Осколки

Шарлотте всегда, ещё с раннего детства нравилось, когда её заплетали. Она, как девочка, обожала делать различные причёски вроде хвостиков, косичек или пучков. Будучи ещё совсем малышкой, она часто просила маму заплести ей что-нибудь красивое, а в более взрослом возрасте обращалась с этой просьбой к Айдену или Флоренс. Они никогда ей не отказывали, и потому нередко она ходила по дому с какими-нибудь интересными причёсками. Например, Айден собирал её волосы в две толстые косы, которые перевязывал красно-оранжевыми ленточками. Флоренс же, в свою очередь, выбирала что-то необычное. Иногда она делала ей шишки, иногда — каральки, а иногда что и понавороченнее. Но вне зависимости от её выбора результат каждый раз был один и тот же: Шарлотта оставалась в восторге от проделанной работы. А сегодня, что необычно, к ней с предложением заплести её пришёл Феликс. Когда он только об этом сказал, она сильно удивилась. В конце концов, Феликс Хониккер не был тем человеком, который любил подобные девчачьи штучки. Обычно он предпочитал проводить время за видеоиграми вместе с Беннеттом или сутками напролёт торчал у себя в лаборатории. А тут сам пришёл к ней с этой просьбой, да ещё и расчёску даже захватил. Сказать, что Шарлотта была растеряна, — значит ничего не сказать. Однако, несмотря на всё это, она всё-таки согласилась, и именно поэтому сейчас сидела к нему спиной на кровати. Он сам же аккуратно, стараясь не навредить, расчёсывал её волосы. Делал он это неумело, из-за чего иной раз ей было больно, однако она мужественно всё терпела. В конце концов, время, проведённое с Феликсом, да ещё и таким необычным образом, того стоило. — И всё-таки, — начала разговор Шарлотта, — с чего это вдруг ты решил меня заплести? Ты ведь, кажется, не любишь такое. — Почему, спрашиваешь? — задумчиво переспросил Феликс. На пару секунд он замолк, видимо, решая, стоит ли говорить правду или нет, но потом всё же ответил: — Просто ты в последнее время какая-то вялая ходишь, и мне захотелось поднять тебе настроение как-нибудь. А Флоренс сказала, что ты любишь, когда тебя заплетают, вот я и подумал, что это отличный повод. — Ах, вот как, — она глубоко вдохнула и слегка улыбнулась. На душе вмиг сделалось по-особенному тепло от осознания, что он решил заняться нелюбимым делом ради неё. — Ну хорошо. И что ты хочешь заплести? — Косички. — Ого, ничего себе. Для первого раза это довольно сложно, ты уверен, что справишься? — Уверен, — он хмыкнул. — Ну хорошо, поверю тебе на слово, — она вновь улыбнулась. На этом их небольшой диалог прервался. Феликс больше ни на что не отвлекался и полностью увлёкся процессом, а Шарлотта просто покорно ждала. Иногда она вздрагивала и прикусывала нижнюю губу, если было слишком больно, но не жаловалась. Понимала, что для него это первый опыт, да и чувствовала, что он старался изо всех сил, чтобы ей не навредить. Он осторожно отделял каждую прядь из общей массы волос и медленно прочёсывал её. Иногда он останавливался и даже тихонько извинялся, если понимал, что сделал ей больно, а это уже само по себе было редкостью. Поэтому Шарлотта не могла, да и не хотела жаловаться. Вместо этого только терпеливо ждала, когда он закончит расчёсывать волосы и приступит к заплетанию косичек. И, к счастью для неё, вскоре Феликс действительно наконец отложил расчёску и принялся сплетать длинные светлые пряди. Это у него получалось намного лучше, чем расчёсывание. Он на удивление ловко соединял густые локоны так, что ей практически не было больно. Таким образом он довольно быстро закончил с одной косичкой и закрепил её красивой розовой ленточкой, которую для этого заранее подготовил. Со второй он справился так же безо всяких проблем. А когда он наконец-то закончил, то отстранился от неё и удовлетворённо хмыкнул. Шарлотта пока не видела, но чувствовала, что сейчас он улыбался, и оттого сама не сдержалась от улыбки. — Ну всё, готово. Можешь идти смотреться в зеркало, — сказал ей Феликс. Шарлотта именно так и поступила. Поднявшись с кровати, она подошла к зеркалу в полный рост, находившемуся на другом конце комнаты, и стала внимательно разглядывать своё отражение. То, что она там увидела, привело её в детский восторг. Косички, которые сделал Феликс, выглядели на удивление красивыми. Аккуратные, без выбивающихся прядей, они идеально дополняли её ангельский образ. Даже розовая и жёлтая ленточки не выбивались из общей цветовой гаммы, а, напротив, прекрасно с ней гармонировали. — Это… Это просто невероятно, Фели… — оторвав, наконец, взгляд от отражения и взглянув на Феликса, восторженным шёпотом произнесла Шарлотта. — Они такие красивые… — А я говорил, что справлюсь, — гордо вздёрнув подбородок, ответил ей он. Тем не менее, она заметила на его щеках лёгкий румянец, отчего не удержалась от улыбки. — Ты умница, Фели, — она вернулась к нему обратно и крепко обняла его в знак благодарности. На мгновение он вздрогнул, опешив, но после аккуратно положил руки ей на спину. — Знаешь что? Давай пойдём покажемся всем, наверняка им тоже понравится, — подумав немного, вдруг предложила она. Феликс открыл было рот, дабы что-то сказать, однако она не стала дожидаться его ответа и, крепко схватив за руку, потащила в коридор.