Песнь северного ветра

Огонь вспыхивает рядом, возносясь вверх ярким пламенем и опаляя горячим дыханием лицо. Она закрывает глаза, интуитивно пригибаясь.  Делая несколько шагов вперед, Гермиона уворачивается от еще одного глотателя огня и пробирается вслед за уверенно устремившейся вперед Джинни. Большой Зал, как впрочем и весь замок, обильно украшен в честь Самайна. Пробираясь вдоль стены сквозь толпу нарядных студентов и преподавателей, Гермиона проводит кончиками пальцем по черепам животных, разложенных на выставленных по периметру столах. Праздничные венки из ветвей деревьев и побагровевших листьев венчают блюда с последними дарами осени и сладкими угощениями. Она вскидывает голову. Небо под сводом потемнело, мерцая сотнями огоньками созвездий. В этот вечер свечи висят ниже, создавая своим мягким светом таинственную полутьму. Рядом с ними парят гербы факультетов и Хогвартса. Однако рядом развивается и знамя Дурмстранга, как дань уважения неожиданным гостям, разделивших этот священный для магов праздник. Над освобожденным от столов центром зала летают несколько Люмосов, что играют белыми отблесками на переливающихся тканях платьев, парадных костюмов и мантий, увлеченных танцем пар.  Полумна хватает ее за руку и ведьма крепче сжимает тонкую кисть, ведя ее за собой.  – О, Гермиона! Ты прекрасно выглядишь! – окликает ее Парвати.  Девушка на мгновение прижимается к ней, вдыхая томный запах индийский благовоний, что пропитали длинные и темные, как смоль волосы девушки. Она одета в богато обшитое золотыми бусина сари. Кожу ее рук украшают праздничные мехенди.  – Спасибо! Могу сказать тоже самое о тебе.  Парвати переносит свое внимание на Полумну, вертящей головой по сторонам. Пока они обмениваются парой комплиментов, ведьма осматривает зал. У витражных окон за столом сидят несколько преподавателей. Профессор Макгонагалл ловит ее взгляд и доброжелательно кивает, приподнимая свой бокал. Дорогая изумрудная мантия с серебряной вышивкой кельтских вязей дополняет привычную черную ведьминскую шляпу Минервы. Гермиона отвечает ей мягкой улыбкой и кивком головы.  В центре зала она узнает Пенси Паркинсон, кружащаяся в танце с мужчиной в лисьей маске. Черное гладкое платье, переливается на свету, как змеиная кожа.  – Гермиона, Луна! Быстрее! – подхватывает ее под локоть Джинни. – Я умру, если не выпью сейчас же. Мы и так опоздали к началу.  Они втроем пробираются к столам с напитками, встречая там большую часть мужской половины их курса. Рон оборачивается и с счастливой улыбкой направляется к ним, обхватывая руками и приподнимая сразу двух волшебниц. Маска льва с оскалившейся мордой задрана наверх, открывая хмельное лицо.  – Луна, тебя как никогда подходит твой образ. Девочки, пунш?  Рядом с ними Гарри смущенно косится на Джинни, рассматривая ее наряд, пока та что-то шепчет ему на ухо. Он в парадной мантии с высоким стоячим воротником. Половину лица закрывает хищная маска с длинными клыками, спускающимися к губам.  – Ты очень красивая, Джинни. – выхватывает краем уха голос друга Гермиона, когда проходит мимо, чтобы схватить кубок.  – Гермиона, ты это… – тянет Рон, осматривая ее. – неплохо выглядишь.  – Спасибо, Рональд. – А кто ты?  – Я загадка. – бурчит Гермиона. – Оригинально. – хмыкает друг. – Почему моя сестра почти голая?  – Она вполне одета. – Рон неуверенно косится на Джинни, черпающую ковшом пунш себе в кубок. – Джинни уже достаточно взрослая для таких нарядов. И даже не думай что-нибудь ей сказать в таком духе сегодня вечером! – она многозначительно смотрит ему в глаза.  – Ладно, ладно. – парень выставляет руки перед собой.  – Дамы, добрый вечер! – почти кричит ей в ухо Симус. – Всем по кубку с живительным зельем! У вас слишком грустные лица. Он наваливается на них с Луной сзади, закидывая руки на плечи. Бубенчики на шутовской маске звенят при каждом его движении. Сзади него маячит Невилл с белой маской на четверть лица. Темные волосы зализаны назад. В этой маске его лицо преображается, обретая более острые черты.  – Призрак оперы. – отсалютовает пуншом Гермиона. – Тебе идет.  – Спасибо! Красивое платье.  Ведьма благодарно улыбается и выпутывается из захвата Симуса, отправляясь ближе к танцующим парам. Она пытается разглядеть больше знакомых лиц, пока большими глотками опустошает бокал. Некоторые дурмстрангцы пренебрегли масками, нанеся на лицо рисунки темными красками.  – Годрик, быстрее идем танцевать. – Джинни налетает на нее со спины, выхватывая кубок из рук и вталкивает его неизвестному студенту. – Мне надо скрыться.  – От чего? – пищит ведьма, перебирая ногами и стараясь встроится в упорядоченное движение пар. Они с Джинни переплетают руки в замке и кружат в центре.  – От Гарри.  – Джинни! – Я не знаю, как реагировать на его внимание. И я не хочу его обидеть!  Девушки расходятся по сторонам, выпуская в центр других девушек. Несколько шагов и они вновь берутся за руки, двигаясь к мужской половине танцоров. Калейдоскоп масок кружит перед ее глазами. Вот ее ведет в танце арлекин, спустя несколько шагов она кланяется мужчине в классической венецианской маске, которого сразу же сменяет вполне милый черт.  От хмеля у нее кружится голова и становятся ватными ноги. Кажется, студенты последнего курса успели подлить в пунш сверх меры то, что слишком стремительно захватывает ее сознание. Ведьма пытается поспеть за остальными танцорами и не запутаться в шагах.  Горячие руки подхватывают ее, сплетая их ладони в замок и ведя по часовой стрелке напротив себя. Краем глаза она замечает черную маску ворона с острым клювом, надетую на высокого мужчину перед ней.  – Сейчас несколько оборотов вокруг. Через каждые два круга меняемся местами. Ты слишком быстро хмелеешь. Чужой голос режет слуховые перепонки. К щекам приливает жар и она вскидывает голову. Сквозь прорези на нее смотрят глаза, кажущиеся серыми в белом свете люмоса. Белые волосы зачесаны назад в низкий хвост. – Счастливого Самайна. – огрызается Грейнджер, недовольная тем, что ее застали врасплох.   Она меняет руку, начиная двигаться в другую сторону. Его взгляд пробегается по ней с головы до носок туфель, мелькающих из под подола во время танца. – Могу предположить, что ты в образе какой-то роковой женщины.  – Я таинственная незнакомка.  Смешок вырывается из его горла, когда они вновь меняются местами. Длинные сильный пальцы крепко обхатывают ее кисть.  – Кроваво-красный – так по-гриффиндорски.  – Воронья маска – так по-дурмстрангски.  Их руки оставляют друг друга и они расходятся в разные стороны. Гермиона сразу же выскальзывает из толпы, кружащейся в танце и пробирается к столам, хватая новый кубок. Излишне горчащий пунш опаляет горло. Ладони покалывает от его прикосновений. Гермиона принюхивается к жидкости в бокале и чувствует запах огневиски, подмешанный в безобидный напиток. Девушка прочищает горло и приваливается спиной к прохладной каменной кладке зала.  – У тебя слишком недовольное выражение лица, Гермиона. Праздник только начинается. – от вынуршего из толпы Рона пахнет алкоголем и чем-то приторно сладким – нехарактерным.  Губы у него припухшие и слегка красноватые. Глаза с поволокой смотрят пристально. Он несколько мгновений молча разглядывает ее и после поднимает руку, мягко убирая локон ей за ухо. Ведьма неосознанно отшатывается от его прикосновения на несколько дюймов, но одергивает себя, останавливаясь. Рон замечает ее порыв. Пальцы в зависшей руке сжимаются в кулак. Гермиона замечают движение жевалок на его лице и хочет протянуть руку, чтобы коснуться в успокаивающем жесте, но он уже опускает маску на свое лицо, поворачиваясь к ней боком.  – Дурмстранг устраивает вечеринку на корабле в полночь. Ты идешь с нами. – и Рон оставляет ее, присоединяясь к напивающимся сокомандникам по квиддичу.  *** Провожая взглядом спины Джинни и Гермионы, Луна с грустью наблюдает за тем, как они присоединяются к танцующим девушкам и мужчинам.  Пальцы разглаживают фатиновые юбки платья. Она нарядилась намного раньше, чем все остальные, предпочитая кружится по спальне в сказочном платье пол вечера, пока другие девушки добро посмеивались над ее прихотью.  Танцевать больше не хочется. Волшебница разворачивается, забирая кубок с собой и лавирует между студентами в сторону угощений. Один глоток. Второй. Тепло разливается внутри. Она отламывает кусочек тыквенного пирога и с удовольствием жует, запивая пряным пуншем.  – Ты невероятно прекрасна этим вечером. Тембр его голоса вызывает мурашки на загривке.  – Теодор.  Она оборачивается, закидывая голову вверх. Теодор одет в серебристо-голубой костюм в традиционном стиле. На богато вышитом камзоле из парчи играют световые зайчики свечей. На шее повязан шелковый платок, заправленный в жилет. Глаза закрывает простая голубая маска. Такие милые для ее глаз кудри обрамляют лицо.  – Ты похож на короля фейри. – хихикает девушка.  – А ты на маленькую птичку. – его рука находит ее ладонь и слегка сжимает. – Потанцуешь со мной?  – он тянет ее за собой, пятясь спиной к центру зала.  – Нет-нет. Стой. – она сопротивляется, цепляясь второй рукой за край расстегнутого камзола. – Прости. – она сглатывает и кидает встревоженный взгляд ему за спину. Гермиона танцует с парнем с вороньей маске. Джинни кружится с Дином Томасом в образе короля. – У меня нет настроения для танцев.  Темные брови слегка сходятся, когда он внимательно смотрит на нее. На мгновение мужчина оборачивается назад, окидывая взглядом танцующих. После он вновь осматривает девушку и медленно кивает, слегка приподнимая правый уголок губ.  – Хочешь я уведу тебя отсюда? – синие глаза таинственно сверкают. Волшебница теряется на мгновение, крутя головой вокруг. Студенты громко празднуют и веселятся, мало обращая внимание на то, что происходит вокруг них. У нее внутри круговорот чувств – растерянность, предвкушение, стыд, страх. Но ей нужно волшебство, которое он дарит ей когда говорит с ней. Ей нужно дышать. Ей нужна свобода.  – Да. – качает головой Луна. – Да, я хочу.  Теодор неожиданно переплетает их пальцы в замок, разворачивается и стремительно двигается вон из зала, ведя ее за собой. Полумна почти бежит за ним, приподнимая длинный подол платья спереди, чтобы не споткнуться.  Во вратах они встречают невысокую блондинку с разукрашенным в виде черепа лицом.  – Тео. – тревожно окликает она парня, что почти врезается в нее.  – Позже, Астория. – кидает он за спину.  Парень ускоряет шаг. Они уже по-настоящему бегут, пролетая через коридоры, заполненные кучками студентов и милующимся парочками. Рон Уизли прижимает к стене Лаванду, вжимаясь лицом в ее шею, пока девичьи пальцы путаются в рыжих волосах. Они проносятся мимо, как ветер. Из груди Луны вырывается смех.  Они одновременно заскакивают на отъезжающую лестницу и бегут по ней вверх. И вновь в последнюю секунду успевают запрыгнуть на нижнюю ступеньку лестницы на следующем пролете. Портреты недовольно косятся на хохочущую студентку. Теодор все еще держит Луну за руку. Периодически он оборачивается и она видит, как такое же веселье пляшет в его зрачках. Еще один уровень лестницы. Все выше и выше.  Запыхавшись, они выскакивают в холл пятого этажа и устремляются по лабиринту коридоров.  – Куда мы бежим? – спрашивает Луна.  – На Астрономическую башню.  Поворот и они оказываются внутри башни, начиная взбираться по винтовой лестнице у стены. Лавгуд стучит каблуками по каменным ступеням, следуя за Теодором. У нее перехватывает дыхание от бега и смеха. Они преодолевают несколько кругов вверх, когда Луна тянет его за руку, стараясь притормозить. Мужские пальцы лишь крепче вцепляются в ее кисть.  – Теодор. – она с усилием наполняет легкие воздухом. – Несколько секунд, мне нужно отдышаться. – губы растянуты в широкой улыбке и она продолжает тихо посмеиваться сквозь короткие поверхностные вздохи.  Парень резко останавливается, разворачиваясь, и встречается с ее глазами. Она не может понять выражение его лица, но что-то в нем заставляет заволноваться. Его пристальный взгляд опускается ниже на ее губы. Волшебница чуть хмурится, разглядывая его изменившееся выражение лица, пока старается надышаться холодным воздухом.  Смущение одолевает ее и она спиной подается назад, но Теодор быстрее. Он отпускает ее руку и рывком срывает маску с ее лица, второй рукой хватая за талию. Она теряет опору под ногами, цеплясь за мужские плечи и оказывается на ступеньку выше него. От удивления ее веки широко распахиваются. Синие глаза горят огнем напротив ее лица. В следующую секунду его губы накрывают ее рот.  Сначала она пугается, пытаясь оттолкнуть его от себя, упираясь ладонями в грудь. Но сильные руки обвивают ее стан, словно цепи, прижимая ближе и удерживая в горячем объятии. Мягкие кудри парня падают на ее лицо. Он не целует ее, лишь вжимается губами в губы. Это ошеломляюще невероятно. Гуляющий ветер касается ее волос, лаская прохладным дыханием и в нем она слышит призрачный звон колокольчиков. Онемевшие пальцы ощущают, как на мгновение содрогается чужая грудная клетка, когда он порывисто вдыхает воздух через нос. Воздух пропитан запахом пряностей. Его запахом. Истерично бьющееся сердце внутри сводит трепетной болью. Мышцы ее рук расслабляются. Губы становятся податливыми. И Луна принимает его.  Теодор мгновенно чувствует это изменение. Его рука прижимает ее сильнее, сжимая, пока его вторая ладонь устремляется вверх и скидывает маску теперь с самого себя, после зарываясь в водопад волнистых волос на женском загривке и пропуская пряди между пальцами. Мужские губы раскрываются и он с отчаянием обхватывает ее верхнюю губу, по-настоящему целуя девушку в своих объятиях. Волшебница неуверенно отвечает, повторяя его движения, и еле слышный стон вырывается из его груди вместе с воздухом. Девушку пробивает дрожь и она крадет этот звук, пряча внутри своей души так глубоко, как может.  Поцелуй становится уверенней, погребая под собой волю волшебницы, пока мужские пальцы находят ее лицо и жадно обхватывают скулу. Несколько мгновений он с голодом ласкает ее губы, принося неведомые ранее ощущения. Его волшебство вновь подчиняет ее. Потому что жар внутри нее такой же обжигающий и чужеродной, как ощущение от попавшего в тебя проклятия.  Его язык проходится по верхней губе и Луна отпрянывает назад от поражающей в своей откровенностью ласке. Но мужские руки крепко держат. Теодор отрывается от ее губ, ловя прерывистое дыхание ошарашенной девушки.  – Тшш.. – шепчет он. – Тшш… Нотт вжимается носом в ее щеку, прислонившись лицом к ней – кожа к коже. Под пальцами  волшебницы ходуном ходит грудная клетка. Он делает один глубокий и протяжный вдох и отстраняется, чтобы заглянуть в широко распахнутые голубые глаза. На мужском лице застывает выражение тревоги. Он аккуратно обнимает дрожащими ладонями ее лицо. Синие омуты хаотично двигаются, пока Теодор пытается расшифровать эмоции в зрачках ее глаз.  – Прости! – нервный шепот. – Прости меня. Я не должен был... – он запинается. – Прости.  Ее пальцы взлетают вверх, прикасаясь подушечками к непривычно горящим губам.  – Первый… – Луна, послушай меня. Я ошибся. Прости. – хриплый голос звучит нервно, пытаясь убедить. – Нет, я не жалею.  Но я не должен был… – Это был мой первый поцелуй. – шепчет волшебница, завороженно наблюдая за бушующим океаном в его глазах. – Ты первый, кто поцеловал меня… Теодор замирает, удивленно смотря на нее. Зацелованные раскрасневшиеся губы приоткрыты. Луна видит, как эмоции сменяют друг друга в его глазах. Радость, неуверенность, торжествующая гордость, страх. Его лицо меняется, брови нахмуриваются, а пальцы крепче сжимают ее голову. Кадык дергается на шее и он открывает рот, чтобы сказать ей что-то.  – Я в порядке. Все хорошо. – она успокаивающе поглаживает его грудь. – Это правильно. – она замолкает, чувствуя стеснение. – Я рада, что это был ты. – все же говорит девушка, пока дрожь, похожая на щекотку бушует внутри.  – Это правильно. – повторяет он эхом вместо того, что собирался. – Это правильно..? – сомнение захватывает его. Он не верит.   – Теодор. – зовет она его, прикасаясь пальцами к его щеке.  Кожа горячая и удивительно мягкая. На мгновение он округляет глаза, но после сразу же зажмуривается, вжимаясь лицом в девичью ладонь.  – Все хорошо. – Луна целует его в щеку и он, как магнит сразу же льнет к ней.  Волшебница кротко целует жаждущие губы, сразу же отступая, пока он продолжает тянуться вслед за ней. – Пойдем?  – Куда? – шепотом спрашивает он рефлекторно.  – На Астрономическую башню. Я захотела танцевать. – она прижимается лбом к его лбу и дает поцеловать себя вновь. – Пойдем? – аккуратно отнимает мужские ладони от своего лица, сжимая в своих тонких пальцах.  – Да. – бездумно шепчет Теодор. – Конечно, идем.  Луна поворачивается и делает уверенный шаг вверх, ведя его следом за собой.  ***  Когда Гермиона вслед за Роном перешагивает с трапа на палубу ее охватывает легкое чувство, похожее на ощущение лопающегося мыльного пузыря на пальцах, только во всем теле. Ритмичный звук барабанов сразу же проникает внутрь нее, заставляя ее сердце биться в ритм. Полог тишины, наложенный на судно, отделяет ее от встревоженного пения ночных птиц, наполняющих лес. Корабль покачивается на легких волнах озера. Ей требуется несколько секунд, чтобы найти равновесие, стараясь устоять на каблуках. Теплая рука Гарри, заботливо поддерживающая ее под локоть, тянет ее вперед.  – Юхан где-то внизу. Нам надо его найти. – говорит он. В голосе звенит знакомая ей вибрация, которая появляется у него только, когда он пьян.   Они подходят к лестнице и начинают спускаться на нижнюю палубу. Гермиона пропускает друга вперед, опираясь на его руку и придерживая в руках подол платья, чтобы не навернуться с крутой лестницы.  – Кто такой Юхан? – спрашивает она автоматически, сосредоточенно смотря под ноги.  – Защитник команды Дурмстранга. Мы познакомились на тренировках.  Нижняя палуба оказывается просторным полу-темным пространством, сужающимся в другом конце зала, где скорее всего начинаются каюты. Здесь не обошлось без чар незримого расширения. Все помещение заполнено студентами обеих школ. В углу на возвышении играют музыканты, несколько человек отдаются трансу рядом с ними, погрузившись в северные мотивы, пронизывающие своим звучанием. Северяне избавились от приписанных Хогвартсом масок и костюмов, оставшись в одних рубашках и брюках или достаточно простых, но нетривиальных платьев с руническими вязьями у девушек. Они все на первый взгляд кажутся странными и она всматривается в людей вокруг внимательней, силясь понять, что не так.  Гермиона видит слишком много пар, что не стесняясь выражают друг другу симпатию. Знакомые лица по Хогвартсу в откровенных объятиях танцуют и пьют. Рон бурно жестикулирует у группы парней за столом, приветственно вставшим к нему навстречу. Из толпы к ним с Гарри выныривает девушка, которую она видела ранее. У нее золотистые волосы, заплетенные в сложные косы. Ее рука притягивает Гарри за лацкан мантии и она сразу же прижимается к его губам в поцелуе. Друг опешивает, смотря округлившимися глазами на нее.  – Добро пожаловать! – она протягивает ему стакан. – Выпей. Это традиционный напиток.  Блондинка поворачивает голову к удивленной ведьме и призывает еще один стальной стакан, протягивая ей.  – Пей. – ее зеленые глаза покрыты хмельной поволокой. – Пей. – она настойчивее всовывает стакан в руки. – Здесь нет ваших строгих правил. Пей.  Гермиона принюхивается к жидкости в стакане. Травы. Девушка делает небольшой глоток под внимательным взглядом зеленых радужек. И ее собеседница расплывается в улыбке.  – Вот так. – она кивает, поддерживая ее руки и подталкивая выпить еще. –  Еще немного. Это поможет тебе расслабиться.  Белена. Она узнает вкус и пугается.  – Не переживай – это не опасно. – блондинка видит ее эмоции и успокаивающе гладит ее по плечам. – Расслабься. Здесь ты в безопасности.  Звук барабанов становится громче и объемней, а воздух вязким и горячим.  – Мое имя Эйдис.  Очертания Эйдис становятся расплывчатыми, но некоторые ее черты наоборот ярче, как будто подсвечиваются изнутри. Блики свечей играют в светлых переливах ее волос. Ведьма теряется в травяной зелени ее глаз. Она слышит запах костров, исходящей из нее. Северянка как будто приближается и удаляется от нее одновременно.  – Гермиона. – она сглатывает, ставшую вязкой слюну. – Меня зовут Гермиона. Где Гарри? – она оглядывается, но не может его найти.  Много людей. Чужие лица в вязях и в масках. Она отшатывается от разинутой пасти волка перед собой, но теплые руки удерживают ее.  – Расслабься, Гермиона. – повторяет Эйдис. – Прими это.  – Зачем вы пьете настой белены?  – Чтобы видеть и чувствовать. – зелена не отпускает ее. Голос северянки окутывает ее. Теплые пальцы гладят ее по щеке и после Эйдис подталкивает ее вглубь толпы.  Ведьма делает несколько шагов вперед, чувствуя как чьи-то руки касаются ее тела. Сотни  таких ярких запахов наполняет ее нос. Барабаны и протяжные звуки какого-то северного инструмента проникают в ее сознание, становясь ее частью. Мужские голоса поют им в ритм. Ее тело начинает само по себе двигаться в ритм музыки и толпы. Голос Эйдис звучит внутри и она отдается потоку в котором оказалась. Она танцует. Голова раскачивается, унося ведьму в транс. Энергия бьет ключом внутри нее. Лица и запахи рядом с ней сменяют друг друга, но ей все равно. Она и вправду чувствует себя в безопасности. Гермиона танцует, теряя ощущение времени.  Новый запах – древесный и теплый, смешанный с мехом и легкой ноткой пота, касается ее нюха.  – Разве вам не говорили, что пить настой белены не самая лучшая идея, даже для магов? – низкий гортанный голос звучит прямо около ее уха. – Или в Хогвартсе этому не учат?  Ее подхватывают за талию, ведя вперед сквозь толпу. Огни проносятся мимо. Звук открывающейся двери и она оказывается в темноте, слегка освещенной пробивающейся сквозь люк сиянием луны. Мужчина проходит мимо к люку и распахивает его, впуская воздух. Ведьма подается вперед и подставляет лицо холодному освежающему воздуху. Он сразу же рассеивает транс в который она растворилась. Однако сознание все еще остается вязким, как мед.  – Что ты ко мне пристал? – кидает она за спину, не задумываясь ни секунду над тем, что говорит.  – Загадочной незнакомке лучше стоит быть более внимательной к напиткам. Обычно такие праздники заканчиваются для многих приятной и мало запоминающейся ночью. Как я и говорил, мы не стесняемся обнаженных тел друг друга.  Гермиона издает какой-то звук, соединяющее в себе согласие и фырканье.  – Я знаю, что такое белена и как она действует. Мы получаем глубокое образование по всем необходимым дисциплинам. – почти мямлит она, пока язык отказывается подчиняться ей.  – Рад слышать, что Хогвартс не так плох, как многие считают в Дурмстранге.  – У тебя было время оценить самому. – ощетинивается она.  – Пока не успел составить четкого впечатления. – Мог бы просто и дальше сидеть у себя на севере и морозить задницу в Дурмстранге. – бурчит она, рассматривая темные воды озера в лучах луны.  Сзади раздается тихий смех, а после возня. Она оборачивается. Малфой развалился на койке. На его лице больше нет маски. Камзол растегнут, как и верхние пуговицы рубашки со стоячим воротничком, открывая кожу под ключицами. В голове всплывает его образ без одежды и Гермиону захватывает стеснение на секунду. Но она легко отбрасывает его и продолжает рассматривать, не тушуясь. Черты его лица кажутся более мягкими в полутьме. Белоснежные волосы ярко выделяются на фоне темного дерева каюты. – Мне кажется, мы уже прошли этап разглядывания друг друга. – говорит он, встречая ее взгляд.  – Зачем ты приехали в Британию? – спрашивает Гермиона неожиданно для себя. – Ты родом отсюда. Так в чем смысл обмена для тебя?  – Интерес.  – Не тот ответ, который я хотела бы получить.  Драко вздыхает и встряхивает волосам, зачесывая их назад. Он кажется ей уставшим.  – Академический интерес. Британская магия имеет много достаточно древних и темных течений. Хогвартс и его библиотека дает возможность изучить их. – Мадам Пинс как-то потратила больше часа, чтобы описать мне все великолепие и разнообразие частных библиотек чистокровных семей. К тому же, твоя семья поболее других знает о древнейших и одновременно темнейших течениях британской магии.  – Ты права.  – спокойно отвечает ей мужчина, не видясь на провокацию. – Но я ценю независимость. – хмыкает он, голос сочится сарказмом. – Пытаюсь не пользоваться благами моей крови, а идти своим путем. Кажется, вы за это выступаете.  – Мы? – переспрашивает она.  – Маглорожденные.  – Sanctimonia vincet semper. – взгляд карих глаз становится острым, она вскидывает голову.  – Мне наплевать на это. – тяжело вздыхает Драко и откидывается назад, упираясь макушкой в стену, прикрывая веки. – Девиз семьи Блэков – Toujours Pur. Чистота крови навек. Так ответь мне, все ли дети Блэков чтут заветы предков?  Ведьма чуть хмурится и отходит от окна, практически падая на койку, неподалеку от него. Пальцы зарываются в прическу и вытаскивают шпильки, удерживающие длинные локоны. Все конечности все еще ватные, так что она чувствует облегчение, когда решает отдаться силе притяжения. И потому поворачивается и ложится на спину, откидывая волосы вверх и вытягивая ноги на стену.  Теперь бёдра Малфоя находятся недалеко от ее макушки, так что ей приходится смотреть на него исподлобья. Когда она выгибает шею, чтобы вновь найти его лицо в полутьме, он укоризненно смотрит на нее сверху вниз, вопрошающе приподняв одну бровь. Смотря с такого ракурса на него, ведьму накрывает веселье.  – Что? – спрашивает она сквозь приступы хихиканья, вырывающегося из груди.  – Ты улеглась на мою койку, заняв большую ее часть, и вульгарно закинула ноги вверх.  – И что?  – Ты в платье. И это моя койка. – Знаешь, мы в Хогвартсе не стесняемся заботиться о своем личном комфорте. И поэтому не считаем зазорным лежать в тех позах, в которых нам удобно. – наигранно серьезным тоном докладывает она. – Ты залез в мою ванну! – она тычет в его сторону пальцем. – Голым! – ее глаза театрально округляются и она заламывает руки перед собой. – Это был удар в самое сердце моего английского пуританства.  – Как ты сама мне призналась, я не был первым голым мужчиной в твоей пуританской жизни. Так что совесть меня не мучает. – его голос спокойный и ровный, но ей кажется, что в нем спрятан смех.  – Я же абсолютно уверена, что не являюсь первой женщиной с задранным платье в твоей постели. Поэтому не думаю, что мне стоит стесняться. Глаза Малфоя на мгновение оставляют ее, проходясь по вытянутым вверх ногами в туфлях, после чего вновь возвращаются к ее лицу. Гермионе бы хотелось разглядеть, что кроется к его радужках, но тьма оставляет это в секрете.  – Ты сам меня сюда привел. – использует Грейнджер главный аргумент. – Кстати, зачем?  – С твоей очевидной низкой толерантностью ко всем напиткам и склонностью закидывать свои длинные ноги на разные поверхности – это вполне заслуженное проявление джентльменской заботы о легкомысленной и пустоголовой девице.  Брань обжигает ее гортань, но она лишь фыркает. Несколько минут они проводят в тишине. Сумрак создает интимную атмосферу и ведьму настойчиво тянет пресечь границы ничего необязывающей болтовни. – Ты никогда не жалел, что тебя отправили учиться в Дурмстранг? – спрашивает она через мгновение, смотря в темный потолок. – Здесь твой дом, твоя семья и друзья. И здесь фамилия Малфой значит намного больше, чем на севере. Нотта за глаза называют “Принцем Хогвартса”. И я думаю ты понимаешь почему. Драко молчит слишком долго, чтобы можно было подумать, что он размышляет над ответом. Он или заснул или она сболтнула лишнего. Ведьма не хочет смотреть на него, поэтому закрывает глаза, отдаваясь уютному ощущению покачивания судна на воде. Внутренний голос истерично шепчет ей о том, что она находится в крайне странной и компрометирующей ситуации, лежа на личной койке в каюте Малфоя известного наследника одного из самых сильнейших домов Магической Британии с сомнительной репутацией, которого впервые в жизни встретила несколько всего недель назад. Но она разрешает себе остаться здесь на время. Действие белены совсем скоро закончится, когда магическая кровь сделает свое дело. После ведьма сразу же уйдет.  Гермиона чувствует легкую тягу и покалывание в корнях волос, сетуя на слишком тугую прическу, что она сделала в этот вечер. Девушка крутит ступнями в разные стороны, разминая затекшие в неудобной обуви ноги и складывает руки в замок на животе, размышляя о сложившейся ситуации. Во рту слишком сухо, но ей лень доставать палочку…  – Раньше я тосковал. – раздавшийся над ней голос Драко становится неожиданностью. Он говорит приглушенно, как будто делится с ней секретом. – Особенно сильно я скучал, когда был ребенком. Зимой в Дурмстранге бывает так холодно, что начинает ломить кости от мороза и ледяных ветров, а магия не помогает согреться, потому что этот холод проникает так глубоко внутрь тебя, что его не вытравишь обычными заклинаниями. Я вспоминал дом с горящим камином и маму, что кутала меня в свою шаль по вечерам, когда читала мне книги. – он сглатывает.  Гермиона так и лежит с закрытыми глазами, боясь разрушить момент удивительного откровения.  – В Дурмстранге превыше всего ценится сила. Способность отринуть свою слабость, прихоти и желания и сосредоточится на единственной цели. Там все равны – чистокровные и маглорожденные, мужчины и женщины, все. У нас нет соревнования между факультетами и погони за баллами преподавателей. Каждый день ты должен выживать, терпеть боль и поглощать огромное количество знаний, чтобы воистину постичь магию и колдовское искусство. Это философия внушается каждому ребенку, переступающего порог школы. – Драко замолкает на мгновение. – Когда я получал письма от своих друзей из Хогвартса с их рассказами про то как вас обучают, о играх и турнирах, о частых пирах и балах в честь праздников. Читал их жалобы на однокурсников и детские обиды на недостаточно высокий бал профессоров, я злился. – она слышит жесткие рычащие нотки в звуке голосе. – Гнев и зависть охватывали меня. Но прошли годы, я вырос. – его тон становится легким, отдаленным. – Я познал красоту севера. Бескрайние снежные просторы, сияющие, как тысячи драгоценных камней в лучах солнца. Темные, хвойные и древние леса в которых кажется, что жизни за их пределами не существует. Я полюбил все это.  Малфой вздыхает и в этом звуке слышно принятие.  – Север стал моим домом. Благодаря ему, я узнал на что я способен и чего я стою. Разглядел ценность людей, чтобы были рядом со мной все это время. Так что – нет. Я не жалею. Я благодарен за все, что дал мне Дурмстранг.  На несколько мгновений воцаряется молчание. У Гермионы на языке вертится десятки вопросов, но она мечется между тем, чтобы воспользоваться оказанным доверием и не злоупотреблять им. Малфой скорее всего пьян, поэтому он так открыт и расслаблен, сидя рядом с ней и рассказывая о своих чувствах. Она покусывает щеку изнутри и сильнее зажмуривается, когда вновь чувствует натяжение в корнях волос. Все детство их пугали байками об этой странной закрытой северной школе. Студенты по обмену часто рассказывали невероятные истории, наполненные ужасными подробностями учебы и жестокостью по отношению к студентам. Она никогда им не верила, зная как люди любят приукрашивать любую мелочь.  Гермиона делает глубокий вдох и выдох, слегка поворачивая голову из стороны в сторону, разминая шею. Она лежит на койке в его каюте, куда он сам ее привел. Малфой очевидно не против такой компании. Поэтому она зовет его:  – Драко? Спустя несколько секунд он вопросительно мычит в ответ.   – Это правда, что рассказывают про Дурмстранг? Что студентов учат темной магии, демонстрируя ее на вас же, чтобы вы могли прочувствовать ее силу? – шепчет Грейнджер.  – Да. – спокойно отвечает волшебник.  – На тебе применяли Непростительные проклятия?  – Да.  – Сколько тебе было лет, когда это случилось в первый раз?  – Пятнадцать.  Грудь наполняется тяжелым ощущением коктейля из боли и злости. Гермионе хочется сказать, что ей жаль. Но она проглатывает слова и не сдвигается с места.  – Гермиона. – ее имя звучит необычно в его устах. – Дурмстранг не так ужасен, как ты думаешь. Это одна из самых сильнейших магических школ в мире. Ее выпускники выдающиеся волшебники и ведьмы. – он кротко усмехается. – К тому же сомневаюсь, что Хогвартс бы оказал на меня такое же благостное влияние.  Ведьма улыбается и открывает глаза, встречаясь с его взглядом.  – Плюс один избалованный чистокровный мерзавец в школе. – с иронией говорит она.  Губы Драко расползаются в ответной улыбке. На его щеке появляется ямочка, которую она видит даже в полутьме. Она кажется Гермионе милой, поэтому она отворачивается. – Жаль тебя расстраивать, но я и сейчас избалованный чистокровный мерзавец.  – Приехавший в мою школе. – тянет она, вновь смотря на него. – Именно так.  Посмеиваясь, она вскидывают руку и зарывается пальцами в волосы, массируя кожу головы. В этот момент, Малфой резко сдвигается в бок. Внутри нее вспыхивает иррациональная обида, что он отодвинулся, но она сразу же тушит ее, удивляясь сама себе.  – И часто ты участвуешь в таких вечеринках? – спрашивает она, переводя тему и сильнее выгибает голову назад, чтобы посмотреть на него.  Драко чуть вскидывает брови вверх.  – С настойкой белены и приятной, но мало запоминающейся ночью после. – цитирует она его слова саркастическим тоном. – Тогда, когда я этого хочу. – слова, сказанные холодным и резким тоном, разрезают воздушный кокон, что они создали, говоря с друг другом свободно и откровенно.  – Извини. – Гермиона осекается. – Мне просто интересны нравы студентов Дурмстранга.  – У тебя в голове наверняка сотни небылиц о нас, как и у большинства студентов Хогвартса. Особенно у его женской части. – равнодушно говорит он и отворачивается, закрывая веки. – Я получил четыре анонимных приглашения стать парой на этом балу. Идиотки.  – Что, Малфой, не нравится женское внимание? Я предполагала, что ты охотник за ним. – Гермиона поддевает его, о чем сразу же жалеет. Белина все еще играет в ее крови.  Блондин приоткрывает один глаз и косится на нее.  – Нет нужды охотится за тем, что и так в избытке. – почти мурлычет он и оскаливается.  Ведьма фыркает и отворачивается, упираясь взглядом в потолок.  – Думаю, всегда приятно понежиться в лучах обожания. С твоей фамилией и внешностью, ты можешь насладиться самым лучшим из предложенного. – едко замечает она. – Зря не воспользовался возможностью. – О, Грейнджер, не стоит беспокоиться. Я всегда не против насладиться прекрасным.  – тянет он. – Вот, например, сейчас.  Резко приподнимаясь на локтях, она хмурится, разглядывая наглую ухмылку на его губах. Малфой кивает подбородком в ее сторону. Гермиона опускает голову и осматривает себя. Декольте. Низкое декольте и линия плеч приоткрывает верхнюю часть груди, что скована в грудном корсете. Эта картина была прямо перед ним все это время. Брюнетка вскакивает, садясь по-турецки в ворохе подола, и возмущенно смотрит на него.  – Не смущайся. Ранее я уже успел рассмотреть все в деталях. – мурлычет он. В его голосе клокочет смех.  Рука ныряет под объемные складки юбки и вытягивают палочку, которую она сразу же направляет в его лицо.  – И? – спрашивает он, насмешливо смотря на кончик древка. – Что дальше? – тон пропитан издевкой.  Цунами раздражения накрывает ее. В разуме вспыхивает заклинание. Шуточное нестрашное, но противное заклинание, которое ей пришлось испытать на себе. Несущее ей легкий выговор в случае жалобы и мелкие, но приятные для ее глаз, страданиями для него.  – Денсонд.. – шипит она, взмахивая палочкой.  Грубая хватка заламывает ее руку. Драко мгновенно подается вперед, толкая ее и прижимая зажатую в тисках кисть выше ее головы. Быстрый удар другой его руки по пальцам и палочка падает. Ведьма сразу же пинает его со всей силы коленом в ребра. Выворачивая кисть в захвате, она резко отталкивается лопатками от койки, чтобы выскользнуть. Но мужчина, не реагируя на удар, наваливается на нее сверху и берет обе ее предплечья в захват.  – Всегда выбирай равного себе соперника в ближнем бое или позаботься о достаточного расстоянии для маневра. – гортанно рычит блондин. – Твоя слава, как одной из лучших студенток преувеличена, не так ли?  Блондин нависает над ней, опираясь на локти и опустившись на нее всем своим весом. Ее ноги крепко зажаты между его коленями. Ведьма рычит сквозь зубы, дергаясь. Над ее лицом раздается смех. Она разъяренно вскидывает на него взгляд. Она не видит, что кроется в его глазах, но чувствует их пристальное внимание, что иголочками покалывает кожу. Белые волосы слегка растрепано свисают, обрамляя его лицо. Ее тело окутывает тепло, исходящее от него.  – Я в два раза больше тебя. Абсолютно точно сильнее физически. Ты правда думала, что смогла бы проклясть меня, на таком маленьком расстоянии?  Она ерзает руками под его хваткой, но он сильнее сжимает пальцы, пригвождая руки в койке. Гермиона подается вперед, клацая зубами. Малфой сразу же откидывает голову назад.   – Попробуешь откусить мне нос или ухо? – он вновь приближается. Теплое дыхание с привкусом ягод касается ее лица.  Глубокий вдох и странный импульс внутри, но разум занят, предлагая ей варианты и взвешивая все за и против. Бинго. Она сужает глаза и расслабляется, обмякая под ним. Кончики губ приподнимаются. Малфой разглядывает ее хитрое и самодовольное лицо.  – Что ты задумала, ведьма? – наклоняется ближе, пытаясь разглядеть ответ в ее глазах.  Гермиона улыбается, обнажая зубы и Драко смотрит на ее улыбку, пока в ее горле зарождается смех.  Ректум… Глаза напротив пристально следят за беззвучным движением ее губ.  семпра Блондин валится на нее, придавливая и перекрывая доступ к кислороду плечом, что впивается ей в шею. Из его рта вырывается смех с низкими гортанными нотами, вызывающию мурашки на ее коже.  Гермиона сразу же дергает всеми конечностями и толкает его животом, выгибаясь. Рука оказывается свободной. Она упирается пальцами в его голову, отталкивая от себя, и подается всем телом в бок, в попытке выползти из под него. Но Малфой не дает ей сбежать.  – Фините! – шепчет он. Его рука опускается ей на плечо, преграждая путь, но он так и не поднимается с нее. – Какие еще детские заклинания ты хочешь на мне испытать? – смешливым тоном спрашивает он прямо ей в ухо. – Попытка была хорошая, Грейнджер, но провальная.  – Навряд ли вас пытали в Дурмстранге щекоткой, не так ли? – шипит она и начинает яростно двигать острыми коленями, стараясь пнуть его побольнее в бедра. Ее пальцы хватаются за его камзол, в стремлении отодвинуть от себя.  – Если будешь так ерзать под своим врагом, он точно тебя не отпустит. По крайне мере какое-то время. – Драко выдыхает горячий воздух ей в висок. Гермиона возмущенно поворачивает к нему лицо.  Малфой смотрит на нее серьезным взглядом:   – Бей в слабые места: пах, шея, глаза, нос. – голос тихий и вкрадчивый. Он находит ее кисть и тянет ее к своему лицу. – Удалось освободить руку – попробуй выдавить глаза. Противник сразу оттолкнет тебя и ты получишь фору для реванша или бегства. – он прикрывает веки и подносит ее пальцы к ним, давая прикоснуться. – Нос и переносье крайне чувствительные области лица. – продолжает он. – Удар раскрытой ладонью по ним отлично дезориентирует врага на несколько мгновений.  Выпрямляя ее ладонь, Драко прикладывает ее к своему носу, показывая направление движения. Его хватка на коже крепкая, но одновременно аккуратная. Он принуждает, не причиняя боли. – Можно не только бить, но и захватывать пальцами кожу под носом, выкручивая. Это невообразимо больно. Можешь мне поверить. – подушечки пальцев касаются слегка колючей коже над его верхней губой. – Шея – самая незащищенная часть тела и самое опасная для жизни. – Малфой кладет ее ладонь на свою шею. Ее пальцы еле обхватывают переднюю часть. – Наврятли у тебя получится задушить кого-то голыми руками, но от сильного удара кулаком, локтем или ребром ладони по сонной артерии у человека затрудняется дыхание, начинается головокружение и нарушается координация. У тебя есть способности к безпалочковой магии – так используй что-то посерьезней чем чары щекотки.  Его сердце качает кровь по венам. Гермиона чувствует ритм его жизни под своими пальцами. Горячая мужская ладонь все еще накрывают ее кисть.  – Ты слаба и никто не будет в настоящем бою соблюдать правила дуэли. Поэтому дерись грязно, используй любую возможность, чтобы уровнять шансы на победу. Не дай сократить расстояние между вами, потому что твое главное оружие – магия. Как только ты лишишься возможности свободно колдовать – ты близка к смерти. Холодное оружие может тебя спасти, но если ты потеряешь и его, шансов у тебя почти нет. Не пытайся драться так, как будто ты мужчина – проиграешь. Ты женщина, поэтому кусайся, царапайся, используй каждую слабость человеческого тела, чтобы вернуть палочку и расстояние между вами для полноценной атаки. – голос холоден, но он околдовывает. Ведьма завороженно смотрит в глаза напротив. – В Хогвартсе вас учат красивым пафосным дуэлям. Эти навыки хоть и могут помочь тебе при реальной опасности, но не обеспечат победу и выживание. А выжить твоя самая главная задача в любом бою, чтобы тебе не внушали здесь.  Их носы в нескольких дюймах друг от друга. Она погребена под тяжестью мужского тела и запахом ягод, смешанным с теплыми древесными нотками. Несмотря на внутренние сомнения, будучи здесь с ним, она чувствует себя в безопасности. Не опасается его, иррационально веря в то, что он не причинит ей вреда. Особенно когда он держит ее руку в своей, давая ей возможность дотронуться.  Мужские губы слишком близко от ее. Она смотрит на их очертания и облизывает губы. Она давно не была в такой интимной близости с мужчинами. Изголодавшееся нутро и тело тянут совершить очередной глупый поступок, пока разум подкидывает воспоминания о том, что ждет ее, если он вновь разденется.  – Грейнджер, и последнее. – произносит он и в низком голосе звучат знакомые гортанные нотки. – Для ведьмы, что получила глубокое образование по всем необходимым дисциплинам… – ее глаза внимательно следят за движением его губ. – … кажется опрометчивым и глупым … – что будет если она придвинется ближе? – не заметить столь заурядного Конфундуса, наложенного на свою же маску.  Она давится воздухом и переводит взгляд на его глаза, широко раскрыв веки от удивления.  – Та милая ведьма наверняка дала тебе несколько ценных советов на этот вечер. – ее руки слабеют, опадая. – И вот ты здесь. Конфундус, подмешанный алкоголь, белена. О чем ты думала?  Оторвав руку от его кожи, она медленно касается пальцами маски на своем лице. Маленькое усилие – маска снята. И дурман отступает в одночасье.  Драко Малфой нависает на ней, пристально смотря в глаза. Холодный озноб накрывает ее. Дальше бразды правления берут рефлексы. Ведьма резко вскидывает вперед кисть. Драко отпрянывает, выставляя руку для защиты перед своим лицом. Но острое девичье колено врезается в его пах и он сгибается, приподнимаясь и со стоном выдыхая воздух сквозь зубы.  В ту же секунду выскользнув из под него, Гермиона кубарем скатывается вниз. Она истерично отбрасывает от себя маску и вскакивает на ноги, хватая палочку с пола.  Малфой с горьким стоном откидывается назад, закинув голову на стену. Однако на его губах широкая улыбка. Тело кажется расслабленным, но в очертаниях его фигуры видна внутренняя готовность в любую секунду атаковать.    – Умница! Хороший удар. – он посмеивается и зарывается пальцами в волосы, зачесывая их назад.   Наставленная на него палочка медленно опускается.  – Ты знал с самого начала? – тихо спрашивает она.  – Да, я почувствовал магию во время танца.  Несколько секунд, Гермиона молча разглядывая развалившегося мужчину, что насмешливо смотрит на нее. Внутри нее бушует ярость. Она опускает взгляд вниз на маску, валяющуюся на полу. Удар носка и украшение отлетает в угол каюты.  Ведьма вскидывает подбородок вверх и расправляет плечи. Резко развернувшись, она в два шага широких шага преодолевает расстояние до двери, берясь за ручку.  – Спасибо за советы, Малфой. – говорит она, смотря в пол оборота на него. – быстрое и еле заметное движение палочкой исподтишка. – Петрификус Тоталус. – произносит одними губами.  Ведьма распахивает дверь и выскальзывает из каюты, слыша позади себя клокочущий смех, вырвавшийся сквозь сжатые в окоченении зубы мужчины.