***
Грейвс просыпается как ни в чём ни бывало, по началу и забыв о том, что от работы временно отстранён. Встаёт он сегодня не спеша, начиная свой день с водных процедур. Сбрызнув своё вечно усталое лицо водой, он посмотрел в зеркало. Впервые за долгое время. "Старею" – подумал Итан, проводя рукой, по своим уже наполовину седым волосам. Они выглядели слишком длинными и почти доставали до его плеч. С такой длиной он сам для себя выглядел стариком. Не стригся он уже очень давно, не хотелось, да и руки не доходили. Вдоволь насмотревшись на свое отражение он причесался и собрал волосы в небольшой пучок. Лёгкая седина теперь смотрелась по другому, даже стильно от части. Собственный забавный вид его удовлетворял целиком и полностью. Он надел свою изрядно потрёпанную белую рубашку, и не выпуская сигарету изо рта натянул свои рабочие брюки, затягивая ремень покрепче – он опять похудел. Быть неопрятным на публике это лучшее, что может когда-либо с ним случиться. Выходя помятым и небрежным, он чувствует небывалую уверенность в себе. Люди вокруг – тщательно выглаженные и чистые, стриженные за баснословные суммы, ну по крайней мере большинство так точно. Будучи хаосом среди порядка, Грейвс чувствует себя хорошо. Пока все вокруг подчинены порядку, он выражает свою к нему непричастность открыто и смело. – Мама, смотри какой мятый дядя! Можно мне тоже не гладить футболку? – Тише, дорогой, это неприлично – отвечает мать, начиная катить детский велосипедик быстрее по улице. Итан усмехается, останавливаясь около местного дешёвого бара. Назывался он "Тяжёлые времена". И не просто так, алкоголь там был в основном отвратный на вкус, однако это соответствовало цене. Одним словом, сюда приходишь в тяжёлые времена. Самое то для Грейвса, денег у него немного, а относительно вкуса он совершенно не привередлив. Разве что терпеть не может готовку миссис Лидс. Милая старушка, только вот пирожки её в рот не вломишь, он пытался. В "Тяжёлых временах" собираются все алкоголики и работяги района по вечерам. Заходя в бар, Грейвс сразу окунается в шумящую пьяную толпу с головой. Народу сегодня не так уж много – ему удаётся занять стул у барной стойки. Заказывает он, как и всегда, виски. За вечер ему обычно требуется бутылки полторы, чтобы считать день удавшимся. Одно только но – психотерапевт запретил ему пить. "Толстяк это вообще зря сказал, слушать я даже не собираюсь, пусть сам будет трезв как стёклышко. Мне такого счастья не надо. Я, кажется, полностью здоров. А если диагноза не стоит – значит можно всё". – Налейте мне грамм сто виски… не сильно дорогого? – улыбаясь обращается к бармену Грейвс. – Благодарю. С первым стаканом ему будто сразу полегчало. Итан сразу же заметил музыку, игравшую в заведении, но слов не разобрал, что-то не очень громкое и довольно приятное. Столы вокруг барной стойки деревянные, по бокам от них стоят небольшие диванчики, обтянутые светло коричневой кожей. Чужие разговоры теперь ощущаются приглушённо, а тёплый свет огромной люстры, сколоченной из оленьих рогов, кажется по охотничьему уютным. Окна в помещении маленькие, но улицу всё же немного видно. Грейвс со стаканом в руке разворачивается на стуле спиной к барной стойке и смотрит в окно. Мимо проходят гуляющие семейные пары, группы подростков и возвращающиеся с работы бизнесмены в своих дорогих модных костюмах. На другой стороне улицы рядом с мусорным ведром спит бездомный. "Интересно, что с ним случилось? Наверное пропил всё, что у него было. Осталась только вязанная шапка, да он сам". Картина печальная. Грейвс радовался. От души радовался, что пьет недостаточно много, чтобы не иметь крыши над головой. Он может с утра ходить на работу, и возвращаться домой, ложась на мягкую тёплую кровать. Люди часто начинают ценить то, что имеют, когда понимают, что не у всех это есть. Итан всегда ценил то, что у него было. Он был доволен своей квартирой, работой и "Тяжёлыми временами".***
Картер Дэвис проводил свой вечер в спортзале. Посещал он его пять дней в неделю, оставаясь верным привычке уже много лет. Не сказать, что он вёл здоровый образ жизни, здоровьем он занимался выборочно. Спорт – это жизнь, и пачка сигарет в день это неотъемлемая её часть. Рабочий день сегодня был более подвижным, чем обычно. Шеф уволил штатного фотографа. Теперь разнообразную мерзость фотографирует Дэвис. Пришлось вспомнить курс судебно-медицинской фотосъемки. Не зря же учился, не правда ли? Несмотря на его официально прописанную должность судебного психиатра, был криминалистом общего профиля. Иногда фотография, иногда психиатрия – никогда не знаешь, как жизнь повернётся. "Прайм индастриз" имела множество разнообразных заказов, как от гражданских заказчиков, так и от госслужащих, и фотографии бывали очень занимательные. На днях Картеру довелось сфотографировать обезглавленный труп, а затем и его голову, оказавшуюся неподалёку – буквально в трёх метрах от тела. Дэвису нравилось фотографировать. Судебная фотография доставляла ему не меньше удовольствия, чем, например фотография красивого заката. "Какая мерзость, но как хорошо получилась…" Сфотографировать действительно хорошо – тяжёлая задача. Но Дэвис парень старательный, очень. "Сегодня всё-таки славный день".***
На следующий день был обнаружен ещё один труп, без головы. Отрезана она была так же, как и вчерашняя. Хотя, в данном случае больше бы подошло слово "оторвана". Сегодняшней жертвой была женщина средних лет, убийца очевидно не имел половых предпочтений. Однако почерк свой имел – обе жертвы выглядели, будто шеи им перегрызали зубами, причем довольно внушительных размеров. Как будто медведь откусил. Картер держался, чтобы не блевать прямо с камерой в руках. – Эй, ты что-то совсем зелёный стал. Всё нормально? – спросила женщина средних лет в полицейской форме. – Да-да, всё в порядке, офицер – промямлил он в ответ. Стыдно даже немного, у фотографа должны быть железные нервы. Однако, справедливости ради, последние два трупа без голов было действительно отвратительны. Особенно бледные, будто им ещё при жизни крови не доставало, вокруг тел её почти что не было, крайне скромные лужицы. Обе оторванные головы лежали с закрытыми глазами и умиротворенным выражением лица. Будто перед смертью им вовсе не было страшно или больно. И это было чертовски странно, исследования трупов показали, что в обоих случаях люди умирали прямо в процессе "отрезания" головы. "Как можно сохранить такое спокойствие, когда тебе отрывают голову? Я бы наверное не смог, как только бы голова начала отсоединяться от шеи, я бы может и не смог кричать, но глаза бы обязательно открыл…". Чем больше Дэвис смотрел на труп и представлял собственную смерть такой же, тем сильнее его тошнило. Еле закончив с фотографией, он вышел на улицу и немедленно присел на ступеньку у входа на место преступления. Доставая сигарету из пачки, Картер тяжело вздохнул. "Второй труп за два дня. Парень просто зверь". Закуривая, он улыбнулся. "Откусывает голову… просто зверь… Это было чёрт возьми гениально, я должен это запомнить! Джуди из третьего отдела оценит". Картер был из тех, кто легко поправляет настроение хорошей шуткой, ну, или не очень хорошей. Когда как. Часто в стрессовые моменты даже самые бредовые шутки казались пиком комедии. Смеялась только Джуди. У Джуди, к слову, толком и не было чувства юмора. Все шутки приходилось ей объяснять, но Дэвис не жаловался, хоть какой-то слушатель. Неплохой девчонкой была Джуди, он даже когда-то давно с ней встречался. Сейчас она замужем за одним из местных полицейских, у них двое детей. Иногда он думал о том, что сейчас у него могло бы быть двое детей с Джуди. "Всё же день неплохой, у меня хотя бы нет детей". Затянувшись последний раз и отправив окурок в ближайшую урну, Дэвис встал и отряхнулся. Место преступления находилось в хреновом райончике, в котором он бывал до этого раз в жизни. Проходя по улице мимо разнообразных магазинчиков, он вдруг замечает бар через дорогу. Вывеска у него была забавная – на ней был изображен хмурый лесник с сигарой в зубах, а дальше следовало название, большими красными буквами: "Тяжёлые времена". Картер в очередной раз улыбнулся, заходя в бар. В глаза первым делом бросалась люстра. "Наверное, самое дорогое, что здесь есть". Народу было не шибко много, только ещё четыре дня. Основные клиенты ещё не вернулись с работы. Картер садится за свободный столик и заказывает пиво. Рискованно в таком заведении, но он и не такое пил. – Благодарю! "Не так уж плохо, особенно для такой цены" – подумал Дэвис, отпив немного из своей кружки. Сейчас следовало расслабиться и подумать о своём романе, а не о работе. Он не писал уже кажется месяц. Как будто и отвык совсем, и от персонажей, и от всей атмосферы. "Сейчас или никогда?" Отставив кружку в сторону, Картер достал из сумки блокнот с ручкой. Но оказалось, чтобы начать писать, не достаточно просто достать всё, что нужно. Нужна какая-то идея, мотивация в конце-концов. Прошло уже полчаса, а единственное его достижение – допил уже третью кружку пива. "Какого черта это так сложно?" Глава никак не могла даже начаться. Все слова будто не подходили. "Мэри проснулась…." – Картер зачёркивает написанное. "День был пасмурный и…" – и вновь зачёркивает. Он уже начинал думать, что проблема в самой идее книги. Всю жизнь он мечтал писать, нравится публике. А что нравится публике? Правильно, любовные романы. Это было, пожалуй, его слабым местом. Романов, сосредоточенных на романтике, он читал совсем немного. Что уж говорить о том, чтобы их писать. Как Картер начал с разработки персонажей, этим и закончил. Дальше дело не шло вообще. Хотя, кажется, с каждой новой кружкой пива становилось легче думать. "Пасмурными днями Мэри любила оставаться дома и читать, сидя на кресле у окна, завёрнутая в плед. Сегодня как раз был такой день…." – написал таки Дэвис. Это было в три раза больше чем все предыдущие варианты, поэтому можно так и оставить. Он кладёт блокнот и ручку обратно в сумку, решив, что сил на большее у него уже нет, и время уже семь вечера. Ещё кружку и домой. Он поворачивается к так вовремя подошедшей официантке и замечает за барной стойкой знакомую фигуру. "Это же тот парень из парка!" – Мистер? Грейвс не спешит оборачиваться. Кажется, он вообще не понял, что это ему. – Эй вы, в белой рубашке! – снова позвал Картер. Он был немного пьян и в отличном настроении для таких выходок. И ответа снова не получил. – Девушка, не могли бы вы передать моему другу, что я его вижу? У него, видимо, сделалось плохо со слухом. Официантка, с тремя грязными кружками Дэвиса в руках, положила руку на плечо Грейвса. – Сэр, ваш друг вас заметил. – Меня? – Итан поворачивается в сторону столиков. – Неужели, как же так? Картер лениво машет ему свободной рукой, другой поддерживая отяжелевшую голову. И так же лениво хлопает по дивану. "Ха, знакомое лицо" – Грейвс слабо улыбается, и вместе со своим недопитым виски подсаживается к Дэвису. – Не ожидал вас здесь встретить, мистер…Дэвис, верно? – Надо же, вы меня помните. – Вы дали мне визитку, она до сих пор где-то на моем столе. – А что, вам так редко дают визитки? – Да как-то не приходится иметь с таким дела. Не по профессии мне визитками меняться – протягивает Итан, делая глоток. – Может перейдём на "ты"? – Давайте – улыбаясь, соглашается Картер.