Дитя с красными глазами

Дождь хлестал по высоким, выдержанным колоннам из слоновой кости с причудливыми и драгоценными резными узорами прославленных мастеров, что украшали королевскую карету. Весьма хрупкое, но изысканное оформление было покрыто многочисленными слоями золотой краски, которая в потоке воды продолжала знатно поблëскивать. Передняя часть кареты была декорирована головой орла с длинными усами из чистого серебра, что сверкал во всей своей величественной красоте. Такой необычный выбор в символе своего государства был в стиле королевского семейства, их вычурные идеи чаще всего граничили с безумством в понимании обычных людей. Тройка лошадей, гордо украшенных крыльчатыми и подвижными металлическими украшениями, везла карету по сырой траве, так как Его Величество решил сократить путь и не ехать по главной дороге. Из-за этого карета вовсе не весело в понимании кучера скакала на скользких ухабах. Лошадиные черные гривы грациозно развевались на ветру, а их шелковистые хвосты (но, увы, уже мокрые) подлетали, подчеркивая быстрые и мощные движения. Вся тройка лошадей была одета в одинаковые кожаные упряжки с ярким золотым тиснением на боковых полях. Плотная каретная кабина с высокими, окрашенными в темно-коричневый цвет деревянными панелями, защищала господина от непогоды. Удобные шелковые подушки были разбросаны вокруг Его Величества, так как мужчина от лёгкой нервозности то и дело перекидывал их в разные стороны. Расслабиться не получалось; король то и дело упорно вглядывался в мутные из-за противного дождя окна, пытаясь высмотреть, где же они едут. — Сколько мы уже проехали? — то и дело раздавался из кабины взволнованный бас, отчего кучер нервно дергался каждый божий раз. Когда молодой парень оборачивался, он видел высунувшуюся голову короля из кибитки. — Ваше Величество, — икая отвечал кучер, — смею Вас уверить, что наш путь значительно сократился с Вашего прошлого вопроса... Но погода сегодня нелучшая, сами понимаете... Т-то есть, я имею ввиду, что мы скоро доедем, смею В-вас заверить... Бедный кучер не знал, куда себя деть. Сегодняшнее утро для юноши началось как обычно: главный конюх отдал задание своему мальцу (он так звал юношу, поскольку тот учился у него), пока сам он отошёл по делам в другое крыло замка Его Величества. Молодой парень только-только поступил на службу к королевскому двору, поэтому многие его ещё не знали. Он старался не высовываться особо, тихо и мирно выполняя довольно лëгкие поручения своего наставника. Пока он менял коням воду, в конюшню влетел Его Величество, собственной королевской персоной. Юноша так побледнел в тот момент, так у него колени задрожали, что он не удержал равновесие и опрокинул корыто с водой на себя под дружное лошадиное ржание. Как же ему хотелось провалиться сквозь землю в тот момент! На помощь ему пришëл сам король, тут же убирая с юноши корыто. Его Величество, весело посмеиваясь, поднял испуганного парня. — Седлай моих коней, прямо сейчас желаю ехать! — В-ваше Величество, — еле-еле проговорил юноша в ответ, — н-но я же вовсе не... — Быстрее, я не могу ждать! Да, сейчас дождь льëт, но в такой день я не смею не ехать к ним! — король со смехом потрепал юношу по голове, тут же устремляясь в сторону выхода. — Давай же, едем! Так юноше и пришлось самому везти Его Королевскую особу во владения Сильверсов. Король искренне переживал, что они не смогут быстро доехать из-за непогоды; он желал успеть приехать к другу до того, как на свет появится маленький герцог! Щипая края мягкой подушки, грозный покровитель своей страны сам с собой строил будущий разговор со своим давним другом. «— Здравствуй, Роджер, — встретил бы приветственной улыбкой короля герцог Сильверс.» «— Здравствуй, мой добрый друг!» — Нет, нет, совершенно не в моëм стиле... — буркнул под свои чëрные усы король, — Лучше так: Рейли, давно не виделись! Ну что, как? — Король помотал недовольно головой. — Опять не туда... Может, сразу с поздравлений начать? Да какие поздравления, ребенок ещё не родился, пока рано! Рано! Кучер нервно улыбнулся: их король и правда был странным человеком. Вот только юноша побоялся бы кому-то об услышанном рассказывать: во-первых, не поверят. Во-вторых, мало ли, какие последствия на него обрушатся... Наконец, показались знакомые высокие, стройные тëмные башни, возвышавшиеся над замком, точно стражники, готовые отражать любую угрозу. Под серым дождем замок казался особенно пустым, но в нëм резво кипела жизнь. Его Величество встрепенулся, стараясь взять себя в руки. Огромная металлическая решетка, окаймлëнная извилистыми узорами, открыла дорожку через ворота в город. Когда королевская карета с тройкой лошадей ворвалась на улицы города, никто в округе не удивился. Все люди ожидали приезда Его Величества. Каждый житель тут же открыл ставни окон, радостными воскликами приветствуя приехавшего короля. На улицу пока никто не выходил, ведь всë ещё шëл дождь, но весь город почти замер в ожидании скорого рождения наследника просторных земель. Сам Голд Д. Роджер высовывался из кареты, махая своим любимым подданным. Сегодня был верный повод радости: у первого герцога королевства Сильверса Рейли вот-вот должен родиться ребенок. И все они с нетерпением ждали момента, когда дождь стихнет, чтобы выйти к замку Его Светлости и поздравить своего любимого покровителя. То, что рождение ребенка сопровождалось чуть ли не грозой, не удивило никого. Возможно, в других странах это вызвало бы опасения у простого люда, но точно не в стране вечного процветания. Всеми любимый герцог Сильверс и его горячо любимая супруга не в первом своëм поколении были любителями лёгкой мрачности. Гроза обозначала появление чего-то нового и величественного, под стать наследника Белых степей. Карета, наконец, подъехала к воротам древнего, стоящего не одно столетия замка. Надëжный хранитель давно утерянных знаний. Его тëмные каменные стены могли бы рассказать заплутавшему путнику множество позабытых историй, легенд, интриг. Но не каждый сможет услышать хоть что-то от старых и гордых стен. Невысокая мостовая, выложенная гладким камнем, пропитана запахом дождевой прохлады. Окружающий замок парк придавал живого цвета во всей этой серой угрюмости. Воздух переполнен запахом цветов и земли, медленно переходящих в облачные мгновения, где время останавливалось, чтобы дать возможность замку поведать свои непроизнесенные истории. Ветви деревьев от тяжести воды склонялись ближе к земле, приветственным поклоном встречая короля. Кучер дëрнул поводья на себя. Его сердце быстро билось о грудную клетку, он вытер пот и капли дождя со лба. Он смог довезти Его Величество, и по дороге ничего не случилось! Юноша чуть ли не рыдал от счастья. Голд Д. Роджер сам вышел из кареты, вдыхая уличную сырость полной грудью. К ним на улицу выпорхнули слуги, тут же помогая молодому кучеру отцепить лошадей и увести их в стойла. — Где Рейли? — взволнованно спросил король у одного из слуг. — Его Светлость в данный момент возле покой Еë Светлости, — учтиво поклонился королю герцогский слуга, — Еë Светлость запретила Его Светлости заходить в комнату, когда всë началось. — Скажи, у вас всех язык не путается так каждый раз произносить? Слуга посмеялся: король каждый раз удивлялся тому, что люди всегда и везде обращаются к ним со всей формальностью и серьёзностью. — Ваше Величество, Вам не стоит так беспокоиться. — Чтож, верно. Обо мне еще никто не побежал оповещать? — Что Вы, Ваше Величество. Все мы знаем Вашу давнюю просьбу, — лукаво улыбнулся молодой слуга, проходя с королём за мощные двери замка. В комнате царил полумрак. Тяжёлые шторы закрывали большую часть окна, через которое ненавязчиво проникала серость непогоды. Высокий мужчина стоял, почти не двигаясь, и смотрел на медленно скатывающиеся по стеклу капли дождя. Обычно собранные светлые волосы больше походили на взъерошенную солому: герцог уже который день не следил за своей внешностью. Колючая бородка давали тому подтверждение. Периодически мужчина вздрагивал, оборачиваясь в сторону стены. Его с супругой разделяла лишь одна каменная преграда с картиной дикого шторма, где вольный корабль тонул в морской бездне. Герцог уже терпеть не мог этого художника: зачем было рисовать подобное? Совершенно не успокаивает. Потерев виски, мужчина выдохнул. Он не мог себе сам признаться в том, каким нетипичным для самого себя выглядит. За всю жизнь он так не переживал, как в последние дни. Все эти девять месяцев пролетели незаметно и легко: это было даже удивительно. Герцогиня лишь изредка жаловалась мужу на боли, когда терпение девушки сходило на нет. Мужчина каждый раз поражался своей любимой: та даже сегодня отказалась его впускать в комнату, чтобы тот был рядом с ней во время отчего-то осложнившихся родов. «Рожаю я, а не ты, — глубоко дыша произносила она, отталкивая руку супруга от своей, — так что мне ты пока не поможешь. Мне будет легче, если ты останешься в соседней комнате.» Герцогу пришлось уступить: его упëртая любовь ничего более не хотела слышать. И теперь он торчит в гостевой комнате, лишь изредка слыша короткие вскрики своей жены, тяжёлое дыхание, частое мычание. Он готов был уже рвать на себе волосы: да, вокруг него бегали, суетясь, и успокаивали, мол, всë будет хорошо, Еë Светлость справится и так далее. Когда дверь распахнулась, герцог даже не шелохнулся. Он был слишком сосредоточен. — Рейли! — король резво подскочил к другу, хлопая ободряюще по его плечу, — Да на тебе лица нет, — закончил он уже тише. — Роджер, да, здравствуй... — неохотно отозвался герцог, явно пытаясь сообразить, что от него хотят в данный момент его вроде бы счастливой жизни. За стеной раздался приглушенный вскрик: по всей видимости, герцогиня намеренно схватилась за подушку и вжалась в неё лицом. Рейли в ту же секунду широкими шагами направился в сторону двери: — Нет, это уже невозможно! Как я должен тут сидеть? — возмущенно и взволнованно пробормотал Рейли. Его остановила рука Его Величества, преграждая путь. — Роджер, что? — Погоди, погоди, ты же здесь не с проста остался, — покачал он головой, закрывая плотнее дверь, — Шакки попросила? — Её просьбы меня поражают, — Рейли недовольно посмотрел на стену, — нет, эту картину я самолично сожгу. Роджер растерянно почесал свой черноволосый затылок: признаться себе он мог в том, что не знал, как сейчас поддержать друга. В его голове развилось великое множество сценариев сие прекрасного момента — рождение первенца в семье Сильверс. Но ни в одном варианте не было даже намека на то, что почти отец будет в подавленном настроении поддаваться такой медленной пытке. — А картина тебе чем не угодила? Вспомни, чей это подарок. — Эдвард иногда меня поражает своей любовью к морской тематике... Сил моих нет смотреть на корабли теперь, — устало произнёс Рейли, отворачиваясь к окну. — Ну полно тебе дружище, — мужчины одновременно вздрогнули от очередного вскрика молодой герцогини, — лучше сядь, ну давай я отверну её от тебя. Роджер в пару уверенных шагов подошёл к стене, переворачивая картину лицевой стороной от них. Рейли на это лишь покачал головой: — Всё равно лучше не стало. Но спасибо за попытку, — герцог подошёл к столу, молча наливая в пустой стакан немного эля — также очередной подарок от того самого Эдварда, — будешь? Король в ответ отрицательно покачал головой. Отчего-то именно сейчас ему пить не хотелось от слова совсем. Подойдя к другу и приобняв его за плечи, Роджер в молчании открыл рот: а что говорить хоть? — Давай без этого. Я сегодня целый день слушаю: "Всë будет хорошо, Ваша Светлость, Ваша супруга справится". — Но что случилось? Ты бледнее, чем я думал. — Я толком и сам не понял. Только вот врачи сами не свои; даже повитуха испуганно забегала в самом начале. Что-то пошло не так, но эта... Она упрямится до конца, не надо, не стой рядом, не стой над душой, я сама, — Рейли всплеснул руками, так, что всё содержимое стакана оказалось на короле. Роджер вовсе не обиделся, — А мне стоять, как чëртовой мачте на одном месте, когда весь корабль шатает на волнах из-за шторма! Роджер тихонько забрал у друга стакан, всё же усаживая его в кресло. Эль медленно капал с его парадного костюма, до этого успевшего промокнуть из-за непогоды. — Рейли, ты уж не кричи. Если Шакки действительно нужна была бы твоя помощь, то она сразу бы тебе и сообщила. Она чувствует твою поддержку и на расстоянии, не сомневаясь, что ты чуть ли из кожи вон не лезешь на стенку, но при этом стараешься держаться ради её просьбы. Не разочаровывай еë. Рейли невесело усмехнулся. Отчего-то вспомнился тот самый день их с Шакки знакомства: также лил дождь, гремели молнии, а на дороге, вся устряпанная в грязи молодая девушка старательно толкает небольшую кибитку вперёд, пытаясь вытолкнуть её из грязной колеи. Рейли тогда специально остановился рядом, выпрыгивая из кареты и подходя к страдалице, решив, что ему необходимо предложить свою помощь. Так грубо его ещё никто не посылал. С мягкой улыбкой на губах, с горячим вызовом в тёмных глазах и потухшей маленькой сигареткой меж белëсых зубов. Граф тогда осознал, как безбожно быстро и сильно влюбился в эту незнакомую ему особу. Изорвав себе всё платье, окончательно испачкав свои хорошенькие сапожки, вымазав всю себя в грязи, так как она падала несколько раз в лужи, девушка победоносно вытолкнула кибитку, помогая своей старой, хромой лошади. — Но мне кажется, что она не до конца понимает одной вещи: на меня всегда можно положиться, — тёмные брови сдвинулись к переносице, трезвый взгляд прошёлся по другой картине. Это была пока единственная, но не менее любимая совместная картина молодой пары. Её сюда перенесли слуги, временно, чтобы герцог не так мучился от единения с самим собой во время родов своей супруги. Они долго и мучительно выбирали подходящее место для своего первого изображения вместе, что случилось только после свадьбы (про свадьбу нужно было думать отдельно — как они остались живы, Бог знает). Шакки хотела сначала выстоять несколько часов позирования в поле, но пришлось отказаться из-за пепелящего летнего солнца. После Рейли предложил их усадьбу рядом со столицей — но Шакки тут же отмела эту мысль. «Мы с тобой, — разъясняла она своему мужу, — только-только начали жить в ЭТОМ замке, понимаешь? Про другой дом даже думать не стоит, давай здесь обживëмся. Не спорю, там красиво. Обещаю, что следующую картину нам напишут именно там. » По итогу они выбрали собственную спальню. И, признаться честно, это было их лучшее решение. Им обоим было очень комфортно сидеть неподвижно несколько часов, пока приглашëнный из другого королевства прославленный художник кропотливо трудился над своим новым шедевром. Шакки была более чем довольна результатом, отчего и сам Рейли радостно улыбался на картине. — А мне кажется, что она это прекрасно понимает. Вспомни хотя бы тот случай в порту. Она даже тебе не перечила, хотя могла. И потом она сто раз говорила, что её не устроил твой вариант решения сложившейся проблемы, но при этом доверила тебе всё в твои собственные руки. Дружище, — вновь короткий вскрик и последующее за ним громкое мычание, — верь ей также, как и она тебе. — Роджер... — тяжело выдохнул Сильверс, поднимаясь с кресла. — В любой другой бы ситуации это помогло, но не сегодня, когда Шакки рожает. Тут всё зависит не только от неё... Рейли прервал громкий детский плач. Оба мужчины не моргая уставились на стену, с минуту стоя на одном месте. Роджер первый вышел из ступора, широко улыбнувшись и хлопая друга по плечу. — А вот теперь поздравляю! — громко воскликнул король, на что Рейли наконец-то моргнул, тут же выбегая из комнаты. — Эх... Хорошо, что я пока не женился. Герцог вылетел из гостевой спальни, почти сшибая двух слуг, нëсших в руках испачканные простыни. Прокричав слова поздравления, они радостно переглянулись: не каждый день можно было увидеть такого взволнованного Сильверса Рейли. В спальни было душно. Распахнув дверь, молодой отец зашёл тяжёлыми, негнущимися ногами внутрь, сразу бросая свой взгляд к супруге. Его глаза были полны облегчения. Шакки, вытирая лоб платочком, уже нервно покуривала, стараясь отойти от испытанного ею сегодня опыта. Нет, ну он готов поклясться перед Богом на коленях: его жена невероятная женщина. На колени он всё же сел. Опустившись рядом с кроватью, он смотрел на вымученную улыбку своей любимой, начиная поглаживать её по руке. — Рейли, — от хриплости в её голосе мужчина слегка дёрнулся, — за вторым не скоро, хорошо? Герцог в ответ тепло ей улыбнулся, целуя свою жену в её загорелые ладони. Вся кровать была в полном хаосе. Одеяло наполовину свисало на пол, простыни меняли не один раз, и то не полностью их натягивая по кровати, несколько подушек и вовсе валялись под ногами Рейли. Врачи, немного отвлекшиеся на хныкавшего младенца, стояли рядом, готовые в любую минуту вернуться к герцогине. Минутная ласка с женой успокоила разволновавшегося герцога. Болезненный вид супруги, хоть и пугал, но в её глазах плескались безмерная любовь и счастье, поэтому страх отступил куда-то в глубь сознания. Её чёрные, короткие волосы, обычно аккуратно уложенные, безнадëжно растрепались, прилипая к потному, уставшему лицу. Вниз она ему не дала посмотреть, удерживая его за подбородок. — Милый, а теперь второй заход, — Шакки выдохнула серенький дымок, отдавая ему сигаретку в руки. Рейли непонимающе уставился на супругу. — Что?.. — Господин, попрошу Вас отойти немного, — врачи сгорбились над герцогиней, поэтому Рейли пришлось отшатнуться назад. — Милый, — уставше закатила глаза молодая герцогиня, откидываясь обратно на пропитанные её потом подушки, — сейчас придётся выйти и "остаткам", — она мягко намекнула мужу отвернуться, или лучше вообще выйти. До Рейли наконец-то дошёл смысл, поэтому он со вздохом отвернулся, встречаясь взглядом с повитухой, пожилой женщиной. Ребëнок на удивление быстро утих, уже укутанный в тёмные пелëнки после первого омывания. Герцог хотел было сделать пару шагов вперёд, подойти, взять на руки своего ребёнка и взглянуть на него, и уже почти пошёл на поводу своих желаний. Но его остановил голос собственной супруги в голове: «Пообещай мне, — говорила она ему где-то на восьмом месяце, — что мы вместе на него посмотрим. Не я первая или ты первый, а только вместе. — Обещаю, — с улыбкой поцеловал свою любимую жену герцог, нежно ведя её под руку в их саду, — что вместе мы увидим нашего малыша в первый раз.»