***
За два дня до Рождества было на удивление тепло и снег растаял. Вокруг были лужи, напоминавшие Джеки лишь о дожде и о том, как бывает грустно и одиноко людям с тайнами. Несмотря на тоскливо мысли девушка всё бодрилась — не хотела портить приближающийся праздник Норманам; к тому же Гэри и Луиза решили пригласить Нору, Эмили и Грея в гости, пытаясь поднять расстроенным очередным нерождественским Рождеством дочерям настроение. Нори и Эми пришли к Норманам в половине четвёртого. Одеты они были совершенно обычно: в джинсы, толстовки и куртки. На головы обе восьмиклассники намотали платки, чтобы уберечь волосы и уши от периодически накрапывающего дождя и зимнего ветра. — Приветики, — вошедшая в дом Эми уже стягивала с себя платок, радостно улыбаясь. — Здорово ваши родители придумали. — Да, здорово, — безразлично ответила Джеки, чьё настроение ни капли не улучшилось от появления гостей. — Погода грустная? — фыркнула Нора, всем своим видом показывая, что это не повод грустить. — Это тут причём? — не поняла Джеки и покосилась на Фло. Блондинка хихикнула. — Многие говорят, что погода влияет на их настроение, — пояснила Фло, а потом махнула рукой. — Проходите в гостиную. Все начали довольно шумно перемещаться из прихожей в соседнюю комнату, и из кухни выглянул Гэри. Поздоровавшись, он вернулся обратно на кухню и продолжил готовить что-то, что пахло на удивление прекрасно — Барнс давно не слышала такого замечательного запаха. Большие шары, которыми неделю назад Луиза украсила комнату, бликовали и всячески резали глаза; ёлка, которую поставили в угол комнаты, на гранитный помост, который подразумевался как место для светов и, собственно, всё это время и был домашним садом — теперь комнатные цветы были расставлены по окнам первого этажа. Так как в феврале наступал год синей деревянной лошади, все украшения были синего, бирюзового и серебряного цвета, отчего всё вокруг ещё больше походило на дождь. Даже интерьер квартиры выглядел как огромная лужа. Девушки разместились на ковре — на диване им было бы неудобно смотреть друг другу в глаза. Они помолчал пару минут, а потом начали обсуждать какие-то обычнейшие темы вроде погоды, учёбы и спорта. Наконец, Фло не выдержала и подошла к стереосистеме. Поставив рождественскую музыку, она вернулась к сидящим школьникам и, опустившись рядом, вздохнула: — Так хотя бы повеселее будет. — Это точно, — отозвалась Нори и мягко улыбнулась. — Когда мы будем обмениваться подарками? Я уже хочу увидеть вашу реакцию, — она выпрямилась и начала хитро оглядываться собеседниц. — Мы ещё одного человека ждём, — вставила Джеки более агрессивно, чем хотела. Девушка и сама удивилась тому, насколько недовольно прозвучали её слова. Она не планировала быть такой недовольной, но фраза сама сорвалась с её губ. — Грей должен скоро прийти. — Более сухо продолжила она, стесняясь настолько эмоционального начала фразы. — Хорошо, — пожала плечами Нора, окинув Барнс странным взглядом. Видимо, её смутило такое серьёзное отношение к отсутствию в комнате одного-единственного человека. Джеки почему-то стало стыдно. И почему она так реагирует?.. — Да что ты начинаешь, Нори, — начала говорить Эмили. — Джеки просто не хочет отделять одних от других. — Вот именно, — Фло решила поддержать пуэрториканку. — Не ревнуй, мы тут все одинаковые. Нора кивнула, слегка поджав губы. — Мне просто не нравится, что ты начала так эмоционально реагировать на обычные вопросы. Джеки тряхнула головой; не понятно было, обвиняют её, или нет. Но ссориться ни с кем точно не хотелось, поэтому она решила сменить тему, чтобы не обсуждать никаких скользких вопросов, на которых она могла с лёгкостью поскользнуться — отношения между людьми всё ещё были для неё тяжёлыми. — Как вы будете праздновать с семьёй? — спросила она. — У нас бабушки и дедушки приехали и Пуэрто-Рико, мы будем смотреть рождественские фильмы, гадать и есть всякие вкусности, — подхватила тему Эми, тоже готовая на всё, чтобы избежать неприятных разговоров и тяжёлых взглядов. Андервуд вздохнула поправила кудрявые волосы и поддержала разговор несмотря на желание выяснить отношения: — Я буду только с родителями. У… у нас мало родственников. — Мы пока не решили, — поддержала слегка грустную и по непонятной причине замешкавшуюся Нору Флоренс. Нора улыбнулась в ответ. — Гадать будете? — поинтересовалась Эми. Когда все посмотрели на неё со смесью интереса и смеха в глазах, она пожала плечами и, вскинув руки, спросила: — Что? Я не могу задать вопрос? — Странный вопрос, — хмыкнула Барнс. — Ты веришь в гадания? — Это просто интересно и весело, — Флорес немного покраснела. — С одной стороны это смешно, ведь не могут какие-то высшие силы управлять нашими судьбами, а с другой стороны я хочу переложить ответственность с себя на нечто более могущественное. Да и интересно, что вообще можно увидеть во всех этих гаданиях. — Ты имеешь в виду желание узнать, насколько реальными могут оказаться результаты гадания и пророчеств? — поинтересовалась Норман, немного нахмурившись. — Да, вроде того, — кивнула Эмили. Послышался звонок в дверь. — Я открою, — послышался с кухни голос Гэри. Быстро ополоснув руки, он вышел из кухни и, пройдя мимо школьниц, прошёл в прихожую. После пары минут возни и тихих приветственных фраз Грей прошёл в дом и с восторгом оглядел дом. — Тут красиво, — сказал он и потом, держа в руках несколько пакетов, сел на ковёр рядом с четырьмя девушками. — Привет. Гэри, вернувшийся на кухню, начал заканчивать готовку — он стал шуметь и явно вытаскивал приготовленные блюда из духовки и снимать с плиты кастрюли со сковородками. Скоро ужин будет готов, и Гэри уйдёт — он собирался провести вечернее свидание с Луизой и одновременно не мешать школьникам отдохнуть. Пока он гремел посудой, все пятеро школьников сидели молча, лишь переглядываясь. Всё затихло, Гэри вышел с кухни, вытирая полотенцем руки, и довольным голосом спросил: — Вы сможете сами себе ужин положить, или мне накрыть вам на стол? — Мы сами разберёмся, — автоматически ответила Джеки, даже не задумавшись о мнении остальных. Фло, как оказалась, думала так же: — Да, пап, ты иди. Вам с мамой тоже нужно время. Нори, Эми и Грей запереглядывались, но в их глазах не было ни капли осуждения. Грей, который чувствовал себя немного не в своей тарелке в компании одних девушек, решил продолжить мысль Фло, к которой уже успел привыкнуть благодаря Джеки: — Это верно. Родителям тоже нужно проводить время друг с другом. В его голосе слышались едва заметная горечь. Мистер и миссис Роберт вряд ли проводили время вдвоём и давно перестали быть парой, оставив себе лишь функции родителей. Скорее всего, даже функции личностей в них размылись, и остались от них лишь работа и родительство. Это и правда было грустно; осознать подобное, как сразу начинает хотеться плакать. В глазах Гэри загорелись две грустные искорки. Через двадцать минут он ушёл; всё это время школьники накрывали стол, почти не разговаривая. Они обсуждали лишь местоположение тарелок и столовые приборы — общение есть, общий интерес в виде накрылся стола есть, а потом, после разговора, нельзя сказать, о чём они говорили и к чему пришли. Ведь пришли они только к ужину. В общем, едва за Гэри закрылась входная дверь, как четыре девушки и один парень начали разговор. — Ваш отец вкусно готовит, — заговорил Грей. — Интересный соус, — согласилась Эми. — Дадите рецепт десерта? — поинтересовалась Нори. — Чтобы дать рецепт десерта, его сначала надо узнать, — фыркнула Флоренс, и продолжила отвечать на высказывания гостей: — Готовит папа и правда прекрасно, а соус этот он очень любит. — Вот узнаете рецепт и расскажете, — сказала Нора и откусила ещё один кусок пирога. Джеки тоже решила попробовать: Гэри сам говорил о том, что этот пирог он не готовил очень долгое время. Она откусила — и почувствовала имбирно-яблочный вкус. — Это что, смесь пастилы и имбирного печенья? — спросила Барнс у Флоренс. Она с энтузиазмом закивала. После этого вопроса Грей тоже потянулся к пирогу. Видимо, вкус его заинтриговал. — Надо узнать у него рецепт, — согласилась Эмили, запивая корж чаем, который был налит в фарфоровую чашку. Невероятно, но о существовании фарфорового сервиза в доме Джеки до этого дня и не подозревала: её просветила Флоренс, которая специально полезла на верхнюю полку шкафа. При этом по словам Норман из фарфора этого явно пили, причём не один раз в год. Видимо, за обычным ужином Гэри с Луизой не видели смысла его использовать. — Ну что, подарки? — вновь спросила Нори и на этот раз никто ей препятствовать не стал. Грей, не знавший Нори и Эми и видевший их лишь в коридорах школы несколько раз, подарил обеим девушкам довольно стандартные подарки: рождественские свитеры, размер которых примерно сказала ему Джеки, и ароматические свечи. Сама Барнс получила от него новую спортивную форму, Фло — много всяких резинок и заколок. Невероятно, но Норман не оскорбилась на то, что Роберт купил ей целый пакет всяких финтифлюшек для волос, она не отрицала того, что очень часто использует подобные вещи и в принципе любит эксперименты с причёсками. Нори и Эми решили сделать общие подарки. Фло была этим не очень довольна, ведь даже не подумала о подобном объединении. Однако, получив довольно дорогие духи, оттаяла. Джеки спокойно приняла пару книг из, как убедили её девушки, русской классики, а Грею они всучили невероятно красивое издание научного издания по истории Средних веков. Собственно, Нори спрашивала про интересы парня у Джеки и она сказала Андервуд самый очевидный ответ, связанный с любовь к истории. Флоренс подарила Джеки косметику — и Джеки очень удивилась. А потом оказалось, что Флоренс подобрала немного косметики всем, кроме Грея. Ему она подарила сертификат в барбершоп, решив встать на сторону Барнс и в очередной раз намекнув ему на необходимость подстричься. Правда, подстёбывание не удалось: парень даже не отреагировал. Сама Джеки очень долго думала над подарками; она никогда раньше не выбирала их и думала, что совершила неправильный выбор. Собственно, получив несколько, она ещё больше укрепилась в этой своей мысли: она была очень рада тому, что получила, а в груди разлилось какое-то тепло. Она будто почувствовала себя нужной и важной: раньше ей не дарили подарков. Но вот остальным подарки дарили, и они наверняка были не так важны. И с этой мыслью Джеки протянула каждому по маленькому плюшевому медведю, купленных в каком-то небольшом локальном магазинчике. И к невероятного удивлению Барнс, все они были в восторге. — Серьёзно? Плюшевый медведь? — с Грей, в глазах которого играли детские огоньки, которых Джеки раньше не замечала. — Я чувствую себя счастливым ребёнком, который верит в Санта Клауса. — Это плохо?.. — обеспокоилась Барнс, подумав, что совершила страшную ошибку решив подарить учениками средней школы игрушки. — Нет, ты что! Это наоборот хорошо! — возразила Эмили, которая, судя по повороту к Фло, уже собиралась сыграть с ней в игру с помощью этих медведей. Это подтвердилось тем, что пуэрториканка, сменив тембр голоса, просыпалась Норман: — Привет, медведь Фло! Я медведь Эми! Блондинка не только спорить не стала, но и подыграла, и вскоре между двумя медведями — молочным с голубым бантом и шоколадным с синим бантом — завязался разговор о подконтрольных территориях северных лесов. Вскоре к этому спору присоединился рыжий медведь Грея, который, видимо, собирался свергнуть власть медведя Эми. Участия в этом не принимала лишь Нори, продолжавшая задумчиво крутить в руках игрушку, и сама Джеки, у которой не было игрушки. — Почему ты так задумалась? — немного грустно спросила Барнс. Ответ она получила не сразу, а после минутное молчания. — У меня никогда не было мягких игрушек, — сказала Нори. — Родители не считали их чем-то важным. С губ Джеки почти сорвалось признание: она купила этих медведей потому, что у неё самой их никогда не было, но промолчала. Ей не хотелось раскрывать карты о безразличии, в котором росла не только сама Джеки, но и многие другие дети. — Спасибо, Джеки, — серьёзно сказала Нора. — Не скрою, подарок не самый полезный, но… он действительно рождественский. Дело ведь в чуде, а не в практичности. Только сейчас Джеки с Норой заметили, что трое играющих — Фло, Эми и Грей — замолкли, глядя на задумчивую кудрявую девушку. Первой заговорила Фло: — Да, главное, чтобы было чудо. В этом весь концепт Рождества. День плавно заканчивался, и вскоре гостям надо было покидать дом Норманов. В сумерках они разошлись в разные стороны: Эми и Норе повернули налево, а Грей — направо. Фло и Джеки остались дома одни, но остались ненадолго, ведь через полчаса, а может, и меньше, появились довольные Гэри и Луиза, первым делом после возвращения поинересовавшииеся тем, как девочки хотят провести Сочельник. Джеки на предложение устроить праздничный ужин и погадать не выказала особого энтузиазма — одного ужина и обмена подарками ей хватило, да и праздники она не любила. Однако, она понимала, что это необходимо. В конец концов они считаются семьёй, и должны устроить друг для друга чудо. Да и подарки для Гэри с Луизой тоже были подготовлены. Флоренс встретила предложение более радостно: она явно хотела обменяться с родителями подарками и просто провести с ними время не только за ежедневным ужинами. Да что там… в декабре Норманы много работали и даже ужинать всей семьёй почти не не выходило. В общем, к празднику готовы были все, просто кто-то встречал его более радостно. И в следующий вечер все четверо нарядились во что-то синее в честь года синей деревянной лошади и устроились за праздничным столом с достаточно большим количеством блюд. — И зачем нам столько? — спросила Джеки, скептически оглядывая стол. — Мы всегда накрываем много блюд на Рождество, — мягко ответила Луиза и элегантно села на стул. Гэри заваривал чай на кухне; Флоренс ушла за какими-то картами, по которым они будут гадать. Джеки никто про эти карты ничего не объяснял, собственно, как и про смысл существования гаданий. Естественно, всем хотелось знать, что будет происходить в будущем, но ведь все эти карты, астрология и воск — лишь предметы магического мышления, и на самом деле никакой связи с реальностью не имеют. — Гадания же не сбудутся, — буднично заметила Джеки, бросая взгляд на Луизу. Женщина, мягко улыбнувшись, ответила: — Так или иначе часть этих предсказаний сбудется. Такой вот закон подлости. Всякая чушь сбывается в том или ином виде. Джеки замолчала. Начав кусать губы, она задумалась. Она хотела бы сказать, что Луиза не права и что события никак не могут быть случайны, но… она знала, что всякая чушь и правда сбывается в том или ином виде. В конце концов, она оказалась в одной школе с Томом, Теодором и Крисом — вот уж знатная чушь, которая сбылась!.. — Вот, карточки для игры «Dixit», — Фло подошла к столу и положила на него стопку довольно крупных картонных изображений. — Игры? — сорвалось с губ Джеки, Флоренс кивнула. — У нас в семье есть специальный способ гадания на картах из игры, — призналась Луиза, усмехаясь. Это была интересная тактика — по крайней мере Джеки знала, что больше такого не было нигде. А если и было, то тоже исключительно внутри семьи. В таком гадании хотя бы был смысл: он объединял людей. — Но сначала подарки! — заявил Гэри и шумно поставил на стол чайник с облепиховым чаем. Джеки и Фло получили по стандартному рождественскому свитеру — Луиза даже пошутила, что это обязательный атрибут праздника, и что без свитеров мир рухнет — и по набору лего. Джеки это даже понравилось. Ей пригодится вещь, с помощью которой можно будет убить время и одновременно с этим снять стресс. А конструкторы уж точно могли ей в этом помочь — она постоянно вертела что-то в руках, давняя привычка из ГИДРы (но только там она вертела ножи, а не ручки и карандаши). Родителям девушки подарили общий подарок: виниловый проигрыватель — долго копили с карманных денег. Старый проигрыватель, доставшийся Луизе от бабушки, сломался, а пластинки остались. К тому же и Гэри, и сама Луиза очень гордились своей коллекцией пластинок и частенько их слушали. Так что подарок был прекрасен. Гадание тоже оказалось довольно прекрасным. По крайней мере это было не скучно: каждый должен был вытянуть несколько карт из колоды и самостоятельно трактовать их значение, отвечая на вопрос о том, что ждёт их в ближайшие десять лет — каждая карта показывала год жизни. — Тут много картинок с счастливыми людьми, — сказала Джеки в замешательстве. — Значит, будешь счастлива, и близких много будет, — предположила Фло, уже надевшая рождественский свитер и смотревшая на карты Барнс из-за спины брюнетки. — А потом они что?.. — вопросила Джеки, обернувшись. — Пшик — и всё? Исчезнут? — Куда исчезнут? — недоумённо спросил Гэри. — Ну вот, тут картинка с пустотой, — Барнс подняла шестую карточку и показала приёмным родителям. Те нахмурились. Джеки показала им и седьмую карту: — А вот тут я лежу без сил. значит потеряю и семью, и силу. — Но вот же часы! Вернётся всё обратно! — Фло ткнула в последнюю карту. Получилось в общем, что-то очень непонятное: в течение ближайших десяти лет Джеки сначала обретёт семью и силу, потом — потеряет её (не то всю, не то часть), а потом время повернёт вспять — ну, или Барнс приложит к этому вмешательство во время руку. Сомнительная, короче, история… Но чем Бог не шутит. У Флоренс получилось менее странно, но исключительно из-за непонятности второй половины картинок. Первые пять постоянно транслировали темноволосую девушку, и все сочли, что это Джеки — значит, они будут вместе. А с шестого года начались картинки, которые объяснить было сложно, это была то пустота, то льдины, то плющ… В общем, сначала Джеки будет плечом к плечу со своей сестрой, но через пять лет её будущее становится туманным. И, что оказалось невероятно — последней картой у неё оказалась карта с часами. Та же самая, что выпала Джеки. Впрочем, эта карта выпала не только школьникам, но и Гэри, и Луизе. И что должно было произойти со временем через десять лет?..***
Через неделю после Нового года школьные занятия возобновились. Занятия проходили очень спокойно, ничего примечательного или особо сложного на них не было: все только входили в новый учебный семестр. Все выходные девушка провела за выполнением немногочисленной пока домашки и тренировками, и была собой очень довольна, ведь выполнила каждый пункт, который запланировала. Понедельник казался самым обычным днём — сначала прозвенел будильник, потом был завтрак в виде омлета с рыбой, в школу Джеки и Фло опять поехали на школьном автобусе. День начался настолько обычно, что у Барнс скрипели зубы. Впрочем, продолжился он так же стандартно. Уроки тянулись невероятно медленно, девушке казалось, что она попала в какую-то противнейшую западню, в которой день никогда не заканчивается, а время тянется в десять раз дольше. К тому же сконцентрироваться на уроках у неё не получалось, а те одноклассники, с которыми она неплохо ладила, не пытались с ней заговорить ни на уроках, ни на переменах — это было неожиданно, ведь обычно Грей тыкал ей ручкой в спину, Фло постоянно косилась на неё то с усмешками, но с хихиканьем, а Флэш на переменах подходил справиться о её настроении. Нори и Эми она тоже в коридорах не встретила. Это, конечно, было совершеннейшей случайностью, но Барнс всё равно было обидно. Она была готова даже поговорить с Томом, который казался ей пусть и выскочкой, но человеком, с которым есть о чём поболтать. Она была бы рада услышать поздравление от кого угодно!.. Но поздравления не было. И это её бесило. Её настолько сильно бесило, что в день её рождения всё выглядит слишком обычно, что она уже начала разочаровываться в окружающих её людях — а ей так хотелось им верить, верить в то, что жизнь стала другой!.. Её поздравляли с днём рождения даже в ГИДРе. Джеки сидела на уроке химии, — последнем уроке, — и думала о том, что Айхенвальд, которому было плевать, лично поздравлял её с днём рождения. Она помнила его тогда ещё красивое, а теперь уже испещрённое морщинами лицо и то, как он говорил красивые слова, положив ладонь ей на плечо, и Барнс становилось тошно. Почему в день рождения перед её глазами вставало лицо, которое ей хотелось видеть меньше всего. В день рождения — и лицо Стефана Айхенвальда как пример благодетели!.. Она не могла не признать: Стефан Айхенвальд в первые годы своей управленческой деятельности был очень привлекателен. Его голубые глаза, которые Джеки никогда не нравились, хотя многие женщины боли готовы на что угодно лишь бы поймать его взгляд. Ещё в молодости он выглядел брутально — сильный подбородок, широкие плечи, стильная причёска… Младший персонал мог по нему убиваться, но старшему персоналу он уже тогда казался излишне серьёзным и готовым на всё. В тот день — в день её десятилетия — Айхенвальд уже не был настолько молодым. Лицо уже было покрыто морщинами, и улыбка, или, скорее усмешка выглядела не только харизматично, но и устрашающе. Джеки хотелось от него убежать. Он тогда положил руку ей на плечо и с ухмылкой, от которой глаза становились значительно меньше, чем они были обычно, сказал: — Вайолет Барнс, у тебя сегодня день рождения… Эта фраза всегда звучала очень противно. Так, будто он глумился над ней. Собственно, поэтому джеки и не любит своё имя. Даже после того, как девочку передёрнуло, Айхенвальд продолжил говорить, не убирая руки с её плеча: — Ты пока подаёшь неплохие надежды. Как минимум это ясно потому, что ты дожила до десятилетия. Это очень важный рубеж, ведь далеко не все в нашей организации доживают до этого возраста. Посмотрим, что станется с тобой лет через пятнадцать. А пока, — он посмотрел Джеки в глаза и она выдержала его хитрый взгляд, — пока я хочу донести до тебя одну важную вещь. Когда нас бьют без причины, мы должны отвечать ударом на удар — я уверен в этом, — и притом с такой силой, чтобы навсегда отучить людей бить нас. Тогда все начали аплодировать, показывая своё уважение и восхищение умом лидера. А Джеки эти слова тогда показались невероятно гадкими. Она мечтала о том, что наступит день, когда ей не нужно будет отвечать ударом на удар. И аплодисменты казались ей противными. Ей хотелось плакать, хотелось закрыть уши, чтобы этого не слышать… Но она продолжала слышать хлопки, одномоментно перешедшие в гул. И этот гул в конце концов зазвенел в её голове так, что она, откинувшись на спинку стула, подняла глаза к потолку и глубоко вздохнула. — Джеки! — послышался справа голос Флоренс. — Джеки, ты меня слышишь? Урок кончился! Барнс перевела усталый взгляд на Норман; посмотрев на блондинку несколько долгих секунд, она молча встала и сложила вещи в рюкзак. — Зря ты злишься, — сухо заметила Фло. — Да неужели? — Джеки вскинула одну бровь и зыркнула на собеседницу очень недовольным взглядом. Блондинка ничего не ответила. Они молча отправились к выходу из школы; стоило Джеки пойти в сторону школьного автобуса, как Норман потянула её за руку. — Я тебе кое-что показать хочу, — ответила она на вопросительный взгляд Барнс. — Тогда веди, — недовольство так и сочилось из всех щелей девушки-суперсолдата. — Хоть что-то сегодня произойдёт. И произошло. Чего Джеки уж точно не ожидала, так это узкого прохода между не очень новыми кирпичными домами, исписанными граффити. Стены уходили куда-то вверх, и, если поднять глаза наверх, можно было увидеть лишь клочок на удивление синего неба. В этом проходе было совершенно пусто, лишь на земле были лужи, которые, видимо не могли высохнуть из-за не попадающего на землю солнечного света — такими длинными казались здания и таким узким был переулок. — Зачем ты меня сюда привела? — спросила Джеки, обернувшись на Флоренс. Норман, чьи волосы немного растрепались от лёгкого ветерка, стояла поодаль, не заходя в переулок. — Ты на него похожа, — заявила девушка. — На переулок. Барнс опять бросила взгляд на узкий проход. Она не знала, почему, но ей не было обидно от сравнения с тёмным переулком. — И чем же я на него похожа? — Тем, что твои секреты, как эти лужи, до сих пор тебя преследуют, — Фло была предельно серьёзна. — Тем, что огромное количество людей наследило в твоей жизни, и оставило такие же явные следы, какие уличные художники нарисовали на стенах дома. Тем, что над твоей головой всё ещё пробивается солнце. Наступило молчание. Джеки на миг забыла о всех своих обидах и почувствовала невероятно умиротворение. Это место не было прекрасным оазисом, но по непонятным ей причинам успокаивало и давало силы. Даже в молчании она могла переговариваться с Фло, подошедшей ближе и вставшей совсем рядом. Джеки даже чувствовала шлейф её духов — пихта и пачули. Ветер подул им в спину, и позади пролетел какой-то пакет, по несчастливой случайности оказавшийся вне мусорки. Барнс сделала глубокий вдох и вновь подняла глаза. Солнце продолжало пробиваться в кирпичный переулок. — Только ты не будешь сюда ходить, — потребовала Фло. — Если будешь слишком часто сюда возвращаться, то тебе станет тяжело. Достаточно просто запомнить это место у себя в голове, как фотографию. Они встретились взглядами. Синие глаза Джеки встретились с голубыми глазами Флоренс, обе девушки закусили губы, но не говорили ни слова. Барнс прекрасно понимала, что её сводная сестра совершенно права. Ей правда не стоило сюда возвращаться. Это место было умиротворяющим и по своему красивым, но при этом могло помешать ей расправиться со всей болью, что есть в её жизни. Надо двигаться дальше и сделать так, чтобы её внутренности превратились в широкую и красивую улицу, полную зелени, а не оставались узким, мокрым и разрисованным граффити переулком в богом забытой части Нью-Йорка. — Ты права, — сказала Джеки и Фло едва заметно улыбнулась. — Я запомню. Но не вернусь. Через пятнадцать минут они уже шли к автобусной остановке, направляясь домой. Джеки перестала злиться и забыла про лицо Айхенвальда. Настроение сразу стало более мирное. Даже несмотря на то, что в пути их настиг снег, девушка не расстроилась и шла от остановки до дома со странной ухмылкой, навеянной картиной из переулка. И чем он так её порадовал?.. Около дома Джеки открывала входную дверь более умиротворённой. Но вот то, что последовало за открытием двери её ошеломило и почти напугало — на неё полетели конфетти. Она не успела и шагу ступить, лишь открыла глаза, которые закрыла одной рукой, другой прикрывая живот, как услышала многоголосое: — С днём рождения! — А я говорила! Зря ты злилась, — заметила Фло со смехом в голосе. Только после этого заявления Норман Джеки смогла увидеть в прихожей дома Нори и Эми, державших хлопушки, Грея и Тома, возившихся с чем-то, что девушка не могла видеть из-за спины Грея, хохотавшего и хлопавшего в ладоши Флэша, смущённого Нэда и довольных Гэри и Луизу. Сюрприз удался, это Барнс могла сказать с уверенностью. — Интересненько, — сказала девушка, оглядывая гостей. — Ты меня увела для того, чтобы все успели сюда приехать, или правда ради того, чтобы показать мне то место? Все, кто находился в доме, вопроса не поняли. Он предназначался Флоренс. И та со вздохом ответила: — Я тебя туда отвела, потому что ты правда похожа на это место. Хотя мне и правда надо было тебя как-то задержать. — После небольшой пауз ыона добавила: — Входи в дом, чего на холоде стоишь? Снег в прихожу задувает. Дальнейшая сцена проходила уже внутри дома и за закрытой от снега дверью. Грей и Том наконец разобрались с тем, что они делали, пряча всё за спиной Тома, и Грей, улыбнувшись вздёрнув подбородок, подошёл к Барнс с тортом в руках. Одна из свечек потухла, пока он шёл, но выражение его лица никак не поменялось. — Загадывай желание, — сказал он, будучи уверенным, что Джеки находится в замешательстве. Девушка с сомнением глянула на парня, и на миг задумалась. «Хочу, чтобы меня поздравляли с днём рождения каждый год!» — подумала она. Через секунду она добавила к своему желанию ещё одну мысль: «И чтобы это был не Айхенвальд…» И задула свечи. Все вокруг вновь начали радоваться и аплодировать. Джеки подумала, что аплодисменты и радостные крики, видимо, сопровождают любой праздник вне зависимости от места проведения этого самого праздника. — А теперь — праздничный обед! — сказал Гэри. Джеки уже надеялась, что он опять приготовил что-то вкусное, но это оказалось не так: Норманы заказали пиццу. Много пиццы. Джеки сначала не поняла, куда эту пиццу они убудет девать — вряд ли небольшая группа школьников может столько съесть. Но Барнс никогда так не ошибалась: Нэд, Том, Грей и Флэш могли, кажется, съесть всю эту еду втроём и сдерживало их только наличие четверых девушек и двух взрослых. Как ни странно, за пиццей разговоры пошли не про учёбу и не про праздники, а про отношения с людьми. На удивление тяжёлая тема для разговора, казалось бы… Но всё пошло очень непринуждённо и легко. — Ну ты же наша подруга, — сказала Нори, кажется, в тысячный раз. И Джеки заметила, что, кажется, в первый раз не чувствует в этой фразе неестественности. Эти слова даже показались ей правильными. — Я ваша подруга… — произнесла их самаДжеки, перекатывая звуки во рту. Теперь эта фраза ей нравилась. Летом, всего полгода назад, она не могла поверить, что кто-то считает её другом, а сейчас… это было даже приятно. — Ну да, ты наша подруга, — согласился Нэд, с которым Барнс общалась пусть и меньше, но очень тепло. Нэд улыбнулся, а потом схватил ещё один кусочек гавайской пиццы. — На самом деле я не понимаю, почему ты так от этого отнекиваешься, — заметил Грей и поправил волосы. — Может, тебя когда-то предали, а может, у тебя просто никогда не было друзей… Я не знаю. Но это неправильно. Не надо отталкивать людей. — Я не отталкиваю, — полушёпотом сказала Джеки, посмотрев Грею прямо в его ореховые глаза. — Я просто не привыкла доверять людям. — Значит, предавали, — неслышно сказала Фло, сидевшая напротив Джеки. Барнс поняла эту фразу лишь потому, что смогла прочитать предложение по губам. Джеки ощутила на себе тяжёлый взгляд Тома. Из всей этой компании он один знал правду настолько полно, насколько можно было понять — он сам был человеком, который не привык доверять людям просто из-за собственной жизни, из-за того, что произошло в его детстве. Ещё Барнс показалось, что Луиза с Гэри её понимают — они смотрели на неё с искренним сожалением. Возможно, это было лишь преувеличением, но девушка не хотела думать про это в таком ключе. Она правда хотела, чтобы её поняли. Причём поняли правильно. — Но… мы правда друзья, — выдавила из себя Джеки, стараясь говорить не вопросительно, а утвердительно. И в её голове эта мысль осела ещё сильнее. Они правда были уже друзьями. Пусть она не доверяла им на сто процентов… Они были теми людьми, с которыми ей было… спокойно? Да, с ними ей было спокойно. Спокойно и хорошо. А это стоит много. Да, доверие — важно, и без него отношений не построишь, но часто важнее комфорт и спокойствие. На хороших моментах строится память о людях. И в любом случае помнить о людях хорошее. Ей стало легче общаться — но теперь ей надо самой тянуться к людям. Раньше они сами делали первые шаги. Даже сейчас они сами решили устроить вечеринку, а не приняли её приглашение. Это значило лишь то, что ей надо открываться, чтобы спокойного и хорошего у неё в жизни было больше, чем одинокого и тусклого. Пора засаживать свой кирпичный переулок не граффити, а деревьями. Друзьями-деревьями. И надеяться, что они не предадут. Банкет продолжался, все продолжали есть, кто-то — молча, кто-то — переговариваясь. В процессе поедания торта сознание Джеки пронзила мысль: часть рождественского предсказания у всех членов семьи Норман совпало, и это значило, что гадание скорее всего окажется не случайностью, а предзнаменованием. И это значило, что она правда обретёт семью и потеряет её часть… Это станет для неё ударом, и ей надо будет их спасти. Спасти… Точно, те скляночки в шкатулке от матери! Она могла их использовать. Правда, она пока не знала, какие свойства они имеют… Но надо будет обязательно узнать и при необходимости ими воспользоваться. Она не хочет, чтобы кто-то из её близких умирал. Пусть они пока и не стали для неё очень близкими, она не желала их терять. Это было бы слишком жестоко. — Ну что, — голос Гэри вернул Джеки в реальность. — Пора вручать подарки! На его лице появилось заговорщицкое выражение. Луиза вытащила из-за спины маленькую коробочку. Она взяла её в руки и аккуратно открыла. Внутри были… — Серёжки? — вопросила девушка и, оторвав взгляд от очень красивых серо-розовых пятнистых серёжек ручной работы, подняла глаза на приёмных родителей. — Вы серьёзно? Видимо, на её лице отразилось такое искреннее недоумение, что Гэри расхохотался. Луиза хмыкнула и кивнула. — Да, Джеки, серёжки, — заметила она. — Мы решили, что тебе надо проколоть уши и начать носить украшения. — Ты же девочка, — подначила сестру Флоренс и получила в свою сторону недовольный взгляд. — Да знаю я, что тебе неприятно получать в свою сторону фразы о том, что ты вся такая не такая и не совсем женственная… Но ты больше девочка, чем думаешь. Джеки состроила гримасу. — Закончим этот разговор, — отрезала она, поняв, что Грей, Том и Флэш собирались объяснять ей, какие стереотипно женские качества в ней ярко выражены. — Спасибо за серёжки. Они красивые. Уголки её губ немного дрогнули, она подняла взгляд на Гэри и Луизу. Ей правда было приятно, да и серёжки правда были красивыми… — Правда спасибо. Норманы улыбнулись ей в ответ. Барнс с глубоким вздохом отложила коробочку. настал черёд её… друзей?.. дарить подарки. Фло, ходившая в вязальный клуб, вручила девушке вязаные шапку и шарф бирюзового оттенка, который девушке очень понравился. Она даже несколько раз поблагодарила блондинку, отчего та начала смущаться. Грей подарил Джеки её портрет — она и не знала, что он так хорошо рисует. — Когда ты рисовать научился? — поинтересовалась Флоренс, знакомая с Греем чуть больше остальных, но всё же меньше Джеки. — А он художку бросил, — сдала Робертса с потрохами Джеки. Все тут же с изумлением посмотрели на рыжего парня. Он сильно покраснел; такого внимания к своей персоне он уж точно не ожидал. — Ну… Я не то что бы бросил… Я решил в неё вернуться и теперь продолжаю ходить. — Серьёзно? — Джеки от радости подскочила на стуле. — Это же круто! — А почему Фло сказала, что бросил? — недоумённо спросил Нэд. Грей опустил глаза. — У родителей были проблемы с деньгами, они не могли себе позволить оплачивать художественную школу. Сами знаете, какие сейчас цены на учёбу в творческих учреждениях. — Знаем, — кивнул Флэш. — Сам учусь в музыкалке. — Увидев недоумённые взгляды, он пояснил: — Виолончель. После обсуждения картины и того, как Грей хорошо пишет акварели, они перешли к следующим подаркам. Флэш подарил ей какую-то крутую рубашку; по-крайней мере, Луиза сказала, что этот бренд довольно дорогой, и по тону миссис Норман Джеки поняла, что именно от неё Флэш узнал точный размер одежды. Нэд вручил коробку со сладостями и плюшевого гуся — это было одновременно мило и смешно. Джеки становилось всё радостнее и радостнее. Нори с гордостью в глазах подарила ей коллекцию самодельных бус из бисера и разнообразных бусин. Это был не самый дорогой с точки зрения денег подарок, но при этом с точки зрения времени — очень приятный. переплюнуть картину Грея у Норы вряд ли получилось, но значительную долю уважение она заработать смогла. Эмили решила вручить Джеки целую серию книг про Нарнию. Оказалось, что это очень популярная серия: все начали наперебой обсуждать, какая из книг самая лучшая. Пока все эмоционально выбирали самого лучшего героя из книг, Джеки вертела в руках подарочное издание и удивлялась тому, насколько оно красивое. Учитывая, что почти всю жизнь она жила без малой доли богатства, она научилась ценить красоту и находила её даже в самых простых вещах. По стечению обстоятельств, последним подарок вручал Том. Какое-то время он мялся, не зная что сказать, а потом решил вовсе не говорить и протянул ей большой розовый пакет. Внутри оказались умные часы, которых. казалось, не существовало в магазинах — Джеки, которая в последнее время часто залипала на полки в магазинах техники, никогда таких не видела. Она хотела было спросить, откуда у Тома такие часы, но, встретившись с ним взглядом, передумала — он хитро подмигнул ей, а потом в почти чёрных глазах парня блеснула искра. Девушка поняла, что он сделал эти часы сам. Ну или на крайний случай усовершенствовал уже существующую модель. Когда все слова благодарности были сказаны, и гости, и хозяева дома начали вновь поздравлять Джеки и рассказывать ей всякие приятные моменты из истории выбора подарков и из жизни. Барнс слушала их, а в голове метались мысли о том, что ей не просто спокойно и радостно находится с этими людьми… Ей настолько хорошо с ними, что она готова расплакаться прямо сейчас. Ведь те, кто сидел с ней за одним столом, интересовались ею не потому, что она была орудием убийства, методом достижения цели, а обычным человеком, который по какой-то невероятной причине их привлёк. Да, иногда общение происходило совершенно внезапно и они могли даже не заговорить… Но Джеки была благодарна, что с каждым из них она всё же заговорила. Благодарна, что приняла предложение Грея поучить историю. Благодарна, что всё же решилась найти Тома и обсудить ситуацию с ГИДРой. Благодарна, что Нора и Эми оказались у неё на пути. Благодарна, что Нэд помог ей в первый день учёбы, а Флэш оказался меньшим говнюком, чем казался (да он в принципе не был говнюком!). И особенно Джеки была благодарна за то, что у неё была самая умная и самая интересная сестра на свете — Флоренс Норман. Все вокруг что-то говорили, в комнате стоял галдёж. Джеки краем глаза заметила, что Флэш и Нэд были на грани скандала, а Грей и Том были готовы разнимать их драку. Луиза и Гэри о чём-то говорили с Норой и Эмили, а Флоренс… Флоренс смотрела прямо на Джеки, по щекам которой катились слёзы, которыми она тихо давилась, и на губах которой играла улыбка. Первая искренняя улыбка в её жизни. Первая после того дня, запечатлённого на фотографии, стоящей у Джеки в комнате.