Jack Daniel’s $ Co.

– Хоть Шахматы меня и бесит, он этого не заслуживает. Гостиная наполняется сожалением: ПиД активно кивает, Дурак тоже соглашается с Лото. Никому не по нраву видеть вечно бегающего хвостиком за Домино Шахматы таким разбитым. Но с кивком шут вдруг улыбается: – Но, признайте, получился и правда шах и мат. Всех игр, собравшихся в зале, постепенно одолевает болезнь под названием «смех»; даже Ходилки едва сдерживается, чтобы не захохотать в голос. Единственный, кто не смеётся, это Шахматы. Он смотрит из-за угла на веселящихся мрачно, словно грозовая туча перед ливнем. А ведь когда-то он действительно считал их друзьями… Но разве теперь нет? Ответа Шахматы не знает. Только не теперь, когда увидел, как о нём отзываются. Но… Как бы обидно ему не было, они ведь не виноваты, что им в голову пришла глупая шутка. Верно? Корона, протянутая ранее настоящим другом, жмёт голову, впиваясь острыми концами в тонкую кожу. Шахматы чувствует, как боль отвлекает. Отвлекает от мыслей, от разрастающейся боли в груди и едкого привкуса во рту. Сомнения порождают раздражение. А раздражение может перерасти в злость. И апатию. Особенно если обстоятельства вьются вокруг твоих друзей. Твоих дорогих друзей. Поэтому первый шаг сопровождается привкусом горечи на языке, а на лице растягивается полуухмылка, когда Король входит в комнату… * * * – И как вам власть, Ваше Величество? Покер появляется прямо из неоткуда, из полумрака комнаты, только что светящейся теплом и уютом, а теперь – холодом и мраком. Неудивительно: Шахматы уже привык к его внезапным появлениям, потому реагирует спокойно, не поворачивая головы и даже не вздрагивая. Атмосфера вокруг гнетущая, но не действует она, кажется, только на них двоих: на Короля и Ферзя. Две тёмные лошадки, так замечательно вписывающиеся в окружающий фон. В отличие от трёх сжавшихся фигур на полу, боящихся даже головы поднять. – Прекрасно. Я наконец-то понял смысл твоих слов. Покер молчит, но король чувствует, как он склоняет в недоумении голову. На лице на мгновение появляется снисходительная усмешка, от которой сидящая на коленях ПиД вздрагивает сильнее. Будто просто беззвучного плача недостаточно… – «Не доверяй никому». Правдивые слова. Жаль, я раньше к ним не прислушался. Может, обошлось бы… – он слабо тыкает тростью в поверженного Дурака, – без жертв… Старшая игра на всякий случай косит глаза на лежачего и с облегчением понимает, что шут, попавший под горячую руку, в относительном порядке. По крайней мере, жив и вполне себе здоров, если не обращать внимание на расцветающие синяки под одеждой. У Шахматы сильный удар. Это вызывает лёгкий трепет. – Каковы ваши следующие приказания? Шахматы молчит недолго, смотрит в сторону задумчиво, хотя точно уже знает, чего хочет. Чего ещё захочет тот, кто так изменился из-за неразделённой любви? – Найди и приведи сюда Домино. – Он неопределённо ведёт плечом, совершенно не меняясь в лице. Будто и не испытывает к хозяйке имени самые сильные чувства. – Хочу расквитаться напоследок. Покер покорно кланяется; на лице расцветает змеиная ухмылка. В глазах растекается злорадство. «Железная леди» ещё даже не догадывается о том, что её ждёт… * * * – С ним всё будет в порядке? На жалобный тон Покер едва оборачивается: переминающийся с ноги на ногу Шашки глядит на бессознательного брата в чужих руках с неприкрытым, искренним волнением. Старший машинально прижимает тело Шахмат спиной к себе сильнее. – Да. Думаю, это от переутомления. Не знаешь, он спал ночью? Шашки отрицательно качает головой и поджимает губы. Он должен был, должен был остановить брата и заставить его лечь спать! Какая разница, что он младший?! Шахматы точно бы его послушал, точно. Шашки настолько верит в свои мысли, что даже забывает на мгновенье, где он и с кем. Покер в это время перестаёт обращать внимание на «мелкого» и тащит «серую» игру на диван, с удивлением обнаруживая, какой Шахматы необычно лёгкий. Будто и… – Он хоть ел-то вчера? Шашки растерянно хлопает глазами и неуверенно пожимает плечами. Винить его Покер не собирается: младшая игра просто не смогла бы заставить этого… чёрно-белого идиота пойти есть. Слишком мал ещё, да и Шахматы слушать его точно бы не стал. Потому что дурак с больной любовью к девушке. – Ладно… Давай поступим так. – Покер, усевшись на диван с краю от уже лежащего в виде трупа друга, поворачивается к Шашкам. Последний тут же поддаётся вперёд с полным вниманием. Длинные уши игрушки смешно прыгают в такт движениям. – Ты принесёшь стакан воды, а я пока присмотрю за твоим братцем. – Старший бросает на «серую» игру неодобрительный взгляд и чуть качает головой. Шашки внимательно наблюдает за каждым его жестом. Ещё один параноик в «семье». – Этому… болвану, – в итоге выдаёт Покер, подобрав относительно цензурное слово, – нужен покой и отдых. Не спать всю ночь и не есть для такой физически слабой игры слишком. И да, – добавляет он, когда Шашки уже бросается к выходу. Младший оборачивается; заяц снова движет ушами, будто прислушиваясь. – Никому не говори о том, что произошло. Они не поймут. Шашки порой может быть гораздо умнее и находчивее других, более «старых» игр, и сейчас он это доказывает, понятливо кивая и в мгновенье ока исчезая за дверью. Зря Шахматы его не замечает… Тихий хлопок раздаётся в гробовой тишине. Слышатся лишь удаляющиеся спешные шаги. Покер медленно, словно оттягивая момент, поворачивается к другу. А теперь о насущном… * * * Однажды Ходилки прочитала когда-то, что очень давно в одной древней стране существовала река, в которой текла не простая вода, а самая что ни на есть волшебная! «Живая вода» из старой сказки или легенды сейчас сильно бы облегчила жизнь маленькой игры. Огромный для ребёнка кувшин слегка дрожит в железной хватке; Шашкам приходится взяться за предмет двумя руками, чтобы его не уронить. Неподъёмная посуда стоит на кухне, будто бы специально издеваясь над младшим, у которого ещё нет достаточных сил для самостоятельной жизни. Ему кажется, что об этом позаботился Дурак: не зря же он вечно ухмыляется, видя страдания слабого соседа? Единственное, что двигает тяжеленный кувшин со столешницы: это сила воли маленькой игры. Сила, способная и горы свернуть, как говорила ПиД, загадочно улыбаясь и что-то вспоминая. Шашки запомнил её слова, и теперь они звучат в голове как раз кстати. Самое сложное в его положении – это перелить воду в стакан. Кувшин тяжёлый, громоздкий, руки дрожат и пытаются всячески подвести своего хозяина, но Шашки справляется с «заданием», вскоре громыхая опустившимся кувшином на всю квартиру. И затихает. Сейчас многие ещё в своих комнатах, и Шашки не хочет, чтобы его кто-то увидел. Он никогда не умел врать – не сможет и теперь. К счастью, ничьих шагов острый слух игры не улавливает, и из груди Шашек выходит облегчённый вздох. Дорога обратно занимает какие-то мгновенья; младшая игра старается не разлить воду на пол, идя тихо и осторожно, однако постоянно торопясь. Как там брат? Вдруг с ним что-нибудь случится? Вдруг с ним УЖЕ что-нибудь случилось? Покер всегда казался странным. С ним всегда непонятно. И оставлять брата с ним… Вдруг Покер что-то сделает с Шахматами? Шашки наивен, но когда дело касается безопасности брата – никогда. Он может не понимать многочисленные взгляды в свою сторону, но распознать недобрые намерения, касающиеся Шахмат, сможет всегда. Такая уж у него привязанность – слишком сильная и болезненная. Как… обидно, что это не ценят… Перед комнатой брата он останавливается и собирает себя в кучу: быстро подбирает с пола игрушку, приглаживает вечно торчащие в разные стороны волосы и тихонько выдыхает. Перед Шахматами хочется быть в лучшем виде, показать, что он – особенный, и для него Шашки готов пойти на всё что угодно. Вот бы брат это понял. Самая младшая из игр осторожно открывает дверь и тут же замирает на пороге. На диване лежит тело брата, а над ним… – Покер, что ты делаешь? Старшая игра тут же вздрагивает и отшатывается от Шахмат, как от огня. Кажется, он не ожидал появляется младшего так скоро, либо же потерял счёт времени… Внимательно смотря прямо в лицо бессознательного друга? Шашки что-то пропустил? – Шахматы в порядке?! – Внезапно игру одолевает страх, она бежит к дивану, чуть не расплескав всю воду на пол. Покер смотрит на это недовольно, едва сдерживая цоканье. Появление Шашек стало неожиданным, и застанный врасплох старший раздражён тем, что не заметил его. Совсем увлёкся рассматриванием чужого лица. Idiota.* – С ним что-то не так?! – Нет, с ним всё в порядке, я просто… наблюдал. – Наблюдал за чем? Покер судорожно ищет оправдание. Из-за резкого вихря эмоций голова соображает туго и думает совсем не о том. Чёрт бы побрал его детское любопытство… – Я… Я просто смотрел… как он… – рука зарывается в кучерявую шевелюру, – дышит… Шашки сужает глаза и смотрит на него, как на дурака, а после взгляд вдруг меняется. В серых очах, светлее Шахмат на пару тонов, вдруг появляется что-то схожее на подозрение. Покер чувствует, как напрягается, и внутренне подбирается. Однако Шашки ничего не говорит, только смотрит отчего-то волком, хотя нет, скорее, волчонком. Маленьким злобным волчонком, у которого пытаются отобрать мать. Слов старший не находит, потому просто выдыхает и двигается к Шахматам. Его младший брат не протестует, однако, опускаясь на колено возле тела друга, Покер спиной ощущает цепкий взгляд. Будто что-то выискивает. И впрямь как волчонок. – Давай воду. Просьбу мгновенно исполняют даже несмотря на потемневшую ауру, и вскоре стеклянный стакан оказывается в сильной руке. Покер наклоняет голову, смотря на предмет в ладони, а после… – Ты что делаешь?! – Мх… Беззастенчиво опрокинув стакан воды на бессознательного друга, Покер с удовлетворением наблюдает за результатом, слыша возмущение сзади. Вскоре бледное лицо оживает, веки дёргаются, губы двигаются. И вот перед ними уже не полуразвалившийся труп, а измученная своей любовью игра. – С добрым утром, спящая красавица. Как спалось? – Покер специально говорит вкрадчиво мягко, усидчиво, пряча за напускной благожелательностью гнев и зарождающуюся ненависть. К одному известному субъекту с белыми бесцветными глазами. Шахматы заторможенно вертит головой, приподнимается, пытается найти себя в пространстве, но ничего не выходит, и он обессилено падает обратно, выражая всё своё состояние болезненным стоном. Покеру не жаль его. Правда. Ослабшую собственными действиями игру хочется огреть чем-нибудь тяжёлым по голове, дабы вправить мозги на место. – Не хочешь объясниться? – задаёт он вопрос, держась изо всех сил. Если спугнёт Шахматы сейчас… Не видать ему короны…