Слякоть.

      Туда-сюда. Туда-сюда. Туда-сюда.       Одна рука крепко держит разряженное оружие, пока вторая активно прочищает дуло длинным пинцетом с небольшим комком ваты. Вид занятого юноши нахмуренный, даже настороженный. Не хотелось бы допустить ошибку, чтобы по началу дуэли у одного из стреляющих был не исправлен ствол. Всё-таки вина полноценно упадёт на Кислова.        Обычно в такие моменты парень полностью отдавался процессу: менял вату каждые пару минут, проверял дуло револьвера на чистоту, заряжал патроны с предельной осторожностью. Однако с приходом весны и стандартного обострения разум кудрявого полностью принадлежал темноволосой бестии, что по определённым причинам не смогла присутствовать с ним в гараже. Помимо мыслей о предстоящей дуэли какой-то школоты из-за глупого спора, голову Кислова вскружил чарующий вид Елисеевой. То, насколько маняще она выглядит в его сером лонгсливе, пусть даже мешковатом, окончательно сразило кареглазого. Ещё никогда он не восхищался собственной вещью, что так точно подходила другой особи. Удивительно, но Ваня настоял на том, чтобы по утру Софья покинула его именно в этой кофте. «Чтоб проходящие мимо гондоплясы не приставали» – намекал он на то, что вещь пропитана мужским одеколоном. Его одеколоном.        В закрытом помещении Киса был один, поэтому и приглашал девушку с собой. «Провести время с пользой, так ещё и вместе, только вдвоём». Конечно, после случившегося откровенного разговора и проведённой ночи вместе Соня с удовольствием была готова согласиться на любой расклад, лишь бы побыть вместе с юношей ещё пару часов. Однако что-то срочное и необъяснимое не позволило шатенке остаться. По утру она мигом накинула свою шерпу поверх кофты Вани, мельком взглянула на себя в зеркало, чмокнула юношу в щеку со словами «не скучай», после чего благополучно скрылась за входной дверью. Елисеева не объяснила причины её спешки: то ли забыла, то ли что-то скрывает. Неизвестно.        В конечном итоге он решил, что если так совпало, то лучше он будет один, нежели с друзьями. В последнее время язык парня напрочь не поворачивался назвать некоторых своими близкими товарищами. Наглядный пример – Хенкин младший. Всю юношескую жизнь, начиная детским садиком и заканчивая одиннадцатым классом, Ваня и Боря были лучшими друзьями. Порой мальчишки со двора давились завистью, наблюдая за белобрысым и темноволосым, как те активно играют в «войну». Тот, что сын Ларисы из соседнего подъезда, прячется за каменной стеной дома, а светленький, сын патрульного, пытается поймать его голову в прицеле. Забавная картина со стороны относительно недавно воплотилась в реальность. Никакая бабушка на подъездной лавке, никто из родителей подростков не мог предугадать, что мальчишки, будучи почти в осознанном возрасте, будут приставлять к вискам друг друга заряженные стволы револьверов.        Подобная ситуация вновь доказывает тот факт, что Кислов не может контролировать свои эмоции, а за ними и действия в порыве ярости. Он и сам не мог представить, что под воздействием злости сможет угрожать приятелю его ближайшей смертью. Подумать только: кудрявый готов смириться с потерей самого родного для него друга, которого считал братом. Но разве это всё возникло из воздуха?        И теперь, когда у них была уникальная возможность побыть вдвоём и по-человечески поговорить, выяснить неулаженный конфликт, Кислов попросту пришёл на два часа раньше остальных. Меньше всего хотелось затрагивать больную тему, поэтому, никому не сказав, темноволосый заряжал револьверы в одиночку. Да, тихо. Да, скучно. Зато его пошатанные нервы остаются в сохранности.        Во временной сохранности.        Никому не понять позицию Вани, никто и никогда не войдёт в положение Бори, ни за какие гроши ребята не будут слушать лекцию Егора в надежде примирить друзей. Всё это происходит зря. Без дальнейшего толка.       Полностью готовый заряженный револьвер дулом направлен в стену для осмотра на надёжность. Парни частенько так делали, дабы не подставить будущих дуэлянтов. Несмотря на свой страх и риск, Кислов горел желанием побывать на настоящей дуэли, где будет являться ни секундантом, ни подменой лекаря, а тем, на чьих плечах останется жизнь противника. Ещё пару раз взглянув на частично законченную работу, юноша самодовольно ухмыляется и откладывает оружие подальше, хватаясь за второе. И снова всё по новой.        Сказать, что Ване нравилась данная работа, – это ничего не сказать. Скорее ему было по душе убить никчёмное время, чтобы поскорее вернуться к любимой. В обычное время минуты тянулись невыносимо долго, не говоря уже о часах. А так, когда в руках разряженный ствол, который необходимо привести в порядок перед утренней дуэлью, момент действительно ощущался мгновением.        Казалось, что никто и ничто не сможет потревожить занятого юношу. Первое слово оказалось ключевым, ведь в помещение словно разъяренный гром перед штормом ворвался Зуев. Вид его был раздраженный, немного уставший, что гласила за него отдышка. Видимо он сюда не просто шёл, а бежал, причём не с самыми лучшими новостями.        — Это пиздец! — кудрявый в недоумении обернулся на приятеля, временно отложив прочищение револьвера, и оценивающим взглядом прошёлся по его внешнему виду. Грозовой дождь нехило вымочил Геннадия, ведь грязная холодная вода ручьём стекала по его одежде, — Бери стволы и поехали.        — Гендос, ты че уебался? Куда поехали? Какие стволы? Я их даже не зарядил.        — По дороге зарядишь, — по всей видимости, дело было действительно важным, иначе объяснить повышенный тон Зуева никак нельзя, — Киса, не тяни кота за яйца! Вопрос жизни за решёткой и смерти!       Гена – натура шутливая. В любой ситуации, поминки знакомого человека или же упущенный последний рейс автобуса, русоволосый всегда придумывал глупую, но смешную шутку. В самых критичных и не подходящих ситуациях Кислов вместе с другом едва сдерживали смех, ведь оставалось хоть какое-то понимание морали. Однако сейчас на светлом лице Зуева не было ни единого намёка на веселье: синие от холода губы дрожат, тусклые глаза постепенно наливаются страхом, а коже с каждой минутой становится на оттенок бледнее. Именно это стало сигнальным маяком для Вани: они действительно в опасности.        Наспех накинутая дутая куртка успела промокнуть, пока друзья перебегали из помещения в машину. Неряшливо собранная гарнитура покоилась на заднем сидении в небольшом дипломате, дожидаясь своего часа и, непосредственно, зарядки. Дороги практически не было видно из-за дождевых разводов на лобовом стекле, они ехали как слепые котята. В таких обстоятельствах переживания за жизнь повышались, но Киса даже ума приложить не мог, какова первая причина тревожности друга. А тот, внимательно следя за дорогой и прерывисто дыша на ходу, не смел отвлекаться на разглагольства.        — Слышь, Гендос. Здесь педофилией попахивает, — тут же возмутился темноволосый, отвлекаясь от наблюдения за дождевыми каплями на стекле его двери, — Может объяснишь, чё случилось?        Зуев тяжело вздохнул. Было особенно видно, насколько трудно ему даются слова, чтобы вкратце и ясно объяснить приятелю происходящее. Хотелось сделать это как можно чётко и понятно, дабы не вызывать второстепенных наводящих вопросов.        — Помнишь, когда вы с Хенком устроили мордобой на день города?        — Ты мне решил память освежить или прояснить ситуацию? — он был готов брызгаться противной пеной изо рта, лишь бы больше не слышать эту мерзкую фамилию и ужасный случай. Всё-таки свежая рана, всё ещё кровоточит.        — Не перебивай! — ответно гаркнул Зуев, — Я мог приехать раньше и разнять вас, но было ещё одно дело. Мне пришлось заехать к одному чуваку и дать некоторую информацию о Сове. С помощью местных наркоманов он достал несколько номеров, после чего пробил их по базе данных. Среди них один оказался верным: некий Глеб Воробьёв недавно переехал в Коктебель в связи с проблемами с законом в другом городе, зарабатывает на жизнь нелегальным способом, разбрасывая закладки по углам мало жилых домов. Сегодня у него назначена встреча с одним из гашеных, на которой мы наконец-то сможем поймать его.        Источник кипячёной воды тут же умывает Кислова, оставляя в некоторых местах кожи несущественные ожоги. Густые брови самопроизвольно сдвигаются в непонимании, юноша уже окончательно потерял самообладание. Каждая их с Геной попытка выловить конкурента обручалась провалом, а сегодня выпала бесплатная возможность распрощаться с ним, в последствии отдавая долги и возвращая свою нужность людям. Этот шанс был буквально свалившимся с неба, из неоткуда. Именно эта часть всего плана настораживала Кису. «Здесь явно что-то не так».        — А ты уверен, что тебя не наебали? Откуда инфа, что сегодня будет встреча? — кудрявый до последнего отказывался верить в чудо, пока на колени не прилетел включённый телефон Зуева, на котором светился открытый снимок экрана. На нём изображена переписка, по всей видимости, того самого Глеба и клиента, в диалоге которых высвечивается безлюдная улица приморского городка и координаты, — Хуй с ним, допустим. Даже если мы словим этого гондона, за какой хер нам гарнитура?        — Ты барана-то не включай! — мельком злостно взглянув на друга, Зуев продолжил следить за дорогой, не отпуская педаль газа. Хотелось поскорее прибыть на место назначения, несмотря на ужаснейшие погодные условия, — Повяжем его на месте, закинем в тачку и на заброшку. Считай внеплановая дуэль. И пацанам набери, чтоб подтянулись попозже.        Колёса с неприятным звуком скрипят на поворотах. Усиливающийся ливень без конца тарабанит по железной крыше алой приоры. Никому не известно, чем закончится этот день, но Ваня знал одно: совместное времяпровождение с Софьей отменяется.       Дорога до глухой улицы была достаточно короткой, парни добрались до туда за считанные пятнадцать минут. С учётом размытых дорог и грозового ливня – это вполне быстро. Спешить и выходить из машины парни не стали, Зуев знал назначенное время и торопиться, чтобы промокнуть под дождём, не хотелось. Всё, что им оставалось делать – ждать. И не удивительно, что каждый нашёл себе занятие по душе: узловатые пальцы Гены постукивали по кожаной обивке руля, а Ваня активно набирал сообщение даме истерзанного сердца.        : сильно расстроишься, если сегодня облом?        Учитывая занятость девушки, а также постоянно включённый режим «не беспокоить», быстрый ответ был маловероятен. Однако Кислов таил надежду, чтобы пообщаться с шатенкой хотя бы так. Всё-таки несколько часов разлуки дали о себе знать, не говоря уже о двухнедельной ссоре.        Не став терять время, кудрявый печатает новое сообщение в общий чат с приятелями, которое имело посыл срочной встречи через пару часов на заброшенной многоэтажке. Он мгновенно получает согласие с обеих сторон, после чего временно блокирует гаджет, дожидаясь второго, более значимого ответа.        Нет, Кислов и Елисеева ни в коем случае не находились под статусом отношений. Надо сказать, они даже не затрагивали эту тему, находясь в тёплых, но вовсе не дружеских объятиях. Ваня мог спокойно коснуться губами любой части тела девушки, которая не будет протестовать насчёт этого. Наоборот, довольно посмеется, чем вызовет улыбку на остром лице юноши, взъерошит любимые тёмные кудряшки и вновь потянется за тактильностью. Ей не свойственна ласка и забота, но рядом с ним Софья превращалась в Белоснежку. Такая же добрая и нежная, словно первый подснежник среди сугробов.        За одну ночь нельзя координально поменять жизнь, однако можно многое переосознать. К примеру, последняя ночь с шатенкой дала юноше понять, что он действительно способен любить, как и остальные люди. Среди других отрицательных черт сияет маленький луч солнца, названный любовью. Безусловно, проявить её достаточно тяжело в связи с многочисленными детскими травмами, однако Соня смогла познать влюбленную сущность Кислова. Возможно, только наполовину, но этого было достаточно.        Погрязнуть в пучине бытовых проблем и семейства хотелось меньше всего, но Ваня за сутки неоднократно задумывался над тем, какими были бы их отношения с Елисеевой. Он понимал: ничего хорошего не произойдёт, судьба разведет их по разные берега океана, вынуждая страдать от неутолимой любви и бесконечных слез. Но Кислову так хотелось. Желание почувствовать себя живым благодаря женской любви с каждым часом возрастало в бешеных размерах, а самое главное – любовь нужна была именно от Сони. От родной темноволосой Сони.        Мышонок: досадно, но терпимо. встретимся в другой раз :)        Глядя на входящее сообщение, что светилось на автоматически включённом дисплее, Киса снова превращался во влюблённого дурного пятиклассника. Широкая улыбка чеширского кота не покидала его тонкие губы, а редко сияющие карие глаза снова залились значительным блеском. Эта дева однозначно творит что-то неладное, ведь увидеть Кислова с наглядным счастьем на лице приравнивается к нахождению слитка золота средь бело дня. Впрочем, Зуеву в этом очень даже повезло. Правда, не совсем вовремя.        — Кончай свою дворовую романтику. Нашёл время, — в словах Гены будто читалась ревность, вот только кого к кому? Неужели подруга, с которой ассоциировалось приятное воспоминание с Дома Культуры, смогла растопить сразу два мужских сердца? Об этом Ваня даже и не думал, а зря, — Вон, у нас щас десять лет тюряги сбегут, я посмотрю, как ты лыбиться будешь. Погнали, Ромео.       Красный автомобиль остаётся под окнами неизвестного дома, пока пассажиры в темпе, пытаясь спастись от сильного ливня, бежали под небольшую крышу подъезда. Кудрявый накидывает капюшон от флисовой толстовки, впервые в жизни соглашаясь с былыми словами матери: «куртку нужно покупать с капюшоном». Осознав их ценность и неприятность дождевой воды за шиворотом, юноша глубоко вздохнул, поддаваясь томительному ожиданию.        — Если он мне опять глаза перцем забрызгает, то я твою тарантайку подпалю тёмной ночью, — буркнул Кислов и неодобрительно взглянул на приятеля. Меньше всего сейчас хотелось мокнуть под дождём в наивных поисках причины проблем с деньгами. Ведь Гена мог ошибиться, а потраченное зря время ещё больше расстроит друга. Всё-таки он мог сейчас наматывать каштановые густые волосы на пальцы и наслаждаться хорошим эффектом новой травы, а не фыркать как недовольный породистый кот на крупные капли воды.        В ответ на грубость Гена бросает безразличное «рискни», не отвлекаясь больше ни на секунду от слежки.        Русоволосый был точно уверен, что жертва внеплановой дуэли выйдет со стороны детской площадки в направлении массивных гаражей. Подобные сделки очень часто происходили в похожих районах, ведь именно здесь никто не посмеет им помешать. Жаль, что никто даже предугадать не может о планах дуэлянтов.        Оба внимательно пожирали взглядом каждый миллиметр площади карусели и горки вместе со старой песочницей, боясь упустить жертву из виду. В светлых глазах Зуева впервые настолько сильно пляшут черти, ведь никогда раньше ему не приходилось быть до такой степени злым. Есть лишь одна вещь, которая могла вывести парня из себя – тема родителей. Он искренне ненавидел рассуждать о причине смерти его родной матери, не любил оглашать деятельность отца, говорит о том, как тяжело вытаскивать его из запоев и очередных пьянок с соседями. В этом плане Гена привык молчать. Однако появилась вторая причина его ярости – убыток денежных средств и популярности среди гнилых наркоманов. С уходом клиентов юноша потерял деньги, а с ними и свой прожиточный минимум. Из-за не местной твари Зуев жил буквально на копейки, и может продолжить доживать последние, если не словит Сову здесь и сейчас. Возможно, именно сегодня настал тот самый звёздный час.        — Смотри! — внезапный возглас Кислова вынуждает обернуться не только, ненадолго отвлекшегося, Гену, но и проходящего неподалёку неизвестного в чёрной лёгкой куртке с капюшоном. Вновь не видно лица, но приятели знают одно – это точно Сова.        — Жопу ставлю, это тот чмырь.        — Неужели твоя жопа впервые в жизни останется при тебе? — всеми своими силами кудрявый пытался разбавить напряжённую обстановку, за что получил лёгкий подзатыльник, который послужил неплохим стартом. Дуэлянты медленно двинулись в сторону начинающейся сделки.        Несмотря на убедительную просьбу друга не брать оружие с собой в связи с погодными условиями и возможностью попасться на крючок местной полиции, так как за главным дилером Коктебеля следят не только они, Кислов всё-таки смог вытащить револьвер из дипломата. И теперь спрятанное заряженное оружие находится под открытой курткой, в надёжности и полной сохранности. Ваня был напористо уверен в том, что оно действительно пригодится, наплевав на гениальный план друга. Впрочем, обе версии хороши. Обе влекут за собой более десяти лет тюрьмы.        Дальнейшие действия, подразумевающие под собой убедительный срок исправления на зоне, происходили как в тумане. Последнее, что отчётливо помнит Зуев – двое неизвестных ему парней, тряпочка, пропитанная снотворным и резко поднесенная к носу необходимой личности, неразборчивые крики протеста и сильный удар Кислова в район переносицы жертвы. Стоп.        Русоволосый тут же хотел запротестовать сделанному, однако кудрявый был занят немного другим. Достав ствол из-под куртки, он обхватывает шею второго, по всей видимости, клиента, параллельно этому подставляет заряженный револьвер к виску. Пойманный подросток буквально дрожит в руках Вани, что ещё больше разжигает в нем азарта. Он создан ради него. Родился ради адреналина и умрёт под его влиянием.       — Хоть слово ляпнешь кому-то – я твои мозги по той горке размажу. Ясно? — неизвестный мальчишка лет пятнадцати положительно кивает, тяжело дыша, после чего Кислов резко отпускает его, позволяя покинуть территорию. Ошарашенный случившимся убегает, а темноволосый самодовольно улыбается, поглядывая то на оружие, то на пойманную Сову, что истекала кровью в районе носа, — А чё? Мож прям здесь шмальнем? Всё равно район глухой.        — Это ты глухой, придурок! Я тебе неясно сказал, не брать стволы? — рявкнул Зуев, подхватив обездвиженное тело и закинув его на плечо. Оба направились в сторону машины, ведь надолго оставаться на месте преступления слишком опасно. В любой момент приедет Хенкин старший, а с ним и весь патруль. Вряд ли Ларисе захочется вновь выслушивать поучительные лекции о воспитании сына-уголовника, — Ещё и этого отключил. Вот когда он теперь очнется? Так хоть известно было, что через час другой оклемается. А с твоим ударом дай бог к утру восстанет.        — Не ссы, я не сильно пизданул. Через час проснётся. Не хуже твоей бодяги в тряпке, — смирившись со сделанным не по плану действием, тяжёлое тело было аккуратно уложено на задние сидения автомобиля. Быстро запрыгнув вперёд, дуэлянты отправляются на крайнюю точку сегодняшнего дня, где и пройдёт незапланированная дуэль. Мысленно Кислов представлял, как отпразднует новую победу холодной бутылочкой хмельного на базе, а после вернётся к Елисеевой и наконец почувствует её необыкновенный слащавый запах. Привкус победы во рту вызывал гордость, пока Зуев на всех скоростях гнал в сторону заброшенного здания, где потихоньку собирались Меленин и Хенкин. 

***

      Головокружение. Пульсация в висках. Темнота. Шатенка пытается разлепить тяжёлые веки, что выходит достаточно слабо. Организм исчерпал всевозможные силы, направив их неизвестно в какой источник. Она кряхтит, мычит от головной боли, параллельно этому пытается вспомнить последние фрагменты жизни. Однако память предательски подводит девушку, хотя всё-таки в остатках свежего разума мелькают некоторые фрагменты: улица Блока, полные карманы товара, завершающая сделка, удар в нос.        Темноволосая не видит окрестностей местности, в которой вынуждена находиться, но определённо чувствует, насколько туго связаны её руки за спиной. Ноги точно также перевязаны, по всей видимости, толстым жгутом, к дряхлому деревянному стулу. Мельком слышатся шаги где-то позади, а сбоку перешептывания. Девушка вовсе не может разобрать странных звуков вокруг, но банальный сценарий никогда не подводит жертву: через мгновение она познает ответы на каждый свой вопрос. К слову, это случится с минуты на минуту.        — Снимай, Гендос. Не спит он уже, а если спит – разбудим, — знакомый прокуренный голос впереди чувствуется как разряд тока в двести двадцать вольт. Небольшой пазл в травмированной женской голове постепенно вставал на свои места, фрагменты самопроизвольно вставали в необходимые ячейки. Совсем скоро Соня осознает серьёзность всего происходящего, а парни узнают, так долго и тщательно скрываемую, правду. По всей видимости, Зуев слушается указаний младшего и поднимает большой капюшон толстовки девушки.       Мгновение.        Осознание.        Шок.        — Соня? — буквально хором произносят трое парней, не включая Кислова, который с нахмуренными бровями сверлил взглядом привязанную к стулу девушку. Выглядела она совсем не так, какой её привыкли видеть: растрепанные каштановые волосы, разбитый нос, с которого до сих пор сочилась алая жидкость, дрожащие потресканные губы, пыльная одежда и чересчур ослабленное состояние.        Ошарашенный произошедшим, Егор мгновенно ринулся в сторону пострадавшей Елисеевой, принимаясь развязывать туго связанные жгуты. Уж кому, как не ему знать, насколько это больно. Меленин понимал: синяки начнут проглядывать через некоторое время, если не проявятся сейчас. Впрочем, такое положение уже ничем не спасти. Всё, что было в силах лысого – снять верёвки с вежливой помощью Хенкина.        — А ты говорил встретиться не получится, — устало хмыкнула темноволосая, взглядом упираясь в пол. Безумно стыдно смотреть в глаза любимого человека, понимая, как долго она обманывала его ради собственной выгоды. Хотелось провалиться под землю, самостоятельно удушить себя тем же самым жгутом, лишь бы не лицезреть разочарование со стороны Вани.        — Блять, я же говорил тебе, что обознались. Наебали тебя твои кенты, — он перебирал массу оправданий случившемуся, но никак не мог подойти к возлюбленной и физически помочь. Что-то ему подсказывало, что всё идёт своим чередом.        Шатенка тяжело вздохнула, почувствовав свободу в ногах. Растянув толстые жгуты с женских щиколоток, парни приступили к рукам. Меленин аккуратно срезал край верёвки остро заточенным ножом, а Боря бережно разматывал бечёвку, стараясь лишний раз не навредить пострадавшей знакомой. Зная всю правду и истину, Софья на их месте была готова прикончить себя тем самым ножом-бабочкой, чтобы больше не чувствовать себя последней гнидой. Хотя ей нечего терять.        Она помнит, каким трудом ей удалось смириться с характером Кисы и начать общение сначала. Девушка помнит, как он давился пеной от злости при виде темноволосой девы чуть ниже ста шестидесяти. Елисеева отчётливо помнит, как Ваня прошлой ночью гладил её по макушке со словами ценности. Он говорил о том, насколько сильно дорожит ею в последнее время. Он не солгал. За него это сделала Соня.        — Вы не обознались, — «глаза не врут». Впервые данное выражение маленький Ваня услышал от мамы, когда открыл ей свою маленькую тайну. Она заключалась в детской симпатии к Машке из параллельного класса, которая ненавидела дождь и дёрганья за её роскошные косы. Тогда Лариса помогла сыну, сподвигая на долгий зрительный контакт: «ведь только так ты сможешь добиться правды от человека». В очередной раз мама была права, а Елисеева, которой наконец-то развязали руки, не соврала.        Теперь правда не только режет слух, но и глаза. Кудрявый ошарашено смотрит на ту, которой доверился в считанное мгновение. Подумать только: он был готов преподнести целый мир к ногам того, кто сам и разрушил этот несчастный мир. Нет. Кислов напрочь отказывался воспринимать услышанное. Он мысленно отрицал вышесказанное, придумывал оправдания шатенке, смахивал на свои проблемы со слухом, которых отродясь и не бывало. Увы, но Иван не ослышался. Дальнейший диалог подтвердил то, что он так старательно отталкивал от себя и от своих мыслей.        — Подожди. Ты и есть Сова? — в более осознанном состоянии из всех был лишь Хенкин, ведь черты самосохранения и преобладания передались по наследству от отца. Именно он вызвался выслушать полноценную историю со стороны девы, пока остальные расхаживали по помещению с тяжёлыми вздохами. Когда Софья положительно кивнула, расслабившись на старом шатающемся стуле, Боря хотел задать новый вопрос, но Зуев тут же перебил его.        — Хорошо. Даже если ты Сова, тогда кто такой Глеб Воробьёв?        — Это поставщик мой, — она усмехнулась вопросу и такому очевидному ответу, решаясь рассказать историю самостоятельно. Пусть лучше правда выльется с её поганых уст, чем через работников полиции, — Ещё до переезда сюда я начала толкать товар, потому что позарез нужны были деньги. Думаю, Ваня не раз шутил вам про мою семью. Так вот – он не шутил.        — Давай на жалость не дави! Дальше чё было? — внезапно рявкнул Кислов, перебивая возлюбленную. Хотя можно ли её так назвать сейчас, открыв глаза на уйму подводных камней?        — Не перебивай, — вежливо, но громко потребовала Елисеева, тем самым напоминая, насколько ненавидит подобные скачки, — Я действительно не из шикарной семьи: отец пьёт, не просыхая, а мать работает в Доме Культуры, зарабатывает на прожиточный минимум. Пришлось прокармливать себя самостоятельно. Работа шла неплохо: каждый месяц Глеб привозил сумку с товаром, я распродавала его за определённый срок, затем получала свою прибыль и расход. И так до того момента, пока отца не поймали.        — Поймали с чем? — Боря по-прежнему интересовался за всех остальных, входя в положение друзей. Больше всего тяжело осознать услышанное Гене и Ване, ведь именно с ними шатенка была как никогда близка. Больно. Безумно больно, но они держались.        — Он в городском парке напал на подростка. Нанёс несколько ударов. Точно не помню, ножевые или голыми руками его прикончил. Короче, факт остаётся фактом, — кареглазая внимательно следит за нервными движениями кудрявого. Он прокручивал пистолет меж пальцев, ходил из угла в угол, но ни в коем случае не смотрел в глаза девушке. Было обидно, — Из-за его риска загреметь в тюрьму, нам пришлось переехать. С Глебом был договор, что поставлять товар он будет сюда, а я уже сама разберусь как толкать, кому толкать и за сколько. Так и случилось. А тут вы на меня свалились.        — Значит в ту ночь в машине... — впервые за долгое время повествования от лица Елисеевой Гена открыл рот, вспоминая самую первую встречу с шатенкой.        — Да. Это была я. На тусовку меня пригласил друг хозяина квартиры: им срочно нужен был товар, а мне деньги, — острое лезвие кинжала вспарывает могучую мужскую спину. Ещё никогда Ваня не чувствовал себя настолько паршиво. Никакие наркотики не сравнятся с болью, которую он испытывал, слушая горькую правду с уст любимого человека. В очередной раз жизнь доказывает ему, что любовь создана отнюдь не для него, — Да, Вань. В тот вечер, когда вы погнались за мной по аллее, я забрызгала тебя перцем. Это был всего лишь приём самообороны. Согласись, на моём месте ты бы поступил точно также.        Кислов молчал. Хотелось кинуть что-то колкое, по типу «на твоём месте я бы вены вспорол, чтобы не позориться», но он понимал противоречивость собственных чувств прямо сейчас. С одной стороны – Соня стала той, ради которой он мог запросто сломать любому трахею, с другой – трахею хотелось сломать именно ей. Всё напоминало гребанный ад, в который Киса попал по заслугам. И где же ему пришлось настолько провиниться, чтобы дама его сердца оказалась самой настоящей тварью?         — Но почему ты всё время молчала об этом?        — Ну не рапортовать же мне на весь город, — она впервые взглянула Меленину в глаза за весь период своего монолога. Непривычно видеть сразу в четырёх парах глаз глубокое разочарование, но она понимала: заслужила, — Да и Глеб запретил. Мне изначально вообще запрещено было с вами связываться, но Гена оказался слишком добр ко мне. У нас с ним завязалось общение, о котором Глеб не знал. Там уже и с Ваней споры закончились. Уже после наших близких взаимоотношений он поставил мне ультиматум: либо Ваня, либо бабки. Думаю, мой выбор очевиден.        — Ну теперь понятно, почему ты меня так резко киданула, — Кислов остановился точно перед девушкой, бормоча фразу с досадой в голове. Боль пожирает каждую клеточку его тела, он вынужден поддаваться зашкаливающим эмоциям, а не пылкой любви. Люди никогда не поймут, что он тоже человек и ему тоже бывает больно. Ваня убеждается в этом всё больше и больше. Последняя надежда была на Елисееву, но и та втоптала его в грязь, не жалея ни на минуту, — Понятно, почему «терпимо». Понятно, блять, почему ветровка твоя сраная казалась мне знакомой.        — Вань, пойми меня тоже! — она резко вскочила со стула, делая шаг навстречу темноволосому, но тот сопротивляется. Отступает, не желая контактировать с Соней. Она противна ему, — Да, я поступила как мразь, но каким будет моё будущее без денег? Думаешь квартиру мне родители купят, или путь в университет они проложат? Я делала всё это против своей воли.        — Да? Серьёзно что-ли? Кто же тебя заставлял выбрать бабки вместо меня, а? Кто же тебя, сука, заставлял молчать об этом, как партизанку? Кто блять?! — их разговор перерос в самый настоящий конфликт, в котором остальные парни были наблюдателями. Каждый боялся за жизнь девушки, несмотря на её подлость и гадкость, ведь в руках юноши заряженный ствол. Хоть одно лишнее слово и пуля пронзит грудную клетку девы, в этом были убеждены все, — Я же бегал за тобой, ухаживал, от наркотиков ебаных спасал. Думал дело полезное делаю, жизнь человеку спасаю, а как оказалось, надо было тебя собственноручно наркотой накачать, чтоб загнулась побыстрее!        — Кис, ты борщишь, — снова Мел встревал в перепалку, пытаясь успокоить обе стороны. Пусть Соня останется изгоем после сегодняшнего диалога, но Егор навсегда останется в её глазах пушистым Леопольдом. Она запомнит его точно также, как и остальных участников клуба.        — Чё, Мел, правда? Ей неприятно что-ли? А мне приятно было, когда после тусовки в ДК ни привета, ни ответа? А мне приятно было, когда в школьной курилке зашёл разговор за мою семью? А мне приятно было, когда посреди школьного коридора она кинула меня без объяснений? Я вам че, сука, терпила или какого хуя? — сплошная грязь водопадом лилась с мужских уст. Выслушивая каждое громкое предложение, янтарные глаза девушки наливались отчаянием и той же самой болью. Она мысленно винит себя за сделанное, проклинает внеплановый переезд в конце зимних каникул, покрывает пятиэтажным матом свое дикое желание пару лет назад начать зарабатывать нелегальным способом. Быть может, если бы судьба действительно связала две ветви со стороны Кислова и Елисеевой, всё бы произошло гораздо проще, не будь всех вышеперечисленных оплошностей?        Худощавое женское тело дрожит посреди сырого помещения. Запах свежести после дождя больше не радует её, а присутствие Вани не возбуждает маленьких бабочек внизу живота. Всё живое окончательно вымерло внутри этих двоих. Как и говорилось раннее: они обязательно сломают друг друга, если судьба случайным образом сведёт их. Этот момент настал.        Стоя друг напротив друга, Елисеева с надеждой буравит взглядом возлюбленного. Ненавидит себя, проклинает всех, кто сподвигнул её на этот путь, но продолжает считать Ваню своим любимым и родным человеком. Она опускается ниже плинтуса, устраивает мысленный самосуд, приговор которого ровняется казнью и точной смертью, но Кислов всё ещё остаётся идеалом в её глазах. Она любит его, но они вместе не смогут простить случившееся. Ни Киса, ни сама Соня.        Сотни ножевых ударов отпечатались на широкой мужской спине. Кровоточащие раны глубиной в неизвестность изливаются алой жидкостью, оставляя ожоги на некоторых участках. Нутро юноши точно также истерзанно и истоптано наплевательским отношением. Он не уверен, сможет ли продолжить диалог с девушкой напротив, но точно знает одно: ей никогда не найти оправданий.        — Прости.        Ваня в замешательстве. Ему нечего ответить на лукавые извинения, кроме единственной фразы. Он делает несколько шагов вперёд, оставляя между ними считанные сантиметры, а после холодно и безразлично произносит коронное:       — Ствол в руки, десять метров и молись.        Сердце пропускает удар. Опустошенный взгляд с выступающими слезами впивается в мужскую спину. Он без малейшего интереса отвернулся от неё, надвигаясь к собственной точке отсчёта. Даже невзирая на острые черты лица юноши, она прекрасно знала, насколько он зол и в каком положении сейчас его брови. Близкие друг для друга люди в одно мгновение стали чужими, но Соня никогда не сможет назвать незнакомцем того, о ком знает гораздо больше, чем о самой себе. Шатенка прикусывает внутреннюю часть щеки, чтобы не дать волю слезам, действительно молится, но вовсе не за собственную жизнь. Мысленные молитвы направлены на дальнейший успех в жизни парней. Она не произнесет искренних слов вслух, они больше не поверят ей. Доверие исчерпано. Время поджимает.        — Бабе уступаю. Хенк, дай ей ствол, — поднятое вверх дуло подрагивало в мужских руках вовсе не от волнения, а от накапливающейся злости. Шкала превышала норму, Киса выходил за грани. Держать себя в руках неистово тяжело, но он пытался изо всех сил. Всё-таки помнил, как девушка относится к громким звукам.        — Кис, одумайся, — Меленин выходит из тени как по предначертанному сценарию, пытаясь успокоить гневного друга. Он аккуратно подходит к нему, не торопится, контролирует собственную речь и остерегается громких раздражительных, по мнению кудрявого, слов, — Каждый человек имеет право на ошибку. И... каждый должен испытать второй шанс. Она же нравится тебе. Подумай, вдруг Соня – твоя настоящая судьба.         — Мел, не неси хуйни! Я хорошо подумал и принял для себя решение, что, кем бы ни была эта Сова, дуэли быть. Поэтому дайте ей ебучий ствол и пусть стреляет, меня шанс подохнуть в этих руинах не ломает.        Озябшая на холодном воздухе ночью девушка повернулась лицом к товарищам возлюбленного. Они тревожно осматривают её, несмотря на неприятную правду, которую пришлось выслушать, боятся за дальнейший исход событий. И нет, последствия дуэли и угроза колонии больше никак не пугает дуэлянтов. Все, помимо Кислова, переживали за жизнь молодой шатенки. Ведь Меленин прав: мы все ошибаемся и оступаемся на своём пути, но это не повод принимать поражение и пулю меж бровей. Возможно люди действительно не меняются, но второй шанс существует для всех. Таковы законы морали.        Лохматые каштановые волосы, распушившиеся в связи с влажностью на улице, дрожащие пухлые губы, очевидно сломанный нос, с которого совсем недавно сочилась горячая кровь, блестящие от слез глаза. Всё это выглядит жалко в одной сборной солянке, но именно Елисеевой хотелось помочь. Каждый из присутствующих был готов протянуть руку помощи, дать второй и последний шанс на исправление. Каждый, но только не Кислов.        — Борь, прошу, дай мне ствол, — практически шёпотом просит уставшая Софья. Она устала от бесконечных бытовых проблем, устала работать как лошадь ради собственного пропитания и достатка, устала находиться в этой сырости и грязи с запекшейся кровью на лице, устала жить. Быть может, сегодняшняя ночь – это первый и последний шанс распрощаться со своей жизнью, ведь девушка так давно об этом мечтала.        Пусть Елисеева самый ужасный человек на свете, пусть обманула их и направила на ложный путь, пусть ввела в тупик и заставила столкнуться с проблемами и неприятностями, но они по-прежнему позволяли ей звать их по имени. Нет, родные имена не являлись тяжёлой темой для дуэлянтов или закрытой информацией. Просто это было личным, сокровенным, открытым только для близких. А Соня всё ещё родная. Всё та же лучезарная и любимая, хоть и оступилась.        С неохотой и настороженностью Хенкин вручает приятельнице заряженное оружие, понимая, что избежать дуэли невозможно. Киса находится под влиянием агрессии и неутолимой ярости, а значит переубедить его не получится. Софья же ведётся на поводу любимого, зная, насколько легко его вывести из спокойного состояния. Лучше она поскорее закончит с этим, чем будет мучиться от бесконечных криков. Однако стоило заполучить ей револьвер, как с обветренных уст мгновенно полилась речь.        — Я попрошу вас всех не перебивать меня и не подходить близко, а иначе... — дуло оружия резко прижимается к женской груди, обозначая невидимые границы между зрителями и вторым дуэлянтом. Соня настроена серьёзно: хоть шаг в её сторону и она спускает курок. Терять нечего. В любом случае кто-то из них умрёт, — Вань, я знаю, насколько тебе неприятно и больно сейчас. Я прекрасно понимаю тебя и твои чувства, когда я оставила тебя посреди коридора, так ничего и не объяснив. Я понимаю твои ощущения, когда после твоей благородной помощи на дискотеке я отталкивала тебя, не хотела разговаривать, воспринимая твою поддержку как стеб. Мне правда очень стыдно и обидно, что всё пошло именно таким путём. Поверь: как бы я ни поступила, ты по-прежнему остаёшься для меня самым любимым и родным Ваней. Ты можешь не отвечать взаимностью, я пойму. После сделанного я не заслуживаю твоей любви и прощения, всё это слишком дорого. Но запомни: обязательно найдётся та, которая будет с тобой честна и верна. Ты непременно будешь счастлив с той, которая примет тебя любым: пьяным в стельку и обкуренным, с твоими выпадами под наркотой и нездоровой агрессией. Ты правда будешь любить и любим, но точно не со мной. Прости.        Весь монолог юноша слушал девушку с тяжёлым дыханием и сжатыми губами. Брови его дёргались, сводились к переносице и вновь выпрямлялись, не теряя своей грозности. Слова возлюбленной тронули Ваню. Он был готов отменить гребанную дуэль и броситься к ногам темноволосой, требуя начать всё с чистого листа. Он хотел взять самые светлые чернила, написать новый сюжет их незадавшейся любви и попробовать прожить другую жизнь по-новому, но осознание пришло слишком поздно. По другую сторону помещения раздался выстрел.        Ледяное обездвиженное тело женской особи с грохотом падает на мокрый пол с грязными лужами слякоти, которые чуть позже постепенно стали наполняться алой кровью. Абсолютно все присутствующие с пульсацией в ушах, то ли от выстрела, то ли от шока, бросились к худощавому телу, что без единого намёка на жизнь осталось бездыханным. Из бархатных девичьих рук бесшумно выпадает револьвер, а в районе грудной клетке виднеется следы прошедшей пули. Это конец.        — НЕТ! НЕТ! НЕТ! — встревоженно кричит кудрявый, хватаясь за волосы и оттягивая их до такой степени, чтобы боль была осознанной. Хотелось поверить в глупую мысль о реалистичном сне, но адское неприятное чувство на коже головы вывело из подобных размышлений. Всё реально, — СУКА!        Второй выстрел раздался в воздух, после которого револьвер в очередной раз полетел на землю. Юноша бросился к обездвиженному телу, истерически пытаясь привести в чувства деву. Он судорожно бил ладонями по её щекам, не рассчитывая силы, тряс за хрупкие плечи, теребил её мягкую ладонь, но так и не добился ответа с возгласом «это шутка». Ваня глубоко и тяжело дышит. Осознание реальности всё ещё туго даётся парнишке, он не был готов к такому исходу событий. Однако вернуть время назад невозможно. Соня мертва.        Парни ещё долго будут оттаскивать темноволосого от девичьего трупа, упрашивая друга успокоиться и прийти в себя. Меленин снова вернётся в колею чтения лекций, будет стараться всевозможными силами добиться ответной реакции от Кислова. Хенкин попробует наладить взаимоотношения с ним с помощью случившейся трагедии, но так и не достигнет толкового ответа. Зуев же сам будет находиться в ошарашенном состоянии, ведь девушка была для него единственной близкой подругой. Никто из них так и не распознает внятных слов в душераздирающих воплях друга, которые означали колючее и болезненное: «Прости меня, Мышка».        «Она погибла в его кофте. Может, это действительно судьба?». Никому не известно, но Ваня знает одно: судьба злая штука. Он больше не верит в неё, ведь она забрала у него самое драгоценное – Соню.        Он больше не услышит её ласковое и заботливое «Вань». Он больше не почувствует тепло бледных нежных рук, которые она так привыкла мазать обыкновенным аптечным кремом. Он больше не услышит слащавый аромат малины, доносящийся от темноволосой бестии благодаря ароматизированному гелю для душа. Он больше не сможет смотреть кареглазым в глаза, ведь в памяти навсегда отпечатались её бесподобные янтарные омуты, напоминающие чёртову бездну, в которой они погрязли совершенно случайно. Он больше не сможет так искренне и сильно полюбить кого-то, хоть их романтика продлилась предательски мало. Он больше не посмеет завести диалог с какой-либо особой, которая смеет носить прекрасное и до чёртиков родное имя Софья.       Банальная любовь и ванильность никогда не были вторым именем для Ивана. Он привык представлять себя обществу и оставлять после себя шлейф холодного выблядка, который рождён вовсе не для чувств. На его плечах серьёзная работа, дурные «темки» с друзьями, развитие в сфере спорта. Всем этим факторам никаким образом не могла поперечить влюблённость. В это так наивно и поверхностно верил юноша, пока не встретил Елисееву.       Ваня не ценил её злые оскорбления, когда тот забирал у неё ручку посреди урока или рисовал половые органы на полях. Он не воспринимал близко к сердцу её мимолетные комплименты, по типу «мне так нравятся твои кудряшки». Кислов пропускал мимо глаз её неповторимую беззаботную улыбку в любой момент без причины. Иван не серьёзно относился к тому, насколько сентиментальна его возлюбленная.       «Мы ценим, когда теряем». Теперь данная фраза имеет место быть в жизни обречённого Кисы, а слова о встречи в другой раз, сказанные девой по переписке, останутся камнем на истерзанной душе. Их неожиданная встреча на заброшенном здании была действительно последней.