Наташа
5 ноября 2023 г. в 20:17
На улице прохладно, солнце только ушло за горизонт, но асфальт оставался теплым. Летом там сложно находиться, а чтобы привыкнуть к климату нужны года. И все же, иногда хотелось покинуть солнечную страну, направиться куда-нибудь в Европу, отдохнуть хотя бы в Малайзию — давно Зорик мечтал об этом, но все время что-то мешало: то денег нет, то любовь несчастная, то родители приезжают, а то и совсем глупые причины. В конкретный момент, конечно, ничего его не останавливало, ровно также, как не заставляло двигаться. Наступил какой-то смутный и скучный период — время размышлений. Однако, иногда это бывает полезно. Прежде чем кардинально поменять свою жизнь стоило бы хорошо все продумать — всем известный факт.
Его квартира тоже была какой-то угрюмой, в ней не случалось веселых событий. Он не успел к ней привязаться, и потому съехать было бы совсем не обидно. Но была одна проблема… от семьи, с которой проживал, отказаться Зорик тоже не мог. Они только привыкли к ортодоксальной среде — не захотят по квартирам попросту, из-за настроений сына, скитаться. Съезжать одному? Нет, это исключено — отец с сестрой сами не справятся. А уж Наташе, кажется, нужна особенная поддержка от брата, осознание, что больше ее никто не обидит, ведь он уже много раз успел проявить себя как тот, на кого можно положиться. С другой стороны, не часто появляется возможность дешево квартиру снять, если она находится недалеко от Тель-Авива. Но она такая… неуютная для Минцов, и даже враждебная.
Все это пока совсем неважно. А что важно? Теперь уже непонятно. На слишком длительное время любовь помутнила разум Зорика, сейчас остается с разбитым сердцем натужно возвращаться к реальности. Это непросто, словно ничего до Рохале с ним и не происходило — настолько к ней успел привязаться. Она была самой ужасной и самой прекрасной соседкой. Много еще дней, или даже длительных месяцев, понадобится чтоб забыться. История отношений между ними была глупой, будто это была детская, несерьезная игра. Вжик, и они друг другу никто.
Зорик вышел на улицу, подпер камнем двери подъезда. Он приятно удивился тому, что пошел дождь — сразу стало не так душно как днем. Теперь ночью спать ложиться приятно, чуть менее выражено будет ощущение песка в носу. И все-таки, как приелась эта улица! Перекуривая в темном подъезде, издалека глядя на лифт, что сегодня, в честь субботы, шел безостановочно, все надеялся соседей не встретить. Да они уже, скорее всего, все спят. Попытался он мысли лишние забыть, отключиться, и подумать о завтрашнем дне. Нужно выходной провести с пользой, а не проваляться дома весь день, как это обычно бывает. Сходить бы куда-нибудь, с кем-нибудь познакомиться.
И вот, хлопок где-то на пару этажей выше. Он был ярким, и очень слышным, но неожиданным — Зорик чуть сигарету на кафель не уронил. Кому в такое время понадобилось из уютной квартиры уходить? Время близится к ночи. Сам бы лежал и лежал, но тревожность об одиночестве душу терзает — уснуть не выходит.
По ступенькам спускалась невысокая рыжая девушка, такую ни с кем не спутаешь — Наташа. Не удивился он, застав сестру в подъезде, ведь больше некому ночную тишину нарушать. Она часто уходила из дома, любила посещать бары с клубами. Хотя это и заставляло всю семью переживать, все понимали, таким образом она пытается развлечь себя, найти с кем-то общения. Переезд это всегда тяжело, особенно когда ты его не хочешь. Между тем, сразу он обратил внимание на внешний вид ее, а в голове заиграла песенка t.A.T.u. — юбку сестра похожую надела. Решил, что перед сном обязательно послушает их, главное плеер найти — последнее время все кувырком идет.
— Ты не боишься? — спросил он шепотом, что было еле разборчиво — лифт шумел. Казалось, он успел проехаться по кругу уже двадцать четыре тысячи раз за день!
— Чего? — у Наташи всегда был достаточно низкий и грубый голос, но сейчас, по совместительству с ее образом, звучала она будто необычно.
— Юбка короткая, — он насмехался, глядя как дым к окнам первых этажей поднимается, — ночь на улице. Куда ты собралась? Уже суббота настала, никуда не сможешь уехать. А пешком, в таком виде, я бы тебе тоже не советовал гулять, — Зорик вздохнул. Не нравилось ему сестру учить чему-то, читать нотации и в целом мозги компостировать — между ними не большая разница в возрасте. Он старше ее всего на пару лет, хотя эмоционально, как всем заметно, более развит. Слушать она все равно не будет, и точно упрямый подросток сделает как хочет. Ничего не поможет, но постараться стоит. Больше хотел он подсказать как человек, который уже не первый год в стране живет, успел даже отслужить здесь, нежели как старший брат.
— Ну и ладно, — развела она руками, громко звеня браслетами. — Ладно! — сама себя уверяла в том, что ничего страшного не должно случиться. А, видимо, все же пугало ее в сердцах что-то — инстинкт самосохранения присутствует. Зорика это немного радовало. Лучше бы они сидела дома, и вязала что-нибудь из мулине — это ведь сейчас более популярно, чем тусовки? — Я быстро дойду до границы с Тель-Авивом, там меня друг заберет на машине.
— Ты что? — он растерялся, неуклюже почесал порядком загоревшую шею. — Четыре километра ты будешь идти около часа… В таком виде, я думаю, даже больше. Да и ради кого? Рано пока левым парням доверять, даже называть их друзьями, — Наташа неодобрительно потрясла головой, а затем закатила глаза — одни белки стали видны, зеленая радужка пропала под веко. — Что-то точно случится.
— Мне теперь от единственного друга отказаться? — брат даже не знал о ком идет речь, но понимал, что та ведет себя не очень правильно. Жизнь конечно скоротечна, но выбирать место Наташе на кладбище, из-за глупости и молодости, как-то совсем не хотелось. Не хватать же ему ее, пытаться остановить? В чем-то она и права — сложно русскоязычных найти, и каждого встречного, а уж если он твоего возраста особенно, хочется принимать в круг общения. — Хочешь, проводи меня.
— А потом он тебя увезет куда-нибудь, и больше мы тебя никогда не найдем.
— Ну, тогда с нами поедешь. Скажу, что за мной увязался братец. Более реалистично, чем если я совру, что заболела, уснула или меня убили по пути! — она развела руками, и громко хлопнула себя по ногам. Кричать в подъезде никому не хотелось — соседи опять безумцами называть будут. Так что, Наташа решила пойти к выходу, не дожидаясь ответа. Зорик следом за ней направился, задумчиво осматривая себя — домашний вид. Так на «тусовку» совсем не хотелось являться, даже и в лице охранника. Ну, решил он, что придется стерпеть, хотя и сам немного переживал об итогах вечера.
Дождь потихоньку прекращался, но было не холодно. И пока девушка уверенной походкой шла в нужную сторону, Зорик растерянно оборачивался назад, поглядывая в их окно на втором этаже — единственное из всего дома, где горел свет, у других лишь виднелись слабые огоньки шаббатных свеч. Там оставался самый старший Минц — их отец. Наверняка он просто заснул, забыв выдернуть шнур из розетки. Потом проснется, увидит, что дома никого нет, и разволнуется. У него уже возраст солидный — нельзя. Периодически даже почтальонов пугается — тут совсем с ума сойдет. Даже молодых родителей не хотелось бы расстраивать, а их отец и без их гулянок, благодаря сложным с матерью отношениям, частенько переживает. К тому же предупредить не успели! Нужно будет ночью обязательно вернуться, при том, как можно тише.
Размышляя об этом, начинал Зорик потихоньку злиться на Наташу, ее абсолютно эгоистичное отношение к родственникам, но агрессию проявлять был абсолютно не намерен. После целого рабочего дня, а особенно когда ты весь день висишь на многоэтажках и моешь окна, никуда не хочется. Днем он мечтал отведать перепелиные яйца с рыбой, лечь спать, но не заниматься всем этим! С растянутой и выцветшей футболкой, волосами, больше походившими на черный комок, который каждое утро снимал с расчески, выходить просто неприлично. Ему было все равно, хотя чувствовал себя несколько некомфортно. А ведь еще столько идти… И вот ради чего все это? Ради кого? Хотелось бы Зорику быть таким же беспечным, как сестра. Но ее действия, вероятно, протест. Пока родители разбираются как друг к другу относятся, ей бы тоже хотелось внимания.
В сердцах он успел пожалеть, что вовсе позвал семью в Израиль. Признаться честно, никому, кроме отца, этого было не нужно. Да и ему только для одного — постараться, чтоб брак напополам не развалился. Разумеется, это не помогло, ведь любви у родителей последние годы не было — дети это прекрасно видели и хорошо понимали. Вот и итог: мама вернулась назад, снова с другим. Сын, однако, пока не хотел глубоко погружаться в мысли о ней — без того настроение невеселое. Обязательно вернется к теме, обговорит с ней все, но только позже. Хотелось, чтобы она наконец поняла, что если с другим человеком в Москве лучше, то за выбор ее никто не осудит. Да и отца жалко… Всем не поможешь.
Наташа полпути жаловалась на то, что хочет в Россию, к бабушке и маме — оставалось только молча кивать. Казалось, будто она не столько хочет совета, сколько сопереживания и внимания, людям иногда даже просто высказаться помогает. И ведь права она была — девочку выдернули из мира, в котором ей было комфортно, ради абстрактной идеи «собраться вместе». Ничего хорошего из этого не вышло, а ее мечта стать фигуристкой убирается на дальнюю полку. Наверняка, как только выпадет шанс вернуться, она обязательно все исправит, и все будет так, как она захочет.
О себе же, своих проблемах, Зорик почему-то не думал. Даже то, что вся семья сейчас на его плечах, всех нужно прокормить, за всех отвечать, всем помогать, и еще каждого по чуть-чуть языку учить, словно это совсем не проблемы. Хоть успел он измотаться морально и физически, никак не понимал, что вся беда в нежелании Саши, отца семейства Минц, постараться куда-нибудь устроиться. Многие люди идут на заводы, на различные предприятия, даже если не знают языка. В его же случае, иврит он знает на вполне продвинутом уровне — можно даже за кассу сесть. С Берманами, соседями, к примеру, он разговаривал достаточно долго, и даже часто… опять Рохале вспомнилась. Надо отогнать эти мысли, а то больно на сердце становится.
По пути они, после обсуждения печальной судьбы Наташи, после того как она пожаловалась брату на родителей и жизнь, стали в слова играть. Они проходили красивые пальмы, закрывающиеся магазины, где даже витрины не светились уже, и множество домов, выглядевших как будто им более тысячи лет. Мрачная атмосфера становилась достаточно веселой, Зорику хотелось верить, что сегодня он познакомится с кем-то, кто будет лучше его бывшей возлюбленной. Вместе с тем, закрадывалась довольно неоднозначная мысль…
Они ведь с Наташей совсем не похожи! Поверит ли знакомый ее, что они родственники? Это, прямо говоря, удивительно, ведь сестра — копия матери. А Зорик что? Чернявый, ни как родители, лишь голубые глаза от отца передались. Со стороны, во всяком случае, кажется что чужие они друг другу люди, и это несколько напрягает.
Зеленые улицы Тель-Авива красочно встречали их, точно провожая в яркую жизнь. Этот город был красивым, но сильно напрягал — постоянно, вольно-невольно, задумываешься о том, как же дорого вкусить его жизнь. И хочется, и возможностей пока нет. Всегда было непонятно, почему его не сделают столицей? Ведь здесь словно никто и никогда не спит. Появлялось ощущение, что он — то же самое, что и Питер для России. В отличие от Бней-Брака, из которого они так долго топали, здесь религиозных людей меньше. Немного напоминает родную Москву, только более восточную. Он словно восстал из пустыни и барханов, чтоб блистать. Зорик немного повеселел — давно в люди не выбирался, смотрел по сторонам на тех, кто тоже решил, в честь выходного дня, по-настоящему отдохнуть. Рассматривал яркие витрины, красиво накрашенных девушек. Еще бы чуть-чуть, и забыл о сестре. Надо меньше работать и больше времени уделять отдыху.
Хотя, в общем-то, старых домов было больше чем новых, они оба в сердцах надеялись, что окажутся в богатой квартире этим вечером. Или, по крайней мере, что ничего страшного сегодня не произойдет… а вспоминая, как Зорик забирал Наташу с клубов, хочется только помолиться. Сегодня она будет под чутким присмотром — это главное.
Встретил их среднего роста парень, также как и Наташа, больше походивший на подростка, нежели солидного взрослого. Представили Мишей — тоже репатриант. Тут и вдвойне сложно ответить на вопрос — тот ли он, кто ей нужен? Ну, не Зорику решать. Во всяком случае, повстречалась она не с великовозрастным, ведь таких, богатых и знаменитых, в этом городе много. И тем не менее, пока доверять ему не хотелось. Парень показался не очень дружелюбным по отношению к Зорику, но не стал его выгонять. Конечно, ведь тогда ему пришлось бы и от подруги отказаться — сегодня они в комплекте. Так что, пожали они друг другу руку, сели в старую серую машинку.
Минц одиноко расположился на заднем сидении и принялся пристально за сестрой наблюдать, доверившись водителю. Почему-то он перестал думать о том, что их могут куда-нибудь увести и покалечить. Не интересовали больше прохожие, раскидистые пальмы так сильно, как ее состояние. Снова почувствовал себя надзирателем, а это нехорошо. Самое забавное — ощутил себя старым! Сейчас они приедут в гости к ним, расслабятся, и ни о чем думать не будут. Наверное… Жаль, все же, что друзей искать стала Наталья не в библиотеках и музеях, а где-то по клубам. Главное, чтоб потом никто не пожалел о сегодняшнем вечере, а отец, что снова вспоминался, не перепугался на утро. Любому другому на месте Зорика уже надоело быть для всех охранником, няней и рабочей силой — он все внимания на свой труд не обращал. Плохо столько на себя обязанностей брать, можно перегореть.
— Почему ты не забрал ее из Бней-Брака? — Минц чуть потрясывал ногой, вжавшись в твердое сиденье, на котором, казалось, кто-то успел уже попрыгать — все продавлено. Ответ, как человек, который давно уже живет в Израиле, не впервые среди датишных обитает, он знал, но хотел от нового знакомого узнать лично. Было бы, просто говоря, опасно туда являться на машине в субботу. Все знают, что раз в неделю покой религиозных нарушать запрещено. Но, наверное, у «юного плейбоя», как уже мысленно окрестил парня Зорик, найдется другое оправдание. Во всяком случае, он мог бы забрать ее пешком. Ну, совсем не по-мужски поступил — его поведение уже не нравилось. Хотелось надеяться, что скоро сестра выучит язык, и тогда общаться сможет со всеми.
— Да, знаешь, — чуть призадумался Миша, тряхнув русой челкой, глядя по сторонам, где бы машину оставить — они подъезжали, — времени не было. А еще телефон почти разрядился, если бы я дошел до вашей улицы, и там потерялся? Наташа лучше свой город знает.
— Я не очень хотел с ней идти, но пришлось, — ноги гудели, спина тоже от непривычки ходьбы на дальние расстояния заныла. Стоит заняться спортом в свободное время, это тоже поможет мыслям стать легче. — Забирай ее в следующий раз самостоятельно, — сказал он это, понадеявшись что парень перед ним, все-таки, адекватный, пусть внешне он был неприятен. Миша выглядел как поджаристый эмо, с зурной вместо носа. Хотя такие вещи при Наташе было говорить не очень хорошо.
Ответа, однако, он не услышал. Они включили погромче музыку, открыли окна — это было ужасно. Тогда вспомнились Зорику слова Шмуэля, отца Рохале — дикари! Наверное, если бы Минц сейчас не сидел с ними, а как и муж ее возлюбленной, спал, чтобы не пропустить утреннюю молитву, то все сложилось бы иначе. Но он вырос в другом мире, и потому сейчас приходилось оглядываться на тот, к которому успел прикоснуться. Возвращаться к сердечным терзаниям не хотелось, хоть и вспоминалась она уже третий день. Наверное, стоит найти новую работу, где будет больше девушек — в новостройках, которые даже хозяевам еще не сданы, их не встретишь! Например, устроиться официантом или барменом… Нет, на их зарплату всех не прокормишь.
Они остановились у маленького домика с четкими квадратными углами — такие редко встретишь в Москве. На улице пахло морем, было чуть холоднее, чем несколько минут назад, но все же не критично. На счастье, ехать далеко не пришлось, а значит, возвращаться будет проще. Разумеется, придется также двигаться пешком — суббота закончится только после того, как солнце снова уйдет за горизонт. Может быть, они просидят до самого вечера, но в компании Миши — не сильно хочется.
К удивлению, вскоре подошли, уже пешком, от старых построений подальше — к новостройкам. Сколько же должно быть денег, чтобы жить в них? Сколько нужно работать? Кем? Зорик позавидовал новому знакомому, хотя и не сильно верил, что жилье его. Подходя ко входу даже решил, что внимательно изучит квартиру, вдруг она вовсе на пару часов снята? Такое может быть в том случае, если он не с лучшими намереньями Наташу позвал. Есть над чем поразмыслить.
Подъезд был действительно роскошным, а лифт совсем не походил на тот, старый и вечно поломанный, который был в их доме. С усмешкой Зорик вспоминал ситуацию, когда Рохале в нем застряла, а он помогал выбраться. Здесь, в многоэтажке из будущего, этого не должно произойти. Во всяком случае, хочется верить. Хотя он, тем не менее, работал по той же системе, что и на их улице. Все-таки, иудеи тут всюду — кто-то более соблюдающий, кто-то менее. Но в общем-то, все равно. Работает, и уже хорошо.
Квартира с высокими потолками, все обустроено современно, зависть сильнее пробивается. Ничего удивительного, апартаменты в таком доме стоят, по подсчетам Зорика, настолько дорого, что о покупке жилья в этом районе вовсе задумываться не стоит. А мебель здесь… Даже если по частям он продаст все, что имеет в Бней-Браке — ни на что не хватит. Дышать сложно, а уж накапать чего-нибудь или помять — страшный сон. Наверное, стоит порадоваться, что Наташа нашла себе богатых знакомых. Хотя машина Миши и вызывает вопросы… Пожалуй, таких полезно иметь. Но все-таки, доверия ее «друг» совершенно не вызывал, и, может быть, если с ним что-то не так, то сестра сама должна заметить.
— Катя! — зачем-то закричал с порога Миша. Снял он черную кепку, из-под нее спустились волосы, походившие на сосульки, немного мокрые. Это прозвучало где-то в дали, словно в закоулках подсознания Зорика — он разглядывал декор. В комнате он заметил огромные фотообои с изображением Лондона, а на полу ковер в виде зебры. Наверное, у них еще и навесные потолки! — Я не один! Тут Наташа с братом пришла, так что и тебе компания найдется, — он зачем-то обернулся и подмигнул огромным глазом Минцу. Тот все еще был заворожен ремонтом, не понимая откуда у компании сестры столько энергии. Даже так подумать, подростком был менее активным. Его характер больше походил на тот, какой был у Рохале, и потому они так крепко общались прежде. Ничего не имел против клубов, тусовок, но все это было как-то скучно. Вот что можно делать в таких местах? Только напиваться, танцевать, а на утро просыпаться с головной болью. Да и общаться среди огромного количества людей… непривычно и неинтересно.
Встретила их девушка, на вид ей было около восемнадцати. Не будет толпы, накрытого стола и танцев до самого утра? Значит, мысли о домашнем баре отменяются. Следить особо не за кем, да и кто имеется особой угрозы, кажется, не представляют. Все-таки, компания вокруг него собравшаяся, по ощущениям дети. Наверное, не знал бы он их возраста, не находился бы рядом с сестрой, имел другое отношение. И, тем не менее, Зорик явился туда не для развлечений. Сегодня на его плечах, как и обычно, важное дело.
Квартира оказалась однокомнатной, и ничего в этом не было удивительного, после размышлений о ее стоимости, аренде. Вчетвером места им не хватит, и на ночь остаться будет проблематично — одна кровать. На хозяев внимания не обращал, и даже их внешний вид завтра, вероятно, позабыл бы. Оба русые, но с какими-то смутными чертами лица — особо не вглядывался. Хотя, возможно и стоило бы, ведь есть вероятность, что они станут близкими друзьями Наташи. С другой стороны, «порядочность» Михаила без лишних слов ясна.
Расселись они вчетвером на коврике забавном напротив телевизора, который на удивление был достаточно тонким — очень дорогой по нынешним меркам. Как туда столько проводов вмещается? Включен был музыкальный канал, играла песня какой-то американской девочки — Зорик не особо разбирался. Ну, словом — попса! Фоном пусть, но удовольствия много не приносит, и танцевать под это тоже не хочется. Он любил музыку, потому и играл на гитаре, хоть такую не переносил на дух — еще одна причина не посещать клубы.
— Вы слышали, она побрилась налысо! — вскликнула Екатерина, делая погромче. В одной руке она держала бутыль белого вина, при том, не лучшего качества, в другой — карандаш. Несложно предположить, что штопора у них не было. Обычно в жилом доме, если его хозяева могут выпить, он имеется. Напрямую спросить об этом Зорик не решался, как-то некультурно. Может быть потом, если разговор зайдет. Совершить преступление легче на чужой территории… Да зачем об этом думать? Если Миша чего и наворотит, то только на пьяную голову.
Издевательства над бутылкой прекратились быстро, даже помощь предлагать не пришлось — пробка оказалась внутри. Катя справилась со всем самостоятельно. Ну, все пьют с одного горла — это радует. Во всяком случае, безопасней, чем в барах — подмешают чего-нибудь, никто не заметит. И почему только раньше Зорик об этом не думал? Сестра ведь так часто в них бывает. Наверное, он был слишком увлечен Рохале и работой, чтоб размышлять над тем, чем Наташа занимается. В общем-то, нет ничего удивительного в том, что она себя везде лишней считает. Это нужно обязательно исправить. Если у отца не вышло семью воссоединить, может у сына выйдет? Но не такими методами, конечно — глядел он как вино по бокалам разливается.
— Ну что? — празднично поднял бокал Миша. Наверное, стоило сделать то же самое, но все так быстро закрутилось, что Зорик и слова сказать не успел против. Надо было поторопиться, пока это слово в нем не сказало вино.
— Зачем вы мне налили? — говорил он тихо и очень скромно, немного не желая быть частью компании. — Я всего лишь телохранитель сегодня.
— Просто улет! — обессиленно возразила Наташа. Она осторожно поставила бокал на пол, да сильнее подтянула высокий хвост. — Это совсем не круто. Если бы я хотела сидеть в трезвой компании, дома решала бы с папой кроссворды. Либо вместе в одном состоянии, либо я ухожу. Хоть один вечер в нормальной квартире обломился, а ты…
Такие решения, конечно, никому не понравились бы на месте брата. Последнее время Наташа очень эмоциональная, и потому вполне вероятно, что ее «я щас уйду» — не пустые слова. Не то, чтобы она была человек-слово, скорее под нервным взрывом могла всякого натворить, а потом жалеть — все еще не до конца повзрослела. Ее характер более склонен к импульсивности, хоть иногда и игривости. Очень хочется, чтобы нашелся хороший человек в ее жизни, ведь так лучшие годы свои она истратит на вечеринки. Оглянуться не успеет, как от них ничего не останется. Вздыхая, как старый дед, себя же Зорик спрашивал — когда наконец этот возраст у нее закончится? Перевел дух и молча согласился, поняв, что от его выбора ничего не зависит, только настроение сестры. Просто будет делать дальше вид, что пьян, решил куда-то выливать. Домашних цветов поблизости пока не наблюдается. Да и если они завянут? Вместе с этим и кошельки гостей опустеют.
— Так то лучше, — заулыбалась Минц. Они невысоко подняли бокалы и легонько чокнулись. За что они пили непонятно, ведь даже праздника никакого нет. — Так, что там случилось с Бритни? — она обращалась к Кате. Находиться с ними ну никак не хотелось! Это же полная деградация, от которой стоило бы увести Наташу. Но, понятно, что сейчас она этого не хочет. Только время вылечит ее, и заставит позже обернуться со стыдом. Во всяком случае, в это хотелось верить.
Как уже хорошо понятно, Зорик о себе совершенно не волновался. Родители думали про него, что он идеальный ребенок, хотя в сути же — удобный. Так всегда было, и сам он не видел проблему в этом. Соответственно, если всю жизнь другие заботят, то о самом себе некогда подумать. Возможно это была черта его характера, возможно, что-то иное. Во всяком случае, о себе вспоминал лишь когда в зеркало смотрел, или думал о том, как понравиться кому-то. Интересов почти не имел, а как семью к себе переселил полностью растерялся. Таким образом, никакому веселью отдаться не мог, понимая, что надо за сестрой следить. Да и скучно ему с теми, с кем общих интересов нет. Первая тема, которую было предложено завести, нисколько неинтересная. Хочется надеяться, что они только притворяются глупыми.
Вина было много и все, как уже сказано, ужасное. Он, конечно, не был сомелье, но понимал, что не должно быть оно с привкусом пакетированной «Изабеллы». Значит, квартира точно снята на сутки, чтоб только посидеть, выпить. И, соответственно, нужно быть осторожнее. Кто живет здесь на постоянной основе не станет такой гадостью себя утешать даже если за это заплатят. Катя с Мишей золотой молодежью, очевидно, не были. Простые молодые люди, которые успели скопить денег. В чем-то они и молодцы, ведь Наташа ни дня еще ни проработала. Может быть, не зря ее с ними судьба свела.
— Вы тоже алию совершили? — предостерегая себя от разговоров о знаменитостях, он решил поговорить о личной жизни ребят. Никто не будет против. Все о себе поговорить любят, и приятно когда тобой интересуются.
— Я — да, — кратко ответил Миша.
— Я — нет, — более скромно призналась Катя. — Мама нашла Израильтянина, познакомилась, меня оставлять в России не хотела… Мне тогда еще восемнадцати не было, и я будто своего слова не имела.
— Очень похожая история! — живо вступила Наташа, точно упрекая брата. Конечно, ни в чем его она не винила, но тон, суровый взгляд, говорили словно об обратном. На ее месте стоило бы быть благодарной — Зорик так старается для всех. Он не заставлял ее ехать в страну, не удерживает в ней. И, тем не менее, начинал чувствовать себя виноватым. Хотя не далеко от ее возраста ушел, все-таки в ее настроениях как-то не разбирался. Тут пытаться нужно и старшего, и младшего понять, при том каждому угодить. Несложно нервный срыв схватить конечно, но это потом. Сейчас некогда.
Вечер проходил спокойно, хотя невесело. У них совершенно никаких общих интересов не было, потому Зорик вел себя отстраненно. Была бы его воля, так посидел бы до завтрашнего захода солнца в сторонке и уехал потом с Наташей домой. Хорошо богатым людям, которые в действительности охранника могут себе нанять, им бы он очень не помешал. Теперь важно и себе сказать, что не надо вечно за ней таскаться. Если захочет, продолжит дальше свою молодость прожигать, бессмысленно по пятам ходить будет. От этих мыслей появляется даже ощущение, словно он совсем бесполезный и бестолковый, если даже ей помочь не может. Настроение мгновенно пропало.
Почему-то ему захотелось выпить еще. Сердце с мозгом потеряли равновесие, словно желая отдаться вину. Все планы и проблемы, что так напрягали, почему-то стали неважны. Быстро он понял, что пьянеет — много работает, редко алкоголь потребляет. Понять его можно было, а вот осуждать — не стоило. Наташу даже развеселило вскоре осознание, что Зорик окосел. Она думала, вероятно, сейчас они вместе смогут повеселиться и отдохнуть. Хотя отказ от переживаний — не облегчение от возложенных обязанностей. Могло со стороны показаться, что ему просто нравится возлагать на себя ответственность.
Через несколько часов музыка играла громче, они открывали третью бутылку, громко что-то обсуждая. Все же страх Зорика оправдался — квартира превратилась в балаган! Тоже самое что и клуб, только людей меньше, как и алкоголя. Но шанс, что кто-нибудь кому-нибудь навредит и понадобиться помощь охраны, никуда не исчезает. Хотя сам страж порядка был немного не в состоянии, даже позабыв для чего явился. Вчетвером им стало, в общем-то, уютно. Зорик даже позабыл, что относится ко всем присутствующим как к детям. Теперь все они, почему-то, казались ему друзьями. На утро, вероятно, снова мнение поменяется!
Он танцевал под музыку, глядя куда-то в окно, в темноту крайне живого города. Даже песня из телевизора устраивала — играл Бон Джови. Вспоминалось, что совсем недавно здесь был его концерт, но было как-то не до него — можно представить, будто находится на нем прямо сейчас. Эта песня давно стала популярной и даже попсовой, так что, остальные присутствующие подпевали, прекрасно зная ее. Наверняка их компания со стороны выглядела довольно забавно — шаталась. вела себя не вполне нормально. Ночь превращалась в утро, но домой им добраться все равно было бы тяжко, потому решили они продолжить развлекаться.
Но судьба решила по-другому. В дверь постучали. Однако, услышали они это не сразу же, ведь были заняты танцами с песнями. Казалось, словно от выпивки уши глушило, ведь музыка кричала на весь дом! Миша побежал к двери, сразу стало понятно кто отвечает за квартиру. Все умолки, а телевизор сразу выключили. Атмосфера тревожная.
— Там хозяйка! — он зачем-то шептал. В общем-то, глупая идея была замолчать — никто не поверит, что народ мгновенно исчез. — Все спрячетесь куда-нибудь! Я сказал ей, что турист, и эта квартира только для того, чтобы переночевать.
— Тебе никто не поверит еще раз! — задорно, понимая, что тише говорить уже бессмысленно, убеждала его Наташа.
— Ты права, — а он, все же, продолжал отвечать полуслышно. — Тогда Зорик с Катей идут на балкон, а ты здесь. Скажем, познакомились, решили выпить, потусить… Так больше будет похоже на правду, к тому же, более вероятно, что она сжалится. Посмотри какая ты цаца, — она смутилась, а Зорик немного рассердился. Но это было уже не важно. Катерина взяла с собой алкоголь и направилась к балкону. Обговаривать как флиртовать с Наташей не стоит они будут потом, а пока решили гости затаиться. Может быть, Миша и знает о чем говорит, не впервые квартиру снимает. Хотя и оставлять его с сестрой… Мозг немного на вату стал похож, об этом как-то не думается. Зря, все-таки, он повелся на ее манипуляции.
Балкон оказался не закрытым, а солнце уже вышло. Настоящий ад, словом. Хотелось надеяться, что недолго им придется там находиться, иначе сердца их алкоголя с жарой не вытерпят — найдут Наташа с Мишей к концу гулянки два трупа. Сели они на пока еще прохладную плитку, посмотрели друг на друга. Нужно было начать о чем-то общаться, найти какую-то тему для разговора. Очень сложно… В компании это давалось намного легче.
— Все, — резко вскрикнула Катя, от нового знакомого отворачиваясь. Он только сейчас заметил, какого низкого она роста — понятно, почему принимал ее за подростка. Это, конечно, второстепенно, она и все ее друзья словно априори маленькие. — Я хочу домой, — Зорик же смотрел вдаль, на спешащих куда-то людей.
— Я тоже, — он тут же решил, что у них появилось о чем поговорить. Попутно вино потягивал из бокала, который уже постепенно нагревался — на балконе нет вентилятора. — Но, наверное, лучше подождать до вечера.
— До какого вечера? — она недовольно развела руками. — У меня совсем к вечеру настроения не будет, сейчас он нас выпустит, и я уйду. Все. Я решила! — голос уже ее был размазанным, невнятным и совершенно нечетким. По хорошему бы спать уложить, самому передохнуть, и только потом пойти. Катя резко допила бокал, оставив на нем яркий след от нежно-розовой помады. — Мне тут больше не рады.
— С чего такие выводы?
— Потому что я пришла сюда ради Миши, а ему, похоже, твоя сестра интересна больше.
— Что вы в нем обе нашли? Одна час готова была идти навстречу ему, другая, — он мысль не закончил, а просто вздохнул. Прозвучало это как-то томно и печально.
— Я что, знаю? — резко, ни с того ни с сего, слезы по щекам ее побежали. Перепугавшись, Зорик даже не знал что делать. Он заметил, как дрожат ее плечи, слышал всхлипы, но не знал как помочь — все так нечетко и неясно. Чуть-чуть пододвинулся к ней, хотел бы слова поддержки сказать, но не получалось, решил обнять. В пьяном состоянии они оба вели себя резко, даже походили на клоунов. Минц, все же, до конца не понимал, что нетрезв. Осознает это, только если голова утром заболит. — Сердцу не прикажешь. Мне очень тяжело. Тебе не понять.
— Мне не понять? — он говорил громче, чем хотелось бы. — У меня тоже сердце ноет после последней любви. И ничего! Живу как-то.
— Да что ты понимаешь? — она снова разливала по бокалам вино. Получалось это, конечно, криво-косо, потому оно по пол полилось. Скоро все будет липким, и находиться на балконе будет еще менее приятно. — Я его люблю уже месяц… и он знает это, и только передружба у нас выходит. Просто пользуется, и все.
— Бросай его.
— Ты бы сам бросил свою любовь?
— Да, мне пришлось, — ему тоже стало очень-очень грустно. Все эти пьяные разговоры ничтожны, но в тот момент казались им безумно нужными и важными. Почему-то хотелось тоже плакать, потому он обнимал ее крепче, точно отказываясь от этого чувства. Если бы Наташа их сейчас увидела — точно посмеялась. Полнейший стыд настанет позже, когда оба проспятся. — Я влюбился в одну религиозную девушку, — и все это словно перед глазами словно снова пронеслось, — а она в меня. Но она вышла замуж!
— Да, — она продолжала пить, точно желая потерять голову и сознание, — их с детства уже сватают, я слышала.
— Это неправда. Когда мы познакомились, она еще ни на ком не женилась. Сватают с детства, еще до рождения даже, мусульман… Иудеи обычно знакомятся через шадхана. Три встречи и свадьба, если всех все устраивает, — он отпустил Катю и просунул ноги через решетку, спустил вниз — наверное люди на тротуаре такую выходку не очень оценят. Зато удобно. — И мы хотели вместе сбежать в заграницу. А потом… потом она передумала. — слушательница немного призадумалась, но не сочувствовала. — Вот! Намного хуже, чем пострадать месяц по мудаку и забыть. Много еще у тебя таких будет, а ты не ведись на дебилов.
— Ну и почему она передумала? Значит, ты сам вел себя как дебил.
— Потому что я не датишный, и никогда не хотел бы быть таким. Она выбрала оставаться там, где всегда жила.
— Ну и почему? Разве ради любви люди не готовы на все? Я много девушек знала, которые принимали ислам и покрывались. Правда, ни одной истории, чтобы парень ради любимой веру принимал не слышала.
— Потому что я не смогу так жить, как живут они. Не могу, не хочу. Да и зачем это, если в сердце пусто? — он краем уха услышал, что Наташа с Мишей стали говорить намного громче. Значит, скоро их душевный, как сейчас кажется, разговор закончится. — Я не стану себя обманывать даже ради нее. Тем более, уже поздно — она сделала свой выбор не в мою пользу.
— Вот. А ведь мог все исправить.
Они не воспринимали друг друга всерьез — дураку понятно. Они были из разных миров, которые хотя и хотели соприкоснуться, ничего не выходило. В общем-то, этот разговор был бессмысленным. Зорику явно будет стыдно утром, ведь наговорил всякого чужому человеку. Прежде эту историю только Наташа знала в подробностях, а теперь и ее, по всей видимости, соперница. Хотя он не понимал Катю, но был рад, что они поговорили. Все-таки, стало немного легче. Наверное, теперь отпустить Рохале будет куда проще. Если, конечно, снова не начать о ней думать. Сейчас она замужем за богатым ювелиром, чего еще может желать? Несмотря на ее праведную жизнь, у нее всегда был выбор, ведь иначе она не проводила бы столько времени с Зориком.
Теперь она оставалась каким-то далеким призраком, знать которого уже не хотелось. Он все равно будет еще долго вспоминать о ней, искать позднее на нее похожих, ждать, пока снова встретит кого-то. Но, честно говоря, не знал он, сколько еще будет отходить от воспоминаний. Сейчас только зря растрепался, хоть понимал, что Кате все равно — как-то неудобно. Все это стоит воспринимать как опыт, и идти дальше. Не надо бросаться то в огонь, то в воду, желая спрятаться от прошлого, как он размышлял еще дома.
Затронув эту тему, Зорик совсем позабыл о всем, что его окружает. Появилось ощущение опустошенности, глупости всего происходящего. Может быть и хорошо, что он познакомился с друзьями сестры, ведь нужно теперь новыми людьми себя окружать. Конечно, хотелось бы видеть в своем окружении кого-то постарше, но пока выбора нет. Времени самому этим заниматься не очень много. Он был совершенно неуверен в том, правильно ли поступает, находясь в таких кругах. Но и с знакомыми Рохале ему было некомфортно — для них он был порочный и грязный. Более того, с самого заезда в Бней-Брак, без всякого зазрения совести, успел со всеми переругаться, отстаивая свои права. Но ее семье все равно, хоть умный, хоть глупый — им нужен был только б-гобоязливый зять. В общем, не знает он последнее время куда себя пропихнуть. Пора бы завести страницу на сайте знакомств.
— Доигрались? — дверь балкона резко открылась, показалось круглое личико Наташи. — Все, нас выгоняют, — Зорик не успел мысль переварить, как за сестрой Миша появился. Он еще оставался там, в мгновениях с Рохале. — Полнейший отстойник.
— Да, все по домам, — растерянно объявил друг Наташи. Это вызвало максимально негативные эмоции.
Катя тоже была недовольна, и очень сильно пьяна. Надо признать, все они находились в нетрезвом состоянии, всем нужно было отдохнуть. Бессмысленно продолжать дальше — настроения нет ни у кого, сил тоже. Было около восьми утра, а никто еще даже не спал. Понятно, что алкоголь стимулирует, но чем дольше себя мучают, тем хуже. Каждому хотя бы по часу — неправильно в таком состоянии по улицам шататься. Целый час до дома под жгучим солнцем они не дойдут. Это просто не по-человечески выгонять гостей сейчас, а возможно, даже незаконно.
— Это хозяйка тебе сказала? — Зорик тоже выглядел комично, а его бледно-голубые глаза забавно косились. — Ты на сколько квартиру снимал? — он мог бы задать еще больше вопросов, но мозгами еле шевелил.
— На день. А что? — и Миша выглядел не лучшим образом, словно сейчас же отключится, быстро моргал, хлопая короткими ресничками. Наверное, он не хотел оставлять однушку на незнакомых людей, решив отдохнуть в одиночестве. — Она тут причем? Я спать лягу, убираться потом буду.
— Ты даун? Хочешь, чтобы мы сейчас шли по улице, пока ты счастливый в отключке валяешься? — разозлился тогда Минц. Он говорил спокойно, понимая, даже в помутненном рассудке, что прихода полиции им еще не хватало. Может быть, слова делу помогут? — Пусть хотя бы девчонки отдохнут, больше суток не спят.
— Не парь мне мозги! Хозяин, — говорил он это почему-то гордо, словно на эту квартиру своим трудом заработал. Да и у самих арендадателей, как кажется, таких понтов нет. Смешно становится, — сказал уходить, значит пора.
— Да пошел ты! — Катя не отпускала вино из рук, решив, по видимому, свои недавние мысли озвучить. В ней тоже, как и в остальных присутствующих, бушевал внутренний конфликт. Ей нравился Миша, но его поведение выводило из себя. Однако, у нее и другие проблемы в голове имелись, которые мешали больше остальных сосредоточиться на происходящем. — Мы вместе скидывались на квартиру, если ты забыл. Ну, если ты хозяин, — потянула она, — сам распоряжайся.
Зорик немного запутался, но решил не вмешиваться. Наташа ведь ничем не скидывалась, правильно? Хочется верить. Она ведь даже не работает! И все-таки, девушки намерены уходить, даже не пытаются бороться за то, чтобы остаться на пару часов. Им нужно хотя протрезветь, как никто не понимает? А, может быть, сам Зорик сошел с ума, и пьян, а другие в порядке? Полнейшая неразбериха, ужасный итог вечера. Как самому старшему и разумному, тем не менее, придется за ними проследить, до дома проводить. Эта ответственность за каждого, даже поразительно, как не надоедала ему. Катю мог оставить, но желание и ей помочь показывало его только как слишком доброго человека.
Все стали собираться. При том, все что было вылито на балконе, помято или разбросанно в ходе тусовки, никто не собирался убирать — Миша сам попросил уйти, а не помочь ему в чем-либо. Прикладывать хоть какие-то усилия никто не был намерен. Гости опечалены и злы, но еще не до конца понимают какой ужас им сейчас придется пережить. Зорик никогда не оказался на том месте, на котором находился, если бы не Наташа. Она всегда была оторвой, а сейчас и причина появилась такой быть. Брату уже однажды приходилось на руках ее, пока она пребывала в нетрезвом виде, домой тащить — ей стало абсолютно все равно на свою жизнь. Наверное, сейчас ничем не сможет помочь — сам не в лучшем состоянии.
Солнце слепило глаза, а улицы словно плыли. Не хватало, чтобы их еще задержали в таком состоянии. Хотя, это же Тель-Авив… Случается, и людей в более нетрезвом виде можно встретить. Им нужно было скорее добраться до Бней-Брака — оказалось и Катя оттуда. Это вполне очевидно, что они познакомились где-то в том округе.
Было решено проводить ее до дома, а уже потом самим идти. Это честно, хотя и решение принималось с трудом. Наташа не против предложения Зорика помочь, но не была особо этому рада. Ну, конечно, еще не понятно сколько от нее тащиться! Их за мотыляющую походку никто не похвалит. К тому же, у них не выходит говорить тихо, потому совсем скоро за все это будет стыдно. И даже нельзя будет вспомнить про себя, что хорошо повеселились. Ноги у всех отказывались идти уже на первом километре. Но во всем этом были и плюсы — они отрезвели. Теперь у всех раскалывалась голова и никому ни о чем не хотелось говорить. Трое хотели поскорее добраться до дома, еле разбирая тротуар под собой.
Наконец, дошли. Екатерина жила в самом обыкновенном доме, какой только может быть — старый двухэтажный, чем-то походивший на тот, в котором Минцы обитали. Осталось только попрощаться и бежать со всех ног в свою кровать!
— Подожди, я могу к тебе зайти на пару минут? — Наташа остановила девушку, уже собиравшуюся в подъезд зайти. — Мне срочно нужно… кое-куда.
— Иди, — еле слышно выдавила Катя. Зорик вздохнул, не успев ничего понять. Ему оставалось только спрятаться в теньке и стоять ждать. Хотя шел Тишрей, казалось бы, должно быть менее жарко — пекло. По его памяти до их улицы минут десять осталось — ничтожество, по сравнению с тем, что они уже преодолели. Выходит, они с Наташей за день находили почти десять километров! Уму не постижимо, а организму, более того. Завтра с непривычки мышцы будут ныть, да так, что мало не покажется. А ведь и похмелье позже придет… Зачем они только решили расслабиться таким образом? Уже предчувствие, словно ни к чему хорошему это не привело. Об этом думать пока не хотелось.
Он потягивался, глядя куда-то в небеса. Очень не хотелось быть замеченным кем-то из знакомых, ведь тогда пойдет очередной неприятный слух по городу, что более вероятно. Там достаточно тех, кто живет сплетнями и ими же себя развлекает. Пока никто из Минцев, кроме Зорика, не готов к переезду — ни морально, ни материально. Нужно стараться вести себя в здешнем обществе адекватно. Хотя, в общем-то, ему было все равно на каждого, кроме своей семьи. Все люди надоели и приелись, словно каждого успел узнать в лицо. Некоторая злость появилась, и негодование, видимо, последствие употребления алкоголя. Так бывает, дальше его встретит грусть.
Время шло ужасно долго. Хотелось уже растаять под солнцем, и никуда не идти. В какой-то степени он понимал алкоголиков, которые обессиленно падают на скамейки. Силы и правда на исходе. Даже думать сложно. Пока он мог только облокотиться на стену и ждать… Глаза закрывались сами собой, Зорику приходилось будить себя.
Но была одна вещь, которая могла бы сделать его бодрым еще на несколько часов точно — сильнейший шок. Именно его он и испытал, когда в паре шагов от дома заметил девушку, крайне похожую на Рохале. Он не подумал, что это она — слишком уж много совпадений за вечер будет. Но таких, в длинных юбках и блузках, как любила она ходить, толпы. Наверное, это лишь игра разума, или, может быть, даже галлюцинации. Покрытые девушки с колясками снуют в каждом переулке — обычное явление. Ему часто последнее время казалось, будто он видит похожих, но всегда это была чужая девушка. Тем более, у этой волосы куда длиннее чем у нее — не успели бы так быстро вырасти. Хотя что-то важное он точно забыл…
— Рохале! — он подошел, качаясь, к двери подъезда. Спутать влюблённую с кем-то иным, на этот раз, было просто невозможно. За эти несколько недель она совсем не изменилась, только парик надела. Он очень ей шел, очень сильно похож был на ее натуральный цвет, выглядел естественно. Он знал, что скоро ее облик очень сильно изменится, но не был готов ее увидеть другой, однажды навсегда попрощавшись. Хотелось запомнить ее такой, какой видел в последний день.
Девушка даже не остановилась, лишь на мгновенье взглядами они встретились — она зашла внутрь. Она не здоровалась даже, что говорить о разговоре? Но это определенно точно была она. Зорик ни с кем бы ее не спутал, в каком состоянии бы не находился. Новость, что она живет теперь в одном подъезде с подругой Наташи была ужасной. Лучше бы он ничего не знал.