2020 год.
Ариадна.
Сегодня он опять выбрал не меня. Сегодня он выбрал очередную наркоманку с огромными сиськами и проблемами в семье. Сегодня Макс не со мной, а я и не собираюсь быть с ним. Я набираю Ваню, рисуя на лице улыбку, чтобы он не понял, что я только что ревела — лучше смеяться, чем хныкать, верно? — Слушаю, гречанка. — Хочу веселиться и пить! — Я в баре, я тебя напою! — А ты один? — Ну пока что еще никого не снял, — Блядское отношение к женщинам когда-нибудь убьет Павлова. — И не снимай! Я твой эскорт! — Я делаю более сексуальный голос и откидываю голову назад. — Жду, красотка. И я наряжаюсь не сильно броско, но так, чтобы нравиться мужчинам в баре. Нужно соблазнить бармена или какого-нибудь красивого пьяного мужчину. Нужно что-то делать с моим одиночеством на сегодня. Нужно потрахаться в туалете. Нужно забыть об этой тупой зависимости в виде Максима Дерябина. Нужно быть легкой и веселой — так у меня получается лучше всего. Я собираю волосы в косу и вызываю такси. Предвкушаю сладкие коктейли, которые потом легко заменит водка. Предвкушаю в себе самую экстравагантную блядь. Я нахожу в толпе своего Диониса и прыгаю ему на шею. Он болтал с какой-то девчонкой, но в отличие от Макса, Ваня никогда меня ни на кого не менял. Для него телки — просто телки. Я куда важнее — и он это показывает. — А вот и моя любимая женщина, — Павлов радостно смеется и крепко обнимает меня, я целую его в обе щеки и смотрю на возмущенное лицо девицы. Мне нравится так делать — нравится чувствовать себя сукой и главной героиней романа. Мне нравится, когда женщина одного из моих красавчиков меня ненавидит. — Хочу бабский сладкий коктейль, — Я тяну Ваню к бару за руку и сладко улыбаюсь бармену. — Она хочет маргариту, — Ваня кивает: — В мой чек. — О, да вы со мной заигрываете, Иван, — Я глажу блондина по лицу, и мы оба заливаемся смехом. Мы пили много и долго, я была на столько пьяной, что уже даже не хотела флиртовать с мужчинами, которые явно имели ко мне интерес. Ваня был рядом и будто этого было достаточно. А потом… Потом я не помню, как оказалась в его квартире и как стала целовать его. По-настоящему, страстно, не так, как обычно. Я смотрела своими пьяными глазами в его пьяные глаза и чувствовала, что безумно его хочу. — Трахнешь меня? — Я снова целую его и он снова отвечает на поцелуй. Он жесток и страстен, это сводит меня с ума. Он сжимает волосы на моей голове и я выдаю стон. — Макс убьет нас, — Павлов усмехается и тянет мою голову за волосы назад, будто пытаясь остановиться. — К черту его, — Я улыбаюсь и напрыгиваю на Павлова, обхватывая ногами его бедра. Он целует меня сам и несет в кровать. Секс с ним был самый необычный в моей жизни. Я никогда не чувствовала к нему притяжения. Я никогда не хотела его. Меня никогда не возбуждало его поведение и его слова. Но секс с ним — самый горячий, который мог бы быть. Он управлял мной, он бил меня по лицу, он совал мне хуй в рот, не спрашивая, даже не намекая на получение разрешения. Я стонала так, что сорвала голос. Я оставила на нем кучу засосов, я их ненавижу, но… С ним все с самого начала должно было быть иначе. Ваня говорит во время секса, шепчет гадости в губы, называет меня шлюхой и блядью, а я истекаю от этого смазкой. Мы делали паузы и снова трахались. Мы были нежны друг с другом, а потом снова грубы, как никогда. Мне даже показалось, что ради Павлова и его хуя я готова забыть Дерябина — но в этой комнате все прекрасно понимают, что не забуду. На утро, с диким похмельем, мы договорились больше никогда не повторять этот опыт, никогда не говорить об этом опыте Максиму. — Ты великолепна, Василакис. — И ты, Павлов. Мы выполнили только лишь одно обещание данное друг другу. Ничего не сказали Максиму.