит в голову сказать что-то странное, попросить ее выполнить, то или это и затем наблюдать за удивленными глазами и девичьей улыбкой до ушей, а после слышать ее нежный смех. Кажется, это специфичная женская реакция. Но сегодня по другому. Ее место заняла другая медсестра. Вызывает досаду. Та бросается ко мне каждые пять минут, задавая слишком тупые вопросы. — Какой напиток предпочитаете: кофе или чай? С двумя ложками сахара или с одной? Двумя пакетиками или одним? С молоком или без него? Эта женщина стоит передо мною, лениво хлопая большими карими глазами. Ярко окрашенные губы, явно выделяющиеся на бледной коже, добавляют причудливости и немного эксцентричного очарования. Совсем капельку. Несмотря на немного полноватую фигуру обладает прекрасной осанкой, придающая достоинство и уверенность. Ее волосы аккуратно собраны под медицинскую шапочку, и любая прядь строго размещена на своем месте. — Мне ничего не нужно, — четко и громко заявил я. Но медсестра продолжала настаивать. — Может быть, все-таки что-то нужно? Я... — присела на край койки рядом со мной — все сделаю... И голос... Господи, видимо серьезно собралась соблазнить меня, выдавливая слишком мягкий и дружелюбный тон. Слушать такое вызывает отвращение, ибо кровь уже хлещет из ушей. — Уйди отсюда, пока не стало слишком поздно. В противном случае у меня будет претензия. Женщина с изумлением уставилась на меня, еще шире раскрыв глаза. — Мне никогда раньше не отказывали! — взволнованно вскочила толстушка и совершенно без стеснения стала орать на всю больничку, – Зазвездился! Но ничего... Карма настигнет тебя!