Слякоть.

      В темнистой глубине карих глаз отражалась тоска и неприятная горечь, когда девушка тонким пальцем проводила по железной двери. Она находилась в неизвестном ей подъезде, погруженная в пустоту и оправданную тишину, но даже эти факторы не помогали ей решить главную проблему на данный момент.       Огромный клубок красных ниток под названием «мысли» катался по черепной коробке из стороны в сторону, пытаясь определиться и остановиться на одной точке. Мысленно принимая свой аморальный образ жизни и наплевательское отношение к будущему, она пыталась хотя бы сегодня забрать удовольствие жизни без психотропных веществ. Однако неизбежная зависимость и навязчивое желание накуриться до потери памяти укутывали хрупкое тело своей пеленой. С одной стороны, Соня никогда не приписывала себя в число невинных запуганных девочек, что стремились к знаниям и высшему образованию. Она пожизненно будет ветреной персоной, на уме которой одно перекати-поле блуждает по периметру. С другой, безумно хотелось начать новую жизнь или хотя бы перевернуть испорченный лист тетради на более чистую сторону, начиная писать собственную историю заново. Возможно этот день станет красочным и запоминательным без наркотиков? Елисеева не помнит таких дней, так почему он должен случиться именно сегодня? Бред.        Снова сталкиваясь с безысходностью, девушка планирует и собирается со всеми внутренними силами позвонить в железную дверь. Единственный её выход из ситуации и отрешённость от настигших проблем – седативные. И пусть она покажется сущей зависимой тварью, пусть её осудят окружающие или любые другие люди. Ей наплевать. Всё также наплевать, как и все прошлые года тяжёлой жизни.        Худощавый палец аккуратно зажимает красную кнопку звонка, пока девица прислушивается к звукам в необходимой квартире. Тишина. Спустя время по-прежнему ни единого постороннего, но такого важного звука. Ни шагов, ни падения вазы или стакана со стола из-за домашнего животного, ни возгласов взрослых по типу: «Вань, кто-то пришёл» и тому подобное. Неужели парни обманули Севу?        После проведения успокоительных бесед и отвлекающего манёвра Елисеева собиралась покинуть машину и отправиться вслед за убегающим Ваней, но Константин Анатольевич всё же настоял на поездке домой. Мужчина молча подбросил подростка до необходимого дома, поблагодарил за времяпровождение с Ларисой и попросил сделать маленькую услугу – молчать об увиденном и услышанном. Согласившись, Соня покинула служебное авто, скрываясь за дверью в родной подъезд.       Осознание того факта, что в любой момент домой может вернуться, разъяренный произошедшим, отец, пришло моментально. Соня ненадолго задержалась в квартире и тут же покинула её, направляясь в сторону так называемого «места встреч» парней. Ей не требовалось узнать подробности семейного инцидента в парке, она не хотела лезть своим носом в конфликт Хенкина младшего и Кисы. Девушка стремительно шла за одним – поговорить с Кисловым.        Однако по приходе в небольшое помещение шатенку перенаправили в другое место, объяснив свои слова тем, что Кислов после вспыльчивого разговора с ними покинул базу. Задумчиво почесывая затылок, Соня понятия не имела где искать кудрявого, пока одним сообщением от Мела не пришёл неизвестный адрес, а следом указание: «Здесь Киса живёт. Сходи к нему, может он дома. С нами-то он уж точно говорить не хочет. Мб с тобой будет...».        И теперь, встревоженная своими проблемами и состоянием Кислова, она считала себя полнейшей дурой, стоя в одиночестве в сыром помещении. Казалось, что квартира совершенно пуста, ведь дверь Елисеевой так никто и не открыл. Разозлившись на пустую трату времени ещё больше, она вновь зажала кнопку звонка, несколько раз ослабляя напор и снова вдавливая.        Наконец-то послышались приближающиеся шаги. Скорость их была велика, что имеет вероятность злости. Для своей же безопасности девушка отошла назад, пытаясь вспомнить то, зачем вообще сюда пришла. А может судьба сама занесла её ветром? Возможно Соня и не хотела вовсе сталкиваться с раздраженным парнем вновь. Она понимала – сказав подобное, будет выглядеть глупо. Поэтому ей ничего не оставалось делать, как выложить правду кудрявому, что, придерживая открытую дверь, с удивлением глазел на девушку.        — Есть что-нибудь? — ответила на вопрос Соня из разряда: «зачем пришла».        Оба понимали что подразумевала девушка, оба были морально разбиты, оба хотели поскорее расслабиться и получить максимум от несчастной дряни. Кислов спокойно дул плотно забитый косяк в компании Хенкина, без угрызения совести снюхивал пару дорожек в противном туалете заброшенного Дома Культуры с Геной, употреблял седативные вместе с Мелом на неизвестных тусовках. Проще говоря, кудрявый не особо беспокоился о собственном состоянии на следующий день, не вспоминая уже выше перечисленных друзей. Юноша ни капли не переживал за их будущее, с щедростью и радостью в глазах мог отдать последнюю таблетку. Однако когда перед ним стоит умиротворенная снаружи, но такая подавленная внутри Соня, шатен попросту не мог согласиться на совместное употребление запрещённых веществ. И нет, это не потому что ему жалко разделить с ней последний косяк. Ему жалко саму девушку, что, при каждой наваливающейся проблеме, срывалась на наркотики. Быть может, сегодня его единственный шанс показать Соне те эмоции, какие можно получить без злоупотребления со всей этой грязью?        — Зайди, — он отходит в сторону, запуская шатенку к себе в квартиру. Елисеева аккуратно останавливается на пороге в ожидании дальнейших указаний. Сейчас она готова на всё, чтобы получить хотя бы малейшую тягу психотропного вещества. Ей нужен самый минимум, дабы почувствовать себя живой. Человеком, который всё ещё находится на земном шаре и тоже что-то чувствует.        Какие бы морали и нормы гостеприимства не были прописаны в специальной книжке, Кислов плевал на них с высокой горы. Да, возможно он грубый хам, не имеющий представления о том, как правильно ухаживать за гостями или девушкой, но Елисееву он завёл домой вовсе не за этим. Да и сама Соня пришла к нему уж точно не чаепитие проводить. Обоим было важно другое, совсем разное. Ей наркотики, ему её улыбка. И она должна быть вызвана положительными естественными эмоциями.        Темноволосый озадаченно смотрит на настенные часы напротив входной двери, сопоставляя необходимое время в голове. Он всё ещё ничего не произносит, держит томительную тишину между ними с Соней, в спешке натягивая дутую куртку. Шатенка лишь увлечённо наблюдает за ускоренными движениями приятеля, пытаясь разобрать причину непонятной поспешности.        — Идём, — приказал Киса, когда наконец был полностью собран. Елисеева послушно выходит из чужой квартиры, поглядывает на кудрявого, пока тот закрывает дверь собственным ключом на два оборота. Снова молчит, но показывает действиями что и как нужно делать. В конечном итоге оба быстро спускаются по лестничному пролёту, подготавливаясь к встрече с прохладным вечерним воздухом на улице.       — Куда мы? — Соня действительно искренне не понимала всей суматохи, что происходила с ней. Юноша вёл её в неизвестном направлении, причём даже не оборачивался и не ждал – просто относительно быстрым шагом уходил прочь от родного дома, чувствуя сзади хвост в виде шатенки.        — Узнаешь.        Девушка тяжело вздохнула и поежилась в тёплой шерпе, прибавляя темпа, чтобы догнать нервного парня. Его нервозность нетрудно было распознать по тлеющей сигарете меж узловатых пальцев, которую он с удовольствием потягивал, пока шёл по пустой аллее. Елисеевой всё же удалось сравняться с кудрявым и идти на одной линии, мельком наблюдая за эстетикой курения. Как ни крути, а затягивается Кислов богоподобно. А как атмосферно тлеет табак у него в руке...        Мысленно ударив себя по лбу за выдуманный разврат, девушка и вовсе не замечает окрестностей вокруг. Уже знакомые посаженные в ряд деревья возвышаются над её тёмной макушкой, даже издалека слышится рокот попсовых английских песен, а освещение вокруг периодически меняет оттенки разных цветов. Сворачивая за угол в компании Кислова, девушка недоуменно хмурит тёмные брови, рассматривая всё ещё полный городской парк вдалеке. С какой целью они здесь? Неужели Кисе принципиально раскурить плотно забитый косяк именно на той лужайке между деревьев?        Если днем широкие асфальтированные аллеи выглядели уютно и празднично, то сейчас, когда полумрак накрыл Коктебель приятным покрывалом, атмосфера стала ещё более притягательной. Открытое звёздное небо, несмотря на дневную пасмурность, являлось необъятным куполом. Яркие гирлянды и огоньки добавляли комфорта в уходящий праздник, а всё те же воздушные шарики, начиная обыкновенными и заканчивая гелевыми, погружали в глубокое детство. Аттракционы, по всей видимости, готовились к закрытию, ведь время близилось к восьми. И если кудрявый прошёл мимо той самой лужайки, направляясь к центральному входу в городской парк, то с какой целью они здесь?        — Ты хоть раз гоняла на автодроме? — внезапно спрашивает Киса, разглядев сначала работающий аттракцион, а после повернувшись к задумчивой девушке.        — Когда бы? — усмехается шатенка, потускневшими в одно мгновение глазами смотря на весёлые лица детей, что разгонялись на электрических машинках и со всей скорости врезались друг в друга, находя в этом забаву, — У меня детства толком не было.        — Я покажу тебе его за два часа, — предварительно глянув на экранные часы телефона и убедившись в правдивости названного времени, Киса небрежно хватает девчонку за тонкое запястье, начиная бежать. Ноги девушки заплетаются, и она в недоумении пытается разобраться в происходящем. Однако юноша не намерен останавливаться на половине пути, учитывая ближайшее закрытие первого аттракциона.        По крайней мере, он попытается показать ей все изыски детских развлечений и позволит почувствовать себя живой.        Всё детство Соня провела в запретах с перевязанными жгутом руками. Каждый её неправильный вздох наказывался различными способами, и девчонка успела выявить для себя самый болезненный – как морально, так и физический. Она по сей день помнит свои окровавленные запястья, что чуть позже проявят болезненные шрамы. Елисеева до сих пор хранит на теле тёмные пятна от горячих бычков, которые отец так бесцеремонно и вальяжно тушил об бархатную детскую кожу. Соня с ужасом и страхом вспоминает алые лужи крови на паркете, которые оставляла она сама после безжалостных побоев Дмитрия. А теперь, усаживаясь поудобнее в электрическую машинку, она чувствует себя абсолютно другим ребёнком. Тем, кого любят, но вовсе не родители.        Что можно сказать насчёт Кислова? Он – наркозависимый торчок, не имеющий дальнейших принципов и смысла жизни. Юноша живёт единственным днем без задней мысли о следующем, наслаждается моментом под фантомным эффектом мефедрона или же любой другой ерунды и считает это именно той усладой, которая была предназначена для него. Если у кудрявого будет возможность наложить на себя руки и лечь в холодный гроб на почве употребления запрещённых препаратов, то Ваня обязательно это сделает. Обнюхается и обкурится до состояния беспамятства, чтобы окончательно уйти с этого света. Потому что здесь его никто и ничего не держит.        Тогда почему он выбрал глупые детские аттракционы в компании с улыбающейся шатенкой, нежели снюхать пару дорог и лежать с сильным головокружением где-то в квартире? Почему ему нравится обгонять на круговой недовольную Соню вместо того, чтобы дымить плотно забитым косяком на балконе? Почему он с улыбкой чеширского кота специально врезается в неё вместо того, чтобы импульсивно крыть её матом даже если она не виновата? Да потому что Соня не причастна к измене Хенкина с матерью Вани. Потому что Елисеева не заслуживает всего этого дерьма, что окружает её на протяжении всей жизни. И пусть Киса частично останется для неё грубой и холодной тварью, он постарается уберечь её от подобных выродков. Станет смыслом жизни и тем, кто спасёт от гребанных таблеток и порошков, чтобы вместе прожить эту жизнь долго и спокойно. «Коротко и ярко» больше не станет аргументом для двоих. Он будет барахтаться в попытках выбраться в бездонной яме ломок и головных болей, но ни за что не отпустит тонкую худощавую ручонку, что принадлежит Елисеевой.        — Спорим, что за оставшиеся десять минут ты не врежешься в меня ни разу? — в карих глазах двух героев горит, скорее даже пылает азарт. Соня аккуратно выруливает по кругу, не позволяя парню соприкасаться с её транспортом. Кислов же наворачивает круги за девой, будто следя за ней словно хищный зверь.        — На что спорим? — кто бы сомневался, что юноша согласится на такую глупую, но заманчивую авантюру. Он обожал спорить, особенно если выходил из таких инцидентов победителем. Быть может, Елисеева достойный соперник? Характеры всё-таки у них похожи.        — На попкорн. Сырный!        — Идёт!        Звучит детская считалочка из разряда «раз, два, три – начало игры», после которой пара возобновляет гонки по небольшой площади. Она старательно объезжает незнакомых ей подростков и детей, прячется среди малой толпы от кудрявого, лишь бы выйти из спора победительницей. Ваня тоже зря времени не теряет – взглядом сверлит тёмную макушку, ловко определяя её среди массовки, снова начинает погоню. Соня словно дитя пищит и забавно смеётся, когда кудрявый приближается к ней всё больше и больше, но не позволяет ему выиграть. Наоборот, вновь скрывается где-то в углу или среди людей, чтобы через считанные минуты насладиться сырным попкорном.        По исходу времени две электрические машинки останавливаются вблизи друг с другом. Можно было бы подумать, что Кислов действительно одержал победу в данной схватке, но Соня отказывалась в это верить, медленно шагая по освещенной аллее городского парка.        — А я тебе говорю, что ты не коснулся! — продолжает настырно спорить она, пытаясь доказать свою правоту, а также победу. Ваня слегка усмехается, выслушивая массу аргументов в оправдание девушки. Он ненавидел проигрывать. Его главной задачей в таких ситуациях было победить, возвыситься перед соперником и показать силу собственного духа. Однако стоя перед темноволосой девой, что злобно сводила брови домиком, ему хотелось отдать ей чёртову победу. Так и вышло.        — Сдаюсь, — резко с радостью выдал Кислов, выставляя перед собой две ладони в знак поражения. Соня довольно улыбнулась, чувствуя, как одна из рук парня коснулась её запястья, — Пошли, победоносец.        В каких бы перепалках и раздорах юноша ни находился, он обязательно сдержит слово, сказанное ранее. Плевать, какой человек находится перед ним и что он из себя представляет – Кислов мысленно давал себе клятву, пока произносил обещание. Так произошло и с Елисеевой. Спор был официально заключён, приз обсужден, всё как полагается. Именно поэтому на данный момент в руках счастливой Сони виднелась среднее ведро сырного попкорна.        Она вежливо с набитыми щеками лакомства протягивает свой заслуженный приз приятелю, предлагая угоститься. Киса же не смеет отказаться, лишь наоборот – набирает в руку бывшие зёрна кукурузы с солёным привкусом и продолжает держать неизвестный путь по городскому парку. Удивительно, но подобное безделье нравилось обоим.        — Ты серьёзно?              — О чём ты? — полный рот попкорна слабо позволяет чётко произносить слова, но девушка старается заниматься двумя действиями сразу – хорошенько пережевать съедобный приз и ответить вопросом на вопрос кудрявого.        — Серьёзно любишь сырный попкорн?        — Ну да, — немного задумавшись, шатенка почесывает затылок, разглядывая воздушные зёрна в ведёрке, — По-моему, это самый вкусный вид попкорна. Ты разве так не считаешь?        — Согласен, но я больше склонялся к тому, что ты выберешь карамельный, — он демонстративно закидывает одну штуку в рот, довольствуясь удивленными глазами по правую сторону.        — С чего бы? Терпеть не могу сладкий попкорн. Слишком приторно.        — А сырный слишком солёный, — пожал плечами юноша, мельком заглядываясь на девушку рядом, — Здесь золотой середины нет.        — В любом случае, сырный вкуснее.        Бессмысленные споры вперемешку с разговорами о ерунде забавляли пару. Именно в этот момент Соня каждой живой клеточкой собственного тела чувствовала, как погружается в далёкое минуемое детство. Конечно, тогда у неё такого не свершилось, ей пришлось слишком рано повзрослеть. Однако находясь в более осознанном возрасте с правом выбора и своего мнения, она готова наивно продать душу, лишь бы остаться навсегда в этом беззаботном и лёгком состоянии. Но ведь это реальность. Здесь не существует магических и мифических существ, что помогут беспомощной девчонке. Она в любом случае через пару часов вернётся в сырую серую квартиру, вытащит одну из сим карт и вставит новую, с которой её жизнь перевернётся на сто восемьдесят градусов. С одной стороны, Соня – спокойная девушка с очаровательными карими глазами и истерзанным, но по-прежнему добрым сердцем. С другой, Сова – известный наркодилер с уймой «фанатов» и зип-пакетиков в кармане. Это два абсолютно разных человека, но оба воссоединены в одной омерзительно бледной шкуре. И осознавая этот факт, стоя на входе к колесу обозрения, Елисеевой становится противно от себя самой.        — Чё застыла? — кудрявый щёлкает двумя пальцами перед глазами девушки, которая была готова погрязнуть с головой в собственных мыслях. Хотя, она практически совершила это, да только Ваня не вовремя купил билеты, что были зажаты в его ладони, — Пошли. Посмотрим на нашу дыру сверху.        — И как тебя ещё отсюда не выгнали? — риторический вопрос прозвучал в воздух, но Соню это особо не волнует. Она быстро залезает в кабину к Кислову, усаживаясь напротив, после чего наблюдает закрытие двери специалистом.        Кабина на плотно закрепленных конструкциях медленно поднимается ввысь, позволяя пассажирам аттракциона взглянуть на приморский город с высоты птичьего полёта. Никогда раньше не посещавшая подобные развлечения, девушка с широко раскрытыми глазами рассматривает неописуемые виды города. С одной стороны виднеются породнившиеся за некоторое время многоэтажки, с другой морская гладь, которая без затруднений и особых усилий свела их с Ваней. Казалось, что именно в эти десять минут Соня оказалась отреченной от привычного гнусного мира. Здесь, в кабине чёртового колеса в компании Кислова, она чувствует тот самый комфорт, за которым гналась на протяжении всей своей жизни. Неужели все эти года стоили считанных десяти минут?       — Никогда бы не подумала, что высота бывает настолько красивой, — завороженно бормочет девушка сквозь радостные вопли из соседних закрытых кабинок. Ваня мимолетно отвлекается на других пассажиров спереди, но продолжает буравить заинтересованным взглядом шатенку напротив.        — Ты в натуре ни разу не каталась на чёртовом колесе? — Соня осторожно взглянула на приятеля, после чего понурила взгляд в пол. Ей стало стыдно.        — Говорю же, детства не было, — словно обиженно на весь несчастный мир лепетала девчонка, продолжая сверлить расстроенным взглядом железный пол, — Ощущение, что оно пронеслось по щелчку пальцев. Вот так, — она демонстрирует щелчок двумя тонкими пальчиками правой руки, приподняв глаза на кудрявого. Он с интересом слушал необычную судьбу девушки, поражаясь каждым тонкостям её переломанных моментов, — Как будто всё моё детство заключалось в посиделках возле старой батареи с привязанными руками.        — Чего? — послышался тихий вопрос парня, за который он мысленно ударил себя по лицу самым тяжёлым предметом во вселенной. Однако такое уточнение девушка не сочла за вмешательство или грубость. Она лишь наоборот дала физически понять парню, что говорит абсолютную правду, протягивая запястья вперёд. То, что увидел на них Ваня, не сравниться ни с чем ужаснейшим. Белые полосы, названные шрамами, заставляют кудрявого скорчиться в недоумении. И кто посмел так нагло надругаться над беззащитной Соней?        — Отец часто привязывал меня к батарее за непослушание, — объяснялась девчонка, наблюдая за удивлёнными глазами товарища. Его мозолистые руки бережно держали женские запястья, а узловатые пальцы проходились подушечками по выпуклым шрамам. Для девушки данное действие напоминало разряд тока, но отдёрнуть руки не посмела. Не было смысла, — Первое время оставались кровавые следы, затем синяки, а после уже вот это.       Нахмуренный от услышанного Кислов встрепенулся, отпуская девичьи истерзанные руки. Он серьёзно взглянул на шатенку, да так, что та откинулась на мягкую спинку небольшого сидения. Всё-таки данная тема была не из лёгких для неё, скорее даже болезненной и закрытой. Тогда почему она так легко доверила её никому иному, как Ване?       — Сонь, мне...       — Забей, — резко прервала его девица, не давая возможности договорить начатое, — У самого жизнь не сахар. Вообще не хочу сейчас думать о плохом. Лучше расскажи мне, где здесь можно хорошенько повеселиться?        Кислов задумался. Его основные развлечения заключалась в походах на закрытые тусовки у кого-то на квартире или же вечерние дискотеки в заброшенном ДК. Осознание того факта, что его жизнь будет мрачной и скучной без психотропных веществ и шумных тусовок приходило постоянно, но Ваня оказывался в это верить. Он надеялся, что мир полон приключений и лучше уж прожить коротко, но ярко. Однако всё это скрывалось под розовыми очками, которые юноша ненавидел и носил одновременно.        — Завтра будет тусовка у костра в рыбачьей бухте. Можешь заглянуть, я и мои пацаны там будем, — вздохнул парнишка, легко улыбаясь спутнице сегодняшнего вечера.        — Спасибо тебе, Вань.        Мягкое произношение его имени ласкает слух словно самой приторной сладостью, которую даже крепкий чай не способен перебить. Её нужно потреблять каплями, буквально минимальными горошинками и миллиграммами. Но Кислов купался в ней. Тонул с головой и чувствовал себя частью слащавой массы, когда с пухлых неизведанных губ слетало желанное и тёплое «Ваня». Все настолько сильно привыкли звать его Кисой, что некоторые даже и не знали настоящего имени Кислова. Вокруг только и слышно: «Киса будет на тусовке?», «Слыхала, Кису с параллельного отчислить хотят», «Киса, есть чё?», «Машка из восьмого в Кису влюбилась!». Порой эта сухость и строгость настолько губила парня, что он самопроизвольно мог забыть собственное имя. Однако вовремя появившаяся Соня обязательно напомнит ему, ведь называть его глупой кличкой было невозможно. Для неё он Ваня и никто больше.        Два часа пролетели жутко незаметно для Сони. Казалось, что это были самые мимолетные два часа в её жизни. И как бы ей не хотелось прощаться с Кисой, удерживая его предплечья в своих руках на пороге подъезда, стрелки настенных часов в её квартире переваливали за десять. Им обоим пора расходиться, но отрываться от завораживающего зрительного контакта не хотелось никому. Это наглая подлость судьбы, из-за которой девушке снова придётся испытать чувство одиночества.        Как и было упомянуто ранее, девушка по возвращению домой вытащила одну из сим карт, вставляя другую, «рабочую». Посыпалась уйма сообщений с просьбой о продаже и покупке товара, из-за которых на глаза шатенки навернулись слезы усталости. У неё не та жизнь, ради которой хотелось дышать морским воздухом и чувствовать себя по-настоящему живой. Это не те сообщения, ради которых сломанные судьбой бабочки в животе оживали, начинали порхать, задевая внутренности. Это не та деятельность, на которой было суждено зарабатывать честные и заслуженные огромные деньги. Всё не то.  Стоящая на столе кружка с оглушительным треском летит в стену, разбиваясь на десятки острых осколков. Её комната вновь превратилась в заминированное поле, ходить по которому сущий страх, а в воздухе воцарил сплошной негатив. Соня устала. Самое время выспаться впервые за несколько дней.