Грация

Je Te Laisserai Des Mots — Patrick Watson

      12 ноября, 2022       12:00       Никакого Сухо больше нет. Тэхён думал о том, что ему будет легче жить с той мыслью, что этого человека нет поблизости. Что он с ним не находился в одном городе, на одной земле. От этой информации становилось легче.       Чонгук и Юнги сразу выехали в СИЗО, чтобы обследовать местность и камеру Сухо. Они подъехали к невысокому зданию в три этажа. По округе был выстроен высокий каменный забор, на котором висела колючая проволока. А охрана была выставлена по всему периметру. Само место кричало о том, что никто не сможет выйти оттуда по собственной воле.       Мужчин встретил охранник в форме и проводил по длинному коридору. Стены облезли, местами виднелась плесень. Пахло до ужаса неприятно, что хотелось зажать нос и поскорее выйти из здания, чтобы вдохнуть свежий воздух. Но они терпеливо шли вперёд.       Дошли до той самой камеры. Вход был обклеен ограничительной лентой. Чонгук оттянул её вверх и первым прошёл в каморку. Вслед за ним зашёл Мин. Комната не выглядела пригодной для нормальной жизни. Бирюзовые стены сводили с ума. Цвет сильно рябил в глазах. В углу стояла двухъярусная кровать, серое постельное бельё покрылось пятнами и явно было не первой свежести. Напротив стоял небольшой деревянный стул без спинки, по виду как лавка, и рядом с ним точно такой же модели стол. Всё было в одних тонах. Всё серое, будто ничто не должно заставить тебя чувствовать жизнь в этом месте. Комнату освещало лишь одно окно, на котором была решётка из плотных прутьев. Небольшая раковина рядом со входом и туалет, из-за которого стоял тошнотворный запах канализации по всему СИЗО. А каменный холодный пол был настолько грязным, что невозможно было передвигаться босиком.       Юнги подошёл к кровати и взял оттуда книгу, которая лежала на кровати Сухо. Все его вещи были сложены и ждали своего хозяина. Но, по всей видимости, так его и не дождутся. Охранники либо выкинут их, либо отдадут родственникам сидевшего.       Мин взял книгу в руки и стал листать её. Корешок был помятым, а листы местами порваны. Внезапно из неё выпал один белый лист, сложенный вдвое, и полетел в сторону Чона. Мужчина нагнулся и взял его в руки. Развернул бумажку и стал вчитываться.       — Прощальное письмо, — Чонгук отдал его Юнги, чтобы тот тоже прочитал содержимое. Он быстро пробежался взглядом и нахмурился.       — Вот ублюдок. В его репертуаре письма оставлять. Хорошо, что руки никому не отрубил после написанного, — Мин хмыкнул себе под нос.       — Руки никому не отрубил, зато сам умер. Как там говорят? Закон подлости? — задал риторический вопрос Чон.       — Так как он умер? — спросил Юнги и повернулся к охраннику.       — Там, — мужчина указал пальцем на окно. — Привязал простыню к решётке и повесился на ней. У нас здесь это частая практика. Ему светило пожизненное. В таких местах либо сходят с ума, либо подвергаются насилию со стороны других заключённых. Одно из двух. Поэтому они не выдерживают и вешаются. Этот ваш Сухо даже не ел в последние дни. Ходил как труп.       Они осмотрели всю комнату, но так ничего примечательного и не нашли.       — Чонгук, тебе ещё есть, что тут осматривать? — в ответ на вопрос получил отрицательное мотание. — Ладно, поехали, нам тут больше нечего делать. Письмо оставь себе, потом прикрепим к делу, чтобы это было доказательством, что Ли покончил жизнь самоубийством.       Они не успели выйти из камеры, как телефон Мина зазвонил. Он игнорировал звонок, так как стоять и разговаривать по гаджету в стенах этого здания было невыносимо. Не хотел долго оставаться в этом месте. Его выкручивало изнутри от одного запаха, который въелся в стены.       Мужчины вышли на улицу, и свежий воздух ударил в лицо. Юнги вдохнул полной грудью и будто ощутил жизнь. То, насколько она дорога. В этом месте, где сидели сотни людей, её не было. Каждый из заключённых проживал день сурка. Жизнь оборвалась в тот момент, когда они получили приговор.       Мин не сразу вспомнил о звонке на телефон и пришёл в себя лишь тогда, когда мелодия от гаджета неприятно била по ушам. На экране высветилось имя Пэк Джумина. Юнги закинул голову назад и тяжело выдохнул, лениво отвечая на звонок.       — Да, я слушаю.       — Мин Юнги, ты где сейчас находишься и почему ты не на рабочем месте?! Почему я должен искать тебя по всему отделению?! — в динамике уже слышался недовольный голос полковника. — Ты вообще знаешь, что Ли Сухо покончил с собой?       — Знаю. Только сейчас вышел из СИЗО. Осматривали его камеру, — холодным тоном ответил тот. Уже настолько привык к такому отношению, что не стал придавать этому большое значение.       — Быстро в отдел!       Последние слова, и в динамике послышались гудки от того, что на том конце провода повесили трубку.       Сзади подошёл Чон и первый начал разговор, ещё не зная о звонке полковника.       — Я только что разговаривал с отцом Сухо по телефону. Он сказал, что они не хотят приходить на его похороны. Их можно понять, — Мин в ответ лишь промолчал, что Чонгук сразу подметил. — Ты чего молчишь? Что-то случилось?       — Джумин звонил…       — Так, и что он на этот раз сказал? — они шли в сторону своей машины, чтобы побыстрее уехать из этого места.       — Ничего нового. Как всегда, наорал и в срочном порядке хочет видеть меня в отделе, — Мин сел в салон автомобиля и сразу закинул голову назад, расслабляясь в кресле.       — Почему ты это терпишь? — Чон сел на водительское сиденье, завёл мотор и выехал за территорию СИЗО.       — Я не знаю, Чонгук, — он действительно не знал, почему это терпел. Видимо, хотел сделать что-то стоящее из их отдела. Он верил в невозможное.       — Делай выводы, Юнги. До добра это не доведёт. Рано или поздно Джумин подставит тебя и именно ты будешь отвечать своей головой. Оно тебе надо? Он даже не защитил тебя перед комиссией.       Мин ничего на это не ответил. Сам понимал, что то, как с ним обращался полковник, ненормально. Понимал, что достоин большего. Весь отдел держался только на нём. Думал обо всех, но не о себе.

* * *

      13:30       Он нехотя поднимался до нужного этажа. Специально пошёл по лестнице, а не как все остальные на лифте, чтобы оттянуть время. Снова всё обдумывал. Прокрутил в голове слова Чонгука. Чем выше он поднимался по ступенькам, тем его уверенность становилась всё жестче.       Юнги стоял у двери, и на раздумья ему понадобилось пару секунд. Он постучал по деревянной поверхности три раза и услышал грубый голос по ту сторону двери с разрешением войти.       — Вызывали? — прошёл вглубь кабинета и встал перед рабочим местом полковника.       — Да, вызывал, — Джумин встал с места и кинул от злости какую-то папку на стол рядом Мином. — Какого хрена, Юнги?       — Немного не понял вас. Что на этот раз случилось?       — А случилось то, что убийца, который расхаживал по городу, покончил жизнь самоубийством. Не этого хотел народ. Все хотели, чтобы он отсидел реальный срок в том засраном месте, где ему и место!       — А от меня что требовалось? — наконец-то дал мужчине отпор и пошёл против его слов. Тот опешил от вопроса, так как столкнулся с встречным вопросом от следователя впервые. Привык к тому, что Мин всегда молча выслушивал и уходил из кабинета. — Я не мог сидеть с ним в той камере и следить за тем, чтобы он с собой ничего не сделал. Это никак от меня не зависело.       — Зависело! Если надо было, то сидел бы там и следил за ним, — Пэк ткнул пальцем в плечо Юнги, чуть отталкивая назад. Он держался как мог. Челюсти стиснуты, а кулаки сжаты с такой силой, что он уже готов был к нападению. — Ты должен был приставить к нему больше охраны, чтобы за ним следили до заключения приговора.       — Я должен был? — Мин зло посмотрел на старшего по званию. Одним шагом подошёл ближе и смотрел с гневом на бессердечного человека. — Я?! Чем вы занимались в тот момент, когда мы ловили убийцу? Дали нам две недели на его поимку и просто ждали? Вы погрязли в таких долгах, что за некоторые экспертизы нам пришлось платить из своего кармана. Такую славу вы хотите дать этому отделу? Делаете всё, чтобы каждый знал, что вы продажная шавка? Продолжайте в том же духе, и у вас получится сделать так, что вы потонете вместе со своим званием и этим местом. Но топитесь без меня. Я не намерен это терпеть. Устал от вас и от вашего гнусного отношения ко мне и всем, кто работает на вас. Я увольняюсь.       Лицо багровело от злости, а кожа покрылась красными пятнами. Он чуть ли не кричал на полковника. Столько лет проработал вместе с ним, но только сейчас решился на сказанное. Не жалел ни о чём. Наоборот. На душе лишь облегчение.       Не стал дожидаться ответа. Развернулся и вышел из кабинета. Дверь открылась не сразу. За ней стоял Хосок, который яро пытался подслушать их разговор. Явно не ожидая того, что его поймают с поличным, он выпрямился и пытался сделать вид, что стоял у двери просто так.       Видел недовольное выражение лица Мина и в моменте даже подумал о том, что не стоило того расспрашивать, чтобы не попасть под горячую руку. Но интерес брал верх.       — Эм, вы чего там орали? — тихо и почти не привлекая к себе особого внимания, спросил Чон.       — Я уволился, — резко ответил Мин и сразу встретил удивлённый взгляд напарника.       — Чего?! Ты сейчас серьёзно? — на заданный вопрос получил лишь слабый кивок. Хосок взлохматил волосы и пару секунд что-то обдумывал. — Подожди меня тут. Никуда не уходи. Я скоро.       Так как они недалеко отошли от кабинета Джумина, Чон быстрым шагом направился к нему и зашёл внутрь. Юнги в непонимании остался стоять на месте. Напарника не было около минуты. Вернулся чересчур быстро. Довольный вышел из кабинета и поправил на себе кожаную косуху.       — Ну всё, идём, — Хосок с лёгкой улыбкой на лице пошёл дальше по коридору прямо к выходу из здания.       — В смысле? Куда? — Мин шёл сзади и ждал ответов.       — Не знаю, а ты куда собирался, когда удумал уволиться? — напарник остановился и посмотрел на Юнги. Мужчина нахмурился и не верил в то, к чему Чон клонил. — А чего ты так смотришь? Думал, что я тут без тебя останусь? Я хоть и мог перевестись в отдел в Пусане, но там нет твоей недовольной рожи, поэтому туда не вариант. Знаешь, когда я был там почти месяц, то чуть с ума не сошёл. Все такие серьёзные, даже не похихикаешь с ними.       Они прошли к выходу и вышли на улицу. Хосок достал пачку сигарет и протянул одну Мину. Тот её принял, поджёг фитиль зажигалкой и сделал затяжку.       — Ты серьёзно уволился из-за меня? — уточнил Юнги.       — Можно и так сказать. По большей части мне некому будет выносить мозги, если тебя здесь не будет. Поэтому куда ты, туда и я.       Хосок улыбнулся, положил руку на плечо Мина и по-дружески прижал к себе, негласно говоря о том, что он рядом и всегда будет идти вслед за своим наставником.

* * *

      20:00       После того, как Юнги вместе с Хосоком вышли из отделения, они поехали к Чонгуку. Тот пообещал, что договорится с полковником их части, чтобы их приняли в новый отдел. Это не могло не радовать. Мин наконец-то снова будет рядом с Чоном. Полгода без него казались адом. И тут он снова с ним. Будет сидеть в одном помещении и знать, что может положиться на чужое плечо, если вдруг оно понадобится.       Почти весь день он держал все эмоции в себе. Хотелось прыгать от счастья. Но дождался времени, когда действительно сможет поделиться радостной новостью. Дождаться того, кто выслушает и порадуется вместе с ним.       Мин зашёл в квартиру, из которой уже сочился приятный запах свежеиспечённых булочек. Разулся и прошёл на кухню, где блондин вовсю что-то готовил. Всё лицо измазано в муке, а на плите явно что-то подгорало, из-за чего тот тихо выругался себе под нос и скорее убрал сковороду.       — Чимин, ты чего тут устроил? — спросил не со злостью. Наоборот, на лице играла улыбка. Его забавляло наблюдать за таким парнем. Тот не ожидал, что мужчина вернётся так рано, и дёрнулся от неожиданности.       — Ты чего пугаешь? — демонстративно взялся за сердце, будто его ударил инфаркт от страха. — Я тут готовлю. Думал, ты будешь голодный после сегодняшнего, и решил тебя так порадовать.       Мин подошёл ближе, встал позади парня и уткнулся подбородком в его плечо. Осмотрел плиту, на которой уже красовалась пара блюд, а в духовке уже стыли булочки. В нос бил приятный запах, который заполнял полностью всю квартиру.       Юнги посмотрел на щёку парня, которая была измазана в муке, и молча протёр лицо младшего.       — Ну всё, иди мой руки и садись за стол, — хихикнув себе под нос, он плечом подтолкнул мужчину, чтобы тот отошёл от него.       Мин быстро клюнул младшего в щёку и направился в ванную комнату, чтобы вымыть руки. Его радовало, что он мог приехать домой и ощутить тут жизнь. Тепло и уют, которые строил вокруг себя младший. Тот перевёз большую часть своих вещей к Юнги в квартиру. Пак не мог признать, но ему было неловко перевезти их все сразу. Он делал это постепенно и теперь квартира мужчины не выглядела такой пустой, как раньше. На полках появились небольшие фигурки персонажей от Марвел, что не могло не радовать глаз. Раньше Мин терпеть не мог лишний хлам в своей квартире, но сейчас он видел в этом нечто родное.       Он вышел из ванной комнаты и направился обратно к Паку. По пути на кухню он взглядом наткнулся на стеллаж в гостиной. На ней появился новый суккулент. Юнги взял маленький горшочек, покрутил в руках и понял, что он не искусственный. Такой яркий. Его лепестки переливались от жёлтого к ярко-красному. Никогда таких не видел. Даже задался вопросом, откуда младший откопал такой росток.       — Чимин, а откуда у нас новый суккулент? — обратился к парню, который уже накрывал на стол.       — А, я купил его сегодня по дороге домой. У тебя тут только искусственные цветы, всё пластиковое. Пусть хотя бы этот живой будет, — Чимин задумался лишь на секунду и понял, что слишком засвоевольничал, что даже не спросил старшего, не против ли тот, чтобы в его квартире завёлся новый житель в виде яркого цветка. — Ой, я надеюсь, ты не против. Ты говорил, что у тебя нет времени, чтобы ухаживать за ними. Извини, что не спросил тебя.       — Я совсем не против. Теперь тут есть кому за ними проследить, — с улыбкой на лице ответил Юнги. В квартире действительно стало чуть ярче. Суккулент выглядел как маленькое солнце в углу гостиной. — Если хочешь, можешь купить второй, чтобы этому не было скучно.       — Так значит, тебе понравилось? — Пак вдохновился идеей купить второе растение и засиял куда ярче.       — Да, мне понравилось, — мужчина поставил суккулент обратно на полку и сел за стол. Перед ним открылось неимоверное количество закусок. Глаза разбегались. — Ты когда успел это всё приготовить? Ты же совсем недавно от Тэхёна вернулся.       — Не знаю, — тихо хихикнул юноша. — Я слишком много готовил для Тэхёна и родителей. Поэтому сам не замечаю, как быстро готовлю. Это как заводские настройки. Всё находится здесь, — приложил палец к виску. — А руки делают.       Юнги принялся уплетать сочную курочку, заедая её рисом. Он и не предполагал, насколько был голодным. С утра они так и не смогли позавтракать, сразу выехали вместе с Чонгуком в СИЗО.       — Кстати, что там с Сухо? Как он умер? — оборвал тишину Пак.       — Повесился, — не самая лучшая тема для разговора за ужином. Но парню было интересно, а Юнги был готов отвечать.       — Даже не знаю, лучший ли это для него исход, или ему следовало прожить остаток своей жизни в тюрьме, — Чимин опёрся подбородком на ладонь, надул губы и нахмурился, думая о произошедшем.       — Он сам наложил на себя руки. Не каждый осмелится на такой шаг, чтобы самолично оборвать свою жизнь. Хотел бы я, чтобы он отсидел полный срок? Да. Однозначно. Но то, как он жил, уже было для него адом. Он десять лет жил с чувством, что все вокруг знают, что он убил отца Тэхёна. А после в принципе сошёл с ума и начал вершить самосуд. Я не оправдываю его, лишь говорю о том, что смерть от собственных рук куда тяжелее. Его чувства его же и погубили.       — Думаешь, что, если бы не его чувства к Тэхёну, он бы смог морально отсидеть полный срок?       — Думаю, да. Он не мог справиться с мыслью, что Тэхён не его. В своей камере он оставил предсмертное письмо, где описал всё, что чувствует. Когда я прочитал его, то понял, что он не сожалеет о том, что сделал. И никогда бы не принял то, что сделал что-то неправильно. Поэтому смерть для него — это лучший исход, — Мин сжал губы, вспоминая тот кривой почерк на помятом листе бумаги.       Чимин прокручивал в голове его слова. Возможно бы, и согласился с ним. Но неприятные чувства к Сухо давали о себе знать. А шрамы на ладонях никогда не дадут ему забыть. Он хотел, чтобы мужчина ответил за всё, что сделал. Чтобы каждый день сидел в своей камере и мучился точно так же, как приходилось мучиться Тэхёну.       Юнги увидел задумчивый вид парня и решил перевести тему, чтобы тот не заострял на этом большое внимание.       — Я уволился, — выдал резче, чем было нужно. От неожиданности Чимин подавился вишнёвым соком и пытался откашляться. Мин подал ему пару салфеток, чтобы тот мог вытереться.       — Ч-чего? — окончательно прокашлялся блондин.       — Решил, что не стоит работать на Джумина. Теперь я и Хосок будем работать в отделе у Чонгука.       — Так… это же хорошо? Так ведь? — не понял тот, радоваться ему или сожалеть тому, что он уволился.       — Да, это очень хорошо, Чимин, — мужчина усмехнулся и принялся доедать оставшуюся еду. Блондин ярко заулыбался, встал с места, подошёл к старшему и обнял.       — Я очень рад за тебя, Юнги. Ты сделал всё правильно.       Сил больше не осталось. Пак заставлял съесть всё до последней крошки, так как хотел быть уверенным в том, что мужчина точно остался сыт. По итогу согласился отпустить старшего после уговоров, что тот действительно наелся.       Разговоры за уборкой были обо всём и ни о чём одновременно. Мин помог убрать всё со стола и зарядить посудомоечную машину.       Время уже было поздним. Юнги отправил блондина в комнату, а сам направился в ванную комнату за аптечкой, чтобы обработать Чимину руки. Прошло уже достаточно времени с того момента, как тот получил травму. Бинты не приходилось перевязывать так часто, как раньше. Теперь парень мог спокойно использовать руки в домашних делах, не чувствуя при этом никакой боли. Врач сказал, что нет надобности наносить заживляющую мазь каждый вечер, но Мину будто нужно было это делать. Как будто от того, что он самолично наносил лекарство на раны, те пройдут намного быстрее.       Юнги зашёл в комнату, в которой его уже ждал Пак. Сел на край кровати и начал доставать всё нужное для обработки ран. Постель пропахла ванильным гелем для душа, которым пользовался Чимин. Больше двух недель мужчина ночевал в этой комнате вместе с блондином. После той ночи, когда парень попросил остаться, тот больше не смел уходить.       Каждую ночь и каждое утро он наблюдал за Паком. Видел, каким он засыпал поздней ночью и каким просыпался ранним утром.       Мину доставляло удовольствие засыпать в объятиях младшего. Тот, как по привычке, каждую ночь притягивался к нему ближе, обхватывал всем телом и закидывал руку и ногу на старшего. Он был и не против.       Мужчина наклеил последний пластырь на ладонь и отложил упаковку обратно в аптечку. Руки были обработаны, а шрамик на скуле и брови уже почти затянулся. Юнги не сдержался и оставил два нежных поцелуя на обоих руках. По телу Чимина прошёлся разряд. Две недели мужчина оставлял на нём быстрые поцелуи в щёку, плечо или макушку. У того вошло в привычку каждое утро целовать парня в изгиб шеи, пока он спал или делал вид, что спал.       — Прости меня, — тихо прошептал Мин.       — Прекрати извиняться. Раньше из тебя извинения силой вытаскивать надо было, а теперь не остановить, — хихикнул блондин, показывая яркую улыбку и ямочку на щеке. — Ты не виноват в этом, — он чуть вытянул руки, указывая на них.       — Я извиняюсь не за это, — Чимин удивлённо вскинул брови и посмотрел на старшего. Явно не понимал, за что тот извинялся и ждал объяснений. — Извини за то, что заставил тебя ждать. Если бы я согласился раньше…       — Юнги, — резко выдал парень и не дал тому договорить, — я не сержусь на тебя. Правда. Эта ситуация сделала из нас тех, кто мы есть сейчас. Если бы мы её не прожили, то у нас не было бы веса того, что мы можем потерять и чем должны дорожить. Понимаешь? — мужчина слабо кивнул. Чимин положил руку на щёку Мина, тот сразу приластился и закрыл глаза от приятного прикосновения. — Я не жалею о том, что произошло с нами. И то, что мы пережили… Это сделало нас сильнее в любом случае.       Мужчина смотрел на младшего и пытался поверить в то, что тот действительно сейчас находился рядом с ним. Приложил руку поверх чужой и погладил подушечками пальцев. Пак долго смотрел на него. Изучал взглядом. Поднёс вторую руку, приложил её к к другой стороне лица и поглаживал щёки большими пальцами, будто это было успокоением для Мина. Пластыри на ладонях парня ощущались на коже Юнги.       Чимин залип на губы старшего. Всё будто так и притягивало его к нему. Туманило разум от одного вида мужчины. Лучи луны, сочившиеся сквозь шторы, красиво подсвечивали черты лица Мина. Ярко выраженные скулы, ровный аккуратный нос. Длинные ресницы, а глаза тёмные, что в них можно было увидеть своё отражение. Пухлые губы, на которых виднелась суховатая кожица, от чего те хотелось облизнуть, чтобы увлажнить.       Пак придвинулся чуть ближе и лишь сантиметр его останавливал от того, чтобы прильнуть к сокровенному. Юнги наблюдал за всем, что делал парень. Подмечал каждое движение, каждый вдох. Они были чересчур близко друг к другу, из-за чего кислорода перестало хватать на двоих. Один из них точно нуждался в том, чтобы другой поделился воздухом.       Блондин непроизвольно закусил нижнюю губу, что старший сразу заметил, от чего взгляд помутнел. Будто парень пьянил одним своим видом. Юнги коснулся кончиком пальцев чужой губы, на которой был небольшой шрамик, полученный в тот кошмарный для него день. Повёл большим пальцем ниже к подбородку и притянул ближе к себе, сокращая расстояние до минимума. Пак хотел растаять и превратиться в лужу от его прикосновений. Мин провёл носом по щеке парня, вырисовывая какой-то узор, опаляя кожу горячим дыханием. Оставил лёгкий поцелуй на скуле и дорожкой подходил всё ближе и ближе к желанному.       — Не мучай, Юнги. Сделай это уже, пожалуйста, — тихо прошептал младший. Молил о том, чтобы наконец-то к его губам прильнули. Опробовали на вкус.       И его мольбы были услышаны. Мин не стал долго ждать. Положил руку на щёку блондина, приятно поглаживая, притянул парня к себе и коснулся губами чужих. Пак ответил в ту же секунду, отчаянно пытался украсть куда больше поцелуев. В них он выражал все свои чувства. Всю свою благодарность за то, что ему позволили быть рядом. За то, что позволили быть нужным. Он знал это. Чувствовал всем сердцем и душой.       Юнги притянул Чимина за талию ближе к себе. Делал всё аккуратно. Без резких движений. Он склеил осколки фарфоровой куклы и больше не позволит себе разбить её вновь. С силой сжимал в руках ткань от футболки, до побеления костяшек, чтобы сдержать порыв чувств.       Пак потянулся чуть ближе, перелез на бёдра Юнги и сразу двинулся вперёд к его паху, давая понять, что хотел большего. Кровь бурлила в жилах, а все сомнения улетучились. Такая уверенность в себе загнала парня в яркую краску.       Поцелуй нарастал с каждой секундой. Мин сжимал его в руках ещё сильнее. Чимин начал двигать бёдрами, что создавало приятное трение, от чего старший зашипел сквозь зубы. Опустил руки к ягодицам, сжал в ладонях и плавно двигал его ближе.       Тот почувствовал, как член в штанах мужчины затвердел, и парень, не удержавшись, улыбнулся прямо в поцелуй. Адреналин в крови вспыхнул новой силой, заставляя Чимина качнуть бёдрами на пробу ещё раз, на что Юнги гортанно, низко, сдержанно застонал, сжимая челюсть.       — Боже, Чимин, ты… — произнёс хрипловатым голосом. Он первым оторвался от поцелуя. Они тяжело дышали в унисон друг другу. Не хватало слов, чтобы описать полностью, что он сейчас испытывал от одного вида парня.       — Мне остановиться? — в таком же тоне, почти игриво, спросил блондин и, к сожалению Мина, действительно остановился.       — Нет… Нет, не останавливайся, — Юнги сам подтолкнул парня за ягодицы ближе, чтобы тот снова качнул бёдрами.       Пака вело от одного голоса. Руки дрожали от переполняющих его чувств. Они сочились через край. Сам не верил в то, что сейчас происходило. Он без раздумий подался вперёд, от чего Мин лёг спиной на постель, а Чимин навис сверху, беря всю инициативу на себя. Парень провёл языком по губам старшего, будто пытался попробовать те на вкус. Они уже не казались такими шероховатыми, как в первые секунды. Размякли и покраснели, налившись кровью от укусов.       Юнги нехотя убрал руки от бёдер и взялся за лицо парня, чтобы взять всё под свой контроль, и углубил поцелуй, скользя языком между губ младшего. Он ловко взял Пака в руки и перевернул его так, что теперь он находился под мужчиной. Залез под футболку и холодными руками подмял под себя чужое податливое тело.       Чимин всхлипывал каждый раз, когда язык Мина встречался с его собственным. Лицо горело, а мысль о том, что ноги широко разведены и между ними пристроился мужчина, сводила его с ума. Он зарывался пальцами в волосы Юнги и немного оттягивал пряди, от чего тот томно выдыхал прямо в чужие губы. Оторвался от них и перешёл дорожкой к шее, немного оттягивая тонкую кожицу зубами, оставляя отметины, а после зализывал их. Прижал к матрасу всем своим телом и одарил тело сотнями обжигающих поцелуев. Пак отбросил голову назад, давая больше доступа к своей шее.       Мужчина получил полный контроль над ним, получая тихие стоны, которые тот пытался заглушить, сильно закусив губу, скрывая их под мычанием. Юнги хотел слушать и слушать мелодичный голос парня. Его губы выцеловывали чужую шею с таким желанием. С трепетом. Знал, что принадлежал только ему.       Они целовались в течение нескольких минут, медленно сливаясь друг в друге снова и снова. Кислорода почти не хватало, но Пак и не смел отстраняться. Мин стал его воздухом. Тем, благодаря кому ещё жил.       Белоснежные пряди разбросаны по подушке, шея расцветала яркими метками, губы приоткрыты, распухшие и покрасневшие, а слюна на них поблёскивала. Щёки приобрели вишнёвый оттенок, а кожа горела пламенем. Он дёрнул тазом и потёрся пахом о чужое бедро, получая то самое желанное трение. Пак прогнулся в спине, и мужчина, пользуясь возможностью, подсунул руку под парня, притягивая ближе.       Поцелуй становился всё жарче. Развязнее. Между губ тянулась тонкая ниточка слюны. У Чимина сводило ноги, когда тот тёрся о бедро Мина. Он не мог держать себя в трезвом рассудке. Первым оборвал поцелуй и упал головой на мягкие подушки.       — Юнги, пожалуйста, — уже хныкал. Разум затуманен, не понимал, о чём просил, но знал точно, что хотел только его.       — Пожалуйста, что? — тот шептал ему прямо в ухо, что распаляло парня ещё больше. Он тлел в его руках, будто феникс, и вновь возрождался из пепла после каждого поцелуя.       — Пожалуйста… Я хочу… — не мог договорить и попросить об этом вслух.       — Хочешь что? — всё так же шёпотом произнёс мужчина. Вёл носом по медовой коже на шее и оставил поцелуй на ключице. — Скажи, что хочешь. Всё сделаю. Всё, что хочешь.       Ему было жутко тесно в одежде. Та неприятно липла к телу и не давала почувствовать мужчину полностью. Ощутить его каждым участком своей кожи.       — Сними… Сними всё, пожалуйста.       Мужчина послушно повиновался, стянул с младшего домашнюю футболку и скинул её на пол. Как только доступ к коже стал открыт, Мин оставил пару поцелуев на животе парня. Тот вздрагивал от каждого. Но ему было мало. Он дрожащими руками потянулся к водолазке Юнги и хотел снять её с мужчины. Но тот решил взять инициативу и стянул колющую ткань с себя, открывая парню вид на подкачанное тело. Одежда полетела туда же вслед за футболкой младшего.       Глаза Чимина сверкали ярким пламенем от увиденного. Холодными кончиками пальцев он коснулся чужого торса, от чего по коже старшего побежали мурашки. Тот позволял смотреть, сколько угодно, ибо он тоже лицезрел прекрасную картину. Заворожённо смотрел на полуголое тело младшего. Тот был намного стройнее мужчины. Тазовые косточки ярко выделялись вместе с ключицами. Рёбра с каждым вздохом было видно всё чётче. А плоский живот так и манил к себе, чтобы оставить поцелуй.       Руки жадно бродили по чужой груди, чуть сжимая, останавливаясь на сосках, играясь с ними. Пак томно вздыхал от каждого прикосновения, а стоны разносились по комнате. Мужчина опустил руку ниже и немного задел эрекцию парня, и тот вздрогнул от неожиданности.       Старший водил пальцами по коже, что привело к щекотке. Сначала Чимин хихикал себе под нос, позволяя мужчине делать с его телом всё, что угодно. Но после смех перерос в хныканье.       Последней каплей было то, что старший провёл языком от кромки белья до косточек рёбер, что привело парня к сумасшествию.       — Юнги, хватит, прекрати, — молил, чтобы тот прекратил эти мучения.       — Мне остановиться? — теперь была его очередь. В голосе звучала нотка игривости. Он прекратил поцелуи на животе и хищным взглядом посмотрел на блондина.       — Нет! — резче чем следовало, ответил парень. — Нет… Не останавливайся. Просто… Чёрт, Юнги. Пожалуйста, прекрати мучить.       Даже в пижамных штанах было жутко тесно. Он хотел стянуть всю одежду и сжечь дотла. Пак потянулся к своему паху, чтобы коснуться и хотя бы немного снять напряжение. Но запястье перехватили.       — Не трогай себя, — приказал старший.       Чимина уже потряхивало от сочившихся через край чувства. Стакан полон до предела. Голос мужчины заставлял сходить с ума. Никогда ещё не слышал его в таком тоне. Низкий, требовательный, решительный. Никогда не видел его взгляд таким.       Юнги самого вело от осознания того, что происходило. Он старался сдерживать себя, но понимал, что надолго его точно не хватит. Больше месяца он отгонял себя от мысли, что желал этого парня. Сейчас все грани спали. Цепи оборваны. И ни он, ни Чимин больше не будут сдерживаться или бегать друг от друга.       — П-почему?.. — почти скулил от безысходности.       — Я хочу сам, — он повёл рукой от шеи вниз, к пупку, и остановился прямо у резинки белья. — Я сам к тебе прикоснусь.       Всхлип слетел с губ младшего. Было неловко просить о таком старшего, но при этом желание было неимоверным. Мин понял и без слов. Одного вида парня хватило для того, чтобы всё понять и приступить к действиям. Сдался перед просящим взглядом блондина.       Большая ладонь коснулась уже стоячего члена через ткань штанов. Чимин прогнулся в спине и сильно зажмурил глаза, прикусывая губу. Он поглаживал его медленно от самого основания до головки, из которой уже сочилась капля смазки и сразу же впиталась в ткань одежды. Пак сжал простынь в кулаке и громко простонал от удовольствия.       Мин стянул с парня пижамные штаны вместе с бельём, и тот громко застонал, когда уже твёрдый член оказался на свободе. Наконец-то выдохнул с облегчением. Тот оставил мелкие поцелуи от колена и ниже до внутренней части бедра. От этого перехватило дух. Был совсем близко к сокровенному, что было открыто для него. Только для него.       Юнги наблюдал за каждой реакцией парня. То, как он отзывался на каждый поцелуй. Извивался под ним.       — Лежи спокойно, — мужчина оставил последний поцелуй и встал с постели, оставляя младшего одного. Тот сжал губы от непривычной потери теплоты и проследил за старшим.       Пак наблюдал за мужчиной помутнённым взглядом. Тот до сих пор был одет в одни чёрные классические штаны, которые держались на кожаном ремне, а тело обнажено. Мышцы перекатывались с каждым движением, что гипнотизировало, из-за чего нельзя было оторвать взгляд. На руках уже виднелись венки, которые стали выделяться от напряжения. Хотелось прикоснуться.       Мин подошёл к выдвижному ящику и вытащил оттуда небольшую баночку смазки и презерватив. Увидев это, Чимин окончательно понял, что обратного пути нет и всё это реально. Сердцебиение отдавалось пульсацией в висках.       Мужчина подошёл обратно к кровати и навис над Чимином, как минуту назад. Юнги выдавил смазку и начал её греть, растирая между пальцами, чтобы та была нужной температуры для комфорта парня. Пак горящим взглядом наблюдал за происходящим. Он раскрепостился. Открылся.       Мин подарил очередной поцелуй блондину, на что тот мгновенно ответил, держа лицо старшего обеими руками. Чимин почувствовал, как тот коснулся влажными пальцами колечка мышц и водил круговыми движениями, слегка размазывая смазку по проходу и чуть надавливая.       Взглядом спрашивал, готов ли парень, на что тот упрямо кивнул, а глазами будто просил уже начать то, о чём мечтал весь вечер.       Мин приставил один палец, надавил сильнее и протолкнул глубже, от чего Пак напрягся, сжимая кулак у рта, прикусывая кожу. Брюнет остановился и не двигался дальше, лишь оставлял успокаивающие поцелуи на теле парня. Давал привыкнуть. Он наслаждался одним видом блондина. Глотал стоны, сдержанно ждал, пока младший не даст сигнал для того, чтобы он продолжал.       Неприятная боль сменялась наслаждением и удовольствием. Понимал, что старший не причинит ему боли, сделает всё аккуратно, поэтому Чимин смог расслабиться и позволил мужчине продвинуться дальше.       Палец внутри него медленно двигался снова и снова, поглаживая гладкие стенки, задевая простату. От этого Пак вскрикнул, прогнулся в спине и схватился за чужое плечо, немного царапая кожу короткими ногтями. А Мин не переставал целовать. Не было ни места, где бы тот не разгулялся губами на теле младшего. Он добавил второй палец, что на этот раз оказалось сложнее. Пришлось привыкать чуть дольше. Мужчина снова прильнул к его губам, со страстью оттягивая нижнюю. Пак вцепился в него, как в спасательный круг, понимая, что с каждым движением тонул в своих чувствах. Он должен держаться на плаву.       Брюнет разорвал поцелуй и перешёл к соскам, вылизывая те языком. Чимин сходил с ума. Это точно стало его сумасшествием. Голова упала назад на подушки, а глаза закатились от дикого удовольствия. Мин одновременно растягивал его и оставлял поцелуи на груди, что было двойным ударом. Пак, уже привыкнув к пальцам старшего, сам качал бёдрами, насаживаясь глубже.       К ним прибавился ещё один, чего Пак даже не заметил, лишь зашипел от большего удовольствия. У него давно ни с кем не было. Приходилось удовлетворяться самому, что было не так чувственно, как с кем-то.       Было мало. Он хотел большего.       — Юн-юнги, я готов, — дрожащим голосом попросил парень. Кивал словам, будто от этого вес сказанного будет больше. Хотел чувствовать того полностью.       — Чимин… — прошипел мужчина, смотря в глаза парня, которые почти заполнились слезами от желания. Смотрел на Пака, и всё тело вело от одного вида. Вновь прильнул к его коже, оставляя короткие поцелуи, пока тот извивался под ним. — Прошу тебя. Всегда будь в безопасности. Будь со мной. Всегда. Пожалуйста, — шёпот из его уст доносился до блондина очень чётко в тишине комнаты. Тот лишь кивнул, соглашаясь быть с ним. Всегда. Юнги вытащил из парня пальцы, и, почувствовав неприятную пустоту, Пак нахмурился и отвернулся от старшего. Мин взял другой рукой блондина за подбородок и повернул к себе, чтобы тот смотрел на него. — Ты просто сводишь меня с ума. Прекращай…       — Н-не могу, — Пак потянулся за таким желанным поцелуем и вновь получил его. Брюнет вцепился в чужие губы, держа того за щёки.       Блондин потянулся к кожаному ремню старшего и сам хотел его расстегнуть, но тот взял его за запястье и оттянул руку, прижимая её к матрасу. Отпрянул от губ парня и потянулся к ладони, на которой красовался белый пластырь. Оставил на ней лёгкий поцелуй в надежде, что рана затянется намного быстрее. Знал, что останется шрам. И знал, что будет целовать каждый раз при любой возможности.       Собственный член уже твёрдо стоял на этого парня. В штанах было дико неудобно. Металлическая бляшка громким звуком отдалась в ушах младшего, принося осознание, что желанное близко. Шорох ткани и одежда вместе с бельём полетели на пол.       Пак опустил взгляд и увидел полностью обнажённого мужчину, который устроился между его широко раздвинутыми ногами. Он провёл кончиками пальцев ноги вниз от груди до тазовой кости. Тело напряженно, дышал глубоко и медленно, а кубики на прессе ярко выражались. Мин взял его за щиколотку и оставил на ней поцелуй, двигаясь ниже и останавливаясь у колена.       Брюнет потянулся к смазке и презервативам, держа свой член в руке. Видел пристальный взгляд Чимина, из-за чего уголок губы дёрнулся вверх в ухмылке. Младший непроизвольно прикусил нижнюю губу, наблюдая за тем, как мужчина открывал блестящую упаковку презерватива зубами, раскатывая тот по своему члену. Он добавил достаточно смазки, чтобы не принести младшему дискомфорт.       Скулёж парня исчез тогда, когда Мин дразняще провёл членом по входу Чимина, прижимаясь головкой.       — Юнги, х-хватит, прекрати дразнить, — жалостно попросил тот.       Это наконец сломало мужчину полностью. Просящий Чимин сводил его с катушек. А разум не слушался. Он толкнулся внутрь лишь головкой члена, что уже было хоть чем-то для парня. Тот схватился за широкие плечи Мина обеими руками.       Юнги толкнулся глубже, выбивая из Чимина громкий, протяжный стон с его именем. Он наконец вошёл полностью, пока бёдра не прижались к ягодицам парня. Мужчина взял ногу блондина под коленом и закинул себе на поясницу, то же самое проделывая с другой, для большего удобства. Пак держался за мужчину, прижимая того ближе к себе. Наконец-то чувствовал его. Полностью. Как и хотел.       Сжимал Мина внутри себя, привыкая к его размерам. И тот, не теряя времени, уткнулся носом в чужую шею, вдыхая приятный запах. Понимал, что надолго их не хватит. К сожалению. Он хотел растянуть процесс на часы, а то и больше. Хотел возместить те дни, когда мог сделать это раньше и не мучить друг друга.       Как только Чимин начал двигаться навстречу бёдрами, пытаясь насадиться глубже, брюнет стал толкаться, медленно входя и выходя на всю длину. Зацеловывал парня всего, параллельно оставляя на его коже засосы.       Блондин задыхался в своих стонах. Ему было чересчур хорошо рядом с мужчиной. Тот двигался в устойчивом темпе, плавно двигая бёдрами. С силой сжимал в руках его мягкие бока, притягивая Чимина ещё ближе с каждым толчком. Он прогибался в спине. Не мог найти себе места. Его руки блуждали по телу старшего. То разгуливали по широким плечам, то опускались ниже к бёдрам, а после нежно поглаживали талию. При острых ощущениях пальцы сами с силой сжимались на коже мужчины, оставляя яркие полосы на спине и плечах, от чего тот шипел прямо в чужие губы.       — Быстрее, прошу, Юнги, — голос сломлен, а низ живота скручивало.       И он вновь подчинился. Увеличил темп, вбиваясь членом в податливое тело, проходясь по простате. И с каждым толчком выбивая стон всё громче и громче. Чимин не сдерживался. Его голос разлетался по квартире. Капли пота стекали по коже, а волосы прилипли ко лбу. Собственный член тёрся между их телами. А звуки сливающихся воедино тел смешивались с громкими стонами. Юнги гортанно выстанывал имя парня куда-то в шею, при этом что-то нашёптывая. Но Пак ничего не слышал. В ушах всё отдавалось шумами.       В конечном счёте Мин опустил руку к члену Чимина и прошёлся ладонью по всей длине, размазывая смазку. Младший мог только громко стонать, держаться за мужчину и проводить ногтями по крепкому телу. Брюнет был намного сдержаннее, а рассудок остался при нём.       — Я больше не могу. Я скоро… — не в силах договорить, так как слова утопали в стонах удовольствия.       — Я тоже, — тяжело дыша, ответил мужчина, чуть быстрее вбиваясь в изящное тело.       Сдерживаться было почти невозможно. Он был готов кончить ещё в самом начале, пока растягивал младшего. Ему хватало одного вида. Но он держался.       Пальцы на ногах Пака поджаты, низ живота напрягся, а тепло настигло. Постанывал в чужой рот и пытался сосредоточиться лишь на его губах. На его коже. Лишь бы продлить это наслаждение.       Его хватило ещё на полминуты. Жар в животе разросся, пока его тело не вспыхнуло от оргазма. Он громко простонал имя Юнги, сжимая чужой член внутри себя, от чего старший чуть ли не зарычал сквозь зубы.       Белый туман стоял перед глазами, пока мужчина делал завершающие толчки, сжимал бока парня с новой силой, от чего на них оставался белёсый след. В итоге достиг собственного оргазма, изливаясь в презерватив. Парень под ним дрожал от резких ощущений.       Мин уткнулся лбом в плечо парня и сам расслабился, немного прижимая того к матрасу, заключая в объятия, тяжело дыша. Они лежали так в течение долгой минуты и пытались привести чувства в норму. Ноги Чимина мелко подрагивали. Он лениво поглаживал сильную спину мужчины, пока тот лежал на нём. Кончиками пальцев ощущал плод своих трудов. Кожа сияла красными линиями.       Надо было встать и пойти в душ, но сил на это совершенно не было. Хотелось остаться в чужих объятиях. В чужом тепле, которое стало таким родным.       Юнги пришёл в себя первым. Вышел из чувствительного тела. Снова поцеловал шею, осыпанную бордовыми пятнами. Смотрел на своё творение и удивлялся самому себе. Парень под ним лежал с закрытыми глазами и до сих пор пытался отдышаться.       — Чимин, не засыпай только. Надо сходить в душ, — тихо, похрипывающим голосом, будто не своим, проговорил мужчина, оставляя на щеке новый поцелуй. До сих пор не мог остановиться. Он убирал со лба прилипшие волосы парня и поглаживал кончиками пальцев его кожу. Завороженно смотрел на него и не мог оторвать взгляд.       — Знаю, но так лень, — начал вновь играться с влажными прядями Мина.       — Отнести тебя до ванны? — спросил мужчина и усмехнулся, смотря на блондина, который был почти как лужа под ним. Растёкся по всей постели, а если встанет с неё, то ноги точно не выдержат.       — Угу, — сил хватило лишь для мычания.       Он обхватил брюнета ногами за талию, а руки завёл за шею, цепляясь за старшего. Тот лишь взял его за бёдра, поднял с кровати и пошёл в сторону ванной комнаты. Пак будто был создан для его рук. Утончённое тело идеально помещалось в них. По дороге к душевой Чимин успел оставить пару усталых поцелуев на плече мужчины.       Они знали, что наконец справились с тем, что им пришлось пережить. Справились с тем страхом. Но для Юнги один страх остался до сих пор и будет преследовать его всю оставшуюся жизнь. Он всё так же будет бояться потерять Чимина.

* * *

      13 ноября, 2022       21:00       Ему тяжело оставаться одному. Понял он об этом сегодня ночью, когда в постели не увидел рядом с собой Чонгука. Подумал, что сошёл с ума. Посчитал, что Чон был его галлюцинацией и мужчины никогда не было в жизни Тэхёна. Он сидел на кровати и ждал, пока тот вернётся. Его хватило на пять минут. Парень вышел из комнаты на поиски старшего. Руки мелко подрагивали, а по спине стекала капля пота. Искусал все губы.       Но, когда вышел на кухню, заметил Чонгука, который стоял спиной к нему и разговаривал с кем-то по телефону. Тревожность спала, но лишь тогда, когда нашёл старшего. Задался вопросом, а справится ли он, когда мужчина будет уезжать на работу, а у Чимина не будет времени приехать к нему. Чонгук не сможет вечно быть рядом. Скоро его отставка закончится и он снова будет ездить на работу.       Сейчас мужчина спокойно готовил им ужин. День был чересчур ленивым. Тэхён поздно проснулся, по итогу всё оставшееся время разговаривал с Чонгуком, а тот мог читать ему новости, которые читал в своём телефоне. Это стало для него самым комфортным времяпрепровождением. Ким не задумывался о проблемах, которые крутились вокруг него. Он чувствовал лишь тепло, исходящее от мужчины. Чувствовал то, как он трогал его волосы и держал за руку, перебирая худые пальцы.       Вчера старший приехал из СИЗО и рассказал лишь о том, что Сухо повесился. Сказал, что в его камере нашли письмо, но показывать отказался. Парень не стал спрашивать, но интерес остался. Весь вечер он думал о том, что Ли написал в предсмертной записке.       — Чонгук, — позвал того младший. Мужчина оторвался от готовки и посмотрел на парня, показывая, что внимательно его слушал. — Что было в том письме?       — Тэхён, я не очень уверен, что сейчас ты готов прочитать это, — он отложил деревянную лопатку и сделал огонь на плите меньше, чтобы еда не подгорела. Знал, что разговор затянется надолго.       — Хуже мне уж точно не будет. Письмо же у тебя? — мужчина легонько кивнул. — Там есть что-то про меня, и поэтому ты не хочешь отдавать мне его? — и опять кивок. — Тогда я точно должен его прочитать. Принеси его, пожалуйста.       Чон стоял и думал, отдавать ли младшему письмо. Смотрел на него и размышлял, как поступить правильно. Знал, что рано или поздно Тэхён сам найдёт письмо, если ему это так нужно. В итоге сдался, выключил плиту и молча вышел из кухни. Его не было буквально около минуты.       Вернулся со смятым листом бумаги в руках. В горле у Тэхёна пересохло. Не знал, что там написано, но уже кровь стыла в жилах. Он посмотрела на свою левую руку, на которой красовались бинты, и понял, что сейчас увидит последние слова человека, который сотворил с ним это.       Он взял сложенный лист в руки и не спеша развернул его.

«Если вы читаете это письмо, значит, я всё-таки не справился с собой и не совладал над своими чувствами. Мне не страшно умереть. Я думал о смерти на протяжении десяти лет. Моё сознание играло со мной злую шутку. Я старался пойти против себя, против своих взглядов. Но я не смог… И не смогу. Если не решусь покончить с жизнью, то мысль о том, что именно я должен помочь этому прогнивающему миру выжить, меня не оставит в покое. Я думал и буду думать, что всё это было не зря. Я не жалею о том, что делал. Хотел лишь помочь. Эти женщины хотели спокойствия, и я им его дал. Не полиция. Не их мужья. Я. Но когда они стояли в суде, то могли меня лишь осуждать. Говорили, что я монстр. Я хотел лишь благодарности. Чтобы меня поняли. Мама и папа. Я прошу у вас прощения за то, что ваш сын стал таким. Я правда хотел быть лучше. Сделать этот мир лучше. Я пойму вас, если вы больше не захотите меня видеть. Вы не приехали ни на одно заседание. И я вас понимаю. Вам больше не придётся терпеть меня. Меня больше нет. Папа, забери маму и уезжайте из Сеула. Вы подвергнитесь травли из-за того, что являетесь родителями убийцы. Вы последние, кто заслуживает такого отношения к себе. Я всегда любил вас, правда. Все десять лет я считал, что именно ты, Тэхён, стал причиной всего, что я делал. Так оно и есть. Я был рядом, но так далеко одновременно. Хотел защитить. Хотел, чтобы ты отблагодарил меня. Уверил в том, что я делал это всё не зря. Что не зря убил твоего отца и после его смерти ты действительно стал счастливым. Мне было девятнадцать лет, когда я решился на этот шаг ради тебя. Теперь мне двадцать девять, и я до сих пор был готов на всё ради тебя. Я говорил тебе. Ты либо мой, либо ничей. Я не смог отпустить тебя и не смогу никогда. Не справился с этим. Ты всё равно не мой. Даже спустя десять лет. Когда я узнал о тебе с Чонгуком, то понял, что он никогда не будет наравне со мной и никогда не сделает того, что сделал для тебя я. Он не сделает тебя счастливым. Я надеялся на лучшее для нас. Это последнее письмо, которое будет адресовано тебе. Десять лет я жил ради тебя. И умру ради тебя, мой дорогой Тэ. Теперь и на твоих руках чужая кровь».

      Тэхён смял лист и отбросил его на стол. Закрыл лицо ладонями и встрепенулся, чтобы прийти в себя после прочитанного. Это мерзкое «мой дорогой Тэ» ощущалось как холодный душ.       Он стал причиной всего. Неосознанно перенял на себя всю ответственность.       — Надеюсь, ты не собираешься винить себя, — оторвал его от мыслей Чон. Сказал так, будто прочитал то, что Тэхён думал.       — Постараюсь этого не делать… — со смешком ответил младший. Поднял взгляд на мужчину. Тот уже стоял рядом. Всегда будет рядом, когда это будет нужно.       — Тэхён, ты не виноват в том, что у него была мания избавить мир от бытовых насильников. Это было лишь в его голове, и ты тут ни при чём.       — Он сам лично написал, что всё это из-за меня. На моих руках чужая кровь. Чимин пострадал из-за меня. Отец умер из-за меня…       — А ты? — не дал договорить, перебил его старший. — Думаешь, что ты пострадал по своей вине? — Тэхён помялся с ответом. Но даже то, что он задумался над этим вопросом, было огромной проблемой. — Это не так. Ты жертва человека, который не смог справиться со своей манией. Он на то и маньяк, Тэ. Даже если бы тебя не было, Сухо всё равно бы убивал. Такой он человек, и этого нельзя было исправить. У него было два пути. Тюрьма или смерть. Он выбрал второй вариант. Иногда маньяки чересчур трусливы, чтобы понести наказание и не принимают свою неправоту. Перекладывают ответственность на других. Также и Сухо. Он хотел, чтобы его поняли, но ни разу не задумался о том, что делает что-то неправильно. Это лишь в его голове. Не в твоей.       Чон подошёл чуть ближе к парню, который сидел на стуле, и обнял, чуть нагнувшись, чтобы оставить поцелуй на макушке. Тэхён обхватил его за талию и прижался щекой к животу мужчины.       Понимал, что должен послушаться. Знал, что должен принять то, что он не должен нести на себе ответственность за Сухо. Это не его вина.       Но нужно время. Слушать кого-то — это одно дело. Но услышать, понять, принять — это другое. Пока ты сам не захочешь этого, то не поверишь. Ему нужно время. И он справится. Они справятся с этим вместе.       — Скоро приедет мама, — шёпотом сказал Тэхён, переводя тему.       — Хорошо, я встречу её, — Чон всё так же успокаивающе поглаживал его по волосам. — Она ведь всё знает?       — Да. Видела всё по новостям, но я попросил не приезжать её первое время. Было тяжело её уговорить, но в итоге она согласилась. Не хотел, чтобы она видела меня в том состоянии, в котором я был. Ей хватило того раза, когда отец избил меня.       — Тэ, ты же понимаешь, что это надо отпустить? — после недолгой паузы спросил мужчина. Он чуть отодвинулся, но всё равно остался в объятиях. Лишь хотел взглянуть в глаза парня и вновь утонуть в них. — Я не про Сухо. Понимаю, что ситуацию с ним будет тяжело отпустить. Но твой отец.       — Что мой отец? — не дал ему договорить и сразу нахмурился.       — Ты до сих пор его ненавидишь. Ты не обязан прощать или забывать то, что он делал с вами. Но то, что ты будешь жить всю оставшуюся жизнь с мыслью, что ненавидишь его. Презираешь. Разве с этой ношей ты будешь счастлив? Отпустить — лучший вариант. Ты живёшь с этими воспоминаниями десять лет. Не пора ли создать новые?       Он хотел. Очень. Но руки вновь связаны белой лентой и он не мог пошевелиться. Будто он всегда был связан ими.       — Я… хочу. Правда, Чонгук. Я пытался. Очень много раз. Хотел зажить новой жизнью, но меня будто преследовало то, что произошло со мной. От чего бежал, к тому и возвращался. Я пытался создать себе новые воспоминания, но я не могу. Мои руки опускаются, Чонгук. Я хочу счастливой жизни для тебя. Для себя. Для нас. Но я не знаю, как. Мне… Мне тяжело, — он смотрел большими глазами на мужчину. Признал, что ему сложно справляться самому.       — Для этого я рядом с тобой, малыш. Я рядом, чтобы помочь тебе создать новые воспоминания. Мы вместе будем пытаться, чтобы сделать нашу жизнь счастливой. Я рядом, чтобы тебе не было тяжело. Ты молодец, что признаёшься в этом. Это не слабость. В тебе есть огромная смелость. Ты настолько смелый, что сейчас сидишь тут и говоришь о том, что ты чувствуешь. Быть слабым — это нормально. Ты любишь маму. Чимина. Меня. Это больно любить кого-то и страшно, но ты всё равно любишь. Потому что ты смелый, Тэ. В эту трещину всё ещё пробирается свет. И нужно попытаться принять этот мир и эту жизнь. И жить, не оглядываясь на то, что пыталось поломать тебя.       — Чонгук, — глаза почти на мокром месте. Вот-вот не сдержится. — Я… я не знаю, что со мной будет, если я останусь один, — решился сказать про ещё один страх. — Сегодня ночью, когда ты вышел из комнаты, я посчитал, что ты ушёл. Навсегда. Оставил меня, или тебя вовсе не было. Где-то у себя в подсознании я до сих пор нахожусь в той комнате. С мыслью, что тебя нет. Что ты меня не спасал. Что тебя не было в моей жизни. И эти мысли преследуют меня всякий раз, когда ты уходишь куда-то, не предупредив. Понимаю, что ты должен заниматься своими делами помимо меня. Я понимаю, что это ненормально, и я не хочу забирать всю твою жизнь на то, чтобы ты всё время был со мной.       — Тэхён, ты и есть моя жизнь. Я спас тебя. И я появился в твоей жизни. Ты не в той комнате, а у нас дома. И я не оставлю тебя, — он взял его лицо обеими руками и оставил поцелуй на лбу. После на скуле и на кончике носа, на которой красовалась родинка. — Я спас не только твою жизнь, но и свою.       Тэхён спас Чонгука, и наоборот. Они стали спасением друг друга. Вечно одинокий и вечно сломленный наконец-то смогли обрести счастье.

* * *

      04:20       Он бежал. Бежал изо всех сил. Высокая трава неприятно била по оголённым участкам кожи. Был босиком. Позади себя слышал мужской крик. Звал его. Приказывал остановиться.       Снова оказался там. Снова оказался в его лапах. Мужчина снова волок его по земле, держа за волосы. Тэхён старался отбиваться. Всё казалось неимоверными кругами ада. Он вновь и вновь возвращался в этот кошмар.       Опять лежала на этой же кровати. Ткань матраса неприятно колола кожу. Снова ощущал всё как наяву. Видел лицо Сухо, который осыпал его тело поцелуями. Хотелось содрать с себя всю кожу. Чувствовал его шероховатые губы на себе.       Знал. Знал, что всё это закончится. Знал, что скоро придёт Чонгук и спасёт его. Всё будет как было тогда. Чонгук не оставит его. Он снова и снова будет спасать его.       Но правда ли это? Правда ли то, что Чон спас его? Правда ли то, что он видел в прошлом? Может, то, что его спасли было его галлюцинацией и он до сих пор в той комнате? Сухо до сих пор измывался над ним? Уже убил его? Да. Точно. Он уже давно мёртв. Хотел умереть, находясь в этой комнате, пока лежал под мужчиной.       Но всё закончилось. Тело Сухо вновь упало на землю. Не успел сделать того же, что и в реальности. Значит, это неправда. Тэхён осмотрел себя и не заметил на себе тех порезов, которые мужчина оставил на нём. Кожа была чистой, а футболка была цела, будто никто не срезал её.       Мертвенно неподвижное тело так и осталось лежать на полу. Ким встал с места и оглянулся в поисках Чонгука. Но никого не увидел. По сюжету его сна и реальности, Чон должен был забежать в комнату и развязать парня. Но он стоял совершенно один.       Вышел из комнаты и направился в сторону затхлой лестницы, чтобы убежать. Тут же остановился, когда увидел чужую спину. Незнакомец сидел на ступеньке, прикрыв лицо руками, будто плакал. Вид его казался чересчур знакомым. Где-то на подкорке сознания остался его силуэт, который с каждым годом всё мерк перед глазами.       Тело мужчины подрагивало от всхлипов. Тэхён решился подойти ближе. Это всего лишь сон. Неправда. С ним ничего не случится. Но сердце каким-то образом бешено стучало и не намеревалось успокаиваться. Вытянул руку и хотел коснуться, как вдруг незнакомец заревел в полный голос.       Почему-то хотелось утешить. Слёзы будто сами рвались наружу. Было тяжело слушать этот душераздирающий плачь. Аккуратно коснулся чужого плеча и рёв сразу же оборвался. Тот перестал лить слёзы и подвывать.       — Тэхён…       Мужской голос громом отдался в ушах. Его окатило холодной водой, и моментально тело начало содрогаться. Он окоченел от чужого голоса. Десять лет он не слышал его. Давно забыл, как он звучал. Но, когда услышал вновь, сразу же узнал.       — П-папа?       Мужчина повернулся полубоком и посмотрел на парня заплаканными красными глазами. Волосы его были аккуратно уложены, одежда поглажена и сидела на нём как с иголочки. Цвет лица был совершенно здоровым и не было никаких отёков. А запах старого одеколона ударил в нос, будто мужчина в реальности находился рядом с ним, а не закопанный под тонной земли. От Сокхуна очень приятно пахло. Не было того шлейфа алкоголя, который доносился от него в последние годы его жизни.       Отец встал с места, поправил штаны и придал себе приличный вид, разгладив одежду. Подходил всё ближе, а Тэхён отходил дальше. Боялся его, как огня. В каком сне он избивал его. Душил. Делал всё то же самое, что и в реальной жизни.       — Т-ты мёртв… — подрагивающим голосом сказал Тэхён и выставил руку вперёд, чтобы тот остановился. — Не подходи. Не трогай меня. Прошу…       — Сынок, — звучало так нежно, что у парня перехватило дыхание. Это был не он. Отец так не разговаривал с ним. Последний раз слышал такое из уст мужчины, когда Тэхёну было одиннадцать. На вид тот выглядел точно так же, как в день, когда узнал о своём увольнении. — Извини меня.       Он снова опешил. Смотрел на отца стеклянными глазами, из которых уже сочились слёзы. Кислорода перестало хватать. Каждое слово казалось ударом под дых. Ощущал, что вот-вот упадёт, потеряв сознание. Он уже терялся в пространстве, а голос мужчины отдавался эхом в голове. Коридор крутился перед глазами, как калейдоскоп. А отец до сих пор стоял перед ним.       Всё выглядело как издевательство. Он ждал. Ждал, пока мужчина откинет все свои слова в сторону и изобьёт его, как делал это всегда. Всё выглядело как сплошной цирк. Шутка. Отец не мог просить прощения.       — За что? — из глаз полились слёзы. Не сдержался. Интуитивно прикрывал живот руками, так как ожидал получить удар, но его не следовало. — За что ты так с нами? Ты должен был извиниться, когда был жив! — перешёл на крик. Хотел, чтобы его услышали. Задыхался в собственных словах. — Ты… ты должен был… из-извиниться. Я живу так из-за тебя. Это в-всё из-за тебя!       — Прости меня, Тэхён, — ответил на автомате, будто не слышал того, что младший сейчас говорил. Не обращал внимания на то, что тот сейчас кричал на него. Слушал со спокойным выражением лица. Тэхён заплакал сильнее. И снова слова терзали душу. Он взялся за свою кофту и сжал её в кулаке в районе груди.       — Ты мог всё исправить. Почему опустил руки? Почему позволил мне и маме жить в этом?! Почему не был сильным для нас?! Почему должен был быть сильным я?! — не выдержав, он первым налетел на мужчину, стал толкать того к стене и бить кулаками по плечу. Будто хотел выбить все объяснения.       — Я не справился, сынок. Прости меня, — на лице играла улыбка, а глаза были на мокром месте. Те блестели от накопившейся влаги.       — Нет… — он замотал головой, отходя дальше. — Ты… ты мог прийти раньше. Мог попросить прощения раньше. Я бы простил когда ты был жив. Мы могли снова стать счастливыми. Ты понимаешь?! Мы снова могли стать семьёй! Тебя бы не убили. Меня бы не пытались убить! — Тэхён зарыдал в голос. Он хотел быть счастливым. — Я так устал быть сильным… Я боюсь быть слабым. Боюсь стать тобой. Ты слабый, папа…       Парень осел на пол, так как ноги перестали слушаться. Глотал слёзы и пытался отдышаться, но икота настигла внезапно, поэтому пришлось терпеть. Слова комом стояли в горле, от чего уже становилось больно. Мужчина сел рядом на одно колено и прикоснулся к дрожащей руке младшего. Тот вздрогнул и ошарашено смотрел на своего отца. Не верил, что видел его в таком состоянии спустя столько лет. На лице всё так же улыбка.       — Нет, Тэхён. Ты не станешь мной. Может, ты и слабый, но не слабак, как я. Ты пытаешься. Держишься на плаву. Не опускаешь руки. А я опустил. Я не хотел стараться. Мне было сложно взять себя в руки. Ты не такой и никогда таким не будешь. Чонгук же сказал тебе, что быть слабым — это нормально. Поверь ему. Он — твоя сила.       — Я… Я боюсь, — он замотал головой, будто отказывался верить в слова мужчины. — Боюсь его потерять. Я надоем ему.       — Не надоешь. Не бойся. Он не я, он не оставит тебя, — Сокхун поднёс руку к лицу парня и вытер дорожку слёз. Тэхён чувствовал себя пятилетним ребёнком, который разбил коленку, упав с велосипеда на заднем дворе, а отец успокаивал его, вытирая слёзы, прикладывая подорожник к подранному месту. — Прости меня, сынок. Будь наконец-то счастлив. Прошу тебя.       — П-папа, я… я не смогу. Ты должен был мне помочь.       — Ты справишься. Всегда справлялся.       Мужчина с улыбкой на лице смотрел на своего сына. На того, чью жизнь сломал собственными руками. А сейчас хоть что-то старался исправить, хоть это было и во сне.       Сокхун встал с места и спустился по лестнице. Тэхён не сразу понял, что отец уходил. Смотрел на отдаляющуюся тень. Осознал всё слишком поздно. Попытался встать на ватных ногах. Передвигаться было тяжело. Он держался за перилла, чтобы не скатиться вниз. Перед глазами мутно, пытался разглядеть мужчину, но его силуэт казался всё дальше и дальше.       — Пап… п-папа? — он позвал его в надежде, что тот остановится, обернётся. Позволит поговорить с ним ещё немного. Тэхён думал, что запомнил отца лишь в состоянии алкогольного опьянения, но нет. Он помнил его другим. Таким, каким он был для него в детстве. Раньше он был его опорой. Парень вышел на первый этаж и начал оглядываться по сторонам, чтобы найти старшего, но его нигде не было. — Папа!       Никто не отзывался. Он заходил в каждую комнату. Пусто. Осталась одна. Та, из которой он вышел. Дверь в подвал была приоткрыта, а оттуда горел небольшой свет. Из этой трещины всё ещё пробивался свет? Про эту трещину говорил Чонгук? Трещиной в его жизни стала ситуация с отцом? Что стало его светом? Тэхён без задней мысли открыл дверь и зашёл в тёмное помещение. Это был муляж. Его фантазия. Тут не было света. Зашёл вглубь подвала и пытался осмотреться. Найти луч надежды.       Дверь за ним с силой захлопнулась. Он вздрогнул от неожиданности, пытался открыть её, но та не поддавалась. Старался найти другой выход, но везде лишь темнота. К его сожалению, он начал слышать приближающиеся шаги. Он был рядом. Он не умер. Снова пришёл к нему и доведёт дело до конца.       Тэхён сел на бетонный пол и закрыл уши руками, чтобы не слышать эти шаги. Он хотел оглохнуть. Всё казалось настолько реальным. Из глаз стекали слёзы. Сливался с этой темнотой.       — Папа! Пожалуйста, — звал. Надеялся, что тот придёт. Но в ответ тишина. — Хватит! Хватит, пожалуйста! — по ощущениям сходил с ума, а новые звуки ужасного стука в дверь, ощущались ударами по голове, от чего он упал на землю и свернулся калачиком. Хотел защититься. Закричал что есть силы. — Чонгук! Чонгук, я прошу тебя. Забери меня. Пожалуйста! Спаси меня ещё раз, Чонгук.       Последний стук в дверь, и он вскочил с постели. Вокруг него тишина. Из открытого окна были слышны автомобили и лёгкий ветер, который гудел из-за сквозняка. По телу пробежала дрожь из-за того, что он вспотел.       В постели он лежал один. Рядом не было Чонгука. Он нервно оглядывался по сторонам в поисках мужчины. Смотрел на дверь и ждал, пока тот зайдёт.       — Ч-чонгук? — тихо, почти шёпотом, как будто его кто-то услышит. — Чонгук?       И снова никто не отозвался. Тэхён встал с постели. Босые ноги коснулись холодного пола. Он поёжился, но всё равно быстрым шагом направился к выходу. Руки мелко подрагивали, а в голове успокаивал себя, что совсем скоро найдёт мужчину на кухне, как и раньше. Он надеялся.       Не успел открыть дверь, как в проходе уже стоял Чонгук со стаканом воды. Взгляд его стал встревоженным, когда увидел заплаканные глаза парня.       — Где ты был? — он смотрел на старшего большими глазами и ждал ответа.       — Тэхён, всё в порядке. Я отходил набрать тебе воды. Ты снова бормотал во сне, — Чон подошёл ближе и хотел коснуться младшего. Тот дрожал, как осиновый лист. Скоро точно сорвётся. Он положил руку поверх чужой. Та была настолько холодной, будто только что пробыл на улице в минусовую погоду. — Малыш, опять кошмар? — в ответ парень кивнул и сильнее сжал массивную руку в своей ладошке.       — Ты… ты не пришёл. Я звал тебя, и ты не пришёл.       — Это был лишь сон, Тэ. Я рядом с тобой. Ты же знаешь, что я не оставлю тебя? — в ответ снова кивок. Чон притянул брюнета ближе к себе и аккуратно обнял, убирая мокрые пряди с лица. — Не хочешь в душ?       — Нет, давай просто ляжем в кровать. Пожалуйста.       Чонгук поцеловал его в висок, поставил стакан с водой на тумбочку, и притянул парня в сторону кровати. Тэхён дрожащими руками держался за мужчину. Держался крепко в надежде, что тот не исчезнет. Он забрался на кровать и сложил ноги в позе лотоса.       — Тебе нужно переодеться, — сказал старший, намекая на мокрую от пота одежду парня. Подошёл к шкафу и достал свою футболку. Та была на несколько размеров больше, чем то, что носил Ким.       Чон подошёл обратно к кровати и сел рядом с Тэхёном. Того до сих пор трясло. Мужчина потянулся к краю чужой пижамы и аккуратно потянул её вверх. Младший съёжился от того, что остался без одежды. Интуитивно прикрыл тело руками. На нём до сих пор красовались бинты и пластыри. Ребро по сей день давало о себе знать. Сейчас было не до того, обидно старшему или нет. Тэхён хотел скрыться. Во сне вновь пережил тот день.       Чонгук без слов потянулся к парню и натянул на него хлопковую вещь. Он взял его за руку и нежно поглаживал нежную кожу. Смотрел на того с переживанием. Хотел забрать всю душевную боль, потому что она терзала его изнутри.       — Тэхён, — позвал его, но тот не отзывался. Витал где-то в мыслях. — Малыш, поговори со мной, пожалуйста, — на этот раз у него получилось дозваться до парня. Тэхён будто вышел из транса и посмотрел на мужчину испуганным взглядом. — Что тебе снилось? Расскажи мне.       Брюнет перевёл дух, чтобы было легче говорить. По ощущениям, всё это время он не дышал и только сейчас смог вдохнуть полной грудью.       — Я опять был там… В том доме. Там был он, — парень прикусил щёку зубами изнутри. Пересилил свои возможности, и металлический вкус крови почувствовался на языке. — Но меня спас не ты. Это был отец. Сначала он очень сильно плакал, а потом много извинялся передо мной. Раньше во снах он только избивал меня. Никогда не разговаривал. Всё делал молча. Может, это из-за нашего разговора?       — Всё возможно, Тэ, — он притянул младшего ближе к себе и оставил поцелуй на макушке.       — Потом я оказался в подвале, где Сухо держал меня. Всё было таким реальным. Столько звуков было вокруг, что я не слышал самого себя. Я звал папу, тебя. Но меня никто не слышал. Эти стуки в дверь. Я проснулся из-за них. Ты же не стучал? — в ответ мужчина лишь помотал головой. — Не знаю… Всё было очень реалистичным.       — Это только твой сон, малыш. Всё пройдёт, но не сразу. Ты у меня молодец, и мы справимся с этим, — он успокаивающе поглаживал Тэхёна по спине.       — Чонгук.       — М?       — Запиши меня к психологу, — не вопрос, а утверждение. Сам понимал, насколько бы часто Чон ни говорил, что парень сильный, самостоятельно он с этим не справится.       — Хорошо, утром позвоню своей знакомой и запишу тебя.       — Спасибо, — Тэхён взял в ладошку руку мужчины и играл с его пальцами, чтобы чем-нибудь себя занять. Дыхание стало умеренным. Теперь он в полном спокойствии. Время, проведённое в тишине с Чоном, приводило его состояние в норму.       Мужчина посмотрел на часы. Время почти пять утра.       — Не хочешь спать? — спросил Чон. Младший всё так же сидел в тёплых объятиях Чонгука. Свернулся калачиком, а голову положил на чужое плечо, уткнувшись носом в изгиб шеи. В ответ он коротко отрицательно помотал головой. — Тогда что будем делать?       — Давай досмотрим Гарри Поттера? — тот будто оживился. Давно хотел предложить, но всё никак не находилось времени. Ким то находился в больницах, то эмоциональное состояние подставляло, из-за чего приходилось сидеть в комфортной тишине. — В прошлый раз мы так и не смогли его досмотреть из-за… — из-за Сухо. Осталось неозвученным. В тот день они хотели закончить весь сеанс. Осталось всего две части фильма. Но с ними случилось то, что случилось. — Надо досмотреть. Обязательно. А то ты так и останешься непросвещённым в эту вселенную. А я не могу этого допустить.       На лице заиграла привычная улыбка. Чонгук бы всё отдал, чтобы парень улыбался намного чаще. Они улеглись обратно на мягкие подушки, и старший укрыл их одеялом.       — Так, — он оглядывался в поисках чего-то. — Акцио пульт.       Тэхён рассмеялся ещё сильнее. Было забавно наблюдать за мужчиной, который цитировал полюбивший ему фильм. Чон нашёл пульт и удобно улёгся, обнимая парня рукой. Ким обнял его в ответ поперёк талии и уставился на телевизор, на котором уже красиво переливалась заставка от фильма. Видел тысячу раз, но каждый раз как в первый.       Сна не было ни в одном глазу. Так же, как и у Чона. Он наблюдал за всем сюжетом, чтобы дальше обсудить всё с парнем. Завтра у них опять ленивый день. Хотелось всегда лежать так в постели в обнимку с любимым человеком и ощущать себя защищённым.

* * *

      16 ноября, 2022       11:30       Тэхён сидел на кухне и смотрел новости по телевизору. В основном он не вникал в то, что там говорили, но включил их, чтобы не кушать в тишине. Чонгук сидел рядом и что-то печатал на своём ноутбуке. Вид его был серьёзным и сфокусированным на одном деле.       Отставка Чона закончилась, а работы не уменьшилось. Телефон разрывался от звонков. Мелодия гаджета для Кима стала такой привычной, как колыбельная. Поэтому он совершенно перестал обращать на это внимания. Дальше ел хлопья и думал о своём. В основном его мысли не занимали много места. Он почти ничем не занимался. Выходил из дома крайне редко. А если и выходил, то только с Чонгуком.       Вся окрестность дома, куда нельзя ходить, была помечена красным. В его воображении была целая карта. Он избегал парка, который находился рядом с их квартирой, где они гуляли в последний раз. По дороге в сторону дома Чимина тоже было тревожно передвигаться. Там его ударили по голове и затолкали в багажник. Поэтому и то место они объезжали стороной.       Деревянные лестницы стали для него сущим кошмаром, а их скрип эхом отдавался в ушах, будто по лестнице спускался тот, чьё имя нельзя называть. Про белые ленты и не шло речи. Чонгук выкинул все, что были дома. Однажды Тэхён наткнулся на один моток. Тело всё так же содрогалось. Он в ужасе смотрел на свои запястья, на которых были шрамы от оков. Смотрел так, будто те были связаны белым шёлком. Чон нашёл его лежащим на полу. Парень весь дрожал. Закрыл уши руками и сильно зажмурил глаза. Громко кричал, просил, чтобы его отпустили. Звал Чонгука. Тот всегда приходил. Успокаивал в руках и давал понять, что всё, что он видел и слышал, это всего лишь иллюзия. И это помогало. Спустя пару минут он успокаивался. После произошедшего в их доме никто не видел белых лент.       Они сидели в полном спокойствии. Каждый занимался своими делами. Мужчина работал, а младший убирал после себя кухню, так как только что поел. Время шло мучительно долго.       В квартире неожиданно раздался звук дверного звонка. Тэхён опешил, перестал вытирать посуду полотенцем и вопросительно посмотрел на старшего.       — Тэхён, во сколько, ты говорил, должна приехать мама? — Чон посмотрел на наручные часы.       — Она говорила, что только выехала. Путь от Пусана занимает около двух часов, — парень отложил посуду в сторону, медленно подошёл к мужчине, будто рядом с ним сейчас будет безопаснее.       Ещё один звонок заставил его вздрогнуть. Чон встал с места, чмокнул младшего в висок и пошёл открывать дверь. Действие длилось около минуты, а парень уже весь извёлся. Он не знал, кто к ним пришёл.       Секунда. Звук открывающейся двери. Женский голос. Сердце забилось куда чаще. Тэхён выбежал в коридор и в дверях увидел женщину сорока шести лет.       Улыбка на лице сразу же засияла, а влага накопилась в уголках глаз.       — Мама, — парень почувствовал себя в возрасте пяти лет. Женщина точно так же с распростёртыми руками тянулась обнять мальчика. Тэхён заключил её в крепкие объятия. Боль окатила сразу же. Резко ударила по рёбрам, от чего он зашипел. Но сразу же осёкся. Не хотел показывать перед ней, что ему больно. Совершенно забылся. — Ты чего так рано? Ты же говорила, что только выехала.       — Сюрпри-из. Я выехала два часа назад и решила сама к вам приехать, чтобы вы не таскались за мной по всему городу, — она ярко улыбалась, а глаза щурились в полумесяцы. — Сыно-о-очек, как же я по тебе скучала, — её глаза наполнились слезами. Она посмотрела на своего мальчика заплаканными глазами и шмыгнула носом. — Как же так, родной? Как такое могло произойти? Как я так не уследила…       — Мам, прошу не надо. Ты не виновата, — он сразу же начал успокаивать женщину. Было тяжело наблюдать за тем, как та плакала. Хотел подготовить себя морально к встрече с ней, но не получилось. Всё так же тяжело. Любая мать будет винить себя за каждую рану своего ребёнка. По щекам стекал ручей из слёз, и Тэхён их вытирал. — Прекрати плакать, пожалуйста.       — Как же тут не плакать, Тэхён. Ты такое пережил, а я даже не была рядом с тобой…       — Мам, я не был один. Со мной был Чимин. Чонгук, — когда речь зашла о мужчине, тот сразу вытянулся стрункой и встал ровно. Женщина снова обратила на него внимание.       — Ох, а вы тот самый друг Тэхёна? Совершенно забыла с вами поздороваться, — она тоном голоса выделила слово друг, ярко заулыбалась и протянула руку для приветствия.       — Здравствуйте, госпожа Ким, — мужчина протянул руку в ответ, сжал её и низко поклонился, как это требовалось. — Приятно с вами познакомиться.       — Можно просто Юна. Не переживайте насчёт формальностей.       — Хорошо, — Чон широко улыбнулся, взял сумки женщины и убрал их в шкаф. — Вы пока можете устраиваться. Тэхён вам покажет, где ванная комната, а я налью нам чай.       Юна кивнула ему вслед и проводила взглядом.       — Это тот самый Чонгук, о котором ты мне говорил? — шёпотом спросила женщина, пока шла за сыном в ванную, чтобы помыть руки.       — Да, мам. Тот самый, — щёки покраснели от смущения. Это первый парень, которого он так лично знакомил с матерью. Очень переживал. Та знала о бывшем Тэхёна лишь из его рассказов.       — Я надеюсь, он не такой же, как твой бывший. Как там его… Даже имени его не помню.       — И не надо помнить. Он совершенно на него не похож. Он… другой. И любит меня. Поэтому будь с ним помягче, пожалуйста. И не закидывай вопросами.       Женщина лишь кивнула и зашла в ванную комнату, скрываясь за дверью.       Парень пошёл обратно на кухню, где уже стоял мужчина и заваривал чай. Тэхён подошёл сзади и обнял того со спины, цепляясь за талию. Встал на носочки и положил подбородок на чужое плечо. Улыбка не спадала с лица.       — Ты так не нервничай. Мама не кусается, — пошутил Ким, хихикая себе под нос.       — Мне не каждый день приходится знакомиться с мамой моего парня, — он посмотрел на парня через плечо и оставил быстрый поцелуй на кончике носа.       — Всё будет хорошо, не переживай. Теперь, видимо, моя очередь тебя успокаивать.       — Я только за.       В конце коридора послышался звук открывающейся двери ванной комнаты. На стол уже поставлены сладкие закуски, а запах чая приятно бил по носу.       Диалог был тяжёлым. Юна потребовала рассказать всё, что произошло с её сыном. Не обошлось без слёз. Тэхён успокаивающе поглаживал женщину по руке и сам молча глотал слёзы. Было тяжело. Но она должна была знать правду. И узнать её лично от Тэхёна.       Тема плавно перешла из жестокой к не менее приятной.       — Так значит, вы вместе? — спросила госпожа Ким и отпила из кружки остатки зелёного чая.       — Мам… — щёки Тэхёна залились краской от смущения. — Можно и так сказать.       — Юна, к сожалению, мы познакомились с вами слишком поздно и вы плохо меня знаете, чтобы доверить вашего сына…       — Чонгук, — она перебила его и не дала договорить. — Ты спас Тэхёна. И именно ты был с ним рядом всё это время. Я не смогу найти слов благодарности, чтобы описать, насколько я рада, что ты появился в жизни моего сына. И я целиком и полностью доверяю его тебе. Он уже взрослый парень, чтобы решать самому, с кем ему быть. Но могу сказать, что ты лучшее, что с ним случалось в его жизни. Когда он только переехал в собственную квартиру, я подарила ему золотого слоника на удачу. И эта удача подарила ему тебя.       Женщина положила руку поверх мужской и легонько похлопала.       Чон и правда стал его подарком. Защитой и опорой. Он всецело доверял и принадлежал только ему.

* * *

      20 ноября, 2022       Он нервно искусал все губы. В кабинете всё казалось очень светлым. Кондиционер создавал приятную температуру в помещении. Лучи солнца пробивали сквозь жалюзи.       Перед ним сидела женщина чуть старше него самого. Утончённые квадратные очки держались на переносице, на ногах туфли на небольшом каблуке, а волосы собраны в аккуратный пучок. Юн Сэбом была первоклассным психологом.       — Тэхён, эти несколько дней ты открывался мне и рассказывал всё о своей жизни. Начиная с младенчества и заканчивая последними событиями. Ты пережил многое, — она встала с места и подошла к кулеру, чтобы заранее набрать стакан холодной воды для парня. — Но хотелось бы спросить. Почему моменты с Чонгуком ты рассказал довольно быстро, будто там нечего рассказывать?       — Понимаете… Тут есть проблема, — он помялся на месте. Пытался не ёрзать, не теребить пальцы и не перебирать ногами, стирая подошву о пол. Сэбом лишь кивала, давая понять, что внимательно слушала его. — Отставка Чонгука на работе уже прошла, и теперь он чаще уезжает из дома. Я остаюсь вместе с Чимином. Мне до сих пор тяжело оставаться одному. Я пытался сидеть один, но произошёл случай, когда в дверь позвонили и это привело к панической атаке. Поэтому Чонгуку приходится раньше приезжать с работы, чтобы я не оставался надолго без него. Я понимаю, что это неправильно. Что должен спокойно сидеть вместе с Чимином, так как он мой друг и я очень люблю его. Но… я не ощущаю того же, что и с Чонгуком, когда нахожусь с ним. Я пытаюсь не зацикливать своё внимание на всех хороших моментах с Чонгуком. Морально готовлю себя, что он уйдёт. Что ему рано или поздно надоест сидеть со мной. Просто… просто мне страшно. Вот и всё. Поэтому моменты, связанные с ним в моей жизни, рассказал быстро. Не хочу запоминать то, как нам было хорошо, чтобы потом не было больно.       — Я тебя услышала, Тэхён, — девушка отложила ручку и поправила очки. — Тебя можно понять, почему ты не ощущаешь с Чимином того же, что и с Чонгуком. Именно Чонгук тебя спас. Это он вытащил тебя из того дома. И именно в нём ты видишь ту самую защиту. Поэтому с ним намного комфортнее находиться в одном помещении. Твоё подсознании не напрягается рядом с ним и нет того чувства, что нужно перед кем-то защищаться. И я хотела бы спросить. Давал ли Чонгук когда-нибудь повод, что он уйдёт и оставит тебя?       — Ммм, нет. Никогда, — он отрицательно помотал головой, не вспоминив ни одной ситуации.       — Ты уверенно отвечаешь на этот вопрос, потому что знаешь, что Чонгук с тобой никогда так не поступит. Не оставит тебя одного. Это твой страх, над которым мы будем упорно работать. Я бы предложила тебе и Чонгуку постепенно увеличивать твоё время пребывания в квартире одному. Первую неделю ты будешь оставаться по полчаса в день один в квартире. После мы увеличим время на час и будем смотреть на твоё ментально состояние. Будем изучать, как ты реагируешь на то, что остаёшься один в квартире. Чонгук будет с тобой на связи и всегда на коротком дозвоне. Ты будешь знать, что с ним всё в порядке. Что скоро он вернётся и ты снова его встретишь. И надо, чтобы ты занялся чем-нибудь. Соглашусь, просмотр фильмов — занимательная вещь, но твоё тело ничем не занято. Ты лежишь в одной позе, и тогда мозг может отключиться от просмотра и начнёт додумывать ужасные картинки. Чем ты любишь заниматься?       — Раньше я много рисовал, но это было очень давно.       — Думаю, пора вернуться к этому хобби и снова начать рисовать. Иногда, когда людям тяжело говорить, им хватает кисточек и красок, чтобы сказать на холсте всё, что они думают.       — Хорошо, я вернусь к рисованию.

* * *

      12 декабря, 2022       Наконец-то у всех совпали выходные. Они смогли выбраться в загородный дом Чонгука. Юнги забрал с работы Чимина, а Чон, собравшись из дома, вместе с Тэхёном выехали по заснеженной дороге.       За последнее время Тэхён очень редко выходил из дома. Его путь составлял дорогу до психолога и обратно. И то в сопровождении Чонгука. Первую неделю они придерживались правила полчаса в одиночестве. Было тяжело. Тэхён изводился на нервах, старался себя занять хоть чем-то. Когда становилось тяжелее, они приостанавливали эксперимент. Начинали заново, и с каждым разом получалось всё легче.       Кошмары до сих пор преследовали, но не так часто, как раньше. Он никогда от них не убежит. Они стали частью его жизни. Изменилось лишь то, что их стало чуть меньше после терапии с психологом.       Чимин позвал к ним на дачу Сокджина. Хоть Тэхён и уволился, это не означало, что директор перестал контактировать с Кимом. Всегда интересовался его здоровьем. Были моменты, когда он заезжал в гости с выпечкой из кафе. Они всегда нравились парню, и Джин об этом знал, так как иногда ловил за «кражей» пончиков.       Юнги, в свою очередь, позвал Хосока и Намджуна. Как скажет Мин, Чон, как всегда, напросился, поэтому его и пришлось звать. С Джуном всё намного легче. Тот был частью их отдела и всегда рвался помочь. Старику нужен был отдых. Это был его аргумент.       Несколько машин стояли на заднем дворе двухэтажного дома. Крышу замело снегом, а тропинку пришлось вычищать лопатой. В начале декабря выпало слишком много снега, что доставило трудности. Небольшие пихты, осыпанные белыми шапочками, были высажены вдоль дорожки к дому. А маленьких кустов под окнами почти нельзя было разглядеть.       В планах было остаться в доме на три дня. Они взяли всю нужную одежду, еду. Кто-то даже взял сервиз, так как в доме давно никто не жил. Да и в принципе, жил там один Чонгук, поэтому посуды на всех не хватало.       Тэхён зашёл в дом вместе с Чимином, и те сразу же разбежались по комнатам, чтобы разложить всю одежду по шкафам. Чонгук, Юнги и Хосок разбирали продукты и клали их в холодильник, чтобы те прослужили им до окончания их отдыха. Намджун и Сокджин разбирались с грилем и пытались понять, как его включить. Каждый занимался своим делом. Кто-то помогал с готовкой. Кто-то вычищал улицу от недавно прошедшей метели.       Наступил вечер. Чон зажёг камин. На круглом столе уже красовалась еда. У кого-то уже налита выпивка. Джин рассказывал очередные анекдоты, от которых каждый заливался смехом. Чимин расспрашивал у Хосока о его работе в Пусане. Сколько там было дел и какие интересные случаи он мог ему рассказать. Тэхён смотрел на эту картину и не верил глазам. Это хотелось запечатлеть на холсте.       Запах вкусной еды бил в нос. На столе стояла пара длинных свечей на подставке. Ким попивал сок и наблюдал за наконец-то счастливыми людьми вокруг него. Раньше он этого не замечал. Не подмечал то, что настолько важно.       Когда Пак понял, что выпил лишнего, решил выйти на улицу и подышать свежим воздухом. Вышел в одном кардигане. Нога ступила за порог дома и холодный воздух ударил в лицо, от чего глаза заслезились. Он стоял на террасе, натянул рукава кофты и спрятал в ней ладони. У него не было мысли стоять на улице слишком долго. Щёки и нос уже покраснели. На горизонте виднелось солнце, которое уже хотело спрятаться. Красивый закат одарил небо красивыми ярко-оранжевыми цветами, которые отражались на снегу. Не мог оторваться от такой красоты. Кончики пальцев стали замерзать. Не хотелось смотреть на такой пейзаж одному.       Позади послышались шаги. Незнакомца сдавал скрежет снега. В нос ударил полюбивший ему запах парфюма, и уголки губ сами потянулись вверх в улыбке. На плечи накинули тёплый плед и обняли со спины. Юнги положил голову на плечо блондина и уткнулся холодным носом в изгиб шеи, вдыхая приятный ванильный запах геля для душа. Он всегда стойко держался на коже парня.       — Скажи ведь, красиво, — Чимин кивнул в сторону заката.       — Уж точно не красивее тебя, — мужчина заворожённо смотрел на парня. Последние лучи солнца целовали чужую кожу. Блондинистые волосы переливались на ярком свету. На ресницы упала пара снежинок. А цвет янтарных глаз завораживал Мина с каждой секундой. Чем дольше смотрел, тем больше в них влюблялся. Он чмокнул парня в изгиб шеи, от чего тот съёжился из-за того, что почувствовал щекотку. — Красивее тебя нет никого. Даже зимний закат не сравнится с тобой.       — А ты у нас в стихотворцы заделался? — Пак засмеялся и прижался в мужчине ближе. Держал его руки, пока мужчина окольцовывал их на чужой талии. Старался отогреть своими, прятал в тёплом одеяле. — Я недавно заходил в цветочный магазин.       — Та-а-ак, мне опять ждать новый цветок?       — Ну, Юнги, это не просто цветок, — надулся парень и хмуро посмотрел на старшего. За последнее время в их квартире завелось много новых горшков с цветами. Там завелась новая жизнь, за которой они ухаживали.       — Я думаю, что необычнее цветка, который ты у меня попросил недавно, больше нет. Серьёзно, я нигде не смог найти твой белый ликорис.       — Это да. С ним я немного загнул, извини. На этот раз цветок легче. Называется агапантус. Его называют цветком любви. Он очень красивый, но за ним очень тяжело ухаживать. Он может перестать цвести из-за того, что может получать мало солнечного света. Это как с любовью. Чем меньше тебе дают энергии, тем быстрее ты потухаешь, прямо как этот цветок. Поэтому мне немного страшно его заводить. Боюсь, ему не хватит солнца и он завянет.       — Мы заведём твой агапантус и дадим ему столько света, сколько потребуется, — уверенно сказал Юнги, смотря на младшего. Холод почти не ощущался. Он грелся теплом, исходящим от этого парня.       — Правда? — тот загорелся идеей и спросил чуть громче, с яркой улыбкой на лице.       — Правда-правда, — он снова притянул его ближе и заключил в объятия. Вместе смотрели на солнце, которое ещё чуть-чуть и скроется за горизонтом. — Чимин, — позвал того старший.       — М?       — Я люблю тебя, — сказал со всей нежностью. Вложил в слова все чувства. Сказал об этом впервые. А теперь будет говорить об этом куда чаще. Младший смотрел на него глазами, в которых сияли звёзды. Мин видел в них космос.       — И я тебя люблю, — и это была полнейшая правда. Ни капли лжи. Он был чист перед ним. Перед его чувствами.       Чимин первый потянулся к мужчине и оставил лёгкий поцелуй на холодных губах. Они грели друг друга даже в ледяную погоду. Они оттаяли, стали мягче и намного теплее.       Тэхён сидел у камина в кресле, так как ноги предательски начали замерзать. Он сидел в шерстяных носках и толстовке Чонгука. Но всё равно не мог привыкнуть к холодной зиме. С каждым годом, по ощущениям, становилось всё холоднее и холоднее. Дрова в камине трещали и издавали успокаивающие звуки. Хосок, напившись, разлёгся на диване и пускал слюни в подушку. За столом остались только Сокджин и Намджун. Те выпили чуть алкоголя и разговаривали, не переставая, около часа, а то и двух.       — Не думал, что Намджун такой разговорчивый, — со спины послышался голос Чонгука, который сел в соседнее кресло рядом с парнем.       — Джин любого заговорит. Если начал, то это не закончится. Поэтому для некоторых это как личное наказание, — хихикнул себе под нос Ким. Держался руками за свои ступни и пытался их отогреть. Чон сразу заметил это, потянулся к ногам младшего и вытянул их так, чтобы те легли на его бёдра. Сам своими руками пытался отогреть их, что вошло в привычку.       В дом уже зашли замёрзшие Чимин и Юнги. Те о чём-то тихо разговаривали.       — Сильно замёрз? — уже тише спросил Чон.       — Немного, но ничего страшного, — Тэхён коснулся чужой руки, нежно поглаживая обветренную кожу.       — Тэхён, я тебе тут кое-что купил, — мужчина аккуратно убрал ноги парня со своих бёдер, встал с места и вышел из гостиной. Вернулся с небольшой коробочкой, обёрнутой красивой новогодней бумагой.       — А что там? — Чон вручил ему коробочку прямо в руки. Тэхён неспеша разорвал бумагу, отложил её в сторону, открыл крышечку, и в глазах заблестело. Внутри лежал маленький золотой слоник. Почти такой же, как который дарила мама. — Это…       — Золотой слоник, — продолжил за него и кивнул словам старший. — Знаю, что до дня рождения ещё есть время, но хотелось сделать подарок именно сегодня, — сегодня важный для них день. Тэхён смог выбраться из дома. Отъехать дальше и в спокойствии проводить время. — Я знаю, что у тебя уже есть такой, поэтому решил взять второго, как удачу от себя. Чтобы она всегда была на твоей стороне. Хоботки этих слоников сплетаются, если они будут вместе. Тогда их удача будет в два раза эффективнее.       Глаза Тэхёна заблестели от слёз. Держался из последних сил, чтобы не всхлипнуть. Два родных ему человека. Два золотых слоника. И одна большая удача, которая одарит их жизнь. По щеке потекла одинокая слеза.       — Малыш, не плачь, прошу тебя. Я дарил его с мыслью, что не доведу тебя до слёз, — Чонгук усмехнулся и потянулся к парню, чтобы стереть мокрую дорожку. Он держал его ладонями за лицо, прижался лбом к чужому и кончиками пальцев очерчивал узоры на щеках. — Я очень тебя люблю. И я постараюсь стать для тебя удачей. Чтобы рядом со мной ты чувствовал себя увереннее. Тебе больше не придётся быть одному, Тэ.       Тихий шёпот приятно щекотал его губы. Слёзы остановились, но блеск в глазах так и не прошёл. Он посмотрел на мужчину, закусил нижнюю губу, чтобы сдержать новый поток слёз.       Сейчас действительно был счастлив. Видел Чонгука и хотел ущипнуть себя, чтобы проверить, не спит ли он сейчас. Но это была реальность. Чон всегда вытаскивал его из кошмаров.       — Я тоже тебя люблю, Чонгук. Сильно. Очень сильно.       Тэхён взял лицо мужчины в ладошки, потянулся ближе и оставил на чужих губах лёгкий поцелуй. Первый за долгое время. После происходящего Киму было тяжело. Тяжело принять себя. Своё тело. Поэтому не торопился ни с поцелуями, ни тем более с интимом. И мужчина никогда не настаивал. Всё понимал. Сейчас же получить поцелуй от младшего было лучшим подарком. Он чувствовал всё. Каждый миллиметр его губ.       Улыбка не сходила с лица. Смешок сорвался сам по себе от неловкости, Чон поддержал и сам рассмеялся. Он обнял парня и оставил поцелуй на макушке. Держал в руках.       Они сидели у камина, который грел их тела, но каждый из них грел душу друг друга.

* * *

      После сессий с Юн Сэбом становилось намного легче. Картины и вправду стали его собственной книгой, в которой он высказывался. Рисовал полюбившуюся ему природу. Сначала он не показывал их Чонгуку. Не был готов. Для него холсты стали больше, чем просто рисунок, это была целая история. Он был готов показать их Чону, когда вся история придёт к одону концу.       Первая картина была очень светлой. Начало его жизни ассоциировалось с зимой. На пейзаже изображён лишь один домик, осыпанный белым снегом. Кусты рядом с ним окутаны белыми шапочками, а дорожка протоптана чужими следами. На тропинке стоял лишь один человек. И лишь на него одного падал свет от фонарного столба.       Вторая картина была вечерней, похожа на летнюю. Высокая трава танцевала вальс вместе с ветром. Небо залито светом фиолетового заката. На горизонте тёмная полоса, похожая на густой лес, в котором можно было затеряться. И остаться там надолго, ища выход из этого лабиринта. И всё так же одинокий человек стоял посредине поля и смотрел в сторону густой чащи. Будто тот звал его. Чтобы обрести полное одиночество.       Третья картина всё в том же лесу. Он окунулся в это одиночество. Оказался среди могущественных деревьев, листва которых шумела из-за ветра. Сидел один на лавочке. И не искал пути из этого лабиринта. Смирился.       Четвёртая картина. Он нашёл тропинку к выходу из густого леса, но уже был не один. С кем-то было намного легче. Шум леса больше не казался таким громким. И где-то неподалёку оказался маленький домик посреди огромного поля. Выглядел, как капля надежды в бездонном океане.       На пятой картине всё то же самое поле, как и на второй. Но уже нет той высокой зелёной травы. Остались лишь коричневые высохшие травинки. Всё высохло. Видимо, та неприятно кололась об оголённые участки кожи. Из горизонта исчез тот тёмный густой лес. Тучи на небе сгущались. Посередине всё так же стоял одинокий человек и утопал в темноте в поиске того леса, чтобы услышать хотя бы шум листвы великих деревьев.       Шестая картина. На ней изображён пляж. Бесконечное море, которое бушевало из-за непогоды. Птицы на горизонте разлетались по своим гнёздам. И снова одинокий человек сидел на берегу и смотрел куда-то вдаль. Но он был не одинок. Рядом с ним сидел невидимый силуэт. Смотрел на него и был рядом, пока тот этого не понимал. Когда море волнами утаскивало вглубь за собой.       Седьмая картина вновь стала яркой. На ней всё тот же пляж. Всё те же два человека. Тот, что был невидимкой, обрёл облик, выходил из моря и тянул за собой лодку. Навстречу к нему шёл другой человек, держа в руках большой пустой холст. Они поплывут к яркому будущему. А художник вновь нарисует на чистом холсте новую историю.       Это были семь этапов жизни Тэхёна. Он изобразил их на своих холстах. Каждый этап прошёл жёсткий отбор. Прошёл через боль, переживание, одиночество, принятие. Каждая картина пережила собственную историю, написанную самим художником. А тот был сломлен. Падал и снова поднимался. Разбивался вдребезги, склеивал себя вновь и шёл дальше. Кровавыми руками вырисовывал каждую линию, держа кисть в руках. Он дорисовал каждую. Не оставил ни единого пустого места. Потому что каждый участок был скрыт под своей историей.       Художник отложил кисточки в сторону и посмотрел на свою последнюю картину. Откинулся на стуле и осматривал холст на мольберте.       — Чонгук, мы же поедем к морю?       — Конечно поедем.