[ day ]
Пожалуй, не было в школе такого ученика, который бы хоть раз в своей жизни не слышал о Ли Феликсе или Хван Хёнджине. Эти два выпускника, учащиеся в параллельных классах, оказывались предметом непрекращающихся разговоров, томных девичьих (а порой и юношеских) вздохов и, конечно же, теми, кого в первую очередь вызывали к директору, если вдруг случалось что-то из ряда вон выходящее. А случалось подобное практически каждый день, потому как ни язык за зубами, ни руки в карманах эти парни держать не умели. Стоило им завидеть друг друга в коридоре, столовой или на площадке заднего двора — всё, пиши пропало. Как в пинг-понге, они прямо издалека начинали перебрасываться словами. За одной колкой фразой обязательно следовала другая, не менее острая. И по мере сокращения расстояния между ними, в воздухе обратно пропорционально возрастало напряжение. Оседая статическими искрами на коже и кончиках волос, оно передавалось по собравшейся толпе, прокатывалось волнами, позволяя прочувствовать на себе чужое соперничество. Будучи самыми главными оторвами, они позволяли себе всякое. Срывать уроки, дерзить учителям, курить в школьных туалетах... Список мог тянуться бесконечно. Самое невинное, на что уже давно закрывалось глаза, было постоянное отсутствие школьной формы. Но то, как Феликсу шла кожаная жилетка поверх майки-безрукавки... Это просто- — Отстойно, — бросает Хван, проходя мимо сидящего в столовой Феликса. — Выглядишь просто отстойно. При этом он легонько пинает стул под парнем ногой и, приметив на подносе красное яблоко, забирает без спроса, тут же с хрустом вгрызаясь в сочную мякоть. — Это я решил с тебя взять пример, — с улыбкой парирует Феликс, отправляя в рот ежевичный чупа-чупс. Сидящие рядом с ним друзья тихо посмеиваются, оценив шутку. — Но не переживай, сладкий. Больше я такой ошибки не повторю. Хёнджин в ответ скалится, обещая промыть младшему рот с мылом при первой же возможности, и быстро скрывается в толпе. Чтобы уже через урок сцепиться с ним на совместной физкультуре. — Ну что, принцесса, спорим, ты даже десятку не подтянешься? — ухмыляется он криво. Ликс в ответ язвительно щелкает языком, закатывая глаза. — Если подтянусь больше тебя, ты мне неделю будешь обед покупать, — и за несколько резких движений он убирает волосы в тугой хвост на затылке. — Окей, — соглашается Хёнджин. — Но если выиграю я, то... — он многозначительно замолкает, замечая на себе всеобщее внимание. Поэтому, хитро сощурив взгляд, притягивает младшего к себе за шею в полушутливом объятии и горячо шепчет на ухо, — ...то сегодня я буду сверху. Феликс на это возмущенно клацает зубами и несильно отталкивает старшего от себя. — Придурок, — бросает хмуро, быстро отворачиваясь в сторону. Потому что вопреки показной грубости кончики ушей предательски алеют, а в животе приятно ухает, как если бы при свободном падении.[ night ]
Феликс подрывается с места с первым же ударом камешка об окно, раскрывая створки во внутрь. И вместе с ночной прохладой и свежестью дождя в комнату вваливается Хван, роняя парня вместе с собой на пол. Придавливая Феликса собственным телом, он глупо хихикает, не спеша вставать. Пару мгновений смотрит на веснушчатое лицо, так же расплывающееся в улыбке, после чего приветственно мажет мягким поцелуем по щеке. — Когда ты начнешь скидывать мне волосы? — спрашивает, стекая к шее, как ненормальный вдыхая аромат чужого геля для душа. — Когда обзаведусь собственным драконом, — хрипло отзывается Ликс, цепляясь пальцами за плечи Хвана и запрокидывая подбородок ещё выше. Так, чтобы открыть как можно больше пространства для поцелуев и покусываний, от которых нещадно срывает тормоза и крышу у них обоих. — Договорились, — смеётся Хёнджин, наконец впиваясь в губы Феликса требовательным поцелуем. И... ох. Знали бы другие, каких грандиозных усилий ему стоит не делать этого в школе... Не зажимать Феликса в узкой кабинке туалета во время уроков, когда обоих сажают под домашний арест из-за оценок и не получается насытиться друг другом в спальне. Или не пялиться на его зад и ноги во время физкультуры, потому что иначе член против воли наливается кровью. Не облизывать взглядом, сидя в столовой в зоне досягаемости... Не цепляться за него, не касаться, нежно зарываясь пальцами в шелковые волосы... Всё это невыносимо. Просто невыносимо удерживать в себе. А когда он одевается так, как сегодня... В эту чертову кожаную жилетку и майку-безрукавку... Разрывая поцелуй, Хёнджин выставляет обе руки возле головы младшего и смотрит на него, чуть сощурившись. В паху от одолевающих мыслей и ярких картинок заметно тяжелеет и напрягается. У Феликса, к слову, ситуация не лучше. — Кстати, — тянет Хван задумчиво, бегло осматривая острые ключицы и тяжело вздымающуюся грудь. — Ты когда успел у меня стащить ту жилетку? Феликс изгибает свои невозможные пухлые губы в усмешке, чернея глазами. В них через край плещется азарт, утягивая за собой на дно. — Неужели заметил? — выгибает бровь в притворном недоумении. — А то я уже подумал, что надо в ней совсем на голое тело прийти, чтобы ты обратил на меня внимание, — заявляет, ехидно облизываясь. И такой очевидной провокации Хёнджин стерпеть не может. Поднимая Феликса на ноги, он буквально вытряхивает его из домашней одежды, чтобы через пару секунд уронить на кровать. Причем сразу на живот, коленями разводя бедра в разные стороны. — Знаешь, что будет прекрасно смотреться на твоём голом теле? — проводя горячими от желания ладонями по бокам выгнутого под ним младшего, спрашивает Хёнджин, склонившись к уху. Феликс полузадушено хрипит, сгорая от нетерпения поскорее насадиться на чужой член (ведь пари — честный спорт). Но находит в себе силы и спрашивает: — Что же? Старший прикусывает за выступающие шейные позвонки, вызывая мелкую дрожь, и спускается пальцами правой руки к подготовленному входу. Медленно надавливая указательным на податливо раскрывающиеся стеночки, чуть ли не мурчит от удовольствия — его мальчик готовился. — Я сверху, — выдыхает на ухо низко, чем выбивает первый грудной стон и резкое движение тазом назад, до самой костяшки.