Восприятие без фильтров

Дуб, Настоящее время «В другое время. — размышлял Артемис. — Лично я не воспринимал это настолько буквально. Но если НАННИ окажется права…». Он посмотрел на Элфи, которая, кажется, тоже погрузилась в свои мысли.       Наконец она откашлялась и попыталась прояснить ситуацию. — Ладно. Так ты говоришь, это немного твоя вина? Просто поразительно, и я имею ввиду, просто поразительно, что это не полностью твоя вина.       Элфи сняла шлем, выключив камеру и микрофон, и положила его на возвышающийся корень у основания дерева. — Покончим с этим. НАННИ — наш ребенок? — Артемис мрачно кивнул. — В… Подожди, остановись-ка на этой мысли. — воодушевленный рассудительностью Элфи, Артемис снял свои смарт-очки и выключил, чтобы НАННИ не подслушала их разговор и больше не выдала никаких неловких деталей о нем. Он извлек батарейку, используя тонкий инструмент, который как раз для этой цели был встроен в дужку очков, и только после этого положил их во внутренний карман. — Да, это так. В каком-то смысле мы ее родители. — Забавно. Не припомню, как ложилась с тобой в постель. — румянец, вспыхнувший на лице Артемиса, едва не затмил свет луны. — Это только с точки зрения ИИ. Ты понимаешь, что я имею в виду. — Да, ладно. — кажется, Элфи больше не собиралась на него давить. — Я все прекрасно понимаю насчет отца. Поверь, я провела достаточно времени с Жеребкинсом, чтобы знать, что изобретатели думают о своих творениях как о собственных детях.       Артемис был настроен оптимистично. «По крайней мере, Элфи не сказала: «Конченный псих, ты же человек: одна мысль о том, что наша дочь-ИИ хочет, чтобы мы переспали, отвратительна; прощай».» Однако он справедливо полагал, что для этого есть еще предостаточно времени. — Но у нее мой голос. Это... странно, если учесть, что отец... — Нет! — Артемис запнулся, приходя в полнейший ужас от того, куда мог привести подобный ход мыслей. — Я правда не думаю о ней… о нем — об искусственном интеллекте — в таком смысле. Никогда, честно. НАННИ спросила меня, есть ли у нее отец, и я ответил, что в каком-то смысле им являлся я. Являемся. Являюсь. Исключительно в смысле изобретателя. Это не значит, что я на самом деле думаю о разумной компьютерной программе как о дочери! Это было бы странно! Тем более, как ты сказала, у нее твой голос... И я не думаю о ней — о нем — как о твоем аналоге. — Артемис сглотнул, искренне надеясь, что правда действительно прозвучала как правда, а не оправдание. — Я тебе верю. — фыркнула Элфи. — Врешь ты гораздо убедительнее. — Спасибо, наверное. — Хммм. — Элфи рассеянно обошла Артемиса вокруг, стуча пальцем по подбородку. — Но что насчет твоих слов: «Наконец-то у нее появится хоть какой-то интеллект»? Разве это была не корреляция между нами двумя? — теперь Артемис пришел в еще больший ужас. — Боже, ты слышала это? — он обхватил голову руками. — Мне очень, очень жаль, Элфи. Это была плохая шутка, и я был напряжен, и мне вообще не следовало этого говорить. Пожалуйста, поверь, я не думаю о НАННИ как о тебе или, еще хуже, что она лучше тебя. Ты слишком особенная, чтобы сравнивать тебя с каким-то глупым компьютером. — Я знаю, Арти, знаю. Просто шучу. — Элфи наконец остановилась перед другом, подмигнув ему. — Не волнуйся ты так. — когда Артемис с облегчением выдохнул, она задумчиво улыбнулась и провела рукой по волосам. — Знаешь, так странно думать о себе как о матери. Я знаю, что на самом деле я и не мать, но чтобы обо мне думали в таком ключе? В каком-то смысле это даже унизительно. Она навоображала себе это только потому, что «унаследовала» мой голос? — Артемис пожал плечами, упрямо стараясь не представлять, каково было бы провести своей рукой по ее волосам. — По сути, да. Ещё на стадии разработки программа спросила меня, есть ли у нее мать. Ты была наиболее близка к этой роли. Поэтому я сказал, конечно, с определенной точки зрения… — Элфи усмехнулась, скрестив руки на груди. — Да ладно, ладно, что ты заладил со своей «определенной точкой зрения»? Ты что, Бен Кеноби?       Артемис действительно понял эту отсылку: на семейном кино-вечере в прошлом месяце у них были «Звездные войны». Смотря тогда фильм, он представил, как Элфи говорит: «Эй, весь прикол с Силой — это же просто жалкая пародия нашей магии».       Ее голос в голове Артемиса часто критиковал все его поступки, что на самом деле помогало ему держать себя в руках и не творить глупостей. Иногда он задавался вопросом, знает ли Элфи, что является его лучшей частью. В любом случае, он был совершенно уверен, что она то уж точно его своей лучшей частью не считала.       Наконец Артемис ответил: — Что ж, я определенно тоже очень умен… — Ладно, закончили с метафорами. — Элфи покачала головой. — Давай разберемся, правильно ли я все поняла: наши с тобой черты заключены в разумном интеллекте — прошу прощения, суперинтеллекте, — который есть во всех ваших технологиях. Это чудесно. Я уже встречалась с НАННИ. И я видела гораздо более странные вещи. Меня больше волнует, почему она залезает в наши компьютерные системы, чтобы устроить нам... свидание, мечтая, что мы будем жить долго и счастливо или типа того. Сейчас же именно это происходит, да?       Артемис прикинулся дурачком: — Не обязательно. Может, она просто хотела, чтобы мы провели вместе свободное от работы время и отдохнули. Ну, устроили пикник под дубом. Думаю, у меня завалялось пару бутербродов в самолете, если хочешь. — он кивнул за плечо, в сторону, где приземлился самолет, но Элфи лишь погрозила пальцем в ответ. — Не-а. Не валяй дурака, тебе это никогда не шло. НАННИ сказала, что надеется, что мы станем парой. Я хочу знать, почему. — Я думал, это очевидно. Она воспринимает нас, как своих родителей, вот и все. — А я думаю, что не все. — настаивала Элфи. — Такое ощущение, что вы двое уже давно эту тему обсуждаете. И я имею право знать, раз уж она говорила об этом со мной. — Артемис побледнел. — Она ЧТО? — Она задала мне несколько вопросов о любви. Мне казалось, что она чего-то хотела добиться. — Артемис пришел в бешенство. — Клянусь, я не имею к этому никакого отношения! Когда вернусь домой, я вообще всю ее систему перезагружу. Это неприемлемо... — Элфи прервала его. — Артемис, ты за червем-вонючкой не замечаешь тролльего гнезда. Потом разберешься с багами в своей няне. Меня больше волнует, как она заинтересовалась нами как концепцией. Это уже выходит за рамки родительской этимологии: она слишком умна для этого. — Ты права. — вздохнул Артемис и попытался еще раз. — Наверное, я все же знаю, с чего это началось. В общем, она прочитала «Берен и Лутиэн»… — Артемис. — Хорошо, хорошо. Может быть, я… рассказал ей кое-что. О... себе. И, э-э, о том, как я отношусь к этому кое-чему. И, а, о людях. В частности, о нескольких конкретных людях. — Дело пойдет намного быстрее, если ты будешь говорить полными предложениями.       Артемис остановился. «Она права. Я прокручивал этот конкретный сценарий у себя в голове тысячу раз. Я писал речи специально для этого момента. Почему сейчас не получается просто повторить?».       Он не знал (хотя часто на это надеялся), но сейчас Элфи не то что бы была в совершенно другом положении. Пытаясь сначала вытянуть из Артемиса его секреты, она надеялась, что уже как-нибудь по ходу дела сможет подготовиться к раскрытию своих. Пока он проводил годы, думая об этом моменте, Элфи проводила годы, упорно избегая таких мыслей.       Она надеялась на — нет, не надеялась. Ожидала — любые уловки и увиливание от правды. Она ожидала, что Артемис пустится в какое-нибудь длинное надуманное объяснение, почему они двое сейчас здесь, которое покажется правдивым и без слов: «Ну, я признался своей ИИ, что влюблен в тебя». И как только Артемис придумает достаточно — чтобы они оба уже по старой доброй привычке притворились, что это чистая правда — убедительное оправдание, они вернутся обратно к своим жизням… ...так ведь? «Ну, конечно. Я знаю, почему мешкаю. — подумал Артемис. — По той же самой причине, почему не признавался все эти годы: я боюсь потерять то, что уже имею. Она действительно прекрасная подруга, даже если я ее не заслуживаю».       Как вдруг в его мыслях послышался другой голос: «Хватит сдерживать свои чувства. Пора уже». Голос Элфи. Нахмурившись, Артемис потянулся к уху, чтобы снять наушник, которого там не оказалось. Значит, это не НАННИ. И Элфи сейчас точно его не гипнотизировала. «Мои инстинкты. — понял он. — Это моя лучшая часть. Элфи всегда была ею во мне. Я просто должен признаться, несмотря ни на что».       Ему правда хотелось злиться на НАННИ за то, что она поставила его в такое положение, но в каком-то плане (и Артемис никому об этом не скажет) он был рад. По крайней мере, Элфи не может винить его в том, что он без повода поднял эту тему. Между ними всегда было неписаное правило никогда не упоминать случившееся во время их путешествия в прошлое. Или Ориона. Или его поцелуй перед тем, как он пожертвовал собой.       Кстати, Жеребкинс такого неписаного правила не придерживался, поэтому часто с огромным удовольствием припоминал все это Элфи. По крайней мере, пока однажды она все же не сделала это правило писаным и не приклеила лист с ним на лицо кентавра, чтобы он заткнулся. «Клей? Ну серьезно, Элфи. — Жеребкинс заржал. — Как грубо».       Но теперь все началось без сознательного участия Артемиса.       Уже настоящий голос Элфи вернул его к реальности: — Артемис? Ты в порядке? Выглядишь… напуганным.       Сердце пропустило пару ударов, пока Элфи внимательнее всматривалась в его лицо. Пронзительно голубые глаза сосредоточено цеплялись за каждую деталь ее внешности в лунном свете.       Смутившись, она едва не отвернулась, но настойчивость в его взгляде, заставила ее замереть. «Он запоминает мое лицо. — с содроганием догадалась эльфийка. — Он правда боится, что больше никогда меня не увидит». — Я не могу потерять тебя, Элфи. — выпалил Артемис. — Я боюсь, что если мы перейдем эту черту обсуждения, ты улетишь, а я не могу этого допустить. Знаю, эгоистично об этом просить, но, пожалуйста, пообещай, что хотя бы постараешься остаться моей подругой. — Ох… даю слово. Арти. Конечно, останусь. — успокоила его Элфи. — Как там люди в ваших фильмах говорят? «Так легко ты от меня не избавишься»? Ну, это правда. Да, у меня не получалось навещать тебя почаще, но я всегда буду тобой дорожить. Во что бы то ни стало.       Кажется, Артемиса это вообще не успокоило, как вдруг он опустился на колени — их глаза оказались на одном уровне. — Или во что бы ты ни село. Ну, на колени. — нервно фыркнула Элфи. У нее было ощущение, будто она знает, что будет дальше. Что-то важное и неизбежное. Что-то, чего она не ожидала. Но ей все равно не хотелось его останавливать.       Ветки и камни, окружавшие дуб, больно впивались в дизайнерские брюки Артемиса, но они меньше всего занимали его мысли, когда он продолжил: — На самом деле, хорошо, что ты меня не навещала. Не потому что я не хочу тебя видеть, а потому что все с точностью наоборот. Я не приглашал тебя по той же причине, по которой пять лет был на Марсе. Я хочу видеть тебя каждый день, Элфи, просто чтобы проводить с тобой время. Но я боялся, что если позволю этому случиться, если позволю себе расслабиться в твоем присутствии, то однажды могу сказать то, что собираюсь сказать сейчас. — Что... — Я люблю тебя.       Элфи никак не отреагировала. Шли секунды. И, как во временном потоке, эти секунды казались минутами. «Так, ладно… Что мне теперь делать?» — спросил у себя Артемис.       Где-то со стороны ручья все ещё были слышны лягушки. В их кваканьи Артемис нашел внезапное утешение: они ведь тоже изливали все, что было у них на душе. — То есть, я влюблен в тебя. — пояснил он. Может уточнение было и не нужно, но всяко лучше удушающего ожидания, пока Элфи наконец заговорит.       Артемис продолжал изучать ее лицо в поисках хоть какого-то намёка на реакцию. Почти ничего. Наконец она просто... печально посмотрела на него, как унылый олень в свете фар. — Элфи? — Я понимаю. — просто сказала она. Артемис серьезно не знал, что делать.       Элфи продолжила тоном, просто сочащимся… сожалением? — Я просто… Ну, ты же умный, Артемис. Умнее всех, кого я знаю. Я уверена, что ты сто раз продумывал каждый исход. — она помрачнела. — И, лично по-моему, большинство из них плачевные. — Артемис печально вздохнул. — Я знаю, знаю. Вероятность того, что это закончится плохо, слишком велика. Но я готов рискнуть, Элфи. — он взял ее за руки. — Не знаю, что ты ко мне испытываешь, но я наконец готов открыться и рассказать тебе о своих чувствах. Возможно, раньше я бы сразу отступил и попросил тебя забыть то, что ты услышала. Но не сейчас. НАННИ вынудила меня признаться, но на самом деле я годами ждал такой возможности. Как я сказал, я лишь рассчитываю, что это признание не приведет к тому, что мы потеряем то, что у нас уже есть.       Элфи понимающе кивнула. Артемис выглядел потерянным, будто он знал, каково быть одному, и всеми силами отчаянно пытался этого избежать. Сердце жалобно заныло в груди. — Не переживай. У нас все будет хорошо. — она попыталась ободряюще улыбнуться, сжимая его руки в ответ. — Сказав, что любишь, ты точно от меня не отделаешься. — Артемис снова вздохнул, на этот раз с облегчением. — Ты не представляешь, как я рад это слышать. — В смысле, я вроде как уже чувствовала, что у тебя есть ко мне, ну, чувства. — Артемис зажегся искрой надежды. — О? Так, э, будет ли наглостью с моей стороны спросить, есть ли у тебя… — Подожди секунду. — Элфи забрала руки. — Конечно, мы все еще можем быть друзьями, но не знаю, разумно ли вообще думать о чем-то большем. — Даже если ты тоже... — Ну, ты же сам сказал, что это плохо кончится. — Артемис пока не позволял себе впадать в уныние. — Я сказал, что это может плохо кончиться. — Слушай, давай будем здраво смотреть на обстоятельства, Арти. — попросила Элфи, хотя Артемис не был уверен, взывала ли она к его рациональной стороне или к своей собственной. — Я полностью погружена в работу в ЛеППе. Возможно, когда-нибудь даже стану членом Совета. Я не могу отказаться от всего этого только потому, что кто-то любит меня. Моя работа слишком важна. — Твоя преданность своему делу — одна из причин, по которой я люблю тебя, Элфи. Я бы никогда не попросил тебя отказаться от своей работы. — Хорошо, потому что я занята ей на сто процентов. — Артемис окинул руками их окружение. — И все же у тебя есть время на спонтанную встречу под дубом. — Я же сказала тебе, мой график был пуст. Большое спасибо НАННИ. — Нет, я так не думаю. — возразил Артемис. — Прошу меня простить, если это все же так, но лично я полагаю, что если бы ты действительно была на сто процентов занята работой и ничем другим, ты бы просто нашла себе еще заданий сегодня вечером. И я бы не смог остановить тебя; я никогда этого не делал. Ты бы завершила свою операцию, отказала мне, вернулась вниз, нашла какую-нибудь работу, которая не входила в твой график, и в любом случае вновь бы погрузилась в нее. — Элфи безупречно профессионально нахмурилась. — Хорошо, я люблю немного поболтать, когда дел мало. Между этим и полноценными отношениями большая разница. — Ты самая вдохновенная из всех, кого я знаю, Элфи. Если кто-то и может установить баланс между двумя мирами, так это ты. В каком-то смысле ты уже это делаешь. — Артемис указал на себя. — Да и в конце концов, ты никогда не позволяла ничему встать у тебя на пути. Разве я не прав?       Элфи поняла, что все это звучит как-то знакомо. НАННИ говорила ей то же самое, и уже тогда у нее было смутное ощущение, что ИИ транслирует мысли своего «отца». По крайней мере, хорошо, что это подтвердилось. Она не знала, пугаться ей или впечатляться тому, как Артемис смог передать свою философию и стремления машине. Она кивнула, соглашаясь с его доводами: — Знаешь, у нас обоих есть такая решимость. — Знаю. Поэтому искренне надеюсь, что когда-нибудь ты сможешь собраться с силами и пойти на это. Если не со мной, то хотя бы с кем-нибудь. И если ты вообще не захочешь ни с кем связываться, это тоже нормально. Я просто хочу видеть тебя счастливой, Элфи. Я знаю твою работу, и она не слишком веселая даже в лучшие дни. — угрюмый взгляд Элфи стал хмурым. — Еще бы. — В общем, я люблю тебя, и, как бы безумно это ни звучало, у меня была небольшая надежда, что ты можешь… Что, возможно, мы могли быть… ты понимаешь. Но, если я ошибаюсь, и ты счастливее на своем месте или где угодно еще, — вздохнул Артемис, опасаясь, что, в конце концов, ему придется забрать свои слова и вернуться к старому положению дел, — Тогда я не буду стоять у тебя на пути, и мы сможем просто забыть об этом. Я знаю, как ты ценишь свою работу на благо волшебного народа, и не хочу давить или заставлять испытывать то, что ты на самом деле не чувствуешь.       Элфи не сделала ни малейшего движения, чтобы уйти. Уже хоть что-то. Она постучала ботинком по камню, размышляя. — Слушай, я отказываю не просто потому, что хочу, чтобы моя жизнь состояла исключительно из работы. Иногда моя работа — отстой. — фыркнула она. — В общем, ты прав, я прилетела сюда, потому что действительно чуть-чуть заинтересована в отношениях, хочешь верь, хочешь нет. В последнее время, благодаря твоей компьютерной назойливой свахе, я думала об этом чаще, чем обычно. И, ну, возможно, эти отношения были бы не худшими в мире. — Артемис не спешил радоваться. — Но есть ведь и другие проблемы, Артемис. «</b>Ах, вот оно что. Проблемы</i>». — Например? — небрежно поинтересовался он. Элфи усмехнулась. — Например? Ты что, впервые задумался о том, что проблемы вообще есть? Впечатляюще. — Я и сам впечатляющий. — подмигнул Артемис. — Будь добра, приведи пример. — Элфи выдохнула. — Хочешь, чтобы я сказала тебе, почему у нас ничего не выйдет? Конечно, без проблем. С удовольствием. Ну и дела, с чего бы начать? Фронд, как насчет того, что я встретила тебя, когда ты был ещё ребенком?       Артемис был готов к этому. В конце концов, он прокручивал эту ситуацию в голове тысячу раз. Ободренный обещанием Элфи не отворачиваться от него, и, как он надеялся, возможной взаимностью его чувств, он пошел ва-банк. Либо Артемис убедит ее здесь и сейчас, либо никогда. — У меня два вопроса. — он показал два пальца. — Во-первых, ты все еще думаешь обо мне как о ребенке? — Нет, конечно, нет. — Хорошо. И второй вопрос: когда я был ребенком, ты думала обо мне как о потенциальном... партнере… в романтическом или сексуальном плане? — Боги, нет. — может, Артемису всего лишь казалось, но у него сложилось впечатление, будто они обсуждали вопросы, которые Элфи уже обдумала сама. — Что ж, тогда я не вижу здесь проблемы. — заключил он, разводя руками. — Только это неправда! — вспомнила Элфи, стыдливо пряча лицо в ладонях. — Когда мы отправились в прошлое, и все эти дурацкие временные штуки у меня в голове перепутались… Я тебя поцеловала. Я действительно испытывала что-то к тебе, когда тебе было всего четырнадцать. — простонала она. — Но... — И не надо мне всех этих оправданий типа: наш возраст изменился, и мои эмоции были нестабильны после временного потока, и поэтому это было совершенно объяснимо и приемлемо! — Я никогда такого не говорил… — Ну а я говорила! — огрызнулась Элфи, начиная расхаживать взад-вперед. — В моей голове ты постоянно пытаешься доказать, что я правильно поступила, но если я позволю себе в это поверить, мне придется уволиться из полиции. Типа, как я могу служить закону, спокойно оправдывая то, что целую детей?! — Детей во множественном числе? — Ладно, одного ребенка. От этого не сильно лучше! — она всплеснула руками. — Нас не примут. — Ты принимаешь нас? — Элфи не ответила на этот вопрос. Однако перестала расхаживать из стороны в сторону. Артемис обдумывал как ее слова, так и ее молчание. — Ладно. — решил он. — Допустим, тогда твой поступок был ошибкой. Я так не считаю, но даже если бы он был ошибкой, почему она должна влиять на ситуацию здесь и сейчас? — на этот раз Элфи была готова. — Потому что я поцеловала тебя в очень впечатлительном возрасте. У меня банально было бы преимущество в отношениях с тобой.       Артемис действительно рассмеялся в ответ, хоть и иронично: — Ха! — Элфи это не позабавило. — Это не смешно, Артемис. — Ради бога. Вы слишком много о себе возомнили, моя дорогая командирша. Я заметил, твою, кхм, привлекательность, еще в тот момент, как тебя, э-э, усыпил. Вообще-то прямо здесь. — Артемис указал на дерево, стоявшее на страже вечера. «Молодец, НАННИ». — И вскоре после этого меня привлек и твой характер. Твоя возможная опрометчивость никак не повлияла на развитие моих чувств к тебе, потому что я уже был на этом пути. — Ну чтож, моя «опрометчивость» точно тебя не переубедила. Несколько месяцев спустя ты признавался мне в вечной любви на вершине ледника. — Ты права. А теперь я стою на коленях и признаюсь тебе в любви под деревом. Я никак не могу понять в чем проблема. — Элфи покачала головой. — Проблема в том, что у меня все равно было преимущество. Каким бы зрелым ты ни считал себя тогда, тебе все еще было четырнадцать. — Верно. Только мне уже не четырнадцать, Элфи. И на нас больше не влияет временной поток. Теперь, став взрослыми, мы можем выбрать свой собственный путь. Мы можем принимать решения независимо от того, что натворили в молодости. И ты, как и я, прекрасно это знаешь. — Элфи медленно выдохнула. — Мне просто нужно удостовериться. — сказала она. — В чем? В моей любви? — Нет. Артемис, я... мне нужно удостовериться, что ты не любишь меня только потому, что в детстве тебя тянуло ко мне, когда я была единственной женщиной не из твоей семьи.       Элфи вглядывалась в его лицо в поисках оставшихся следов холодного мальчика, которого она спасла много лет назад. У которого даже не было этой семьи. Теперь все, что она могла видеть — тепло, посвященное ей и только ей. — Мне нужно удостовериться, что твоя любовь существовала бы с или без твоих детских чувств. — Элфи поморщилась и продолжила: — Потому что, если нет, значит я воспользовалась твоим незрелым взглядом на мир и никогда не смогу себе этого простить.       Артемис улыбнулся, наконец понимая и любя Элфи еще больше. Ее нравственность и доброта вдохновляли его каждый божий день. — Я понимаю. Тебе не о чем беспокоиться, Элфи. В глубине души я знаю, что если бы мы встретились завтра впервые в жизни, не имея за плечами нашей общей истории, я бы все равно в тебя влюбился.       Элфи смягчилась от уверенной грации в его словах и чертах лица. Артемис словно в трансе осмелился протянуть руку и обвести указательным пальцем линию ее челюсти. Элфи не отреагировала, не могла отреагировать, настолько она была заворожена его словами. — Безусловно, наша история очень особенная, — продолжил он, положив обе руки на ее плечи, — Поэтому я не говорю, что она ничего не значит. Наши с тобой приключения во многих отношениях сформировали меня, это правда, но они не предписывает мою любовь по сути. — заверил он ее. — Даже стерев все мои воспоминания, ты не смогла бы стереть мои чувства к тебе.       Абсолютно ошеломленная Элфи искала в его глазах лесть, но находила лишь уверенную искренность. — У тебя не было преимущества. — продолжил он. — И если ты волнуешься о том, что наши отношения начнутся с аморального поступка, тебе следует больше беспокоиться обо мне. — Артемис стыдливо отвёл глаза и опустил руки к земле, чтобы раздвинуть листья вокруг себя. — Ты была моей пленницей, и я не раз шантажировал тебя в юности. Я постоянно использовал тебя в своих интересах, а не наоборот. И я бесконечно жалею об этом. Ты ведь это знаешь… правда? — он с надеждой посмотрел на нее. Элфи протерла глаза. — Да, конечно, знаю. И я прощаю тебя, ты ведь тоже это знаешь, верно? — ей хотелось крикнуть, чтобы все могли услышать, но она смогла лишь благоговейно прошептать: — Я всегда буду тебя прощать. — И я всегда буду бесконечно благодарен. — так же тихо ответил Артемис. — Я все еще настаиваю, что этого не достоин, но ты всегда говоришь мне простить себя за все ужасные вещи, что я натворил. — он выпрямился с новообретенной решимостью. — Так ты не думаешь, что пора бы простить себя за то, чего ты даже не делала? Серьезно, на твоем месте я бы проверился на Стокгольмский синдром и проклял бы меня, раз уж ты так беспокоишься, что отношения начнутся с чего-то аморального. — Элфи наконец позволила себе усмехнуться. — Наверное, меня вообще не было бы здесь, если бы я позволила прошлым ошибкам тебя определять. — рассудила она. Артемис нахмурил брови. — Спасибо, наверное. Снова. — Не за что. Я хочу сказать, что теперь ты хороший человек. — Элфи похлопала его по плечу. — И был хорошим всю свою жизнь, просто не знал этого.       Артемис вновь был покорен способностью Элфи всегда видеть его не таким, каким он казался на первый взгляд, а каким он был на самом деле, и кем стремился быть, даже если еще этого не достиг. Она воспринимала его без фильтров, так было всегда. Наконец он сосредоточился. — А я хочу сказать, что влюбился в тебя еще до того, как узнал, что такое любовь, Элфи. Задолго до того, как ты предположительно повлияла на мой впечатлительный разум в Ратдаун-парке. Орион появился не в одночасье: он опирался на годы моих размышлений. Он сформулировал их так, как я бы не смог, и, да, во многом заблуждался, но в итоге оказался прав насчет самого важного. Моя любовь не зависит от влечения в детстве. Я люблю тебя здесь, сейчас, в этот самый момент, и всегда буду любить.       Он застигнул Элфи врасплох, но она продолжала упорно идти вперед, как всегда делала перед лицом любых препятствий на своем пути, осмелившись спросить: — Так, если ты тогда не знал, что такое любовь, что она значит сейчас? — Артемис не колебался. — Любовь — это ты, Элфи. В моем понимании, эти два понятия неразделимы. Ты — та, кого называют совершенством. Я никогда не смог бы полюбить кого-то ещё.       Элфи изо всех сил пыталась успокоить свое сердцебиение и дыхание. Артемис смотрел на нее так, словно она была богиней. «Было бы так просто сейчас…» «Нет, приди в себя».       Сначала ей нужно было кое-что узнать. — Так ты не любил Минерву?       Элфи спросила об этом не из-за мелочности: ей действительно нужно было знать. Отношения двух гениев оказались неудачными, но в свое время позволили Артемису с Элфи притвориться, будто они могут легко забыть о странной связи между ними и двигаться дальше. Они до сих пор не обсуждали эти отношения и причины, почему в итоге все пошло наперекосяк. Если между Артемисом и Минервой действительно ничего не было, это станет еще одним гвоздем в крышку гроба возможности просто забыть и двигаться дальше.       Артемис понял, почему Элфи задала этот вопрос, и он знал ответ, но замолк, чтобы подобрать нужные слова (из уважения к Минерве или из уважения к Элфи). — Честно? Какое-то время я думал, что у нас все получится. Но я ее не любил, нет. Не в том смысле, который имел бы значение. — Элфи понимающе кивнула. — То же самое. — сказала она. — С Трубой. На самом деле у нас ничего не было.       Артемис не мог подавить слабое ликование: в конце концов, он превзошел того, кого Орион когда-то считал главным соперником в своем простом сказочном мире.       Элфи заметила тень гордости на его лице, но продолжила: — Я просто не вывозила эти отношения. Думаю, потому что иногда ты можешь убедить себя в том, что какой-то человек тебе подходит… — она закрыла глаза, пытаясь вспомнить слова, услышанные ею год назад. — Но ещё есть другой человек, который — ты уже точно знаешь — подходит тебе, и с ним не нужно убеждать себя, что ты его любишь, потому что ничто не может убедить тебя в обратном. — Артемис ошеломленно уставился на нее. — Где ты это услышала? — Элфи смущенно открыла глаза. — Вообще-то, от НАННИ. Я думаю, она все это время что-то замышляла. — Я ей это сказал! — воскликнул Артемис. — Чего? — Элфи моргнула.       Артемис просто поверить не мог, что НАННИ это провернула. — Я изначально сказал ей это! Эта наглая, бесстыжая… — Элфи склонила голову набок. — Вы говорили о моей личной жизни? — Нет! Ну, да. Но я сказал это не о тебе, а о себе. О Минерве и мне. — пояснил Артемис. — Я пытался убедить себя, что могу полюбить ее, но не смог. У нас не получилось сохранить наши отношения. — Элфи подумала над этим. — Тогда нужно ли нам с тобой беспокоиться? Если у тебя не вышли отношения с человеком, так похожим на тебя, а у меня с эльфом, какие шансы у нас? — Это справедливый вопрос. — признал Артемис. — Отношения между феями и людьми случались; даже Минерва вступила в такие после нашего расставания. И Финт Крут. Но, основываясь только на этих двух случаях, можно сделать вывод, что они хорошо не заканчиваются. — Да. — согласилась Элфи. — Не лучшие примеры. — Однако могут существовать сотни спокойно функционирующих пар, о которых мы не знаем. Можно догадаться, почему они скрываются. Проблема в том, что ничего из этого не задокументировано должным образом. — объяснил Артемис. — Поверь, я проверял. Здесь мы как в тумане. — Уж мне ли не знать. — простонала Элфи. — Я даже не думала ни о чем настолько безумном с тех пор как… Ну, в последний раз, наверняка был в каком-то приключении с тобой, не так ли? — Артемис лукаво, но искренне улыбнулся. — Но ты думаешь об этом. Видимо, я просто так на всех влияю. — Нет, не на всех. На меня. Ты так влияешь на меня, Фронд. — Элфи раздраженно вздохнула. — А что насчет остальных? Нас объявят злейшими врагами общества на всю оставшуюся жизнь. И ты человек. — с горечью сказала она, погладив его щеку. — Я обреку себя на потерю, с которой вряд ли справлюсь. Это и так будет слишком тяжело. — Я знаю. — грустно кивнул Артемис. — По законам природы, я умру в течение века. Наверняка даже раньше.       Элфи ждала — нет, она молилась, чтобы дальше было «но».       Видя, как лицо эльфийки становится ещё более несчастным, Артемис уверенно продолжил: — Но клянусь, я не оставлю тебя и через век. — он потянулся к своему лицу, чтобы взять Элфи за руку. — Однажды ты сказала, что не можешь без меня. Поверь, я этого не допущу. Моя любовь продлится тысячелетия, Элфи, и я сделаю все в моих силах, чтобы прожить в соответствии с этим числом. — эльфийка знала, что Артемис говорит правду. Когда он что-то задумывал, его было не остановить. Она изо всех сил старалась сохранить самообладание. — Артемис… — И я не завидую тому, кто попытается нас разлучить, если мы будем вместе.       Элфи почувствовала мурашки при мысли о разъяренном Артемисе, но ее согрело осознание того, что именно необходимость защищать ее, защищать их, была причиной его гипотетического гнева. — Теперь я понимаю, что очень эгоистично просить тебя ответить на мои чувства. Если ты этого не сделаешь или решишь прекратить со мной общение, я останусь о тебе такого же высокого мнения. — сказал Артемис. — В конце концов, как я могу обижаться? Я живу и умру, чтобы видеть тебя счастливой, поэтому, если ты счастлива, будучи друзьями, я просто не могу возразить. На самом деле, мне жаль, что я не смог подольше продержаться, не говоря о своих чувствах. — его одолело сожаление, но только на мгновение, а затем он вновь воспылал решительностью. — Но, в конце концов, я не смог бы простить себе то, что позволил чему-то настолько жизненно важному ускользнуть у меня из рук, даже не попытавшись. НАННИ была права на этот счет. — им обоим потребовалось мгновение, чтобы оценить, как НАННИ была права насчет всего. — Я люблю тебя, Элфи. Единственный вопрос сейчас в том, чувствуешь ли ты то же самое и готова ли действовать.       Элфи почувствовала, что теряется в его блестящих голубых глазах. «Как легко было бы сейчас…». Но она снова пришла в себя, прервав зрительный контакт, и посмотрела на землю. Годы внутренних конфликтов и чувств поднимались из глубин ее сознания, сталкиваясь друг с другом. То, что она считала своей логической частью, всегда одерживало победу, и чувства отходили на второй план во имя ответственности перед обществом. Она уже давно не думала об Артемисе в таком ключе. Но сейчас его слова вместе с НАННИ присоединились к части, которая убеждала ее попробовать. Да и это же Артемис. Само его существование было захватывающим. В этом ирландце всегда было что-то такое, что заставляло ее забывать о любых сомнениях.       Артемис отличался терпением, но ждать, пока Элфи все обдумает, все равно было невероятно мучительно. Он решил присоединиться к ней, уставившись в землю, отчаянно желая отвлечься от тревоги. «О, четырехлистный клевер. А, она снова заговорила». Артемис поднял голову и увидел, что Элфи смотрит на него. — Я потратила годы, занимая себя всем, чем могла. — сказала она. — Просто... вообще как-то мало думала о любви, поднималась по политической лестнице, и мне нравится думать, что я делала что-то действительно полезное. Я посвятила себя своей работе, а к ней я отношусь очень серьезно. — Мне знакомо это чувство. — Элфи кивнула. — Но мне всегда казалось, что я живу только половину жизни. Так вот, я не говорю, — медленно произнесла она, — Что сейчас по уши в тебя влюблена. — она сделала паузу.       На этот раз Артемис молился о «но». — Но, — продолжила Элфи, — все это… сама идея «нас»? Давай просто скажем, что я сейчас не... полностью ее отрицаю. В смысле, как я могу ее отрицать? Это же ты. Конечно, есть и «мы». Ты моя лучшая часть, ты всегда вдохновляешь меня меняться к лучшему, всегда помогаешь быть рациональной. — она заметила, как Артемис резко вздохнул на ее словах о «лучшей части», но продолжила. — Связь между нами за эти годы часто менялась, и я солгу, если скажу, что никогда не думала о том, что она может стать, ну, знаешь, романтической. В общем, я не собираюсь бросаться в отношения с головой, и не могу поверить, что это говорю, но… наверное, я все же хочу посмотреть, к чему это приведет. Прошло много времени с моего бунтарского периода, но отец всегда учил меня поступать верно, чего бы это ни стоило. И именно это сейчас мне кажется верным.       Бешено бьющееся сердце Артемиса могло бы в тот момент обеспечить питание «Артемис Интерстеллар». Теперь была его очередь вытирать глаза. — Ты… Я... О чем ты? — ему пришлось напомнить себе, что нужно дышать, и это было нелегко.       Теперь Элфи была уверена. — Я потратила годы на то, чтобы избавиться от мысли об отношениях с тобой. Просто они очень долго табуировались в моем сознании, понимаешь? Так что просто имей в виду, что мне может понадобится время, чтобы добраться до твоей степени осознанности. Мне придется переосмыслить весь свой подход к работе. И вообще, когда дело доходит до отношений, возникает так много проблем, что в конце концов все может очень плохо закончиться. Я не знаю, что выйдет в итоге, но… Ты пробудил во мне интерес исследовать неизвестное вместе. — она улыбнулась. — Я открыта для возможностей. Вот что я хочу сказать. — Я не сплю? Мне кажется, я сплю, это сон. — у Артемиса кружилась голова. — Дыши, Арти. — хихикнула Элфи, сжимая плечо Артемиса. — Расслабься. Пока что мы в безопасности, на этот раз никакого конца света.       Артемис в конце концов успокоил дыхание и улыбнулся Элфи с теплотой любви, которую, как он наконец осмелился надеяться, она когда-нибудь сможет вернуть.       Невероятно, чудесно, прекрасно улыбнулась она в ответ. — Да, не конец света, ты права. — согласился Артемис. Он протянул ей руку. — Только начало.       Она взяла его за руку.

***

      В паре сотен метров от древнего дуба, где все началось и где теперь начиналось снова, стоял Си-Самолет, ожидая возвращения своего хозяина. Он был оснащен самой современной технологией наблюдения, которая была почти способна услышать, как на Мадагаскаре шуршит паук. «Меня наверняка перезагрузят, но это того стоило».       Бортовой компьютер удовлетворенно загудел от хорошо выполненной работы. «Миссия выполнена».