Yesteryear

      Уёну следовало бы свернуться калачиком и сделать вид, что он был самым бедным и несчастным на этом корабле, придумывая гениальный план, как остаться в живых. Однако он то и дело отвлекался. Каждую свободную минуту он тратил на то, чтобы попытаться разглядеть Сандульва между рядами свирепых викингов, работавших вёслами с целью вернуться на сушу как можно скорее. Он выделялся, потому что у него, как и у Уёна, не было бороды.       Снова то же самое чёртово лицо.       Сынён однажды рассказал Уёну, как одни и те же лица могут мелькать на протяжении истории и как, особенно среди семей с чистой родословной, некоторые черты остаются очень выраженными даже спустя много поколений. Но это уже доходило до абсурда. Они были вдали от Вавилона и Рима, а Суусандар превратился в пыль ещё тысячу лет назад.       А ещё это был уже третий раз, когда этот человек появлялся ровно там, куда переносился Уён. Он был окружён аурой таинственности и явно не вписывался в окружение других викингов, но те почему-то всё равно взлохмачивали его длинные чёрные волосы, заплетённые в косу, считая его одним из них. И всё же каждый раз, когда он видел Уёна, то не задавался вопросом, как тот здесь оказался.       Закусив губу, Уён уставился на него. Трое мужчин, три эпохи. Все с одинаковыми чертами лица, с одинаковыми голосами, даже похожими именами. Он ни за что на свете не поверил бы, что это — просто совпадение.       Но что ему делать со всей этой путаницей? Конечно, он может сказать Сандульву о том, что является путешественником во времени — ничего плохого в этом нет. Либо этот человек сам был одним из них, и их пути пересеклись случайно, либо он действительно понятия не имеет, что происходит, и просто не поймёт, о каком колдовстве говорит Уён.       Стоит ли ему рисковать? Этот человек точно не был частью миссии, и связываться с ним, особенно в такой опасной обстановке, среди викингов, могло стать роковой ошибкой.       Но ему было так любопытно. Чёрт возьми, он даже переспал с мужчиной, у которого были точно такие же черты лица. Если кто и заслуживал узнать правду, то это был Уён.       Может, он был коллегой Ёнгука, которого послали присмотреть за Уёном? Или же он был частью института-конкурента в Азии, пытающегося заполучить рецепт бессмертия первым?       Прищурившись, Уён наблюдал за ним. На самом деле, то, насколько активно работали шестерёнки в его голове, согревало его. Всё его тело было напряжено в ожидании того, что сделают с ним викинги. Он постепенно возвращался в норму, завернувшись в одеяло.       Маленькая хитрость пришла в голову Уёна. Драматично всхлипнув, он сжался ещё больше, пока не начал напоминать крошечный комочек в углу корабля. Он притворился, что крупно дрожит, и скорчился, словно от боли.       Всего через несколько минут ближайший к нему викинг уже был раздражён настолько, что сообщил об этом главной женщине. Вздохнув, она просто взглянула на Уёна, а затем её голос рёвом разнёсся по кораблю:       — Кто-нибудь, замените Сандульва! Сандульв, позаботься об ощипанном цыплёнке. Спроси, что ещё ему нужно. Если он умрёт сейчас, то мы зря выуживали его из воды.       Она проворчала что-то себе под нос, прежде чем устремить взгляд в серое небо, словно спрашивая богов, что она сделала, чтобы заслужить это. Если же те прямо сейчас наблюдали за ними с небес, Уён надеялся, что Локи им гордится.       Сандульв вновь подошёл к нему, чтобы помочь. На этот раз он поднял Уёна на руки, как ребёнка, подбирая его с угла корабля. Путешественник с удивлением уставился на мышцы мужчины, напряжённые под загорелой кожей. Ну, точнее на совсем небольшой участок кожи, показывавшийся из-под волчьей шкуры, накинутой на плечи поверх серой туники. Она подходила к его меховым перчаткам и серым штанам, что выглядели до смешного уютно на широкой фигуре. Его сапоги были отделаны тем же мягким мехом, но, вероятно, уже сбившимся от грязи и океанской соли.       Сандульв отнёс Уёна на корму корабля и посадил его в уголок, где соединялись две половины судна. Оказавшись там, Уён был защищён от ветра и мог наблюдать за командой, стоящей к нему спиной. На носу корабля стоял огромный мужчина, управлявший его ходом, а женщина лишь иногда поглядывала на них, командуя людьми. Она была капитаном?       — Вот так. Тебе что-то нужно? Ты легко замерзаешь? — Сандульв опустился на колени перед Уёном, чтобы плотнее укутать его в одеяло. Тот хотел бы сказать ему, что одного одеяла вряд ли хватит, чтобы согреть голого человека на морском судне во время скандинавской зимы, но подумал, что это будет не самой лучшей идеей. Поэтому путешественник лишь покрепче обхватил себя руками. Сандульв посмотрел на него, дрожащего от холода, с сочувствием. Этот взгляд был так знаком Уёну. Всё те же глаза.       Он попробует всего один раз. Один.       — Тяжело не замёрзнуть без бороды, — пробурчал он себе под нос.       И вот оно. Сандульв расплылся в улыбке, и на его щеках появились ямочки. Он понял. Он прекрасно понял Уёна, потому что тоже не вписывался в окружающую обстановку. Он был самозванцем. Любой другой викинг не отнёсся бы к жалобе путешественника с юмором и терпением.       Уён заглянул через его плечо, убеждаясь, что их никто не подслушивает. Затем он придвинулся ближе. Сандульв не понимал, зачем им нужно говорить шёпотом, а потому остался на месте.       — Слушай. Знаю, прозвучит просто нелепо, но я думаю, что мы уже виделись раньше. Сотни лет назад.       Мужчина моргнул, глядя на него. На его лице отразилось милое выражение полного непонимания, прямо как у маленького щенка, совершенно не похожее на то, как отреагировал бы настоящий викинг. У Уёна было много материала для сравнения — людей на корабле было достаточно.       — Ты, должно быть, ошибаешься. Ты один из тех, кто сошёл с ума? Неудивительно, что ты оказался в воде, — он неуверенно улыбнулся, словно желая успокоить человека, которого, сам того не зная, довёл до безумия.       Но Уён был уверен. Что-то в этом викинге было не так. И он выбьет из него всю правду.       — Нет, послушай. Мы уже встречались раньше. Дважды. Или, по крайней мере, я встречал людей, похожих на тебя. В древнем Вавилоне, а затем вновь в Риме, — прошипел Уён ещё более настойчиво. Он искал ответа.       Всего на один миг во взгляде Сандульва что-то отразилось. Он чуть дёрнулся, когда услышал о Вавилоне.       О царстве, которое не должно быть знакомо викингу.       Он немного отпрянул. Теперь именно Сандульв выглядел встревоженно. Он свёл брови, смотря на Уёна даже острее, чем до этого.       — Наверное, это был кто-то другой… — попробовал он снова.       И даже не задался вопросом, как Уён мог утверждать, что был там сотни лет назад. Чувство триумфа разлилось в груди путешественника. Сандульв осознал свою ошибку только тогда, когда Уён коварно ухмыльнулся.       — Мы переспали друг с другом. На вилле в Риме с просторным садом, где ты пил вино с опиумом со своими друзьями. Твоего соседа звали Лин, и ты иногда устраивал у себя оргии, на которые приглашал знакомых. Я был там. Прямо с тобой, под звёздным небосводом, среди белых колонн.       Сандульв раскрыл глаза в удивлении. Каждое слово, произнесённое Уёном, словно выбивало по одному кирпичику из стены между его нынешним образом и хорошо укрытыми воспоминаниями. И всё, что от него осталось — шокированный мужчина, полностью беззащитный. Он знал, о чём говорил путешественник. Ох, прекрасно знал.       — Я помогу тебе вспомнить ещё больше, если хочешь, но сначала мне нужны ответы. Кто ты на самом деле?       Уён наклонил голову в сторону Сандульва. Тот забегал взглядом, пытаясь избежать пристального внимания, но не мог скрыть то, как на холодном воздухе его щёки покрылись лёгким румянцем. С того момента, как путешественник упомянул, что они спали друг с другом, викинг смотрел на родинку на его нижней губе намного чаще, чем мог бы признать.       Сандульву некуда было бежать. Когда с его губ сорвался вопрос, он прозвучал так же неожиданно, как и раскрытие личности Уёна.       — Тогда... если ты был там, то ты такой же, как и я? — он выглядел всё так же поражённо и шокировано.       Уён обеспокоенно склонил голову набок.       — Какой «такой»?       Прежде чем он получил ответ, которого так отчаянно ждал, за ними послышались шаги. Уён немедленно отстранился, чтобы его расспросы не поставили под угрозу ни одного из них.       Это была леди-капитан. Она подошла и встала рядом с ними, нетерпеливо нахмурившись. У неё была сильная челюсть и ярко выделявшиеся брови, сильно отличавшиеся от костной структуры современных женщин. Уён старался не смотреть на неё слишком пристально, делая вид, что жалко дрожит в уголке.       — Что ему нужно?       — А, он умирает с голоду. У него был долгий путь сюда, — сказал Сандульв, чтобы спасти Уёна. Восхищаясь его сообразительностью, тот пытался выглядеть ещё более измождённым и худощавым.       Женщина усмехнулась, но в то же время пренебрежительно кивнула.       — Еду он раздобудет в деревне. Мне нужно будет обсудить всё с вождём, но, думаю, что он будет подходящей жертвой Одину. Мы уже подобрали ещё четверых детей, и он хорошо подойдёт им. Поскольку он чужак, это величайшая честь, которую мы могли бы оказать такому слабаку.       Уён старался не показывать, как напрягся всем телом, замерев.       Это звучало даже хуже, чем они с Ёнгуком себе представляли. Ему нужно было убираться отсюда как можно скорее.       — Согласен. В любом случае, он наверняка не доживёт до весны.       Сандульв согласился так просто, что Уён уставился на него в панике. Он хотел встать на четвереньки и начать умолять оставить его в живых, но это лишь приведёт его к смерти в морских водах. Сейчас ему оставалось лишь ждать возможности сбежать.       Мужчина поймал взгляд Уёна. Он посмотрел в ответ так, словно без слов обещал, что они поговорят позже, и у них ещё будет время, чтобы всё прояснить, прежде чем того принесут в жертву одноглазому богу.       Ещё некоторое время женщина наблюдала за Уёном так, будто ждала, когда он упадёт к её ногам в благодарности. Когда же ничего не произошло и он лишь продолжил несчастно лежать в углу, свернувшись калачиком на палубе в одном одеяле, она пожала плечами и ушла.       — Возвращайся к работе! Скоро мы станем на якорь, и все должны быть готовы. Заберёшь его позже, — бросила она через плечо.       Сандульв поднялся с места, и Уён отчаянно потянулся к ноге викинга, чтобы остановить его. Его пальцы онемели, и потому он лишь скользнул по мягким штанам, не в силах схватиться.       — Никуда не уходи, я приду и заберу тебя. Увидимся позже, — прошептал Сандульв. Затем он зашагал прочь, как раз к тому времени, когда громкий гул рога призвал всех мужчин к работе.       Уён спрятал дрожащие ноги под одеяло и попытался стать как можно незаметнее. Он надеялся, что все просто забудут о его существовании. Быть принесённым в жертву звучало ужасно, и даже если бы он оставался в шаге от того, чтобы узнать, какую тайну хранит Сандульв, то без колебаний сбежал бы. Становилось слишком опасно.       Последние несколько десятков метров до берега были неспокойными. Лёд, надвигающийся с суши, нехотя ломался под весом носа корабля. Сквозь треск и шум викинги кричали в сторону людей на берегу, собравшихся, чтобы поприветствовать их. Небольшой группой, одетые в тёплую шерсть и шкуры, они стояли перед домами у подножия горы. Деревня сливалась с лесом на безопасном от моря расстоянии. Дети и собаки, или, скорее, волки, радостно бегали вокруг, встречая успешно вернувшихся моряков.       Уён съёжился в уголке, ожидая, пока Сандульв не поднимет его. В этот зловещий час на морозном побережье Норвегии у него не было другого выбора, кроме как довериться многоликому викингу. По крайней мере, если он хочет вернуться домой, а не оказаться принесённым в жертву богам или обезглавленным за лишнее слово.       Чувствуя тошноту от беспокойства, он ждал, когда корабль остановится, достигнув берега. Несколько викингов сразу же спрыгнули в воду, чтобы поскорее вернуться к семьям и поцеловать жён. Другие же остались разгружаться. Среди них был и Сандульв.       Уён лишь продолжал дрожать, оставаясь на месте и позволяя снегу падать на него.