Ре-доверие

Японская Империя больше не выходила на связь. Поначалу Нацистская Германия рассердился, решив, что по пути домой с ней всё-таки что-то произошло, и теперь она прячется, зная, что он ещё долго будет припоминать этот случай, если узнает. Неделю он никак не пытался достучаться до неё и делал вид, что ничего не происходит, но она так и не пришла, чтобы объясниться. Он очень долго караулил её возле двери в кабинет, так прошла ещё пара дней, а она всё не появлялась. Это начинало тревожить. На звонки никто не отвечал, на работе она также не появлялась, ситуация становилась с каждым днём всё более неприятной. После двух недель с момента её пропажи, Рейх наконец решился пойти к ней домой, проверить там ли она, хотя уже смутно чувствовал, что никого не встретит. На стук никто не ответил. Немец постучал снова, обошёл дом кругом, заглядывая в окна. Если она не дома, то где же? Он остановился, нахмурившись, стараясь вспомнить кого-то, у кого она могла бы остановиться на некоторое время, с растерянностью понял, что кроме него самого под этот случай никто не подходит. Японка была отстранённой и к окружающим относилась с подозрением, вряд ли она могла уйти куда-то на несколько дней, не предупредив его и не показываясь в офисе. «Значит, всё-таки что-то случилось… Но что? Когда? Где мне её искать?», — он остановился на пороге её дома, нервно постукивая костяшками по перилам. — «Ладно, без паники, она не ребёнок, так что сможет как-нибудь разобраться, мне не стоит её недооценивать. ЯИ всегда очень злится, если я пытаюсь контролировать что-то в её жизни, если суну нос и сюда, она может снова на меня сорваться, стоило ещё в прошлый раз это понять, но… тревожно. Неприятно. Если уж что-то задумала, должна была хотя бы намекнуть. Мне казалось, что мы достаточно сблизились, чтобы она могла попросить у меня помощи, если столкнулась с трудностями». В расстроенных чувствах он направился к себе домой, с твёрдым намерением на следующий день всерьёз взяться за поиски. Даже если они уже ругались на почве того, что по мнению девушки ариец слишком нагло влезал не в своё дело, это был тот случай, когда он готов был терпеть её недовольство, чтобы всё-таки поступить по-своему. Он вздрогнул, почувствовав внезапную боль в плече, вернувшись из своих мыслей в реальность, тут же рефлекторно отскочил в сторону, увернувшись от второго удара. До дома было совсем недалеко, так что проникнуть на его территорию и решиться напасть мог только безумец с суицидальными наклонностями, Рейх даже подумать не мог, о том, что когда-нибудь попадёт в эту ситуацию. Порез был неглубокий, так что не мешал бить в ответ в полную силу. Он потянулся за оружием на поясе, намереваясь быстро прикончить напавшего, но тот заметил этот жест, с силой рванул вперёд, выставив нож. Немец уклонился от лезвия, пропустив удар коленом в живот, замахнувшись немного неловко ударил в ответ локтем в голову, не сумев сильно задеть. Тёмная повязка слетела с лица, ЯИ поморщилась от боли, исподлобья сверкнула горящим бешенством взглядом, с той ледяной кровожадной яростью, с которой она всегда смотрела на свою жертву, собираясь наброситься и убить. Он замер, перестав понимать, что происходит, от удивления даже не увернулся, когда она снова без промедления занесла нож. Голову обожгло острой болью, из рассечённой брови брызнула кровь, заливая глаз. Он схватился за лицо, беспомощно попятившись назад, севшим голосом позвал: — ЯИ?.. Ч… что… Какого чёрта всё это значи- Она сделала ещё один бросок, совершенно не собираясь его слушать. Рейх поперхнулся словами, в последний момент смог уклониться, избежав удара в шею. Из-за обильного кровотечения он потерял половину поля зрения, едва успевал вытереть глаз, кровь быстро застилала обзор, текла по щеке и подбородку, неприятно щекоча кожу, попадая в рот и нос, мешая дышать. Азиатка набросилась ещё и ещё раз, яростно, явно собираясь убить. Дело приняло опасный оборот, просто защищаться уже было рискованно, союзница была достаточно сильна, чтобы нанести ему серьёзный урон, да и уклоняться становилось затруднительно. Он не понимал причины её действий, но намерение убить видел предельно ясно. Едва успев среагировать на атаку из слепой зоны, он уклонился от косого замаха ножом, резко приблизившись контратаковал её ударом под дых. Девушка отпрянула, покачиваясь согнулась. Он замер, немного неуверенно приблизился, протянув к ней руки, будто собираясь поддержать, но не решаясь прикоснуться. — ЯИ, скажи наконец какого чёрта ты на меня напала, нам надо поговорить… Она вскинула голову, крепче стиснув рукоятку ножа. Парень выглядел растерянным, будто беспокоясь, что ударил в ответ слишком сильно. Она вся напружинилась, не отрывая взгляд, вдруг бросилась на него. Нацист ощутил болезненный удар под рёбра, потерял равновесие, свалившись на землю, тут же почувствовал как его придавили сверху. Клинок впился в руку, которой он прикрыл шею, японка вздрогнула, когда он внезапно схватился за лезвие. Густой запах крови усилился, парень попытался потянуть нож на себя, но только сильнее порезался. — Чёрт подери!.. — выругался сквозь сжатые зубы, пытаясь выбраться из-под Империи, ещё не до конца придя в себя. Боль становилась беспокоящей, союзница нанесла ему столько ран, сколько не удавалось за последние время его врагам. — Моё терпение вышло! Девушка почувствовала сильный удар в локоть, рука на секунду дрогнула и ослабла, но этой секунды хватило, чтобы он резким движением выхватил из её пальцев нож. Она невольно вскрикнула, стараясь придавить противника сильнее к земле, налегла всем своим весом, до побеления костяшек цепляясь за выскользнувшую из хватки рукоятку. Его ладонь продолжала кровоточить, сделав нож липким и скользким, так что как бы она ни старалась, он всё выскальзывал из её хватки. Рейх внезапно выгнулся, попытавшись изменить своё положение, ещё рывок и он почти смог из-под неё выбраться, ЯИ в свою очередь изо всех сил попыталась удержать превосходство, так они сцепились, сплелись в клубок, катаясь по земле, стараясь обездвижить противника. Продолжая цепляться за скользкую рукоять, уже перепачкавшись в чужой крови, резкий запах которой пропитал, казалось, всё окружающее пространство, она поняла, что не сможет долго продержаться. Одной свободной руки критически не хватало, чтобы компенсировать превосходящее положение противника, если бы только можно было выпустить этот несчастный нож и вцепиться в его лицо... У немца было явное весовое преимущество, так что долго это не продлилось, он сделал последний рывок, японка под ним вдруг отрывисто вскрикнула, дрогнула, выпустив нож. От очередного резкого движения лезвие вонзилось в её плечо, рассекло одежду и верхний слой кожи. Ариец на секунду замешкался, всё ещё разрываемый противоречивыми эмоциями, но быстро смог взять себя в руки, пока она не успела опомниться, вырубил её одним точным ударом. Азиатка перестала дрожать и сопротивляться, ещё секунду он крепко прижимал её к земле, прежде чем убедился, что тело под ним безвольно обмякло. Парень шумно выдохнул, сам мелко дрожа от нервного напряжения, уже привычным движением вытер кровь с глаза, зажал ладонью кровоточащую бровь, потом посмотрел на девушку, осторожно коснулся её раненого плеча. Порез получился глубокий, нужно было как можно скорее обработать и перебинтовать. Ладонь, которой он опрометчиво схватился за нож, отзывалась пульсирующей болью на каждое движение, сочилась кровью не менее обильно, чем рана на лице, но по крайней мере не пострадала слишком сильно. Ненадолго засомневавшись, он поднял её на руки, осторожно понёс к дому, невольно теснее прижимая к груди. Что произошло? В чём причина? Что теперь делать? Он не знал, но по крайней мере должен был позаботиться о её ранах. *** Японская Империя очнулась, в первую очередь почувствовав ушибы, полученные во время схватки. «Я жива… Он не прикончил меня? Но почему?.. М… Раз я жива, то где нахожусь? Меня спасли?», — она медленно приоткрыла глаза, тут же поняв, что находится в незнакомом месте. Одежда на ней местами была испачкана брызгами крови, но рана на плече оказалась аккуратно перебинтована. Девушка села, настороженно осматривая окружение и себя. Это место не казалось опасным. Кровать, тумба рядом, стул, пара картин на стене и диван, комната выглядела минималистично, но уютно. — «Чёрт… Мне же обещали, что всё пройдёт гладко, но получилось наоборот. Откуда мне было знать, что у него так развита чувствительность, если бы только я не облажалась с самым первым ударом, никаких проблем не было бы…». Японка вздрогнула, услышав звук щёлкнувшего язычка замка, подняла глаза, тут же ощетинившись и вжав голову в плечи. Нацистская Германия вошёл в комнату, прикрыв за собой дверь, оглянулся на девушку. Заметив, что она проснулась, заговорил первым: — Не сильно болит? Я старался быть аккуратнее, но в той ситуации это было едва ли выполнимо. А теперь потрудись объяснить, что это всё значит. Ни с того ни с сего пропала, а теперь заявляешься, пытаясь меня прирезать, даже представить не могу, что заставило тебя так поступить. — ... Она посмотрела исподлобья, задержавшись взглядом на его заклеенной брови. Рейх посмотрел в ответ, внимательно, с ноткой напряжения. Что-то было не так. Она вела себя странно, даже учитывая обстоятельства их прошлой встречи. Он проявил достаточно дружелюбия, чтобы несмотря на случившееся она почувствовала себя в безопасности и могла честно обо всём рассказать, но её поведение было до боли знакомым и ничего хорошего в этом не было. Эта отчуждённость и настороженность во взгляде мелькала первое время знакомства, когда она ещё не была уверена, друг он ей или враг, но сейчас в её настрое явно читалась бо́льшая враждебность. — Я не знаю, что происходит, но лучше бы тебе рассказать всё как есть, — он неторопливо направился в её сторону, не теряя смутной надежды, что сейчас она вдруг очнётся и сможет всё нормально объяснить, перестав выглядеть настолько подавленной и недоверчивой. Заметив, что он приближается, ЯИ отползла спиной назад, едва не упала с кровати, быстро поднявшись на ноги в пару скачков отдалилась на максимально возможное расстояние, беспомощно прижавшись к стене. Он остановился, немного удивлённый такой реакцией. — И что это значит? — Не приближайся! — срывающимся голосом крикнула девушка, в панике осматриваясь по сторонам, затравленно вжимаясь в угол, вздрогнула, когда он нахмурился после этих слов. Задыхаясь от страха, но пытаясь храбриться, она снова выкрикнула: — Не подходи! Я буду защищаться! — Объясни мне, наконец, что значит это выступление, — уже раздражаясь спросил немец, в глубине души расстроенный такой реакцией. Он надеялся, что нежные чувства, которые он выражал по отношению к ней, по крайней мере помогут наладить сейчас минимальный контакт, но Империя реагировала слишком остро и, похоже, совсем не собиралась его слушать. Он подошёл ближе, остановившись только в шаге от неё, когда союзница сжалась, закрыв голову руками, сбивчиво дыша, будто ожидая, что он сейчас ударит. — Ты… Неужели ты думаешь, что у меня совсем нет сердца? Хочешь сказать, что наши отношения ничего не значат, после того, как недавно кинулась на меня? Даже говорить не собираешься? Она снова вздрогнула, приоткрыла один глаз, посмотрев на него снизу вверх. Нацист несколько секунд колебался, заметив, как искренне она напугана, неуверенно протянув руку, коснулся её плеча, в неловкой попытке утешить. Девушка дёрнулась, ещё сильнее зажалась, он медленно отпустил, чувствуя как начало покалывать в груди, отзываясь тягучей болью. Японка боится его. Боится, несмотря на то, что они вместе прошли за это время, не доверяет ему настолько, что даже не попыталась наладить контакт, не попыталась всё объяснить, попросить помощи. Обида и разочарование сжали грудную клетку, вскипели с такой силой, что у него защипало в носу. Отойдя ещё на шаг, он присел на диван, уже спокойным голосом заговорил: — Всё хорошо, ЯИ, я не виню тебя. Будет ложью сказать, что я не обижен, но у тебя были на то причины, верно? Можешь поверить мне, я не собираюсь тебе вредить, — она отреагировала не сразу, всё ещё опасливо посматривая на него, перестала закрываться руками, немного успокоенная его словами. — Вот так. Я не уйду отсюда, пока ты мне не расскажешь, что произошло.