Я говорю тебе про любовь.

Сегодня

Ариадна шла в своих кожаных сандалиях, пританцовывая и специально ударяясь об асфольт носиками. Она держала меня под руку и восхищенно рассматривала выученные ею наизусть дома и улицы. Ее желтые глаза кого-то заприметили, и она остановилась. Почему кого-то, а не что-то? Потому что я знаю, что так она смотрит только на красивых людей. Ох, Ари безумно любит людей. Она замечает в них то, что другой никогда бы с первого раза и не приметил. Первое, что она сказала при знакомстве мне: «Губы очень яркие для такого бледного лица», и я просто застыл, а она естественно посмеялась надо мной. Всегда надо мной смеется, когда я выгляжу глупо. Да и когда не выгляжу тоже… — Красивый мальчик, — Василакис беспардонно вытягивает руку вперёд и указывает пальцем на паренька, который пока еще не заметил нас и не успел попасть в ловушку улыбки моей милой гречанки: — Ты посмотри, посмотри, — Она опять указала в сторону парня, а тот уже обратил на нас внимание и в ступоре смотрел на указательный палец моей подруги. Ариадна сразу приняла самый невинный вид, громко извинилась, пожала плечами, и самое главное — улыбнулась. На ее улыбку все всегда ведутся, и она об этом знает. Она знает, что сейчас этот парень к ней подойдет, даже несмотря на то, что за руку она держит меня. И она знает, что будет говорить ему. Она любит мужчин ровно так же, как мужчины любят ее. — Простите за вопрос, но… — Начинает парень совсем неуверенно. — Мы не пара, — Ариадна отпускает мою руку и протягивает ее незнакомцу: — Ариадна Василакис, — Девушка удивительно мило и отточенно совершает все движения: пожимает руку, запрокидывает голову назад, чтобы распустить волосы на спину, а потом глазами, полными дьяволят, смотрит на меня. А я… Стою недовольный. Чего уж греха таить. Нет, я ее не ревную, а тем более не люблю. Пусть трахается с кем хочет. Просто я бы об этом знать не хотел. Еще этой ночью она была вся моя, целовала мои плечи, стояла на коленях, громко стонала, прыгая на мне. Еще сегодня она целовала меня в губы и рассказывала всякие бредни. Еще 10 минут назад она радовалась, что я выйду с ней на улицу и требовала подсолнухи… А теперь стоит и флиртует с каким-то… Ну не уродом, но не ровней мне, это уж точно. Хотя Ариадна вообще не отличается каким-то эстетически здоровым вкусом к парням. Я — исключение, но я и мудак, каких еще поискать… В общем, хорош в одном, но плох в другом. Я не умею принимать поражения, а она прекрасно об этом знает. И издевается… Она достает из сумки свою визитную карточку и протягивает парню: — По этому номеру меня можно позвать на свидание, — Ари отходит от парня на пару шагов и снова цепляется за меня руками. Дает ему понять, что она не ищет отношений. А мне дает понять, что все еще любит меня, даже если сейчас это не так заметно. Мы двигаемся дальше, оставляя парня с визиткой Ари, и она тихо с предыханием говорит: — Самые голубые глаза на свете. — Боже, все только из-за глаз? — Я в этот момент закатываю свои глаза, мое лицо остается недовольным и обиженным, а вот Ариадна теперь захвачена в мои объятия, как самая настоящая возлюбленная. Пока он нас видит, я должен отметиться — я с ней навсегда, а он с ней на один скучный вечер. — Ну я и твои чернющие, цыганские глаза без внимания никогда не оставляла, — Ари улыбается мне и сама тянется к губам. Нежно целует, оставляя мокрый след вокруг рта, а после совершенно насмешливо говорит: — Ну и ревнивец же ты, сизигос, — Она смеётся, и в этот раз ее уже целую я. Более жестоко и страстно, так как она любит. Ноги моей гречанки подкашиваются и я чувствую, как плавно она сползает в моих руках. Упасть я ей, конечно, не даю, но остаюсь доволен ее легким стоном прямо в мой рот. — Ты же знаешь, как меня бесят эти мужики… — Отдышавшись, говорю я. — И мне это безумно нравится, Максим, — Она убирает прядь волос с лица, поправляет рубашку и громко вздыхает, как бы говоря «жаль, что мы закончили». Инцедентов далее не следовало. Мы мило гуляли по Питеру. Ариадна мило рассматривала здания и придумывала им истории. Я мило держал ее за руку, когда она сама ко мне тянулась. Мы выглядели очень мило. И все вокруг нас тоже выглядело мило. Как в романтической комедии! Удивительно, наверное, что мы всего лишь лучшие друзья/любовники, а не пара. Но не для нас. Мы оба очень сложные, страстные, безумные натуры. Нам не до моногамии, но при этом… Простить друг другу кого-то мы никогда не умели. Сейчас, когда уже подостыли, спокойно можем говорить о том, с кем переспали этой ночью, но раньше… Василакис однажды даже вломилась в мою квартиру, а потом вытащила бедную девочку за волосы из нее. Может, где-то на небесах мы и созданы друг для друга, но не в Питере — это уж точно. А ее любимое сизигос… Вряд ли когда-то воплотится в жизнь. Не говорю, что точно, потому что в глубине души я и представить никого рядом с собой не могу — только эта сумасшедшая способна меня выдержать. Я, как полагается джентельмену, проводил мою гречанку до дома, купив по пути подсолнухи. Она, как полагается леди, пригласила меня на чай. А я с усилием отказался. Вообще, я почему-то думаю, что она переоденется и застанет меня в кафе на соседней улице, а не застанет — позвонит и узнает, где я, поэтому сильно нашему расставанию не огорчаюсь. Да и отдохнуть надо бы, Ари слишком энергична для меня. Но вместо Ариадны, минут через 30, мне позвонил Ваня и я… С неохотой взял трубку. Где Ваня, там малолетки, наркотики и самые дурацкие вечеринки. Ване почему-то нравится вся эта шушара, хотя он парень умный, на педагога учился, между прочим. — Макс, сегодня студенческая вечеринка, — Его голос был безумно веселым, и кажется, уже пьяным. Но это не удивительно, так как Иван — местный Есенин, только чуть выше и чуть меньше предрасположен к самоубийству. — Вань, ты же знаешь, что я вот этого не люблю, — Я качаю головой и прикрываю глаза. Вообще, мне, наверное, стоило бы доехать до дома и лечь спать. Ари выжала из меня все соки за эти сутки. А если я сниму какую-нибудь малолетку, то одного раза любви ей будет недостаточно и я совсем умру… — Сегодня надо, Макс, — Смешок: — Там сегодня почти взрослые девочки. Магистранки, — Отчетливо слышу, как оппонент что-то проглотил: — Мне надо развеятся, а тебе понять, что Ариадна уже старая дева, — Это он, конечно, шутит. Ариадну он любит, может, даже сильнее, чем я. Ну я про платоническую любовь, конечно. У Павлова есть такой загон — не любит он трахаться с женщинами к 30 и далее. Ему все молоденьких подавай. — Я пойду, — Я потер переносицу и согласно кивнул самому себе. Посмотреть на красивых студенток хочется всегда, но с кем-то трахаться я сегодня точно не готов. Хватит мне сегодня страстных похождений: — Только никаких шлюх мне не подсовывай, не возьму, — Совершенно серьезно выговорил я. — Это мы посмотрим, — Я услышал задорный смех и сбросил звонок. Ну чтож, а поужинать перед вечеринкой и правда нужно. Поэтому я сворачиваю на соседнюю улицу от дома Ариадны, и захожу в наше с ней излюбленное кафе.